Кровь на Дону

— Слушаюсь!

Горбун забрал чашу и ушел.

Савельев прилег на нары, но задремать более не смог. Так и лежал до тех пор, пока солнце не склонилось к закату, и Влас объявил, что дружина собралась на вечернюю молитву и трапезу.

Помолившись, ратники разобрали чаши с похлебкой. Ели, хвалили стряпуху, а та и рада. И Горбун смотрел на всех свысока, мол, вот какая у меня невеста.

После трапезы подошли два десятка казаков во главе с Малюгой. Сотник с десятниками прошел в помещение воеводы. Ратники обустроили на время казаков. После начали сами одеваться в доспехи, брать оружие. Возчики подвели коней.

В помещении Малюга первым делом познакомил Савельева с десятниками:

— Это голова четвертого десятка Иван Сивоха, а это — десятник лучников Фома Бузлук. Ну а это, — указал он на Савельева, — воевода особой царской дружины, ближний к государю человек, князь Савельев Дмитрий Владимирович.

Десятники чинно поклонились, сняв шапки.

— Можно и без того, у нас все просто, как и у вас, — улыбнулся князь. — Только без вольности, но и без ненужных формальностей. Садитесь на лавку у стола, други.

Казакам польстило, что сам воевода царской дружины, знакомый лично с Иваном Васильевичем, принял их без всякого высокомерия, как равных, да еще другами назвал.

Они присели, обратив взоры на воеводу.

Савельев вновь развернул карту:

— Дело, братцы, такое предстоит. Вам во главе с сотником идти к участку между второй и третьей плотиной, или ко второму участку со стороны Дона. Идти скрытно, на конях, не далее восьми-девяти верст, затем пешими, стреножив коней и оставив их связанными между собой в подходящей балке. Пешком идти до земляного вала, что поднимается от рытья канала. На подходе смотреть, чтобы десяток, может, два крымчаков ушли с ближней стороны на дальнюю, и только после того выход к валу. Распределение там по наказу сотника. Как только рабочие и невольники построятся в колонну, дабы идти к Самаку, а басурмане еще будут наверху, по команде сотника сначала бить лучникам, потом атака пешая через ров и невольников. Те залягут, когда завидят вас. Задание не сложное, если лучникам сразу удастся ополовинить десятки басурман. — Он повернулся к Бузлуку: — У стрелков много стрел?

— По двадцать, пять из которых зажигательные. Но их можно и не поджигать. Хватит, князь.

— То добре. Двести стрел на два десятка, даже на три, так и десяток Сивохи без работы останется.

— Для полученного задания десять лучников многовато будет. Может, трех казаков передать тебе, воевода? — предложил Малюга.

— У меня служивые татары из луков бьют без промаха, их четверо, да еще три стрелка средь русских ратников. Луки и стрелы есть. Последних не так много, как у вас, но для первого удара хватит с избытком. Ничего перестраивать и переделывать не будем. По этому вопросы есть?

Казаки промолчали.

— Добре, — кивнул Савельев. — Напоминаю, успех дела во многом, если не полностью, зависит от того, удастся ли нам скрытно подойти к земляному валу и вовремя начать обстрел. Со слов старших отрядов разведки, поначалу невольников и рабочих начинают строить, как заходит солнце. Вот тогда мы уже должны быть у вала. Значит, выходить след сразу после вечерней молитвы и трапезы, что перенесены на раннее время. Как раз к началу вечерней зари дойдем до переволоки.

— Да сделаем как надо, князь, не сумневайся! — воскликнул Сивоха. И тут же осекся под укоризненным взглядом сотника: — А что? На конях восемь-девять верст нет ничего, пехом тоже. Еще время будет разведку провести.

— Это ты, Иван, правильно предложил, — взглянул на него князь. — От места оставления коней след вперед выслать пару человек разведки и по их сигналу, когда начнется построение, быстро выйти к валу, но чтобы враг с той стороны вас не заметил.

И вновь казак Сивоха свысока посмотрел на товарищей — сам князь согласился.

Поймав этот взгляд, Савельев заметил:

— А вот нос задирать, Иван, не след.

— Да я что, я ничего.

— Продолжаем, други. Как проведем первые два удара, разгромим басурман, отходим сюда и отсюда большими силами, я имею в виду всю сотню и дружину, атакуем со стороны берега с юга причал и ближнюю околицу Карандара. Бьем турок и крымчаков, что окажутся на пути, но опять-таки все делаем быстро. Проходим через селение, рубим встретившихся басурман, поджигаем дома, вот тут горящие стрелы будут кстати, и так же быстро отходим в Галурмак. Но здесь не останавливаемся, а уходим дальше, куда скажу. Потому как мурза, что начальствует на этом месте переволоки, в ярости обязательно вышлет отряды искать противника. Они зайдут и в Галурмак, и в Карачук, и в рощу.

— А нас и след простыл, — усмехнулся Малюга.

— Так, сотник. Вот теперь по нынешнему вечеру, ночи и утру — все. Если есть что спросить, спрашивайте.

— Как понимаю, затемно следует сюда и всю сотню привести, — сказал Малюга.

— А я разве не говорил об этом?

— Нет, князь.

— Странно, но ладно, конечно, вся сотня должна находиться в Галурмаке.

— Я взял с собой гонцов, пошлю с наказом, чтобы пришла.

— Да. У вас, казаки, вопросы есть?

— Нет, князь, все понятно, — ответил Сивоха.

— Ну, тогда на молитву и трапезу.

— Мы уже и помолились, и потрапезничали.

— Не вовремя.


— Не хотелось доставлять тебе хлопот.

— Тоже мне, хлопоты, но помолились, перекусили, и славненько.

С началом вечерней зари дружина по своему пути, два десятка казаков по своему конными пошли к переволоке. Ветер дул с севера, и можно было не опасаться, что турки и крымчаки услышат или почуют подход противника.

Пройдя восемь верст с гаком, Бессонов увидел подходящий для стоянки коней овраг и сказал Дмитрию:

— Здесь след спешиться, князь.

— Согласен, — кивнул тот. — Передаем коней возчику и выходим на северную сторону оврага.

То было сделано быстро, и дружина почти без остановки в пешем порядке пошла дальше. В небольшой низине, от которой до земляного вала оставалось менее версты, Савельев подал команду:

— Всем в низину, привал, Горбун и Кулик ко мне!

Когда ратники подошли, он сказал им:

— Осип за старшего, идите с Баженом к переволоке. Надо говорить, что выйти к ней вы должны скрытно?

— Не надо, — ответил Горбун.

— Тогда скрытно и быстро к земляному валу. Как только начнут собираться для перехода к Дону невольники и рабы, а охранные десятки пойдут на ту сторону рва, сигнал нам.

— Какой сигнал, князь? Крик кукушки? Трель соловья? — уточнил Горбун.

— Просто рукой махнешь.

— А увидите?

— Мы за вами не спеша идти будем, дабы успеть вовремя, увидим.

— Добре. Пошли, Бажен, — кивнул Кулику Горбун.

Солнце клонилось к закату.

Сколь ни всматривался в поле Савельев, а продвижения разведчиков не заметил. Увидел лишь тогда, когда Горбун объявился перед валом и махнул рукой. Дружина в то время была в ста саженях от переволоки.

— Вперед, ратники, быстро! — наказал воевода.

Дружина подошла к земляному валу, а сам он поднялся к Горбуну и Кулику, что залегли на гребне.

— Ну и что?

— Как раз момент, князь, — ответил Горбун, — …невольники…

— Вижу.

Внизу во рву собрались невольники, подгоняемые такими же рабами, но, по виду, татарами, казанцами. Выслуживались перед мурзой, дабы обрести свободу или хотя бы облегчения положения. В Крыму, в Кафе и Кезлеве, основных городах, где процветали невольничьи рынки, продавали не только русских, но и всех, кого захватывали в побегах. Среди них и татар, что перешли на сторону царя русского. Два десятка крымчаков гарцевали на конях за валом северной стороны. Они не строят рабов, они их потом гонят в Самак. Оттого что крымчаки были в седлах, их хорошо видели Савельев и разведка. Терять время было нельзя, вышли в самый удобный момент. Дмитрий подал команду, и вся дружина поднялась на вал, лучники — Истома Уваров, Надежа Дрозд, Петр Баталов, а также татары — Анвар Баймак, Ильдус Агиш, Икрам Гардай и Рустам Туран, достали из колчанов стрелы, вставили в тетивы, повернулись к воеводе.

— Давай! — махнул рукой Савельев.

Семь стрел со свистом пошли в скопище крымчаков. И все семь достигли цели. Крымчаки валились с коней, пробитые стрелами стрелков дружины, кони вставали на дыбы, началась суматоха.

— Еще! — крикнул воевода.

Следующие семь стрел поразили только четверых. Крымчаки смекнули, что происходит, и устремились под прикрытие вала северной стороны.

— Вперед, воины! — отдал команду Савельев и, выхватив саблю, первым прыгнул в ров. За ним с шестопером в руке Горбун и остальные.

Невольники и рабочие, а также их конвоиры попадали на землю, посему не создали помехи для перелаза рва ратникам дружины. Правда, последним пришлось идти по их спинам и головам. Крымчаки наверху, поняв, что пусканием стрел дело не обойдется и против них выступила организованная сила, метнулись было к Дону, да не успели. Путь с запада загородили служивые татары, с востока — Нестеров и Черный, с севера — Влас Бессонов и Уваров. А от земляного вала вышли Савельев, Гордей Бессонов, Горбун и все оставшиеся ратники.

Девять крымчаков на конях оказались окруженными пешими воинами. Дернулись на прорыв, но тут же показали себя служивые татары, вооружившиеся копьями. Они легко сбили с коней четверых крымчаков. Остальные бросили оружие, спрыгнули с коней и встали на колени.

— Бьем их, князь? — спросил Гордей.

— Нет! Пусть живут, да поведают в Карандаре, что тут было. Мы же уходим!

— Эх, напрасно ты оставляешь их в живых.

— Они сдались, а значит, не воины. Мурза накажет за трусость. А поведают ему, как бросили оружие охранники, те погонщики, что хотят выслужиться. Такой возможности они не упустят.

— Так они ничего не видели.