Кредит доверчивости

— И куда вы без меня? Пропадете, — фыркнула Евгения Савельевна.

— Пропадем, — согласился Виктор.

— Вот и молчи тогда. Глядишь, сама свалюсь, и вы меня не бросите.

— Не бросим. — Виктор обнял няню и чмокнул ее в пахнущую дешевым мылом щеку. — То есть я хотел сказать, что вы никогда не свалитесь… Но и мы не бросим… — Он запутался, засмеялся и опять получил полотенцем по голове, а еще — пару оладьев, прямо со сковородки, и стакан горячего чая.

Света выкарабкивалась потихоньку — и не столько усилиями врачей, сколько собственной волей к жизни и стараниями Евгении Савельевны.

Она принесла Свете упругий мячик с резиновыми колючками и заставляла мять его каждый день по пятнадцать минут.

— Ты давай, это… моторику разрабатывай, — ворчала она, всовывая мячик в безвольную руку Светы. — А то разлеглась тут, барыня. А я зашиваюсь!

Света только моргала сначала — руки ее не слушались, но после очередного няниного «я зашиваюсь» вдруг сжала мячик.

— Пошло дело, — одобрила ее усилия Евгения Савельевна. — Скоро крестиком вышивать будешь.

Через неделю Света мяла мяч и правой и левой рукой.

— Надо же, какая положительная динамика, — удивился врач, навещавший Свету. — Не ожидал…

— А чего ждал? Когда помрет? — напрямую спросила его Евгения Савельевна. — Не дождесси… Мы, бабы, живучее племя.

Врач скривил губы в усмешке и сказал, что такие больные десятками лет лежат без движения.

На следующий день Евгения Савельевна занялась со Светой «сценречью». Где она выкопала этот театральный термин, Виктор не знал, но занятия были весьма эффективными. Няня становилась перед кроватью с красивой тарелкой из сервиза и делала вид, что роняет ее.

Подхватить вовремя не всегда получалось, и с пяток тарелок Евгения Савельевна все же разбила, но на шестой Света вдруг отчетливо и возмущенно сказала:

— Е!

— Пошло дело, — одобрила няня. — Завтра монолог Гамлета учить будем. Вить, у тебя Пушкин есть?

— У меня Шекспир есть, в оригинале, — сообщил потрясенный Виктор.

— Живьем, что ль?

— На английском…

— Ладно, переведем, — засмеялась няня. — У Светки получится…

В общем, жизнь как-то налаживалась, но без Лики все равно была невыносима.



…За окном шел ливень, и Виктор решил отменить зоопарк.

Но дети подняли такой вой, что пришлось согласиться с Евгенией Савельевной, которая заявила: «Легче им насморк вылечить, чем объяснить, почему он их обманул». И Света едва заметно кивнула, одобряя ее сентенцию.

Едва они вошли в ворота зоопарка, дождь прекратился и выглянуло яркое солнце.

— Ну, надо же, — удивился Виктор, снимая с детей прозрачные пластиковые плащи с капюшонами.

— Я же говорила, папа, что солнце просто проспало! — весело заявила Екатерина Викторовна. — Как я…

— Как ты, мое солнце, как ты, — согласился Виктор, подхватывая на руки близнецов. — Ну, к кому сначала пойдем?

— К Самсону Гамлетовичу, — сказал Петя.

— Да, — поддержал его Миша.

— Ну, к жирафу так к жирафу.

Возле клетки с Самсоном Гамлетовичем толпился народ. Жираф, как всегда, попрошайничал, свешивая голову через забор.

— Пап, я Самсону яблоко дам? — спросила Катя, уже скармливая ему припасенное яблоко.

— Дай, дай, — рассеянно пробормотал Виктор, заметив неподалеку в толпе судью, которая, по сути, его спасла. С ней рядом стоял мужчина, он тоже был на процессе. На плечах у него сидел шкодливого вида пацан и пятками бил мужика по груди, оставляя на светлом костюме грязные пятна. Мальчик ревниво смотрел, как Екатерина Викторовна кормит жирафа.

Виктор вдруг почувствовал острую необходимость сказать спасибо этой женщине, ведь она своим решением — нет, приговором — дала ему возможность выжить, а не пропасть в диких, сумасшедших, нереальных обстоятельствах…

Он помахал судье, но она его не заметила.


— Елена Владимировна… — Виктор стал протискиваться сквозь толпу с близнецами на руках. — Катюша, не отставай, — попросил он дочку.

— Пап, мы куда?

— Нам надо тете судье спасибо сказать…

— Это та, что нам квартиру оставила?

— Да, да…

— Пап, можно я сама ей спасибо скажу?

Ориентиром служил светлый костюм и мальчишка, пачкавший его грязными после дождя сандалиями, но этот ориентир постоянно двигался и исчезал в многолюдном потоке.

— Елена Владимировна!

Неожиданно он столкнулся с ней нос к носу. И забыл все, что хотел сказать.

— Здравствуйте, Виктор Иванович, — улыбнулась судья, глядя на близнецов. — Какая у вас замечательная… ватага! А нас Сенька уже второй раз в зоопарк вытащил, говорит, что с Самсоном Гамлетовичем подружился, а друзей надолго бросать нельзя…

Виктор не слышал ее. Потому что вдалеке, на дорожке, мелькнул длинный розовый сарафан и облако белокурых волос.

— Лика… — одними губами прошептал он.

— Что? — переспросила Елена Владимировна.

— Подержите, пожалуйста! — Виктор сунул детей в руки опешившей судье и, расталкивая плечами толпу, побежал…

Он сошел с ума. У него видения.

Но она ведь сама обещала — я вернусь…

Я вернусь.

— Лика!

Он схватил ее за плечо, развернул к себе.

На него смотрели испуганные голубые глаза — не Ликины.

Но такие похожие.

— Извините, — пробормотал Виктор. — Вы очень похожи на мою жену… Очень…

Девушка улыбнулась, кивнула и что-то замысловатое показала ему на пальцах.

Глухонемая, догадался Виктор, развернулся и поплелся обратно.

Чудес не бывает. Нужно быть дураком, чтобы верить в вещие сны.

Но ведь сказала же она — я вернусь!..

Он остановился и обернулся.

Девушка стояла на прежнем месте и смотрела ему вслед.

Виктор вернулся к ней, достал из кармана мобильник, быстро набрал на дисплее вопрос и показал ей — «Как вас зовут?».

Она улыбнулась, взяла у него телефон и ответила: «Варя».

— Варя, — произнес Виктор, вспомнив, что глухие умеют читать по губам, — а пойдемте жирафа кормить!

Варя засмеялась и достала из сумки большое красное яблоко, показав, что именно этим она и собиралась заняться.

Где-то далеко — он видел — Екатерина Викторовна что-то говорила судье, дергая ее за юбку. Елена Владимировна улыбалась и гладила Катьку по голове, а близнецы затеяли игру в догонялки, бегая вокруг них.

Виктор предложил Варе руку без всякой надежды, что она на нее обопрется, но Варя доверчиво положила ладонь на его локоть, и он повел ее сквозь толпу, ощутив вдруг, что боль, так долго сжимавшая сердце, наконец отпускает…

А может, сон был все-таки вещим?

И Варя не случайно так похожа на Лику…

Он резко остановился и посмотрел ей в глаза.

Она не смутилась, не отвела взгляда, только указала свободной рукой на себя, потом коснулась ею глаз и положила ладонь на сердце.