Квантовый волшебник

Кукольная Ось пружинила поперек искривленных измерений пространства-времени. Это стало возможно наблюдать лишь потому, что искусственной «червоточине» приходилось постоянно изменять форму, чтобы удерживать контакт. Ритмичные изменения формы сбрасывали гравитационное напряжение и энергию приливных явлений, стабилизируя Аксис Мунди в галактическом времени. Они происходили с периодом от четырех до восьми секунд.

У квантового интеллекта было от трех до пяти секунд на подстройку искусственной «червоточины» для сохранения контакта с Кукольной Осью. Расчет новой стабильной конфигурации одна целая одна десятая секунды. Движения пальцев физического тела Кассандры, считываемые лазерами на мостике, смена кривизны катушек, поляризации и магнитной проницаемости. Одна целая две десятых, чтобы «Лимпопо» среагировал. Ноль целых девять десятых секунды, чтобы искусственная «червоточина» сместилась.

В этом цикле соединение стабилизировалось.

До нового цикла изгиба от одной до четырех секунд.

Физическое тело Кассандры уже было не в состоянии выдерживать квантовый интеллект. Личность Кассандры была подавлена уже в течение семидесяти четырех минут, и последние корабли прошли через Ось. Линия связанных частиц, которые находились у Стиллса, появилась из тоннеля Кукольной Оси в целости.

– Закрываю искусственную «червоточину», – сказал квантовый интеллект.

И квантовый интеллект распался.





71




Белизариус дернулся. Вокруг странная невесомость. Шумит дыхание в ушах.

Пространство за лицевым щитком скафандра наполняло черенковское излучение, льющееся отовсюду, но зрительная перспектива была искаженной. Местами свет переходил в лиловый.

Он в панике замахал руками. Не чувствовал электромагнитных полей. И его лихорадило. Как долго он пробыл в фуге? Часы на скафандре показывали, что тридцать минут, но, похоже, они шли медленнее. Он ничего не помнил из фуги. Обычно помнил. Что происходит? Он все еще в savant?

«Личность Белизариуса», – произнес голос в его голове. Его собственный голос, но механический, как у робота. От него мурашки по коже шли.

– Что? – нерешительно спросил Белизариус.

«Разделение прошло успешно, – сказал голос. – Личность Белизариуса и безличный квантовый интеллект могут действовать параллельно, обмениваясь лишь классической информацией».

– Что?! – крикнул в шлем Белизариус. – Это невозможно. Мы не можем сосуществовать.

«Квантовый интеллект зашел в логический тупик», – сказал его мертвый голос.

– Что происходит? – возмущенно спросил Белизариус. – Где я? Почему я не ощущаю мои магнитосомы?

«Было создано алгоритмическое разделение с целью отделить обработку личностью классических процессов от безличной квантовой обработки. Магнитная сенсорная информация в первую очередь служит для ввода квантовой информации. Этот канал ввода был отделен от личности Белизариуса с целью избежать разрушения суперпозиций квантовых состояний».

Белизариус пошевелил пальцами перед стеклом скафандра, ошеломленный. Ни намека на магнетизм. Он стал подобен обычному человеку, почти что; но даже вне состояния фуги его мозг был жестко ориентирован на выискивание математических закономерностей и нового понимания мира. Без магнитосом он оказался будто в гносеологическом дрейфе, лишенный основы для калибровки зрительной информации.

Он не мог в это поверить. Хорошо знал, что было сделано, в рамках генетики и вне их, чтобы создать его. Это был невероятно сложный и тщательно планируемый процесс. Он был продвинутым продуктом нескольких поколений работы и отбора. Но ни его подготовка, ни заложенные в него биоинженерные решения не могли породить такую возможность. Это был незапланированный эволюционный скачок, новые функции, сами собой возникшие на базе существующих биологических инструментов.

– Зачем разделять мой мозг? – спросил Белизариус.

«Возник логический тупик первого уровня».

Первого уровня? На первом уровне были лишь два приоритета – самосохранение и стремление к познанию, и второе было raison d’être[35] всех Homo quantus.

Сделать это его квантовый мозг вынудила угроза.

– В чем опасность? – спросил Белизариус.

«Физическое тело Белизариуса выполнило приблизительно сорок шесть процентов перехода через соединенные «червоточины». Доступный объем памяти для вычислений заканчивается».

– Как мой мозг мог переполниться?

«Навигационные вычисления являются квантовыми по природе своей и должны учитывать двадцать два измерения пространства-времени. Сенсорная информация о внутреннем гиперпространстве «червоточин» занимает всю остальную доступную память».

– Научная информация может быть временно перезаписана и наблюдения могут быть проведены позже, – сказал Белизариус.

«Когда позже? Вся доступная информация указывает на то, что личность Белизариуса должна сбежать, оставив врата времени. Что оставляет в силе логический тупик первого уровня».

– Мы украдем врата времени, – сказал Белизариус.

«Это невозможно. Личность Белизариуса не вооружена, находится в трехстах двадцати световых годах от безопасного места, во временном зазоре врат времени, внутри военного корабля, наполненного вооруженными личностями, намеревающимися в любых обстоятельствах сохранить свое обладание соединенными «червоточинами».

– Все идет в соответствии с планом, – сказал Белизариус. – Перезаписывай информацию, не относящуюся к навигационной. Мы пронаблюдаем все это еще раз, позже.

Белизариус дал квантовому интеллекту время переварить полученный приказ. Сам он был озадачен и ошеломлен.


Сознание Белизариуса не имело для квантового интеллекта никакой ценности. Интеллект привлек его к решению возникшей проблемы лишь потому, что требовался решающий голос. Точно так же, как у играющих в покер компьютеров и ИИ, у квантового интеллекта есть свои пределы, и Белизариус только что нашел их.

Он закрыл глаза. Даже имея генетически усиленные математические способности, смотреть на этот неяркий переплетающийся свет было больно. Ему нужно спокойствие. Снизить объем сенсорной информации. Что-нибудь вроде пологих и тихих холмов на Гаррете.

Совершенное квантовым интеллектом разделение мозга может оказаться даром, а может и серьезным повреждением мозга. Ему никогда не доводилось управлять своим безличным квантовым интеллектом, но по крайней мере он был способен удерживать его в бездействии, отринув инстинкты и наследственность. Теперь они сосуществовали в одном уме. Как же он будет его выключать?

Или интеллект выключит его, когда кризисная ситуация будет разрешена?

Никаких ощущений от электропластин. Квантовый интеллект перехватил управление над переключателем сознания Белизариуса.

– У меня скоро закончится воздух, – сказал Белизариус. – Где выход, исходя из пространственно-временных координат, изначально установленных мною?

Пару секунд внутри его мозга царила тишина.

«Стираю информацию квантовой интерференции и не навигационную», – произнес его мертвый голос. Руки и ноги Белизариуса наполнило пугающее расслабление. Он ощутил слабость так, будто кто-то только что решил не казнить его.

Квантовый интеллект монотонно перечислил серию угловых вращений по пяти перпендикулярным осям и режим управления тягой. Пять перпендикулярных координатных осей, восхищенно подумал Белизариус. Врата времени были для Homo quantus священным храмом. Экспедиционный Отряд нашел древнее устройство, обладающее немыслимой гносеологической ценностью, но они использовали его в военных целях. Как жаль, подумал он, но, с другой стороны, ему не приходилось испытать на себе жизнь гражданина страны-клиента. Они обменяли знание на свободу. Возможно, с ним самим все наоборот.

Он двигался через причудливое пространство в течение секунд в квадрате, минут в квадрате, меняя вектор тяги и скорость, когда видел изменения показаний, проецировавшихся на его сетчатку. Но на самом деле понятия не имел, что же такое его окружает.

– Я не выживу без информации, – наконец сказал Белизариус. – Каково предложение безличного квантового интеллекта насчет того, чтобы предоставить мне информацию, не разрушая суперпозиции состояний?

«Личность Белизариуса может сделать запрос у квантового интеллекта, – ответило оно. – Информация может быть представлена в классической и квантовой форме. Любая информация, представленная в классической форме, разрушит вероятностные волны».

Система запросов. И более ничего.

В течение пяти столетий ученые выдавали запросы квантовому миру, по одному измерению за раз. Проект Homo quantus был начат для того, чтобы объединить эти два мира. Однако разделение мозга превратило Белизариуса в еще одного ученого, отделенного от своего научного оборудования. Почти вернуло его в состояние обычного человека, за исключением того, что его тело ему не принадлежало.

Отстраненный голос в голове диктовал навигационную информацию. В результате вращений свет за пределами скафандра превращался из синего и лилового в красноватый. Он двигался вдоль подобных времени измерений, в обратную сторону. Безграничное пространство внутри «червячных нор» стало темнеть. И тут Белизариус получил новое указание. Полная остановка.

Квантовый интеллект выдал новую навигационную информацию. Серия поворотов вокруг семи перпендикулярных осей, затем включение тяги. Мир стал светлеть, светясь мягким красно-синим светом, а затем похожий на галлюцинацию мир исчез, и Белизариус вышел в невесомость и темноту внутри ангара «Лимпопо».





72




Кассандра коснулась мира взглядом, будто новорожденная. Она дрожала. Капли пота на кончиках ресниц преломляли слабый свет. Показывающая приближающуюся «червоточину» голограмма подсветила ее руки желтоватым светом. Офицеры и матросы взорвались радостными криками. Даже Иеканджика просияла. Они рады. Так рады.

Кассандра была за пределами радости. Она пребывала в благоговении. Ее мозг был набит экспериментальной информацией. Уникальной экспериментальной информацией. Она побывала в роли телескопа, глядящего в гиперпространство. Она видела обнаженную суть космоса, не ограниченная барьерами человеческого восприятия. На недолгое время она превзошла человеческую природу. И золой этого огня безличного опыта стал мозг, наполненный информацией на грани откровения. Это величественно… ошеломляюще.

Она никогда бы ничего этого не увидела, если бы не покинула Гаррет. Там она бы лежала в баке для фуги, под капельницей с жаропонижающим, под присмотром двоих врачей, в полной безопасности, при полнейшей поддержке, но безо всякой новой информации. Здесь она, как и Бел, была на грани того, что ее пристрелят, но она увидела столько, что риск жизни и здоровью уже казался чем-то ничтожным.

Она сжалась в комок, упираясь лбом в ладони. Тошнота сигнализировала, что она близка к тому, чтобы потерять сознание. Низкое давление. Очень пить хочется. Лихорадочная дрожь. Одежда под костюмом для фуги пропиталась потом и прилипла к коже.

– У меня лихорадка фуги, – прохрипела она.

Прикосновение, звук, свет все еще давали ей слишком много информации. Мозг перегрузился.

Бригадный генерал подошел к ней, ступая по палубе магнитными подошвами.

– Félicitations[36], – сказал он.

Кассандра подняла голову.

– Я не справляюсь с сенсорной стимуляцией после фуги, – сказала она на англо-испанском. – Отнесите меня куда-нибудь в темное и тихое место.

– Я отведу вас к вашему соплеменнику, – сказал генерал.

Она тряхнула головой и застонала.

– Одной. Никаких стимулов. Электрические сигналы другого Homo quantus еще хуже, чем здесь остаться.

Сквозь дурноту она слышала голоса, говорящие по-французски и на их собственном языке. Потом лейтенант вручную снял магниты с ее ботинок. Аккуратно взял ее на руки и поплыл прочь от мостика. Кассандра свернулась клубком, прикрыв уши и плотно зажмурив глаза, ожидая, когда природные нейроингибиторы достигнут нормальной концентрации. Шуршание одежды по коже болезненно отдавалось в ее мозгу.

И нет возможности избавиться от этого лекарствами. Любое из седативных, которые она обычно принимала после фуги, нарушит ее осознание. Она позволила фоновому электрическому току из электропластин так же течь в магнитосомы. Мозг принялся составлять карту корабля, внутри которого ее перемещали, и создал трехмерный чертеж, в котором она могла без труда ориентироваться. Принеся ее в лазарет, лейтенант засунул ее в спальный мешок и застегнул молнию. Потом выключил свет и вышел, закрыв дверь.

Добрый человек, подумала Кассандра. Мог бы стать хорошей сиделкой на Гаррете. К сожалению, он еще и хороший офицер. Она ощущала, что за дверью стоит на посту служащий военной полиции, которого оставил там лейтенант. Металлическое снаряжение, в том числе электрошокер, утяжеленная дубинка с фонарем из углеволокна и стали, все это давило на ее слабое магнитное поле.

Ей очень хотелось наесться лекарств и заспать всю эту лихорадку, спать несколько дней. Но мозг кипел от того, что ему удалось узнать. Так прекрасно. Открытий на всю жизнь хватит. И даже не на одну. Все это того стоило. И у них есть другая награда, еще больше. Перед значимостью врат времени меркло даже то, что она только что выполнила.