Лучший друг големов

Мне даже удалось отлепить ядро от руки и уронить его на землю. Воины снова попятились.

– Что он делать? – спросил старший.

– Ничего. Или я не знаю. Я кират, а не силпин. – Про то, что именно на силпина я учусь, уточнять не стал. Три заклинания из шестидесяти четырех… даже и говорить пока не о чем.

Но надо же и мне свои вопросы начать задавать.

– Что делает здесь кшатрий? – решил я польстить собеседнику.

– Я Аджит, патим (барон, хозяин) эта земля. Собирай дань с пахарь.

Ну, раз он решил представиться, я слегка поклонился в ответ.

– Меня зовут Николай Алексеевич Некрасов, – специально произнес полное имя, чтобы не запомнил.

Продолжу вопросы:

– Какие города есть недалеко отсюда?

– Нет города. Есть мой замок, – Аджит махнул рукой вправо, – есть замок Джей, – теперь взмах руки был влево.

Судя по интонации, с соседями он не ладит.

– А главный город, столица?

– Далеко дорога. – Взмах рукой. Понятно, что к столице как раз и вела дорога, по которой я шел.

– Как далеко?

– Много день пути. На конь. Зачем спешить? Могучий отдохнуть мой замок. Хорошо плата работа.

Беседа стала меня утомлять. Аджит коверкал не только фразы, он и слова произносил так, что приходилось очень напрягаться, чтобы его понять. Хотя беседа, надо признать, получилась вполне плодотворной для первого контакта. Только ехать к нему в гости меня совсем не тянет. Наверняка я ему для чего-нибудь пакостного нужен, например, соседа извести. И нет у меня никакого к нему доверия. С золотом я все время ходить не буду, а вещи мои наверняка обыщут. Судя по началу нашего «контакта», этот желтый металл тут в цене. Так что либо украдут, либо убить меня попытаются. Оно мне надо?

– Нет, я пока здесь буду. А вы езжайте.

Наверное, немного нахально посылать владельца земли из его деревни куда подальше, но мне кажется, что это будет верным тоном.

Аджит, а с ним его воины явно пришли в замешательство. Возможно, среди них еще кто-нибудь язык Ушедших понимал. Или они каким-то языком жестов общались? Вроде был такой в Индии у воинской касты. Да и не только там. Впрочем, это я так, фантазирую, не заметил я ничего такого. Да и не смотрел.

Тем временем тот парень, что меня мечом рубить попытался, потихоньку стал приходить в себя. Организм молодой, здоровый, восстанавливается быстро. Посмотрел я на парня, направил на него руку и заклинание «сила жизни». Дальше конфликтовать не собираюсь, так что можно и помочь. Тем более что есть в нем что-то общее с Аджитом. Точно родственники.

Молодой воин поднялся на ноги и, что-то говоря, протянул руку за мечом.

– Мечом он меня ударить пытался, – пояснил я старшему. – Меч я оставлю себе.

Молодой, видимо, понял, так как буквально завыл. Горестно и протяжно. И стал себе щеки царапать. Успешно, кровь появилась. Однако… Вот что значит чужая культура…

– Можешь его выкупить, – решил я сбавить накал страстей. Собственно, зачем мне этот меч? Большой, тяжелый. А деньги очень даже могут пригодиться. Светить золотыми слитками в дороге – как минимум будут проблемы со сдачей.

– Сколько? – после некоторого колебания спросил Аджит.

– Сам дай справедливую цену.

Старший скривился. Я его понимаю. Предложение типа «сам решай» исключает возможность торговаться. А просто меня послать решимости не хватает. Наконец он выдавил:

– Десять арджун (серебряных), – и вопросительно посмотрел на меня.

– Если ты так ценишь своего сына… – сказал я многозначительно.

– Цена его пустой головы пай (медяшка). – А с сыном я, похоже, угадал.

– Хорошо, пусть будет десять серебряных, – согласился я. Все равно не знаю, сколько это. Но так хотя бы местные деньги увижу.

Я взялся за лезвие рукой и медленно вывел его из ауры, протянув рукояткой Аджиту. Не такой уж и тяжелый, как выглядит. Всего килограмма два. Тот принял меч, небрежно сунул под мышку и что-то сказал второму воину постарше. Тот полез в седельную сумку и вытащил оттуда по одному десять серебряных кружочков, которые и передал мне. Мог бы и кошелек предложить. Пришлось небрежным движением их в карман ссыпать.

Дальше все затоптались на месте в замешательстве.

– Подожди, – сказал я и направил руку на так и стоявшего понурившимся молодого хозяина. Или лучше его привычным словом «барон» называть? Наверное, так проще будет.

В общем, наложил я на молодого барона «среднее исцеление», целясь прежде всего в голову. Царапины на щеках прошли.

– Все, можете ехать.

Неохотно и как-то неуверенно воины все-таки последовали моему указанию. Через пять минут я остался один и, сидя на ступеньке у облюбованного дома, подводил итоги произошедшей встречи.


Прежде всего, самое последнее и интересное. Монеты. С одной стороны какая-то надпись, с другой – чей-то портрет. Точно не Аджита, так что есть надежда, что деньги тут хоть какую-то унификацию имеют. Серебряные, размером меньше царского рубля раза в полтора, но точно тяжелее десяти граммов.

Похоже, все-таки дешево этот барон меч сына оценил. Если со средневековыми ценами сравнивать, в Италии подобный меч таких монет полста потянул бы. Ну да ладно. Местных цен все равно не знаю, зато первые деньги в кармане появились.

Что я еще узнал?

Есть тут какое-то общее государство, но порядки, похоже, феодальные. Барон лично с отрядом дружинников едет по деревням дань собирать… Это что-то из времен Игоря Рюриковича.

Теперь о месте, откуда я пришел. Похоже, не случайно там все разрушено оказалось. И змея эта мерзкая была одним из стражей, поставленных древними магами никого оттуда не выпускать. Судя по всему, и не пускать туда никого тоже. Есть подозрение, что силпины, на которого я учусь, здесь персоны нон грата. Непонятно с чего. В упор не понимаю, чем големы могут быть хуже той гадости в виде анаконды, что я встретил в оазисе. И артефакты – вещь полезная. Но браслет, получается, лучше не показывать. Как это сделать? Например, надеть толстые напульсники. В глаза бросаться будут. Перчатки? Тоже заметно и неудобно. Просто рубашку с длинным рукавом? Манжета – штука ненадежная, может и не скрыть. Есть еще вариант какие-нибудь боевые наручи нацепить. Вроде были в Средние века подобные элементы доспеха. Но странно я буду смотреться только в них одних, а если к ним более полный доспех прилагать, будет тяжело и неудобно. Так что думать надо. Хорошо, магов я пока не встречал, и, похоже, они тут тоже изрядная редкость.

А вот мой знак на лбу, оказывается, виден всем. И легко прикрывается обычной тканью. Только надо ли это делать? Он показывает, что я дипломированный кират. Разве это плохо? Целитель – очень нужная профессия. Вот вторая половина знака вызывает некоторые сомнения, но она показывает, что я умею записывать звуки в артефакты, а не создавать их. Возможно, местные маги борются с артефактами, чтобы сохранить монополию? Глупо. Они же без магов только в местах силы работают, так что сильно потеснить их не могут. Гадать бесполезно. Но буду надеяться, что мои знания еще не криминал, ведь сами артефакты я изготавливать не умею. Но вести себя надо будет осторожно. Я сюда шел за новыми знаниями, а не с системой воевать.

Дальше я наконец погрузился в хлопоты по обеспечению себя любимого. Сходил к реке за сухими ветками. Небольшое количество таких же веток было сложено у печки, но я решил их пока не жечь. Приготовил кашу. Поел, сходил на речку – помыться самому и постирать уже изрядно запачканные вещи. В общем, день провел с толком.

Ближе к вечеру в деревне неожиданно появился мальчишка. Темнокожий, темноволосый. Лет десяти. Босой, в набедренной повязке и слегка грязноватый. На меня воззрился в изумлении, но сразу убегать не стал.

Языка Ушедших он не знал. Пришлось использовать «ментальное общение» – передавать свои мысли и «чтение мыслей» – для того, чтобы мальчишку понимать самому. Оказалось это совсем непросто. Особенно сложно было объяснить мальчику, что я от него хочу. «Произнеси мысленно…» Он, похоже, и слов-то таких не знает. Приходилось варианты пробовать «проговаривай про себя», «говори, только поняв, что ты хочешь сказать». Как ни странно, лучше всего сработал вариант «говори медленно». В общем, через пень-колоду, но мы друг друга понимали.

Оказалось, сбежал весь народ не от приехавшего за данью барона (они об этом просто не знали), а из-за моего строительства моста. Увидели, что все кусты вокруг засохли, и решили, что на том берегу демон-змея махорага. Там, где они появляются, все умирает. Раньше они далеко от этих мест обитали, но, когда там все в пустыню превратилось, стали все дальше от своего начального положения забираться. Все деревни за рекой уже погибли. Или жители сами сбежали, но мальчик был уверен, что погибли. Здесь пока еще не появлялись, но общий страх присутствовал. Вот все в лесу и спрятались.

Сознаваться, что порча кустов – моя работа, мне не захотелось. Сказал, что прогнал змею. Она обещала сюда не возвращаться, так что можно жить спокойно. В качестве доказательства предъявил метку на лбу и залечил ему имевшиеся ссадины.

Так что через час началось возвращение беженцев обратно по домам. Довольно бестолковое занятие, растянувшееся на добрую половину ночи.

Самым неприятным в этой истории было то, что в этом бардаке я был совершенно лишним, инородным элементом. Я непроизвольно хмыкнул. Инородным я тут был не только иносказательно.

Меня откровенно побаивались и, если бы я стал распоряжаться, выполнили бы любой мой приказ. Но всем было не до меня, а мешать людям мне не хотелось. Но и проблему ночлега надо было как-то решить. Не под открытым небом же это делать, раз до деревни добрался.

Дом, у которого я обосновался, принадлежал кому-то вроде местного старосты. У них в ходу свои названия, но функции похожи, так что буду называть его так. Звали его Рагу. С названием мясного блюда созвучность случайна, но был этот господин довольно упитан для крестьянина, которому самому в поле работать приходится. Никаким «господином» он, понятное дело, не являлся, но был довольно зажиточным, так как мог позволить себе жить сразу с двумя женщинами и иметь полдюжины еще довольно маленьких детей. Как я понял, многоженство официально не разрешено, но в деревнях проблемами нравственности никто не заморачивается. Как староста решает свои проблемы, меня не волновало, но вот подселяться в дом из одной комнаты десятым меня не устраивало категорически. Выселять столь многочисленное семейство на улицу тоже было жалко.

В конце концов попросил Рагу решить эту проблему. Решил. Выселив семью буквально из соседнего дома, кстати, тоже немаленькую, и распихав ее по другим домам. Было неловко. Впрочем, чего я еще мог ожидать? Лишних домов в деревне нет. Решил здесь долго не задерживаться.

Улегся спать фактически уже утром.

Мне-то времени на сон много не надо, но, когда я встал, все жители деревни были уже на ногах. Совсем не ложились?

Разговора ни с Рагу, ни с другими жителями деревни у меня не получилось. Только в одностороннем порядке. Каждую мою фразу воспринимали как приказ. Предложил вылечить болящих, через пять минут ко мне согнали всех, у кого хотя бы одна царапина была. Серьезно больных было несколько стариков. У двоих – воспаление легких, у одного – что-то с кишечником (язва?). Вылечил всех. Одному мужику напрягся и даже новую кисть вырастил. Устал, но был доволен. Серьезную практику получил.

За труды попросил продуктов в дорогу. Тут Рагу впервые заговорил, преимущественно причитая. С грехом пополам я понял, что бедные они все, данью их душат, нет у них ничего. Это что же такое?!

Староста меня специально повел по «элеваторам», показывая, что зерна́ всюду на самом дне. Если все действительно так, то до нового урожая продуктов им не хватит. Только я не верю. Страх в эмоциях есть, но именно что передо мной, а не от перспективы голода. Небось где-то основные запасы припрятали. Кстати, скота тоже что-то не видно, несколько жалких кляч и тощих коров. Похоже, эти крестьяне не только демона-змеи испугались, но и к приезду барона с дружиной подготовились.

Объяснил, что барон Аджит уже приезжал, но я его обратно отправил. Староста долго кланялся, но пластинку не сменил. Пришлось на него рыкнуть и пообещать привести назад змею-демона. Сначала не поверил, но, когда я напялил на себя рюкзак и, высказав ему все, что думаю о неблагодарных скотах, отправился к мосту, за мной скоро прибежала целая делегация.

В общем, мне все-таки выдали небольшой мешок-сумку через плечо с лепешками неизвестно из какого теста, кусок плотной ткани на эрзац-палатку, мешок, наверное, овса (плохо я в зерне разбираюсь) и старого осла (точнее, ослицу). Возможно, ослицу отдавать и не собирались, просто использовали в качестве транспорта донести мне зерно. Но я забрал их вместе. К моему грузу только мешка зерна и не хватало…

Посещение деревни оставило неприятное чувство. Неправильные какие-то отношения у меня с крестьянами сложились. Я собирался их лечить и получить продукты в качестве платы, а вышло, что я вроде как дань с них собрал зерном, ослом и натурой. Ибо мое лечение, похоже, восприняли именно за оброк натурой. Жуть. И как себя в следующих деревнях вести?

Двинулся я, естественно, не обратно в пустыню, а в сторону столицы. По все той же древней дороге. Рюкзак нес сам, так как испугался, что от дополнительного веса транспорт копыта откинет. Отойдя километров пять, увидел сбоку от дороги крохотный ручеек, остановился и занялся делами. Разгрузил бедную животину и пустил пастись. Убежать не пыталась, уже хорошо. Срезал пару жердин, заточил несколько колышков и соорудил примитивную тент-палатку. От ткани – только боковые стенки, но какая-никакая крыша будет. Запалил костерок, приготовил себе ужин. Потом занялся ослицей.

Во-первых, решил дать ей имя. Особо не мудрствовал. Помню, что Шурик в «Кавказской пленнице» ездил как раз на ослице и звали ее Люся. Пусть и эта Люсей будет.

«Во-вторых» было сложнее, и занялся я им после еды и медитации. Сосредоточился я на Люсе и стал ей исполнять «расцвет сил». Играл с перерывами, ибо, хотя облезлая шкура у ослицы на глазах пришла в порядок, ребра через нее скоро стали торчать совершенно неприлично. Видимо, у бедняги на такую перестройку ресурсов не хватало.

Так что завел я Люсю в кусты и стал ей играть «превращение в хищника». Пусть ее организм сам доберет недостающее. Через час лесок вокруг метров на тридцать превратился в сухостой, а пара деревьев даже свалилась. Но вроде процесс уничтожения природы прекратился. Возобновил «расцвет сил». Потом повел в сторону – еще кусок леса портить.

Через три таких захода и пять часов времени был я дико уставшим, но при молодой и бодрой ослице. Соорудил из отобранного у крестьян мешка из-под лепешек торбу и засыпал Люсе овса. А сам лег спать.

Проснулся с первыми лучами солнца, но, как всегда, выспавшимся. И обнаружил, что ослица далеко не дура. Не сбежала, но торбу сняла с себя сама. Теперь травку пощипывала. Похвалил за правильное поведение и промузицировал «идеальное самочувствие» уже нам обоим. Поделился с ней заваренной еще вечером кашей и трофейной лепешкой.

Потом не спеша собрал лагерь, на сей раз нагрузив на Люсю не только мешок, но и свой рюкзак. Перенесла стоически. Похоже, за время крестьянской жизни ее не баловали.

А потом на нас напали.

Со стороны дороги на нас неожиданно бросилась довольно крупная собака. Точнее, на меня. Без звука, но очень решительно. И «паралич» на нее не подействовал. Так как никакого магического щита на мне в это время не было, запустил в нее каменным ядром. Полетело как… именно как ядро. И я даже попал. Ее отбросило, приложило не только об землю, но и о дерево. И прилично поломало. Не совсем затихла, но атаковать меня с такими переломами, надеюсь, не сможет. Кстати, крови не вытекло совсем.

Проверил «определением жизни» и выругался. Судя по всему, это еще одна магическая хрень по типу демона-змеи. Меньше и слабее, но эта собака – неживая.

«Поглощать жизнь» у этой мерзости мне не хотелось совершенно. Помню, как от змеи чуть не помер. Сейчас зверь меньше и не столь интенсивно поглощает жизненные силы у растений вокруг, но лучше попробовать по-другому.

Подойдя поближе, я стал раз за разом кидать в него каменным ядром, стараясь «проутюжить» это подобие собаки до состояния коврика. Вроде получалось. Потом попробую это сжечь.

Вдруг со стороны дороги раздался злобный и одновременно испуганный крик. Похоже, детский. Но у меня хватило ума не нестись посмотреть, что случилось, а быстро юркнуть за дерево, около которого я производил расправу над собачьим монстром.