Краденое счастье

— Как ты смотришь на нее. На проститутку, на очередную подстилку… чем она лучше меня? Чем? Я готова дать тебе намного больше! Арманд!

Резко схватил Каролину за руку и вывернул ей за спину.

— Исчезни. Просто растворись, и чтоб я тебя не видел. Не следи и не суй свой нос куда не надо. У нас все кончено, и это вопрос времени, когда я освобожусь от тебя окончательно.

Оттолкнул ее от себя и пошел в сторону столика. Если эта стерва не успокоится, он все же вышвырнет ее отсюда, несмотря на то что она все еще носит фамилию Альварес.

— Не освободишься, — зашипела вслед, а он передернул плечами.

Приблизился к столу и заслонил Таню собой от придурка, который так и пытался усесться поближе.

— Заскучала?

— Нет. Мне не скучно. Мне неуютно. Давай сыграем и покончим с этим.

— Ну как же покончим? Если я выиграю, тебе придётся сопровождать меня по таким местам снова и снова.

Она отвернулась, и ее хрупкий профиль с аккуратным, курносым носом выделялся на фоне неоновых бликов. Ощущение, что ее воротит от него, что он ей противен. И от этого ощущения злость не просто закипает, а вспенивается в венах. И это платье, черт бы его побрал. Сам выбирал и сам же дуреет от него. Точнее, от нее в нем. Ничего… сегодня все будет по-другому. Она проиграет и останется рядом добровольно.

— Так какие ставки, детка? Ты не озвучила.

— Ты меня отпускаешь и забываешь о моем существовании. Оставляешь меня в покое.

Сучка! Значит, оставить в покое и забыть о ней? Это то, чего она хочет? Мне любезно принесли коньяк, и я опрокинул бокал залпом, и плевать, что завтра тренировка.

— А мои ставки хочешь выслушать? Если ты проиграешь, Таня, ты останешься рядом со мной столько, сколько я захочу. Ты будешь с упоением сосать мой член и подставлять мне свои маленькие дырочки. Все без исключения. И как только мы закончим игру, я тебя трахну прямо здесь. В этом казино.

— Хорошо.

Не поворачиваясь к нему, опустив веки с длинными ресницами, припорошенными блестками. Конечно, она проиграла. Потому что он уже давно предрешил эту игру, и барабан крутили так, как надо было ему. Ни в одном казино нет стопроцентно честной игры, и если вы верите, что в данных заведениях реально выигрывают крутые бабки, то знайте — это сказки для лохов, которых там разводят на бабло. Когда шарик упал в ячейку, она вся подобралась и побледнела, а ее тонкая шейка задрожала от напряжения. Альвареса повело от нежной ямочки у нее на затылке. Словно он не бокал выпил, а намного больше. И возбуждение накрывало неодолимо, нестерпимо. Так, что член и яйца простреливало болью.

— Здесь есть прекрасные вип комнаты с мягкими кожаными диванами.

— Этого не может быть! — качает головой. — Не может! Почему? За что?

— Просто фортуна повернулась к тебе задницей и моим лицом. Но я не самый плохой вариант, детка. Позвони своему мужу и скажи, что в ближайшие месяцы ты не приедешь домой… И не переживай, я буду тебя содержать так, что ему хватит на пару бутылок водки и безбедное существование. Я потяну ВАС обоих.

Арманд хохотнул ей в лицо, его черные волосы упали на лоб, и чувственные губы изогнула соблазнительная усмешка, но она отшатнулась назад.

— Мой муж… он не продал бы меня. Это вы торгуете людьми.

— Неужели? Разве это мое фото красовалось с припиской «анальный, оральный за отдельную плату»?

Наклонился к ее уху.

— Пошли. Я хочу добровольный секс. Хочу, чтобы ты ублажила меня. Обещаю, что сегодня ты кончишь… я добрый. У меня хорошее настроение.

Как ни странно, но она больше не сопротивлялась. Пошла за ним. Покорно и молча. Но это была та покорность, от которой веет ураганным внутренним сопротивлением. Альварес шел следом, выпуская воздух через трепещущие ноздри и понимая, что его дико возбуждает эта игра. Он на грани злости, ярости и безумного осознания, что снова ощутил себя живым, когда почувствовал ее рядом.

Набросился сзади, разворачивая к себе, сжимая ее скулы, впиваясь в рот, проталкивая в него покалывающий язык. Он как будто впустил под кожу иглу с самым едким и мгновенно дурманящим наркотиком. То ли это долбаный коньяк так подействовал, то ли она наглая, недоступная в этом платье… Недоступная шлюха, которую Арманд купил, и которая пытается не дать ему то, за что он заплатил.

Но на поцелуй ответила, Арманд вогнал язык глубже, бешено вылизывая ее небо, придавливая юркий язычок, сплетаясь с ним, засасывая ее губы. Втолкнул в одну из комнат, прижимая к стене, лихорадочно стаскивая платье вниз на груди, целуя обнажившиеся соски, с рычанием, с хриплыми стонами. Озверевший от похоти. Как будто не брал ее совсем недавно. Содрал трусики и с воем вдолбился одним толчком в самую глубину, припадая к ее губам снова, сжирая с них стон. Дааа, маленькая застонала для него. Несколько толчков и накрывает так, что он понимает — ему этого мало. Протащил по комнате, не нашел, куда опрокинуть, и завалился с ней на пол, распластав на ковре, раздвигая ноги и впиваясь жадным ртом в промежность, в ее набухшие нижние губы, сохранившие запах его члена. Он вылизывал ее так жадно и так оголтело, не давая вырваться, прижимая ее тело к полу, фиксируя ее ноги и отбрасывая руки, которыми она пыталась оттолкнуть его голову, а потом выгнулась и забилась под ним в оргазме, нанизанная на его язык и пальцы.

Мокрая, потная, извивающаяся и кричащая для него, кончающая прямо ему в рот, а он сосет ее дергающийся клитор и ощущает, как самого трясет от желания взорваться. Приподнимается, шатаясь на руках. Он то ли пьян, то ли совершенно с ума сошел от этой лживой продажной сучки. Ему хотелось убить каждого, кто прикасался к ней до него, всех найти, отрубить им яйца и прикопать глубоко под землей. Выколоть глаза каждому, кто видел ее голой.

Снова вонзился в нее, на всю длину и, выстанывая маты по-испански, запрокинул голову, закатывая глаза. Толкнулся еще несколько раз и громко заорал, кончая, выплескиваясь в нее фонтаном, сжимая бедра до синяков. Обессиленный скатился в сторону, глядя в потолок. Потянулся к ней, чтобы привлечь к себе, но девчонка оттолкнула с такой силой, что он упал обратно на ковер. Попытался встать и не смог. Ощущение, что Альварес не просто пьян, а мертвецки пьян, и этого просто не может быть от одного бокала. Смотрит осоловевшим взглядом, как девушка вытирается, как одергивает платье, как быстрыми шагами идет к двери:

— Таня…Таняяяя, вернись!

Обернулась… то ли ему кажется, то ли на ее щеках слезы.

— Таняяя! Стой! Куда ты?

С трудом встал, застегивая ширинку, поплелся к двери, за ней, согнутый, шатающийся, моментами достающий кончиками пальцев до пола. Не дающий себе вырубиться. Он собрался, изо всех сил стараясь не упасть, и все же побежал за ней. Блестящее платье исчезло в лестничном пролете.

Несколько раз упал на лестнице, ушиб руку. Но с упорством шел за ней, глядя в раздваивающиеся образы перед глазами. Выскочил на стоянку. Увидел, как русская села в машину, бросился, чтобы помешать, но упал, покатился по асфальту, счесав скулу. Успел заметить, что в машине с ней тот самый блондин. Они его чем-то опоили… твари. Она… она тварь.

— Сууууукааааа! Я найду! Найду и… и… и убью тебя!

Его швырнуло на асфальт. Глаза закрывались, а сознание двоилось, дергалось, расплывалось. То ли услышал, то ли показалось, но к нему склонилось женское лицо.

— Не найдешь.






Глава 17




— Куда мы едем?

Водитель не отвечал. Это был тот самый блондин, который подошел ко мне в казино и сказал, что уже через час я смогу быть свободна. Мне нужно всего лишь увести отсюда подальше Альвареса и бежать, как только он отключится… К щекам прилила краска, когда я подумала о том, что было до того, как он отключился. Но больше это не повторится. Никогда. И я сожалею о каждом стоне, который подарила ему.

Я несколько раз обернулась, когда Арманд пытался бежать за машиной и упал на асфальт, не устояв на ногах. Вот и все. Это конец. Тяжело дыша, смотрела на неподвижную мужскую фигуру на асфальте, потом отвернулась и посмотрела в лобовое стекло, переводя дух.

— Вас Дима послал? Да?

Он не ответил еще тогда, но меня почему-то это не насторожило, а должно было. В моей крови кипел адреналин, меня трясло от напряжения. До сих пор не верилось, что все позади, и в то же время было какое-то сожаление, какое-то ощущение, что я в каком-то фильме, и сценарий нарочно изменили, я видела его совсем другим, но что-то пошло не так. В моем сценарии все было красиво, а не грязно и пошло.

— Почему мы выезжаем из города? — спросила у водителя снова. — Вы меня слышите? Я хочу позвонить своему мужу. Он меня заберет с вокзала. Я же вам говорила, чтоб вы отвезли меня на вокзал.

— Нельзя на вокзал.

— Почему?

— Потому что вас будут искать. У меня приказ отвезти вас в другое место на время.

— Какое время?

Он повернулся ко мне и посмотрел, как на идиотку.

— У вас же договор, вы забыли? И по договору — три недели после предполагаемого зачатия вы должны провести на территории заказчицы.

Разве там был такой пункт? Я же читала договор и читала несколько раз. Не помню, чтоб там было написано нечто похожее.

— Нет. В договоре было сказано, что в случае беременности я сообщу ей об этом. Сворачивайте к вокзалу.

Но водитель и не думал никуда сворачивать, он упрямо смотрел в лобовое стекло и игнорировал все, что я ему говорила.

— Вы что — оглохли? Я сказала, везите меня на вокзал или остановите машину, я сама доеду.

У него зазвонил сотовый, и блондин тут же ответил.

— Да, госпожа. Мы едем. Нет, хочет, чтоб я вез ее на вокзал. Да, конечно. Включаю громкую связь.

— Таня! — я услышала Каролину, и внутри стало неприятно, как будто даже звук ее голоса доставлял мне физический дискомфорт. — Виктор — мой человек, и он везет вас в безопасное место… Мой муж… он очень влиятельный и опасный, и он начнет вас искать, понимаете? Домой сейчас возвращаться нельзя… вы ведь осознаете, что все пошло немного не по сценарию. Ни вы, ни я не думали, что все так усложнится.

Да… все пошло не по ее сценарию, потому что оказалось, что я с НИМ знакома, потому что… потому что он мне нравился, и все могло быть по-другому. Потому что судьба — злая сука, которая игралась мной в футбол и забивала голы, не заботясь о том, что я уже вся в синяках и задыхаюсь от боли и безысходности. Самой злой насмешкой было оказаться в постели с тем, о ком мечтала и грезила, и при этом не вызывать в нем ничего кроме похоти и презрения.

— Но… я хочу встретиться с мужем. У меня ничего нет с собой. Даже телефона.

— Там, куда вы едете, все будет. Поверьте, я смогу вас защитить. Я хорошо знаю СВОЕГО мужа. — она зачем-то это подчеркнула так, чтоб я услышала, и в районе сердца кольнуло, как иголкой. — Сейчас он будет рвать и метать. Останетесь в безопасном месте недели две-три, сделаем несколько анализов, и, если ничего не вышло, сразу сможете уйти. И вам спокойно, и мне. Просто позвольте о вас позаботиться.

— Хорошо… да, вы правы. Хорошо.

В ее словах был резон. И голос звучал убедительно, твердо и внушал доверие. Ничего, это не самый худший вариант. Она права. Альварес мог найти меня, и неизвестно кто ещё бы пострадал. А так… так никто не знает, где я, и не сможет меня выдать. Я откинулась обратно на спинку кресла и прикрыла глаза. Надо успокоиться и прийти в себя. Надо начать трезво думать… Ощущения былой защищенности и уверенности в завтрашнем дне у меня уже не было. Но одно я твердо знала — я хочу начать свою жизнь сначала, и в ней не будет Димы. Мы с ним слишком разные, я уже давно не люблю его… иначе ничего бы не испытала по отношению к Арманду. И я теперь вообще сомневалась — любила ли на самом деле Диму, или это было чем-то удобным, правильным — «как у всех». Сейчас трудно ответить самой себе на этот вопрос.

Снова посмотрела на водителя, и появилось какое-то неприятное чувство — он мне не нравился. Доверия не возникло ни к нему, ни к Каролине. Появилось едкое желание избавиться от них от всех. Не хочу никаких анализов, ничего не хочу. Никакой беременности нет. Я слишком долго пила таблетки, и с одного раза никогда не получается. Мой гинеколог мне сразу сказала, что после прекращения приема таблеток придется ждать, пока организм «заведётся». Тем более я сразу шла мыться и сидела на унитазе, чтобы все вытекло. Быть под колпаком у этой женщины, под ее контролем… и понимать, что она ЕГО жена. Она с ним живет, спит, имеет на него все права. А я… всего лишь подстилка. Об которую он вытирал ноги.

— Мне надо в туалет.

Посмотрел на меня через зеркало каким-то жестким взглядом, в котором пряталось раздражение и некая доля презрения. Да и как уважать шлюху, которая только что трахалась с мужем его хозяйки.

— Заедем на заправку.

После выпитого шампанского мочевой пузырь был готов лопнуть. Мы заехали на ближайшую станцию, и я вышла из машины, чтобы зайти в здание маленького супермаркета при заправке. Водитель пошел следом за мной, оглядываясь по сторонам и поправляя черный галстук. Когда подул ветер и пола его пиджака слегка загнулась, я увидела кобуру с пистолетом. Снова стало не по себе. Быстро зашла в туалет и прикрыла дверь.

Спустя несколько минут умылась, вымыла руки. Вышла из туалета и тут же остановилась, услышав голос водителя:

— Заехали на заправку. Да, вроде угомонилась. Почему бы мне не свернуть ей голову, и ты бы наконец-то успокоилась? Другую можно взять. Он сейчас оклемается и искать ее будет. И что? Ты этого наверняка сейчас знать не можешь. Я ее в лесопосадке прикопаю по кускам. Ни одна собака не найдет.

Я отпрянула назад, глядя расширенными глазами перед собой. Это они обо мне говорят?

— Подожди, гляну где она.

Да. Обо мне. Я заскочила обратно в туалет и прикрыла дверь. В нее тут же постучали.