Лишь любовь разобьет тебе сердце

 * * * 


Глава 1

Весна




ОНА ДО СИХ пор будит меня по утрам встречать рассвет. Не каждый день, но достаточно часто. Сколько всего мы больше не можем делать вдвоем! Но вот встречать рассвет – это пока что нам доступно.

– Рейко, – шепчет мне на ухо моя сестра Мика. – Рейко, просыпайся. А то все пропустим!

Мою комнату уже заполняет тусклая предрассветная мгла – признак того, что солнце вот-вот выглянет из-за гор.

– Скорее, – подгоняет меня Мика, подпрыгивая на цыпочках.

На ней то же желтое платье, что и всегда. Независимо от времени суток и погоды. Мика всегда в одном и том же желтом платье.

Кряхтя, я выбираюсь из кровати и набрасываю на себя синий шелковый халат, висящий на спинке стула. Распахиваю окно и, удостоверившись, что Мика никуда не делась, вытаскиваю оконную сетку и проскальзываю на крышу гаража, расположенного как раз под моей спальней. Мика вслед за мной вылезает на крышу, и вот мы обе сидим на самом краю: она болтая ногами, я – подогнув их под себя. Мы смотрим, как из-за гор появляется солнце. Освещенные золотисто-красными лучами, пальмы начинают отбрасывать на песок трепетные тени.

Подвинувшись, Мика кладет голову мне на плечо. По утрам она куда ласковее, не такая дерзкая. Зевнув, кладу голову ей на макушку.

– Мне никогда не наскучит любоваться рассветом, – тихо признается Мика.

– Мне тоже, – соглашаюсь я.

– Это ведь просто утреннее волшебство.

Я киваю, глядя, как небо прямо на глазах меняется, и снова зеваю.

– Обычно меня в такую рань и не поднять, но, чтобы увидеть восход солнца в пустыне, я готова.

Мика еще ближе подвигается, устремив на меня немигающий взор темных широко расставленных глаз.

– Но ты же просыпаешься ради меня, верно? Не ради же рассвета?

В Палм-Спрингс, где мы живем, сейчас начало мая, так что по утрам уже тепло, но от ее слов я невольно вздрагиваю. Я обнимаю Мику за хрупкие плечики.

– Конечно, Мика, – отвечаю я. – Так было, есть и будет.

– Хорошо. Потому что ради тебя я готова на все.

И в жизни моей нет ничего правдивее. В ответ я лишь с улыбкой стискиваю ее ладонь. Я так ее люблю, что сердце мое, кажется, вот-вот лопнет, как воздушный шар. Я до боли люблю ее.

Поднявшись, Мика тащит меня за собой. Отпустив мою руку, она на цыпочках, словно канатоходец, балансирует у края крыши. Потом, глянув на меня мельком через плечо, шаловливо улыбается.

– Думаешь, мне слабо спрыгнуть вниз? – спрашивает она, занеся ногу над краем крыши, наклонившись и, словно огородное пугало, разводя руки в стороны.

– Мика! – предостерегающим тоном останавливаю я сестру, хватаю ее за руку и оттаскиваю от края крыши туда, где безопаснее.

Мика потешается надо мной:

– Да ну тебя, Рейко. Здесь ведь не так уж и высоко. Ты же куда выше забираешься, правда, когда карабкаешься по своим скалам?

В ее глазах неприкрытое любопытство, стремление во что бы то ни стало познать мир, где ей больше не жить. Потому что она никуда не может со мной поехать. Или даже выйти из нашего дома. Потому что моя сестра Мика – та Мика, которая сейчас передо мной, та Мика, которую я люблю всем сердцем и ради которой пойду на все, – умерла.





Глава 2

Весна




В ШКОЛЕ НИКТО НЕ догадывается, что я до сих пор вижусь с Микой. Никто не догадывается, что почти каждое утро мы вместе с ней встречаем зарю. Никто не догадывается о моей продырявленной душе.

Синяки под глазами я замазываю тональным кремом. А губы крашу яркой помадой. И улыбаюсь. Весь день напролет. На уроках я говорю лишь то, что желают слышать учителя. На большой перемене сижу с подружками, стараясь ничего не упустить из новостей: кто что делал в выходные и кто с кем замутил. Флиртую с мальчишками, к которым равнодушна, но флирт с которыми считается социально предпочтительным. Хохочу и сияю, потому что именно этого от меня все и ждут.


Я гордо несу невидимую корону на голове, шествуя из одного школьного кабинета в другой, ни на миг не прекращая улыбаться, а если чувствую, что допущу промах, тут же напоминаю себе, кто я есть. Я Рейко Смит-Мори. Я всегда сияю ярче всех. Но бывает, и сомневаюсь, что этого хватает. Что меня самой хватит на все. Что я в одиночку справлюсь со всем, хотя лучше бы вдвоем. Придется поднапрячься.

Дни тают на жаре, а ведь лето еще и не начиналось. В выходные я наглухо запираюсь дома. Придумываю отговорки для друзей, которые тащат меня на вечеринки, а родителям говорю, что, мол, мне нужно позаниматься. Но к домашним заданиям я не притрагиваюсь. У себя в комнате я провожу время с Микой. Стараюсь быть для нее хорошей сестрой. Такой, которую она заслужила. Я опускаю жалюзи, чтобы защититься от яркого солнца, и на полную мощность врубаю кондиционер. Я люблю прохладу, Мика – та жары не терпит. Мы красим друг другу ногти (я даже позволяю ей взять мой самый дорогой лак) и часами бьемся в «Монополию».

Но наступает воскресный вечер, и мне уже не сидится дома. Душа требует приключений. Такое случается, если я засижусь в своих четырех стенах с Микой на пару. Иногда бремя вины, которое меня к ней привязывает, становится таким невыносимым, что и шевельнуться не дает, что мне становится трудно дышать, – в такие моменты мне необходимо выйти на волю. Воспользоваться правом дышать. Дышать со смыслом. Ради себя и ради Мики. Сегодня как раз один из таких вечеров. Поэтому, невзирая на то что уже без малого два часа ночи, я, крадучись, покидаю дом и усаживаюсь в свой красный джип. Я никому в этом не признавалась, но мне всегда хотелось ездить именно на джипе, потому что за рулем этого авто я чувствую себя настоящей авантюристкой, искательницей приключений, человеком безрассудно смелым, ни в чьей помощи не нуждающимся.

Я еду и еду, пока не добираюсь до окраины Джошуа-Три. Это национальный парк в часе езды от Палм-Спрингс. В лунном свете игольчатые ветви деревьев, в честь которых назван парк[1], обретают неземные черты – совсем как в книжках доктора Сьюза[2]. Я уже бывала здесь раньше, но сегодня меня не покидает ощущение, что парк призывает меня к себе. Там есть одна каменная глыба, на которую классно забираться. И, забравшись на нее, я чувствую себя уверенно, даже одна и ночью.

Я стала заниматься альпинизмом в прошлом году, и мне страшно нравится чувствовать свое тело, лазая по горам. Я ощущаю себя сильной, чуть ли не всемогущей и в то же время крохотной – микроскопически малозначимой песчинкой на Земле, да и во всей Вселенной. Цепляясь за каменные уступы, чувствуя под собой пропасть, а над собой одно только небо, ты просто не можешь думать ни о чем другом, кроме как уцелеть. В особенности ночью.

Припарковав свой джип, я выпрыгиваю из него. Ноги уже обуты в горные ботинки. Остается лишь закрепить на ремне мешочек с тальком – и я полностью готова.

Луна светит так ярко, что и фонарик не требуется. Подобравшись к любимой скале, я ласково похлопываю ее, как другие лошадей. «Привет, красавица», – шепчу я, посмеиваясь над собой при мысли о том, как отреагировали бы мои подружки, услышав, как я веду беседы с камнем. Все постоянно чего-то ждут от меня, но тут, в темноте, в полнейшем одиночестве, я могу быть кем пожелаю. Так что здесь нет нужды тревожиться о том, чтобы клево и круто выглядеть. Здесь позволено просто дышать.

– Ну поехали, – шепотом командую я себе и каменной глыбе.

Пальцы рук нащупывают знакомые впадинки, подошвы ботинок упираются в почти невидимые скальные уступы, и теперь можно карабкаться вверх. К звездам.

Последний отрезок пути довольно коварен. Я делаю глубокий вдох и, могу поклясться, чувствую, как ночная тьма отвечает мне выдохом. Потом я, забросив ногу кверху, ухватываюсь за верхний край глыбы и подтягиваюсь на руках. Пот градом, сердце колотится как бешеное.

Я здесь не одна. Кто-то еще взгромоздился на мою глыбину. Мы в упор глядим друг на друга. Стоило мне встретиться с пришельцем взглядом, как хватка моя ослабела. Ахнув, я начинаю в панике шарить по граниту в поисках точки опоры, и ноги соскальзывают вниз. Незнакомец, выпучив глаза, пытается дотянуться до меня, но не успевает: еще секунда – и я с глухим стуком шлепаюсь на землю.

– Вот черт, – злобно шепчу я сквозь стиснутые зубы.

Тут сверху возникает тень, и до меня доносится:

– Как ты?

Задираю голову, чтобы видеть, кто все-таки со мной разговаривает. И сидит на моей каменной глыбе под моим ночным небом.





Глава 3

Весна




МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, СПУСТИВШИЙСЯ с каменной глыбы, сидя на корточках, склоняется надо мной. Это высокий парень с длинными жилистыми руками и ногами. По виду мой ровесник, лицо вроде знакомое.

– Мы случайно нигде не встречались? – спрашиваю я, нахмурившись.

Он ухмыляется в ответ.

– Я знаю тебя, – говорит он, пряча под банданой челку русых волос.

У него довольно длинные волосы для парня – заложенные за уши, они свисают до самого подбородка. То, что он меня знает, мало что говорит о нем самом. Может, учится в нашей школе, может, даже и в какой-нибудь другой в нашем городе. В округе нас с подружками каждая собака знает.

– Я не о том спрашиваю, – грубее, чем следовало бы, отзываюсь я.

– Меня зовут Сет Роджерс, – представляется он. – И мы с тобой ходим в одну и ту же школу. Ты – Рейко Смит-Мори.

Теперь я его вспоминаю. Мы с ним вместе в группе углубленного изучения физики. Он всегда сидит за задней партой и, как правило, ни с кем не общается. Видимо, один из тех незаметных, кто предпочитает не выделяться из толпы.

– Тебе повезло, что ты так удачно упала, – говорит он. – Могла бы и здорово расшибиться.

– Все из-за тебя! Ты там уселся! – бросаю я в ответ, кивнув на вершину глыбы.

Парень негромко не то вскрикивает, не то всхлипывает – ни дать ни взять вскрик чайки. «Это он так смеется, – думаю я. – Хотя…»

– В чем дело? – сержусь я. И неожиданно для себя встаю в глухую оборону: редко кто надо мной смеется.

– Просто мне и в голову не приходило, что я когда-то помешаю тебе. И где? Здесь! – пояснил молодой человек, и тут до меня дошло, что он все-таки смеялся.

Но я тут же ловлю себя на том, что и сама невольно улыбаюсь – более того, даже посмеиваюсь над собой, над ним и вообще над нелепостью этой ситуации, потому что парень на все сто прав. Никто в школе не поверил бы, что тип вроде этого Сета Роджерса способен вообще привлечь мое внимание, не говоря о том, чтобы отвлечь меня от чего-то.

– А если серьезно, все-таки как ты? – продолжает допытываться он.

– Нормально, – отвечаю.

Но на секунду даже жалею, что не прикинулась эдакой «беспомощной барышней» и не позволила ему отвезти меня куда-нибудь на белом жеребце. Увезти подальше от моей жизни и предложить другую. Что-то отличает Сета, встретившегося мне здесь, во мраке пустыни, от того Сета Роджерса, которого я привыкла видеть в школе. И меня охватывает чувство, отчасти похожее на желание перестать быть той Рейко, которой мне по всеобщему мнению предписано быть. Выйти из образа.