Магическая экспедиция

— Ссама ппотрясена, — сдавленно проговорила я.

И магистр разжал пальцы.

Очередное падение отозвалось болью во всем теле, но я все равно собралась с силами и встала — не было никакого желания валяться у ног Воронира. И, стиснув зубы, я решительно вздернула подбородок, с горечью и откровенной ненавистью глядя на своего «спасителя». Магистр ответил задумчивым взглядом, а затем практически с насмешкой, усилив голос магически, произнес:

— Гатанар.

И со всех сторон, с треском сломанных невидимыми псами веток, на поляну хлынули грассы, различимые лишь благодаря припорошенным снегом шкурам. И вся эта лавина ринулась на потрясенно стоящего через разворошенный костер от нас Владыку Долины драконов.

Я раскрыла рот в немом крике и бросилась было к нему — но невидимая непреодолимая грань отсекла меня и Воронира от грассов, иных магов, заинтересованно переводящих взгляды с меня, на побоище, откатившееся в центр поляны, костра, шума… от всего… Я билась сначала руками, отчаянно, после магией, но все, что я видела, — ком из припорошенных снегом тел псов, которые становились все явственнее из-за окрасившей их крови…

— Тебе не повредил огонь, — раздалось задумчивое и особенно отчетливо слышимое в наступившей тишине. — Это странно.

Медленно обернувшись, я увидела, что Воронир вновь сидит, насмешливо глядя на меня. Поняла, что плачу. Не знаю, как давно… наверное, с той секунды, как увидела кровь на грассах. Нервно, зло вытерла щеки и вдруг поняла, что безумно хочется причинить Ворониру хотя бы толику той боли, которую сейчас чувствовала я.

— У меня для вас послание, — с ненавистью, такой ненавистью, которой никогда и ни к кому не испытывала, проговорила я. — От эльфа в золотой маске.

И, проговаривая все это, я пристально смотрела на магистра: мне очень хотелось увидеть, как от ярости исказится его лицо.

Но ярости не было.

Воронир усмехнулся и безразлично произнес:

— А, Эторуанисен. И чем там все закончилось? Жрецы их всех положили или кто-то выжил?

— Что? — переспросила слабым голосом.

Слегка приподняв бровь, магистр поинтересовался:

— Что конкретно обозначало твое «что», Радович?

— Вы… — я едва могла говорить, — вы не союзники?

— Союз — понятие растяжимое, — и Воронир, словно демонстрируя это, растянул губы в неприятной улыбке. — К примеру, девочка моя, у жрецов Древуна и эльфийских друидов союз. Довольно крепкий, к моему искреннему сожалению. Но что произойдет, если станет известно, что медвежьи жрецы перебили цвет и гордость эльфийского народа, подло заманив их в ловушку — в собственный храм, где они наиболее сильны. Друиды не идиоты, они очень быстро сопоставят два и два и поймут, к примеру, что кто-то поделился с дета-королевством информацией о том, как на тайные тропы попасть и как на них ориентироваться. Но даже если не поймут или не пожелают поверить фактам — о подлоге уже известно в королевском дворце деты. И все эльфийские народы выдвинут друидам ультиматум: вы с нами, своим народом, или с ними — убийцами ваших братьев. И друидам, Радович, не останется ничего иного, как снять защиту с тайных троп.

«Что откроет их для таких, как вы», — мрачно подумала я.

Говорить не стала.

К тому же я хотела знать кое-что еще:

— Зачем вы убивали людей в деревнях?

— Как много вопросов, — усмехнулся магистр. — Зачем? Мне нужна армия, Радович. Большая, разнородная, ударная армия. Как ты думаешь, почему деревни были заперты?

— Чтобы мертвяки не разбредались… — прошептала я.

— Я с первого взгляда понял, что ты умная девочка, — своеобразно похвалил Воронир.

Но уже в следующее мгновение глаза его прищурились, и он почти угрожающе произнес:

— Слишком умная для того, чтобы оставлять тебя в живых.

И плавно поднялся.

— Жаль, конечно, — приближаясь ко мне, действительно с сожалением проговорил он, — феномен отсутствия вреда от огня крайне интересен, и я бы с удовольствием его изучил, но что-то мне подсказывает, что было бы глупо с моей стороны сохранять твою жизнь.

И резким, едва уловимым движением призвав магию, он вздернул мое тело так, что я словно распятая, неестественно изогнувшись, повисла в воздухе, едва ли касаясь земли кончиками пальцев ног. Хотелось орать, просто безотчетно зайтись в диком захлебывающемся крике — но из горла не вырвалось и звука. И все, что я могла, — лишь, широко распахнув глаза от ужаса, смотреть, как магистр медленно приближается. Как магия разрывает уже полурастегнутую рубашку на мне, обнажая серое плотное белье, как пальцы Воронира, указательный и средний, прижимаются к основанию моей шеи.

Я знала, что он скажет, еще до того, как магистр насмешливо произнес заклинание поглощения магии:

— Элвеннир!

А вот чего не знал Воронир, так это того, что магический крюк, которым должно было вспороть мой источник и вытянуть его со всей жизненной силой, пройдет через мой центр силы впустую, не ухватив ничего, спасибо профессору Нарски и методу, разработанному Аттинуром.

И вот никогда не думала, что буду испытывать искреннюю благодарность к ректору, а сейчас, глядя на злое недоумение, промелькнувшее на лице Воронира, испытывала именно благодарность. Огромную и ни с чем не сравнимую.

— Элвеннир! — повторно произнес магистр, усиливая крюк, вгоняя его глубже.

Но вместе с магическим крюком из моей груди вырвался только смех. Нервный, почти истерический смех, который я же и оборвала под взбешенным взглядом Воронира. И, превозмогая заклинание, с большим трудом я все же проговорила:

— Что касается эльфа… Он просил передать, что сражения не было…

И вот тогда с мрачным удовлетворением мне довелось пронаблюдать, как искажается от ярости лицо магистра Воронира.


Маг отшатнулся от меня, издав гневный рык, и в воздухе замерцало более сотни призраков ярко-фиолетовых змей. Я с какой-то отстраненной грустью подумала, что от заклинания мгновенной мучительной гибели никакой защиты нет и не может существовать в принципе. А жаль…

— Аградоно! — прозвучало последнее, что мне полагалось услышать в этой жизни.

И когда сотни змей бросились на меня, я зажмурилась. Всегда боялась змей и укусов, было жутко умирать от своего самого страшного кошмара.

Но вместо того, чтобы погибнуть от боли, я содрогнулась от оглушительного звона!

Следом мне самым невероятным образом почудилось, что Черный дракон до дрожи знакомым голосом произнес:

— Какая встреча!

И мне все еще казалось, что я ослышалась, и я все еще ждала момента, когда в мое тело вопьются сотни ядовитых, несмотря на призрачность, клыков, но вместо этого — нежное прикосновение к щеке, теплые сухие пальцы, скользнувшие вниз по шее, до границы последней оставшейся на мне одежды, и заклинание Воронира схлынуло, освобождая мое тело. И я бы, несомненно, свалилась опять, но меня удержали, мягко и властно, а после, взяв за подбородок, заставили посмотреть на себя, и, едва я открыла глаза, Главнокомандующий почти издевательски сообщил:

— Госпожа Радович, с момента нашей последней встречи чувства благодарности стало гораздо меньше, а вот чувство жалости практически зашкаливает. Не холодно?

Смутившись под его насмешливым серебристо-зеленым взглядом, торопливо запахнула рубашку дрожащими руками. Свитер запахивать не имело смысла, он и так был мне немного мал, а теперь, когда из свитера сделали кофту, и вовсе не сошелся бы на теле.

И, едва я прикрылась, Ирэнарн тихо предупредил:

— Отпускаю.

Отпустил. Я пошатнулась от слабости, но устояла. А затем стремительно, так, что голова закружилась мгновенно — оглянулась. Владыки не было! Ни его, ни грассов! Имелось несколько сломанных деревьев, словно весь тот ком подобно снежному, только огромному, прокатился по лесу, удалившись от поляны. Там, в отдалении, слышны были выкрики, виднелись отсветы заклинаний, и, судя по всему, там же и находилось большинство магов, в то время как магистры остались здесь, видимо, желая понаблюдать за расправой надо мной, но в данный момент все они стояли связанные на коленях. А с неба все падали и падали боевые драконы, на поляне их было уже не менее двадцати, большинство сковывало цепями сдавшихся магистров.

— Как любопытно, сам Главнокомандующий Долины драконов не чурается прикасаться к грязной человечке, — раздался голос магистра Воронира.

А следом прозвучал его же, вновь усиленный магией приказ:

— Гатанар!

Но сегодня был определенно не день магистра. Потому что в ответ на его призыв из леса вышел всего один-единственный огромный и уже знакомый мне облепленный снегом и обмазанный красной краской грасс, молча поднял лапу и продемонстрировал крайне неприличный жест. А затем, прямо глядя на своего хозяина, уже другим из трех имеющихся пальцев выразительно и очень угрожающе провел по шее.

— Месть! Всегда! Везде! Месть! — пролаял пес.

Грасс просто увидел то, что уже совершенно определенно знал Главнокомандующий и о чем еще не догадалась я, — магистра Воронира на поляне уже не было. И, испепеляя грасса полным ярости взглядом, иллюзия мага растаяла без следа. Воронир, как и всегда, не счел необходимым позаботиться о своих соратниках. Они были схвачены. Все. Ни одному из них драконы не позволили уйти, с легкостью гася призываемые магистрами порталы.

— Изолирующий контур замыкался на ином месте реальности. Я мог вытащить только одного. Выбрал тебя, — сухо отчитался Черный дракон.

Кивнула, практически не осознавая сказанного и нервно прислушиваясь. Владыка перехватил управление грассами, это я уже поняла, но где он сам?

— Стой здесь, — приказал Ирэнарн, — еще лучше сядь. И не смей больше никуда убегать. Это не храм — догоню мгновенно.

Кивнула снова, растерянно оглядываясь. Увидела дракона, сковывающего цепями, которые возникали и запаивались благодаря магии прямо в воздухе, Тихомира. И еще одного, развязывающего Никодима и стоящего рядом с ним и растирающего руки Славена. Получается, Тихомир был со сторонниками Воронира? Выходит так, раз Никодима и Славена связали, а его нет.

— Милада! — Никодим бросился ко мне, как только его освободили.

Пробежал через поляну и врезался в преградившего ему путь, вставшего передо мной Зэрнура. Студент отлетел и рухнул, дракон даже не пошатнулся. Затем очень спокойно сообщил ошарашенно моргающему Никодиму:

— Приближаться запрещено.

Я потрясенно посмотрела на дракона, а тот абсолютно бесстрастно, но очень тихо сказал:

— Госпожа Радович, у вас был заключен определенный договор с Главнокомандующим. Отныне вы — наири Правящего дракона. Вам запрещено смотреть, разговаривать и тем более прикасаться к другим мужчинам.

— Что? — переспросила холодея.

Но, не ответив на мой вопрос, Зэрнур так же тихо и столь же безразлично спросил:

— Вам известно, что конкретно означает золотая лента, госпожа Радович?

Я отрицательно покачала головой, в ужасе глядя на него и с не меньшим ужасом ожидая его слов.

— Абсолютная принадлежность хозяину, — холодно пояснил Зэрнур. — До конца вашей жизни.

В этот момент я поняла, что пара сотен призрачных змей и убивающее заклинание — это еще не самое страшное, что может случиться.

И тут дракон продолжил:

— Возможно, Главнокомандующий не все объяснил вам. Мне жаль, если это действительно так. Но вы должны понимать, госпожа Радович, что, войдя в спальню Черного дракона, уже никогда не покинете ее. Драконы скрывают свои сокровища от всех. Навечно. — Он помолчал, а затем еще тише произнес: — Вы вступились за меня в таверне у дороги, и я видел трактир в Средиземье, и потому, пока еще не поздно, я задам вам один вопрос: вы согласны стать женой Гаррата?

Даже не задумываясь, отрицательно мотнула головой, а затем с тревогой спросила:

— А с ним все в порядке?