Кредит доверчивости
Часть 33 из 56 Информация о книге
К ночи у Сеньки поднялась температура — тридцать восемь и пять. Он лежал на диване красный, несчастный, его колотило в ознобе под двумя одеялами. — Наверное, надо «Скорую» вызвать, — щупая лоб сына, обеспокоенно сказала Ната. — Все дети болеют, — пожал плечами Влад. — Пойдем спать, солнце, к утру у него все пройдет. — Не уходи, мам! — заканючил Арсений. — Будь мужчиной, Семен! — прикрикнул на него Влад. — Я в твоем возрасте не ныл и не мамкал! Сенька жалобно заскулил, отвернулся к стене и накрылся одеялами с головой. — Может, за жаропонижающим сбегать? — спросила Ната, чувствуя, как от жалости к сыну к горлу подступает ком. — Травить ребенка таблетками? — возмутился Влад. — Только через мой труп. С утра начнем холодные обливания. Ната с восторгом подумала, как он прав! Химия — это отрава, закаливание — вот путь к здоровью. Через несколько месяцев Арсений станет закаленным, воспитанным мальчиком. Ведь у него перед глазами будет пример настоящего мужчины. — Я люблю тебя, — обняла она Влада. — А я тебя обожаю, солнце… * * * Никита запретил себе думать об этом. Не было белых тюльпанов, не было томительного ожидания у подъезда, не было растерянного, но в то же время немного ироничного взгляда Лены и этого холеного хмыря в белом костюме, который держал ее под локоть… Ничего не было. И тем не менее под ложечкой ныло как после запрещенного удара. Дома он позволил себе заглушить боль двумя рюмками коньяка и органной музыкой Баха, которую включил на полную мощность, несмотря на поздний час. Он так и заснул на диване, одетый, под жизнеутверждающий орган. Ему приснилась Лена в черном вечернем платье с бриллиантовым ожерельем на шее. Она шла по красной дорожке, как известная актриса на Каннском фестивале. Вокруг суетились фотографы — щелкали затворы фотокамер, мелькали вспышки, — а толпы холеных красавцев в белых костюмах пытались взять у нее автограф. — Лена! — через их головы крикнул Говоров. Она оглянулась, ожерелье исчезло с ее шеи, а шикарное платье превратилось в судейскую мантию. Говоров понял, что Лену надо спасать — от этих вспышек, от белых костюмов, от автографов. Никита рванулся вперед, но тут же застрял в вязкой, точно болото, толпе и начал задыхаться, тонуть… Он проснулся, выключил музыку, разложил диван, постелил, разделся и лег. «Ничего не произошло, — сказал он себе. — В конце концов, она мне обет верности не давала…» В прокуратуру Никита приехал невыспавшийся, разбитый и злой. Две чашки крепкого кофе не спасли, и он вышел в коридор покурить. В закутке под лестницей затягивалась длинной коричневой сигаретой Маша — еще одно напоминание о Кузнецовой, потому что Маша была лучшей подругой Лены. — Что смурной такой? — поинтересовалась она, глядя, как Говоров слегка дрожащими пальцами достает сигарету из пачки. — Не выспался, — отмахнулся Никита. — Баха слушал. — Хорошее дело, — одобрила Маша. — Нет чтобы хорошим делом вместе с Ленкой заняться! Она тоже Баха любит. — Да что ж это такое! — Никита стал хлопать себя по карманам в поисках зажигалки. Маша протянула ему сувенирную коробочку спичек, продолжая гнуть свою линию. — Ленусик совсем закисла: работа — дом, работа — дом… Смотреть жалко. — Видел я, как она закисла, — пробормотал Никита, ломая о коробок спичку за спичкой… — Что ты видел? — насторожилась Маша. — Да так… — Меньше всего Никите хотелось рассказывать о вчерашнем своем позоре, хотя он понимал: Маша на правах лучшей подруги все равно рано или поздно о нем узнает. Он наконец прикурил, втянув терпкий дым в легкие. Последняя сигарета, привычно подумал он в свое оправдание. Точно последняя… — Выкладывай, все равно узнаю, — требовательно потеребила его за рукав Маша. Говоров как можно равнодушнее пожал плечами. Может, и правда самому лучше все рассказать, чем ждать интерпретации событий от Лены. — Хотел я вчера Лену на Баха позвать, цветы купил, к подъезду пришел, чтобы с работы встретить… — Ну? — от нетерпения Маша едва не притопнула. — Прождал два часа. Она приехала на «БМВ Х6» с каким-то плейбоем и ведром роз. — Ленка?! С плейбоем?! — Маша расхохоталась. — Да это у нее по делу! — И ведро роз? — Ты просто не знаешь, какие у нее проблемы, — заговорщицки тихо сказала Маша. — Она мне по телефону рассказывала, что ее сестра опять в какую-то аферу вляпалась, а она Натку спасает. — На «БМВ»? — усмехнулся Никита. — А то ты не знаешь, как спасать надо! — возмутилась Маша. — Того обаял, этому улыбнулся, тут попросил, там пообещал… — Маша замолчала на полуслове, будто сообразив, что загнула совсем не то и ее логика неприятна Никите. — Говоров! Ну как тебе не стыдно… Ты что, Ленку нашу не знаешь?! Она же света белого из-за своей работы не видит. Ответственность — сумасшедшая, загруженность — бешеная, да еще то сестрица фортеля выкидывает, то Сашкины проблемы решать приходится. Сенька все время на ней! Крутится как белка в колесе, и если она взяла ведро роз и на крутой тачке приехала, значит, так надо для дела. Уж поверь мне! Никита пожал плечами, но Маша не унималась. — Ты типичный мужлан… Вот представь на минутку, как трудно одинокой, слабой женщине выживать в этом злом и жестоком мире. Все сама, все! Заработай, роди, одень-обуй, выучи, накорми — вкусно и досыта, а главное — поставь себя так в мужском коллективе, чтобы уважали и считались. Говоров затушил сигарету. — Да, мне этого не понять, — усмехнулся он. — Я сам мужской коллектив, никого не родил, и мне не надо никого кормить-одевать. Я типичный мужлан. — Не обижайся. Я просто хотела сказать, что тебе нужно позвонить Лене. — Зачем? — Сообщить, что ты хочешь ее увидеть. — Я не хочу ее видеть. Никита развернулся и пошел к себе в кабинет. — Детский сад! — крикнула ему вслед Маша. Детский сад, мысленно согласился с ней Говоров. Только ему сорок лет и нет ни сил, ни желания играть в «запасной аэродром». Не получится с богатым, я у тебя посадку запрошу, милый… Ты, главное, надейся и жди. От злости на Говорова Маша хотела закурить вторую сигарету, но обнаружила, что Никита унес сувенирные спички с собой. Это надо же — обиделся он. А Лена тоже хороша, могла бы сама ему позвонить и как-то объяснить свой шикарный эскорт. В роман с плейбоем Маша не верила. У Лены слишком много здравого смысла, чтобы купиться на красавчика с дорогой иномаркой. Наверное, красавчику что-то от нее надо, а она ему подыгрывает до поры до времени. Маша решительно достала телефон и набрала номер подруги. — Але, Лен, это я. — А, привет… — Голос Кузнецовой показался ей равнодушным и отстраненным. — Лен, тут Никита в жестокой депрессии. Руки дрожат, желваки на скулах ходуном ходят, хамит, грубит и чуть не плачет… — И что? — перебила ее Лена. — Я здесь при чем? — Лен… Он мне сказал, что ты к нему на свидание приехала с каким-то мачо на «БМВ». — Ну, во-первых, с кем хочу, с тем и езжу, во-вторых, никакого свидания я ему не назначала. — Лен, он хороший мужик, жалко его. Переживает так, что смотреть больно! Может, ты ему позвонишь и скажешь, что цветы тебе благодарный этот… подсудимый подарил, которого ты спасла от тюрьмы. — Ничего я не буду ему объяснять! — неожиданно резко сказала Лена. — Мне дела нет, что у него там дрожит и ходуном ходит. А цветы мне не подсудимый подарил, а знакомый банкир, так ему и передай! — Лен, ты с банкиром… не преувеличиваешь? — растерялась Маша. — Маш, я когда-нибудь преувеличивала? Он даже с работы уволиться хочет, чтобы встречаться со мной без подтекста. — Мои поздравления.