Магическая экспедиция

— Заткнись, Радович! — Это мне, вместе с заклинанием молчания, которое мгновенно запечатало мои губы, не позволяя выкрикнуть отчаянное «Нет!». И елейным тоном: — Васюточка, красавица наша, иди, спасайся!

Я в ужасе посмотрела ни на какую не на «Васюту», а на принца Эвасэта, в чьей крови содержалась частичка эльфийской крови, что и делала его иностранное высочество чрезвычайно прекрасной девушкой. Первой красавицей всего университета! И я сейчас не оговорилась, нет, к сожалению! Он действительно выглядел как девушка! Да что там выглядел — он ею был! Самой красивой девушкой из всех, кого только можно себе представить! Потрясающе красивой девушкой! Изумительной тонкостанной золотоволосой блондинкой с огромными васильковыми глазами и нежными манящими губами. В них-то вся опасность и заключалась!

— Идите, дети мои! — напутствовал, не затыкаясь, профессор Ивас. — И да прибудет с вами спасение! Васюточка, действуй быстрее!

«Васюта» подскочила со своего места счастливой сверкающей пташкой, подлетела к напрягшемуся, а кто бы от такого не напрягся, Владыке, явно почувствовавшему подвох, схватила его за руку и старательно потянула к себе.

— Слушайте, — с нескрываемой подозрительностью протянул Вачовски, — а она точно девственница?

— Вот те треугольник! — истово очертил себя знаком Триединого профессор Ивас. — Васюта у нас стопроцентная девственница! Могу поклясться могилой своей матери!

Принц Эвасэт радостно закивал, подтверждая свою чистоту и невинность и демонстрируя безмерное желание от обеих избавиться. К слову — он вообще ни слова не произнес сейчас. Просто говорила прекрасная «Васюта» суровым срединно-эльфийским басом, так что я полагаю, когда Владыка писал свой «спасательский список», то принц демонстративно «трясся от страха», а говорил за него кто-нибудь из прихлебателей, каковых у Эвасэта хватало.

— Точно-точно?! — О небо, надеюсь у Владыки проснется наконец-то истинная драконья проницательность!

Но тут профессор Ивас негромко и ни к кому не обращаясь произнес:

— А я бы поторопился.

Принц Эвасэт внял преподавательскому совету и сделал то, до чего у него обычно с непосвященными простаками не доходило — дернул вниз мантию и рванул ворот рубашки, обнажая внушительное декольте. Владыка с первого же взгляда не то чтобы внушился, но впечатлился определенно. Вся аудитория замерла в азарте ожидания, профессор позволил себе издевательскую усмешку, Вачовски не заметил ее по причине лицезрения части выдающихся девичьих прелестей, «Васюта», в трепетном нетерпении полураскрыв губы, потянулась к приоткрытым от внушительности вида губам Вачовски, я рванулась вперед с немым воплем «Нет!» и…

И не успела.

Губы самой прелестной из всех девушек мира соприкоснулись с приоткрытыми губами Владыки Долины драконов, грянул гром, все привычно придержали тетради и учебники, когда университет тряхнуло, и широкоплечий эльфийский принц, разминая шею, басом, заставившим бы вздрогнуть даже орка, произнес:

— Наконец-то!

Следующей его фразой было удивленное:

— Не понял?!

И не он один ничего не понял. Потому что за партой все так же, правда ошарашенно хлопая ресницами, сидел все тот же здоровенный плечистый Вачовски, ошалело глядевший на внушительного эльфийского принца, за счет непосвященного новичка избавившегося от проклятия отвергнутой некогда ведьмы на пару дней. И все в аудитории, приготовившиеся узреть изменения в Вачовски, сейчас недоуменно смотрели на ничуть не изменившегося и все такого же мужественного студента… И только я, благодаря жемчужине от воздушника, в отличие от них всех, видела хорошенькую, потрясенно сжавшуюся на стуле, с короткими серебристыми волосами и огромными черными глазками Влады… Владычицу! И вот эта милая девушка, обернувшись, мрачно посмотрела на меня, после чего, вновь развернувшись к принцу, глухо сообщила не менее суровым, чем у эльфа, басом:

— Это будет интересный эротический опыт!

Принц, все еще недоумевавший по поводу того, что его жертва осталась мужчиной, сообразительности, однако, не растерял и, едва Вачовски начал подниматься со стула, с диким воплем: «Я представитель королевского рода, я неприкосновенен» — помчался прочь из аудитории. Профессор Ивас, тоже потрясенный тем, что внешность Вачовски не подверглась изменениям, все же попытался воспрепятствовать и воскликнул:

— Вачовски, понимаю, что вы стали жертвой невинного розыгрыша для непосвященных в проклятие его высочества Эвасэта, но это не повод…

Владычица, ставшая теперь на полголовы ниже своей иллюзии, остановилась, развернулась, смерила взглядом побледневшего профессора и все тем же мужским басом заявила:

— А вы вроде тоже ничего…

Профессор Ивас отпрянул, причем почему-то ко мне. Иллюзия Вачовски угрожающе проследовала к выходу из аудитории, даже не пытаясь скрыть принцеубийственных намерений, я же, видевшая сквозь иллюзию, заметила, как выходящий Владыка хозяйским жестом проверил наличие у себя выдающихся прелестей и, судя по ухмылке, кажется, остался вполне доволен размером.

А спустя несколько наполненных нашим всеобщим потрясением минут на весь университет раздался истошный вопль эльфийского принца, судя по уровню громкости и отчаяния, пребывавшего не в самых радостных обстоятельствах.

— Господа студенты, я вынужден завершить лекцию и поспешить к магистру Аттинуру, — напряженно произнес профессор Ивас.

И вот никто не возразил даже взглядом, особенно когда принц заорал снова, и на этот раз мы все расслышали истошное «Спасите!».

Профессор уныло побрел «спасать», правда, не особо торопясь при этом. Иваса можно было понять — ректор именно его, несомненно, сделает виновным в случившемся. И в чем-то будет конечно прав, но только в чем-то. Просто чем думал сам магистр Аттинур, принимая на обучение эту «заколдованную принцессу»?! С другой стороны, известно чем — королевская семья Зайтэна лично спонсировала восстановление западного крыла университета, ко всему прочему, преподнеся ректору в подарок совершенно уникальную карету с рессорами, позволяющими без проблем путешествовать даже по дорогам нашего королевства. В результате же в УМе появилась вот эта «Васюта». Практически весь первый курс обучения принц Эвасэт гордо проходил в своей мужской ипостаси. Даже умудрился закрутить несколько романов и обзавестись очередным бастардом. Потом «непосвященные» закончились и желающих лобызать «прекрасную Васюту» не осталось. Во-первых, о проклятии принца уже знал весь университет и даже большая часть столицы, во-вторых, при повторных лобызаниях с одним и тем же парнем проклятие не перекидывалось, и в-третьих, действительно не осталось непосвященных, к тому же требовался именно маг, а при поцелуе против воли проклятие также отказывалось покидать принца даже на краткий срок.

И тут ничего не ведающий Владыка! И Эвасэт радостно воспользовался подарком судьбы. В смысле, это принц так, вероятно, подумал, что подарок судьбы, а лично мне и так было известно, что Владыка не подарок… теперь вот и принц узнает эту прискорбную истину.

Университет огласил очередной вопль.

— Слушай, Радович, а у этого твоего знакомого с благоразумием как, а? — напряженно спросил Дмитру, один из приспешников принца.

Принц вообще оказался вполне компанейским, он с друзьями при любой возможности радостно пировал по ближайшим кабакам и тавернам, ввязывался в драки, сила-то, несмотря на девичий вид, оставалась внушительной даже по эльфийским меркам, и вообще Эвасэт был свойским парнем… в смысле, девушкой, в смысле…

— Чего молчишь? — не понял Дмитру.

Выразительно показала на губы.

— Профессор же в нее молчанкой киданул, чтобы она Вачовски предупредить не смогла, — зевнув, сообщила Марчена Лис.

Она вообще была одной из лучших студенток, хоть и училась платно, ко всему прочему, крайне одаренной и обладала врожденной способностью видеть большинство заклинаний.

— А, двурогий! — выругался Дмитру. Но не сдался и уточнил: — Так что с мозгами у Вачовски, они вообще есть?

Я уверенно кивнула, в чем, в чем, а в том, что у Владыки мозги были, сомневаться не приходилось.

Дмитру, прислушиваясь к наступившей внезапно тишине, уточнил:


— А он ими пользуется?

Вот тут я ничего сказать уже не могла и демонстративно развела руками.

Осознавшие уровень неприятностей его высочества лучшие друзья в составе семи человек тут же подхватились с места, выражая готовность мчаться на помощь товарищу! Однако именно в этот момент снова раздался вопль принца, и все семеро быстренько сели обратно по местам.

— Не, ну должны же быть мозги, — уверенно заявил Дмитру.

— Не может не быть! — с жаром поддержал его Пэтр.

— С понятием же он, этот Вачовски, осознает же, что персона королевской крови, а значит, неприкосновенная, — тоже очень уверенно, так, словно он Вачовски с детских лет знает и вообще в нем, как в себе самом, уверен, провозгласил Неклас.

Все остальные «друзья» сделали вид, что совершенно со всем вышесказанным согласны. Очередной вопль Эвасэта их мнения не поколебал вовсе, а вот стекла дрогнули, да еще как. Следом послышался возмущенный окрика магистра Аттинура: «Студент Вачовски, что вы себе позволяете!» И вот уже от голоса ректора задрожали не то что стекла, даже стены дрогнули, и мы все уже было уверились в том, что инцидент исчерпан, в смысле, магистр вмешался и принц спасен, но не тут-то было.

«Аааа!» — возопил Эвасэт.

Стекла зазвенели.

«Вачовски, не сметь!» — взревел магистр Аттинур.

Дрогнули стены.

«А я бы на вашем месте вообще не вмешивался!» — прорычал Владыка.

Сказано, к слову, было не громко, гораздо тише, чем орал принц и требовал магистр, но задрожали и стены, и стекла, и даже потолок.

После наступила тишина, и в этой тишине послышался тоненький писк его высочества: «Помогите…»

И напряженный голос ректора:

«Вачовски, уберите, пожалуйста, нож от единственной возможности королевского дома Зайтэна обзавестись наследниками крови. Пожалуйста. Сейчас же…»

И мы все, осознав происходящее, едва ли вообще дышали, всей группой обратившись в одно сплошное внимание.

И едва не рухнули, услышав досадливое от Владыки:

«Ну хотя бы одно?»

«Уииииии!» — взвыл на высокой ноте принц.

«Уберите нож, Вачовски!» — проявил твердость магистр Аттинур.

«Половинку?» — внес полное энтузиазма предложение Владыка.

«Мммамочка…» — лишился надежды на положительный исход ситуации Эвасэт.

«Уберите нож!» — не сдавался ректор нашего университета.

«Дольку?» — прозвучало следующее предложение так же не желающего сдаваться Владыки.

Принц на этот раз не издал ни звука и, кажется, лишился сознания, причем едва ли его кто-то мог осудить за это.

А вот магистр удивил, задав неожиданно заинтересованный вопрос:

«И как вы себе представляете нарезание данной части данного органа на дольки, а?»

«Ну, примерно вот так», — бодро ответил Владыка, видимо изображая схему.

Мы все побоялись представить себе, на чем он ее изображал.

«Вы знаете, интересное решение, — через несколько мгновений произнес магистр Аттинур, — полагаю, вы не против обсудить его за бокалом достойного вина?»

Вот за что нашего ректора ценил даже люто ненавидящий его король — магистр Аттинур мог договориться с кем угодно: хоть с Триединым, хоть с двурогим. И никто даже не удивился, едва Вачовски ответил:

«Почему бы и нет? К тому же, знаете ли, хотелось бы обсудить с вами один момент, связанный с девственницами».

«Я уже заинтригован», — совершенно искренне сообщил магистр.

Дальнейшая их беседа донеслась до нас лишь невнятными удаляющимися звуками.

Потом в дверном проеме возник принц Эвасэт. Бледный, дрожащий и трясущийся наследник небольшого, но все-таки королевства обвел всю потрясенно сидящую группу не менее потрясенным взглядом и неожиданным фальцетом заявил:

— Я выжил!