Любовь, жизнь и далее по списку
Часть 54 из 67 Информация о книге
– Эбби, пожалуйста, не уходи так. Как прошла выставка? Твоя мама ненавидит меня за то, что я ее не подвез? – Она не пришла. Он потер пальцами глаза. – Только не это. Мне так жаль. Я ужасный придурок. Хуже просто нет. – Отойди, – прорычала я. Он потянулся к моей руке, но я вырвала ее со злостью. Он не привык к такой реакции с моей стороны, это видно было по удивлению на лице. Больше я не просила его отступить, я оттолкнула его и сбежала. Я добралась до машины и покинула пределы квартала. И только тогда я позволила себе заплакать. Тридцать два Мама с дедушкой дожидались меня дома. Мама была совершенно разбита. Ее глаза опухли, макияж растекся. У меня не было желания выслушивать еще один поток извинений. Но именно извинения я и получила – оказалось, что мои желания сегодня не имеют значения. Мама обрушилась на меня, обхватила руками мои плечи и уткнулась лицом мне в шею. – Мне так жаль. – Я не хочу говорить об этом сегодня. – Я оттолкнула ее. Я никогда раньше не отталкивала ее, и теперь от злости и чувства вины мне перехватывало дыхание. Мама всхлипнула. – Тебе нужна помощь, – выплюнула я. Она кивнула. – Я понимаю. – Мне нужно в постель. – Я знала, что усну нескоро, но мне нужно было убраться из этой комнаты, пока я не сказала еще чего-то непоправимого. Я развернулась и вихрем вылетела из гостиной. Дедушка без единого слова пошел за мной. – Что? – огрызнулась я. – Хочешь поговорить об этом? – Его голос был спокойным. Будто спокойствие могло вернуть все в норму. – Хочу, чтобы вы оставили меня одну. – Ты злишься. – Да, я злюсь! – Это понятно. Я бы тоже злился. – Хорошо. Потому что я злюсь. – Мне жаль, что она не смогла. – Я злюсь на тебя, дедушка! На тебя! – Я не мог оставить ее. – Правда? Правда? И это твое оправдание? Твое. Человека, который постоянно подталкивает ее испытывать себя. В этот раз испытание оказалось слишком сложным? – Я никогда не видел, чтобы ей было так плохо, Эбби. – Тогда, может быть, тебе стоило попросить Эллиота остаться с ней. Может быть, тебе удалось бы вырваться на полчаса, прийти ко мне и поддержать! Этот вечер был важен для меня, а тебе было безразлично. – Мне не безразлично. И ты прекрасно это знаешь. – Ну, сегодня я этого не заметила! А теперь, будь добр, выйди из моей комнаты, – Я понимала, что отчасти в этой тираде был виноват Купер, но половина вины ложилась и на дедушку тоже, поэтому я не позвала его обратно, хотя и видела, как он понурил голову, повинуясь моему указанию. Почему-то мне не стало легче от того, что я накричала на дедушку. В голове у меня трещало, а глаза пекло. Я постаралась успокоиться и отправила письмо папе. Хотя он тоже заслуживал долю моей злости. Письмо было коротким, но отражало мои настоящие чувства. «Папа, никогда больше не лги и не вынуждай кого-либо делать твоей дочери поблажки. Дай ей достичь чего-то своими силами». Я кликнула «Отправить» и закрыла ноутбук, потом пошла в ванную, выпила две таблетки аспирина и залезла в постель. * * * Следующим утром телефон разбудил меня настойчивым жужжанием. Я села в кровати и поняла, что уснула с макияжем и в выходной одежде. Ресницы, казалось, совсем слиплись. Я глянула на телефон. Мне пришло ни много ни мало тридцать два сообщения от Купера. Наверное, он все-таки отремонтировал свой телефон. Большинство сообщений просто повторяли одну и ту же фразу: «Прости». Лейси тоже писала: «Ты не прислала мне отчет. Должно быть, свидание прошло исключительно хорошо». Я застонала и сползла с кровати. Долго стояла под очень горячим душем. Настолько горячим, что моя кожа покрылась красными пятнами. За эти двадцать минут Купер успел прислать мне еще пять сообщений. Их я тоже оставила без внимания. Папа на мое письмо так и не ответил. Но у него и не было времени просто сидеть и проверять почту. Я знала, что ответ может прийти и через пару дней. Я надеялась, что к тому времени не пожалею о своих словах. Я взяла себя в руки и спустилась в кухню. Дедушка сидел за столом, а мамы нигде не было видно. – Она еще спит. У нее был волнительный вечер. – Не у всех ли нас? – сказала я себе под нос. – Мы можем поговорить об этом? – Не сейчас, дедушка, пожалуйста, не сейчас. – У меня кружилась голова, и я оперлась о столешницу. – Ты можешь, по крайней мере, сказать мне, все ли в порядке с Купером? Я переживал, когда он так и не приехал. – Не хочу говорить о Купере. Никогда. Он поднял брови. – Нет, серьезно. С Купером покончено. Навсегда. – Я знала, что во мне говорят эмоции, но ничего не могла с собой поделать. Будь это Рейчел или Джастин, я бы позлилась на них день-другой и забыла. Но это не были Рейчел или Джастин. Это был Купер. Моя любовь. И именно из-за этой любви простить его казалось невозможным. – Это… хм… навсегда? – уточнил дедушка. Моя голова снова начала пульсировать от боли. Дедушка прищурился и присмотрелся ко мне, а потом протянул руку и коснулся моего лба. – Ты горишь. – Купер, – сказала я с раздражением. – Не думаю, что разбитое сердце вызывает жар, – сказал дедушка. – Нет. Он болел. – В довершение всего, он еще и наградил меня своим вирусом. Дедушка порылся в ящике и достал какое-то лекарство. Я приняла его и вернулась в кровать. Купер звонил и писал мне весь день. В какой-то момент мне даже пришлось выключить телефон. Немного позже мама остановилась у меня в дверном проеме. – Как ты себя чувствуешь? – Ее пристальный взгляд был полон страдания, и я знала, что это не имеет никакого отношения к моей болезни и вызвано исключительно чувством вины. – Не лучшим образом. – Можешь рассказать, как все прошло вчера? – спросила она. – Нет. Не могу. Я слишком долго снабжала тебя историями из реального мира, – сказала я. Прошлая ночь подбросила мне эту мысль. – И сейчас я не готова разговаривать. – Дедушка рассказал мне о Купере. – Еще бы. Она сделала вид, что не слышала. – У тебя большое сердце, Эбби. Я знаю, что ты его простишь. В тот момент мне казалось, что у меня вообще нет сердца. Казалось, что кто-то вырвал его и съел. Ладно, может быть, не съел, скормил каким-нибудь бешеным собакам, или что-нибудь в этом роде. Прошлым вечером я была готова отдать ему свое сердце, готова была снова вывернуть свою душу наизнанку. Но он даже не объявился в этот раз, даже как друг. Я рассчитывала на него как на лучшего друга, но лучший друг не налажал бы в такой важный для меня день. Я не знала, что ранило меня сильнее – осознание того, что я потеряла парня, которого любила, или того, что я потеряла лучшего друга. Сейчас я склонялась ко второму.