Любовь под напряжением
Часть 16 из 43 Информация о книге
Валя тем временем нетерпеливо дергала меня за рукав пиджака: – Ну что там? Как там? Ты можешь читать его мысли? Я только рассерженно шикнула на подругу. А может, он просто равнодушен ко мне? Ну, это если следовать Валюшиной теории… Наверное, стоит вызвать парня за кассой на эмоции… А на какие? Нагрубить ему? Набравшись смелости, я облокотилась о деревянную стойку и спросила: – А как ваше имя? Конечно, я уже успела разглядеть на медной табличке на груди парня имя Альберт. – Меня зовут Алик… Бочкарев! – Когда заканчивается ваша смена, Алик? Лицо бедняги тут же покрылось розовыми пятнами, а глаза его снова растерянно заморгали. Но при этом я не слышала никаких мыслей… Вертолеты предательски молчали. – Через час! – ответил наконец мой новый знакомый по имени Альберт. – Вы хотите меня куда-то пригласить? Валя в ужасе округлила глаза. – Журавлева! Ты. Что. Делаешь? – Оставьте свой номер телефона, – устало проговорила я, взглянув на Валюшу. – Я как-нибудь позвоню… – Облом? – поинтересовалась подруга. Я кивнула в ответ. В ожидании чизбургера и картошки мы все-таки отползли от кассы, чтобы не смущать уже бордового Алика… Когда заказ был готов, парень протянул мне клочок бумаги, на котором нацарапал номер телефона и пририсовал кучу маленьких сердечек, как в анкете для девочек. – Вишневый пирожок! – хихикнул он. – За счет заведения! – Спасибо! – промямлила я. – Бедняжка! – вздохнула про себя Валюша. Из «Мака» мы вышли на улицу в теплые густые сумерки. Отпив через трубочку ледяной молочный коктейль, я посмотрела на наручные часы. – Валь, проводишь до остановки? – Пускай тебя Алик Бочкарев провожает! – язвительно проговорила Валюша. – Да уж, этот вишневый пирожок конкретно запал! – вздохнула я. – Теперь мне путь сюда закрыт… Мы не спеша двинулись вдоль по пустой улице, потягивая молочные коктейли. – Хотя пока дошкандыбаешь до метро, оно уже закроется… – посетовала я. В другой раз бы снова начала тираду о том, что Злобинец забралась к черту на кулички, но, вспомнив печальные мысли подруги, прикусила язык. – А оставайся ночевать у меня? – предложила Валя. – Завтра в универ вместе поедем… Если ты, конечно, вообще собираешься ходить на учебу! – добавила она, намекая на мою не самую безупречную посещаемость. – Еще как собираюсь! – бурно отозвалась я. И снова подумала: как хорошо, что Валя не может читать мои мысли. Потому что, подумав об учебе, я сразу же вспомнила Умника. Почему-то нестерпимо захотелось увидеть его еще раз. Но я все-таки на всякий случай добавила: – Через две недели сессия! Конечно, я теперь буду чаще ходить в универ! А еще ты бы знала, что думает обо мне Жаба… Ух! Неужели меня можно так сильно ненавидеть? Мы развернулись и направились в другую сторону. По пути я отправила маме эсэмэс: «Останусь у Злобинец». Никаких «а можно ли мне?», простая констатация факта. Ночевать с Валюшей куда веселее, чем ссориться перед сном с мамой… Прогулявшись по району, мы вышли к Валиному дому. Обогнули его и направились к пруду. На небе мерцал оранжевый закат, а рядом с водой суетились и вопили свободные чайки… Я вытащила кусочек картофеля и подкинула в воздух. Над нашими головами закружили белые птицы. – Значит, ты не можешь читать мысли у всех… Интересно, от чего это зависит? – спросила Валя, решив тоже подкормить чаек фастфудом. Из-за их пронзительных криков и шелеста белых крыльев я не сразу расслышала вопрос подруги. – И мне интересно, – ответила я, подкинув разбушевавшимся птицам очередной кусочек картофеля. – А мы вдруг решили, что новенький – избранный! – со смехом проговорила Валюша. – Все-таки он и есть избранный! – рассмеялась я в ответ. – Особенный! Ни за что бы не призналась Злобинец, что после нашего следственного эксперимента выдохнула с облегчением. Одна только мысль о том, что я могу быть безразлична Умнику, вдруг выбила почву из-под ног. Глава шестая Дорога от дома Злобинец до универа теперь занимала минимум полтора часа. С утра я проклинала свое решение остаться ночевать у подруги. Проболтав до поздней ночи, мы еле проснулись с первыми петухами, чтобы успеть на учебу. Про петухов – это не образное выражение. В открытую форточку из соседнего двора часов в пять утра донеслось громкое кукареканье. – После пары английского уйду! – выкрикнула Валя, склонившись к моему уху. В гремящем вагоне я держала в руках раскрытую тетрадь и пыталась сосредоточиться на конспекте. – Угу! – промычала я. Надо мной навис огромный мужик. Мне пришлось вжаться в спинку диванчика, чтобы он не раздавил меня своим животом, обтянутым белой офисной рубашкой. Валюша снова принялась что-то рассказывать, но из-за внезапного пронзительного лязга я ее не расслышала и только раздраженно поморщилась. Хотела вернуться к конспекту, но Зло тут же схватила меня за руку и принялась про себя негодовать: – Дневную смену поставили, прикинь. Говорю им: у меня вообще-то учеба! Сессия на носу! А им хоть бы что… Гады! Вероничка в декрет собралась. У нее роман с поваром еще в том году начался. Я знала, что их интрижка выйдет мне боком. Теперь работать в кафе вообще некому… В вагоне на несколько секунд погас свет, поэтому я не сразу разобрала, что еще возмущенно толкует мне Валюха. Вертолеты, пытаясь перебить стук колес, зажужжали громче. Когда желтые плафоны снова зажглись, я прочитала по глазам подруги: – …а ведь сегодня по лунному календарю… – В гробу я видела твой лунный календарь! – рявкнула я, перебив мысли Злобинец. Валя тут же замолкла и удивленно уставилась на меня. Толстяк, отодвинув громадный живот от моего покрасневшего лица, тоже сверху вниз поглядывал с удивлением. Как и бабулька, что сидела напротив Злобинец. Да, наверное, странно ни с того ни с сего завопить проклятия на весь вагон. Я состряпала равнодушную мину и снова уставилась в тетрадь, хотя уже совершенно точно не понимала ни единой написанной строчки… Забежав в аудиторию в последнюю минуту перед звонком, тут же оглядела помещение. В поисках Умника, разумеется. А обнаружив его, чертыхнулась. В этот раз парень расположился на одной из задних парт, и его тут же облепили Лидка и Ко. Знаю я свою приятельницу… И ее поведение, когда на горизонте появляются симпатичные мальчики! Сколько раз в клубе знакомились с парнями… Сейчас она томно закатит глаза, тряхнет темными волосами, ногу на ногу закинет… Я не сводила взгляда с Умника, который безмятежно болтал с Лидкой и ее подругами. О чем он сейчас думает? О Лиде? Она ему нравится? Или безразлична? А я? Я ему нравлюсь? Черт, ну почему я не могу читать именно его мысли? Захотелось взвыть от беспомощности… Конечно, я еще не могу знать, о чем думает Алик Бочкарев, но до него мне нет никакого дела! Злобинец больно ткнула меня пальцем под лопатку. – Ой, блин! – взвыла я. – Лер, ты че застыла в проходе? Я обернулась. За нами образовалась уже целая очередь желающих зайти в аудиторию. Надеюсь, никто не обратил внимания, что я бесцеремонно пялюсь на новенького и Лиду. Которые, впрочем, даже не посмотрели в мою сторону. – Что там случилось? Журавлева, с вами все в порядке? – раздался голос декана. – Да, вполне! – отозвалась я, внутренне поежившись. Все расступились, и декан быстрым шагом направился к кафедре, бросив на ходу: – Лера, кстати, подойдите ко мне! – Я-а-а? – Здесь есть еще какие-то Леры? – спросил Лев Борисович строго. Медовой, который стоял рядом с Валей, самым наглым образом подтолкнул меня вперед. – Определенно Лера у нас одна! – пробасил одногруппник, направляясь к свободной парте. Валюша, тряхнув кудрями, тоже быстренько ретировалась. «Сейчас за пропуски глотку перегрызет!» – с тоской подумала я, плетясь вслед за человеком в отглаженных брюках и белоснежной рубашке. Хотя девчонки на потоке говорили, что Лев Борисович очень человечный и добрый. За пропуски, как Жаба, четвертовать не будет. Я же никогда особо не приглядывалась к декану, стараясь вообще не попадаться ему на глаза. Дойдя до кафедры, все-таки не удержалась и в очередной раз посмотрела на Умника и Лидку, которая в тот момент хихикала как дура. На секунду наши с Ваней взгляды наконец встретились, и тогда мне показалось, что вот-вот снова грянет раскатистый гром. Теплый дождь прибьет дорожную пыль и омоет весенний город. Я стояла рядом с деканом, потупив глаза. Не хотелось знать, что на самом деле думает обо мне Лев Борисович. «Наслушалась» уже ядовитых замечаний от Жабы. Если так и дальше пойдет, то этот «дар» вселит в меня одни только комплексы. Вот уж не думала, что в глазах окружающих я настолько никчемная девица… – Валерия, у меня к вам дело, – негромко проговорил декан. – У вас? Ко мне? – немного запаниковала я, уставившись на него во все глаза. Нет. Тишина. Вертолеты молчали. – Да. Понимаете, Лера, тут такое произошло… – как-то неуверенно начал декан. Я снова напряглась. – Ядвига Станиславовна заболела! – Жа… – начала я. Жаба ушла на больничный практически перед началом сессии? Я притворно покачала головой: – Жалко как! – И вы должны ее навестить. – огорошил меня Лев Борисович. – Я-а-а? – снова заголосила я. – Но почему? – На то есть причины, – заметно смутился декан. Я опять пыталась прочесть хоть одну мысль по этому поводу. Тщетно! Почему я слышу всякую ерунду про Златкины арбузы или Валькин лунный календарь, а как нужно выяснить что-то важное, то облом по полной программе? Под важным я подразумевала симпатию Умника ко мне или причину, по которой я должна добровольно положить голову на плаху… То есть идти навещать больную Жабу.