Лестница в неизвестность. Том 1

Непонятным оставалось лишь одно, когда, в какой момент она проросла, эта назойливая гадость?

– Динь… – прошуршал над ухом виноватый шепот и теплое дыханье коснулось ее щеки, – не нужно… Это просто дурацкая совесть… я сейчас возьму себя в руки, и все пройдет.

– Что? Какая еще совесть? – нахмурилась она, – я не помню ни одного твоего движения, за которое можно чувствовать вину.

– Да их и нет… но как оказалось, быть палачом все-таки тяжелее, чем я считал раньше. Хотя ту старуху тоже приговорил… но исполнили другие. У меня не хватило сил.

– Значит, – сразу сообразила магиня, – вечером ты получил новость… о своих наказанных. И кто?

– Младший… отвезли в больницу. Сейчас делают операцию. Но мне не его жаль… врачей.

– Неужели пенек не придумает, как отвести от них подозрение?

– Ты обещала не звать его так.

– В лицо. За глаза – не обещала… но раз тебе неприятно, не буду. Так почему они не шевелятся?

– Шевелятся, не волнуйся. Все будет, и пресс-конференция для репортеров, и уважаемый профессор. Но сейчас хирурги стоят с инструментами в руках под прицелом телохранителей Малюгина старшего.

– Ну да, – зло фыркнула Дина, – проследить, чем занимается отпрыск, он охраны не нашел, а теперь шуршит как крыса. Но раз ты все это знаешь… выходит наши за этим следят?

– Конечно.

– Тогда мы там не нужны и можем ни о чем не беспокоиться. Значит переставай себя изводить… а то приму свои меры.

– Нельзя так пугать родного мужа, – невольно улыбнулся Рус, – я и так не извожусь… однако совсем выбросить из головы не могу… но обещаю постараться.

– Вот и хорошо. И давай уже съедим мясо… пока совсем не остыло.

А свои меры она все же приняла, хотя и не совсем те, какие обычно маги боятся получить от эмпатов.

Обрушила на мужа всю нежность и ласку, на какие была способна, сказала все заветные слова, скопившиеся за целый год, сделала все признания, на какие до этого не хватило смелости или времени. И никак не могла потом вспомнить, на самом деле бушевал над домом волшебный фейерверк, или это в ее сердце цвели букеты звезд от ответных исповедей мужа.

А в понедельник, когда они возвращались назад, пришло известие, что Роман Малюгин почил, не приходя в себя после операции.

Рус тотчас свернул на стоянку, пересел к Дине на заднее сидение и открыл ноутбук. Встречу членов консилиума с журналистами показывали на трех каналах.

– А как вы думаете, милая девушка, – с вежливой улыбкой, сквозь которую светило явное презрение, осведомился знаменитый профессор у бойкой репортерши желтой газеты в ответ на ее вопрос, – человеческий организм это походная печка, в которую можно сыпать всякий мусор, чтобы получить тепло? Миллионы лет, от первобытных предков, до наших времен человечество питалось лишь натуральными продуктами. Мясом, молоком, яйцами, зерном… и наши организмы на них настроены, как машины на разные марки бензина. А теперь мало того, что пищевая промышленность во все без меры сует химические заменители, так еще люди сами подвергают себя опасности, бесконтрольно поглощая сильнейшие препараты. Вот вы видели кадры ареста? На столе у молодых людей были насыпаны кучки разноцветных таблеток… которые они глотали как витамины, надеясь на приятную эйфорию. Однако это страшное заблуждение… сладкая смерть… или сладкое самоубийство. Они разъедают желудок и внутренние органы, нарушают обмен веществ и убивают иммунную систему. В результате стремительно развиваются самые страшные заболевания, от онкологии до гангрены. Именно это и увидели хирурги, попытавшиеся спасти молодого человека. Спасать его нужно было год или два назад, сейчас уже все настолько запущено, что не осталось ни единого шанса на удачу.

– Хватит, – нажала кнопку Дина, – все и так понятно. А второй долго продержится?

– Нет, – мрачно усмехнулся Рус, – уже свалился. Но того отец повез на родину к известному знахарю… Между прочим, целитель настоящий, лет сорок уже в ордене. Учитель послал ему письмо… ответа пока нет.

– Тогда поедем потихоньку домой, – решила эмпат, – пока доберемся, может и новости появятся.

В фойе их встретила тишина, чистота и незнакомая женщина в синей форме, сидевшая в стеклянной будочке консьержа.

– Закрыто.

– Мы знаем, – мягко отозвалась Дина, – я Диана Леонидовна, хозяйка и генеральный директор этого издательства. А это Руслан Георгиевич, исполнительный директор и мой муж. Как вас зовут?

– Лера. Валерия, – поправилась та, внимательно рассматривая пришедших.

– Сменщица у вас есть?

– Сестра, Вика. Мы вдвоем тут будем. Ирина сказала, можно будет иногда здесь ночевать… у нас квартира в пригороде… не всегда доберешься.

– Мы выделим вам комнату, – пообещала Дина, точно зная, что Ира выбрала лучших.

Она давно относится к работе как к собственному делу.

Мимо дверей в офис они почти прошли, направляясь в свою квартиру, но Дину насторожили доносящиеся оттуда эмоции. Кто-то злился… обижался и страдал… и значит в ее маленьком королевстве проросла большая проблема.

– Пойдем, поздороваемся, – уклончиво предложила она мужу, сворачивая к приоткрытой двери.

Первые же шаги по собственному агентству Дину поразили и озадачили. Судя по всему, ремонтники эти два дня работали в авральном режиме, но все же успели закончить ремонт к ее появлению.

Ничего от прежней, знакомой до мелочей прихожей, тут не осталось. Ни стен, ни дверей. Вместо простеньких деревянных панелей мягко поблескивала выложенная эксклюзивным узором каменная плитка, прямо против входа светилось матовое стекло широкой арки. Вбок от нее вела такая же арка, но поуже, и туда магиня решила сходить позже. Сначала она хотела осмотреть основное помещение и выяснить, что произошло.

– Доброе утро, – легким прикосновением откатывая в сторону стеклянную дверь произнесла она бодро, и снова застыла в ошеломлении.

Помещение стало совершенно другим. Непривычно роскошным и строгим, и одновременно более уютным. Не удавалось сразу понять, чем именно согревал душу новый интерьер, отделанным белым мрамором широким электрическим камином или мягким круглым ковром перед ним, на котором замер низкий столик и несколько легких, но удобных кресел. Однако Дина к этому и не стремилась. Главное – цель была достигнута, офис не потерял доверительности и обрел солидность. А за счет чего, мраморных полуколонн, скрывавших углы, или тяжелых шелковых занавесей серебристого цвета с легким сиреневым оттенком, ей совершенно неважно.

Столы у помощниц теперь были отдельные и стояли по разным углам. Иринин против входа, Сонин в дальнем углу, у окна. Но обе девушки сидели у камина и ожидающе глядели на вошедших.


– Ваш кабинет там, все двери теперь роликовые, – Сонечка показала на стену, за которой прежде была кухня и тихо вздохнула, – Никита одну чуть не сломал.

И это был не донос, а предупреждение, трудно сразу привыкнуть к отъезжающим дверям, если всю жизнь их распахивал.





Глава 20




– Посмотрю потом, – села рядом с ними Дина, – сначала рассказывайте, кто нам насолил.

– Это снова Ирины старики, – Софья с сочувствием глянула на подругу. – Им там не спится… вот вчера почти в полночь позвонили, что сегодня приедут разговаривать. Петечка нажимает… хочет переехать, пока жена не совсем огрузла.

– Мне трудно судить… я ничего о нем и о его жене не знаю… – осторожно начала магиня, – но там работают люди Димы. Я сейчас позвоню… узнаю, что они накопали.

– Я сама могу рассказать… – устало вздохнула непривычно мрачная Ира, – просто у нас в семье не любят о ней говорить. Петечка младший сын моей родной тети, и он всегда был пухлым, тихим, флегматичным ребенком. Бабушка шутила, что от него внуков не дождутся… и накаркала. На свое восемнадцатилетие Петечка привел глубоко беременную девицу на три года старше себя и объявил, что это его жена. У тети Лены был сердечный приступ, дядя Коля забыл все приличные слова… а Оксана сидела и улыбалась. Само собой, жить с ней родители кузена не собирались… наскребли денег, взяли кредит и купили однушку в хрущебе. А Петечка вместо института пошел на работу. Отец его устроил на склад, грузчиком. Правда через год Петька перешел в кладовщики, и так там и работает. И денег им вполне хватает… но Оксане не дает покоя бабушкина квартира. Я даже не сомневаюсь, что это она изобрела план, как отнять у них жилье. А с ними жить старики не хотят по очень простой причине, ей не угодишь. Что ни сделаешь – все не так, все назло… и ведь сразу ничего не скажет, а ночами рыдает Петечке в плечо и жалуется.

– А почему бабушка с дедушкой не могут просто отказать? – нахмурился Рус – квартиру они сами себе заработали, имеют полное право жить как хотят!

– Так ведь слово не воробей… – горько выдохнула Ира, – дед проявил благородство… пообещал как-то, что сначала они помогут мне, потом Петьке. Оксана тогда им каждый день плакалась… давила на жалость. То на молоко не хватает, то обувь износилась.

– А работать… – заикнулась было Сонечка и понятливо смолкла.

Да и чего тут не понять, если человек не хочет работать, то всегда найдет сто очень веских причин.

– Тогда звоню Диме, может добавит чего-то новенькое, – решила хозяйка, и вдруг заинтересованно глянула на помощниц, – а где у нас Ник?

– Поехал к матери. Решил все выяснить на месте, – мрачно буркнула Ира, – вчера еще. Он, едва немного успокоился, начал подозревать, что засуетилась она неспроста.

– И мне так кажется, – поддержал Рус, – Никита парень рассудительный, разберется спокойно. Во всех случаях девочкам еще школу закончить нужно. А кстати… они близнецы?

– Погодки. Его мать выходила замуж… когда Нику было лет десять, но долго не выдержала. Муж оказался самодуром, да еще и любителем застолий. И как только счел, что намертво привязал женщину двумя детьми, начал командовать и ею и пасынком. Ну и тут же вылетел ракетой… и Ник одобрил поступок матери. Сказал, не бойся, мам, мы и без него проживем, – пояснила Ира и тихо вздохнула, – наверное поэтому и считает себя главой семьи… и эта самостоятельность мне в нем очень нравится… честное слово. Но они как-то слишком уж тянут одеяло на себя. Никита ведь столько лет мыкался по вагончикам и общагам… даже снять нормальную комнату себе не позволял, чтобы лишнюю копейку не потратить.

– Ну подождем, пока он вернется, – решила магиня, и пряча телефон в карман сообщила, – Дима едет сюда, – сказал, у него интересные сведения. Давайте сходим, выпьем пока кофе.

– Подожди минутку… – Рус прочел сообщение на своем гаджете и встал, – где твой ноут? Тебе сбросили видео…

– В кабинете, – Ира указала на матовое стекло раздвижной двери и деликатно осведомилась, – а видео… секретное?

– Нет, – хмуро глянула на помощниц Дина, – но приятного мало. Это про тех уродов.

– Тогда я смотрю, – поднялась Софья, – в сетях столько шума.

Кабинет Дины был выдержан в трех цветах, белом, золотистом и бледно-абрикосовом. И неожиданно для эмпата оказался созвучен ее самым неосознанным желаниям. Она с удовольствием прошла по золотистому ковру с пышным ворсом в тот угол, где прежде была раковина, а теперь стояло белоснежное кожаное кресло. Перед ним высился изящный рабочий стол на вычурных ножках, а сверху свисал шелковый апельсиновый абажур. Такого же цвета были шифоновые нижние оконные занавески, почти скрытые под тяжелой белой парчой ночных штор. Возле стен стоял узкий диванчик, рядом пара кресел для посетителей и круглый стеклянный столик на колесиках. Больше ничего… но именно этого как раз было достаточно. Еще притягивала взор зелень растений, развешенных на застекленной лоджии, но рассмотреть их повнимательнее пока не было времени.

Рус уже развернул новенький белоснежный монитор и щелкал мышкой, открывая почту.

– Вот оно… садитесь. – маг устроился сбоку и добавил звук.

– Видео встречи народного целителя Ираклия с посетителями, доставившими к нему тело преступника Талана, – произнес голос Симона.

– Как тело? – пораженно выдохнула Софья и смолкла, рассматривая возникшую на экране комнату.

Очень, даже чрезмерно простую. Сложенные из камней стены, промазанные глиной щели, деревянное оконце с потрескавшейся краской, ничем не покрытая, потемневшая от времени столешница, лежащая на двух внушительных чурбаках. И сидящий за ней немолодой мужчина с седой бородой и висками, в черной полотняной рубахе и козьей безрукавке. В руках целитель держал старинную книгу и внимательно ее читал, но сразу же отложил, едва в комнатку вошли двое крепких парней, везущих каталку с неподвижным телом.

– Поставьте там, – остановил их хозяин, уверенно прошел к каталке и замер, вглядываясь в заострившиеся черты. – Мне очень жаль… но вы ошиблись… я не бог и не волшебник… а всего лишь лекарь.

– О чем он говорит? – поднял тяжелый взгляд коренастый мужчина в дорогом помятом костюме.

– Ваш пациент уже не менее часа идет по тропе вечности… – возвращаясь на свое место, печально произнес Ираклий, – его сердце уже остыло.

– Нет! – раненым медведем взревел гость, отшвырнул придерживающего его охранника и ринулся к телу, – Талан… сынок…

– Тут несколько минут вырезано, – снова спокойно сообщил невидимый Симон, – олигарх бесился и раздавал увольнения и оплеухи. Потом притих и решил хоть консультацию получить, ну и проверить заодно целителя.

Экран мигнул и снова появилась комната лекаря. Теперь напротив Ираклия сидел тот самый мужчина в костюме, но его голова и одежда почему-то были мокры, словно гость попал под дождь.

– Выпей горькую чашу и возьми мой хлеб, – предложил со вздохом хозяин, кивая на появившийся на столе поднос, где стояли простой графинчик и тарелка с сыром и хлебом. – И скажи… кто может запомнить мои слова? Не хочу…чтобы их потом перевернули. Если ты умный человек… то наверняка знаешь, приятные вещи всегда говорят только льстецы и лжецы. Да стоят те слова очень дешево… иной раз всего медяк. А правда частенько бывает горькой… но ценится как лучшее из лекарств.

– Я сам запомню… и секретарь запишет на телефон.