Малефисента. Владычица тьмы

– Это не я, – сказала Малефисента, сама не понимая, почему она должна говорить об этом вслух. Аврора сама должна знать, что она не способна сделать такое.

– Он просто попросил тебя уйти! – с надрывом воскликнула Аврора. – Пробуди его! Пробуди немедленно!

– Аврора, – протянула руку Малефисента. Здесь им было не место, она всё время об этом твердила. Да, можно спрятать рога под шарф, можно разучить несколько любезных фраз – но от этого игра, в которую они играют, не становится умнее и не приобретает смысл. И вот теперь она уже очень дорого обошлась одному из её участников. Пора уходить. И Аврора тоже должна уйти вместе с ней, должна покинуть это ужасное место. Произошло то, что и должно было случиться. Малефисента вновь протянула руку.

Аврора попятилась от неё.

Это подействовало на Малефисенту так, словно Аврора не отступила назад, а, напротив, шагнула вперёд и дала ей пощечину. Малефисента почувствовала острую боль в груди и не сразу поняла, что это готово разорваться её собственное сердце. Аврора, девочка, которую она знала лучше, чем кого-либо на целом свете, девочка, которая была её надеждой и спасательным кругом, становилась теперь её врагом. Боль в груди сделалась ещё острее, когда Аврора присоединилась к Филиппу и его матери. Сейчас они втроём склонились над королём Джоном, и эта картина напоминала семейный портрет. Очень сильно напоминала.

От боли в груди Малефисенту отвлекли раздавшиеся тяжёлые шаги. Оглянувшись, она увидела стражников, поднимающих своё оружие. Выбора у неё не было. Если остаться – стражники её схватят, и тогда тюрьма. А то и что-нибудь похуже.

В последний раз взглянув на Аврору, Малефисента расправила крылья, поднялась в воздух и полетела к окну. Разбив его, она вырвалась наружу и взмыла в ночное небо.

Осколки стекла ещё не успели упасть на землю, а Малефисента, рассекая воздух мощными взмахами крыльев, уже направлялась в сторону вересковых топей. Вдруг что-то просвистело рядом с ней. Оглянувшись через плечо, она увидела Герду, стоящую на крыше замка с огромным арбалетом в руках. Снова зазвенела тетива, и пронеслась следующая стрела. Малефисента нырнула вниз, уходя с линии огня. Обернувшись, она подняла руки, собираясь ударить Герду магическим лучом. Но, к её удивлению, Герда, казалось, ничуть не волновалась – вместо стрелы она вложила в арбалет какой-то небольшой круглый предмет, прицелилась и выстрелила. Теперь в воздухе просвистела пуля.

Она летела слишком быстро, чтобы Малефисента могла уйти от неё. Спустя секунду тёмная фея вскрикнула – пуля попала ей в живот. От соприкосновения с железом плоть Малефисенты зашипела и задымилась. Пытаясь долететь до дома, тёмная фея взмахнула крыльями раз, другой, но, так и не сумев преодолеть боль, начала падать – всё ниже, всё быстрее – в глубокую тёмную реку. Упав в воду, Малефисента вначале пыталась бороться с течением, но каждый взмах руки отзывался невыносимой болью во всём теле, и вскоре она перестала сопротивляться. Быстрое течение стремилось к большому водопаду, которым заканчивалась река. Здесь вода срывалась вниз, прямо в океан, и вскоре вместе с течением вниз полетела и Малефисента.

Последнее, что тёмная фея увидела перед тем, как боль взяла над нею верх, была Герда. Стоя на крыше замка, она торжествующе следила за тем, как река уносит могущественную Малефисенту в океан, где ей суждено исчезнуть навсегда.



А в это время в замке слуги несли так и не пришедшего в сознание короля в его спальню. Аврора и Филипп не отходили от его постели, стоя возле неё на коленях, а королева Ингрит оставшись на ногах, заламывала руки и внимательно следила за прибежавшим на помощь придворным лекарем.

– Это магия... У нас нет средств, чтобы бороться с нею, – бормотал лекарь, осматривая больного. – Но должна быть какая-то рана или метка как доказательство того, что было совершено колдовство... – И он начал поднимать рукав королевской мантии.

– Ах, прошу вас! – воспротивилась королева Ингрит. – Не посягайте на достоинство его величества. Оставьте его в покое. Мы все видели, что эта ведьма сделала с ним.

Она прижала ладонь ко рту, словно сдерживая рыдания. На самом деле она прикрылась, чтобы никто не увидел её довольной улыбки. Разумеется, далеко не всё во время обеда шло по её плану, однако главная цель была достигнута, причём с блеском.

Аврора поднялась с колен и подошла к Ингрит. Королева сделала над собой усилие чтобы не передёрнуться и не отскочить, когда белобрысая девчонка притронулась к её руке.

– Примите мои соболезнования, – полным искреннего сочувствия голосом сказала Аврора.

– Наложить проклятие на короля – это всё равно что объявить войну нашему королевству. А ведь Джон так хотел мира, – ответила Ингрит.

От этих слов чувство вины у Авроры увеличилось десятикратно.

– Это моя вина... – начала она.

Но Ингрит оборвала её: ей было нужно выглядеть в глазах Авроры доброй и заслуживающей доверия. Эта девчонка должна полюбить её, а не Малефисенту.

– Тебе не за что извиняться, моя дорогая, – сказала Ингрит. – Прекрасная роза не может отвечать за свои шипы. – И королева подошла к кровати мужа, заметив краешком глаза, как Филипп взял Аврору за руку, желая успокоить её. – Малефисента – вот настоящая угроза для всех, – продолжила Ингрит, вновь взглянув на Аврору. – Особенно для тебя. Но мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы тебя защитить. – Она улыбнулась, увидев, как сжалась, замкнулась в себе Аврора. Это хорошо. Девчонка должна бояться. Тревожиться. Это облегчит Ингрит её задачу.

– Должен быть способ снять проклятие, – сказал Филипп.

Увидев подавленное, опустошённое лицо сына, Ингрит на секунду почувствовала укол совести. Впрочем, как только Филипп опять заговорил, это чувство моментально испарилось.

– Мама, а ты не пробовала поцеловать его? – спросил он. – Истинная любовь...

– Сомневаюсь, что это может помочь, – поспешно ответила Ингрит.

– Я прошу тебя, – умоляюще произнёс Филипп.

Ингрит едва сдержалась, чтобы не застонать и не закатить глаза. До чего же ей надоели эти дураки-романтики – старый и малый, отец и сын!

– Поцелуй – это всего лишь... поцелуй, – лишённым выражения голосом ответила она.

– Но поцелуй может спасти его, – поддержала своего жениха Аврора.

Сейчас все, кто был в спальне, выжидающе смотрели на Ингрит, и у королевы просто не осталось выбора.

– Хорошо, – сказала она, приближаясь к кровати.

Лекарь отошёл в сторону, и Ингрит склонилась над мужем. Стараясь скрыть своё отвращение, она взяла безжизненную руку короля и поднесла её к своим губам. Быстро поцеловала и немедленно выпустила – рука упала назад на постель. Всё? Нет. Оглянувшись, Ингрит увидела, что Филипп, Аврора и все остальные продолжают выжидающе следить за ней.

Придётся действительно целовать его.

От этой мысли Ингрит замутило, но делать нечего. Она вновь склонилась над мужем, приблизилась к его лицу и чуть слышно прошептала:

– Ну что, ничтожество? Ты хотел мира? Вот и покойся с миром. Вечно. – И она поцеловала короля в губы.

Разумеется, ничего не произошло.


Ингрит умело вызвала слёзы на глаза и повернулась к сыну:

– Я же говорила. Это жизнь, а не волшебная сказка.

После этих слов Аврора решительно направилась к дверям.

– Я должна вернуться на вересковые топи, – сказала она. – Это единственный путь.

– Аврора! Постой, Аврора! – Филипп бросился следом за ней.

Она остановилась и, обернувшись, окинула печальным взглядом Филиппа, короля и королеву.

– Я должна пойти к ней, Филипп, – сказала она.

– Посреди ночи?! – воскликнул он.

– Не важно, – тряхнула головой Аврора. – Она снимает проклятие. Снимет, я знаю.

– Тогда я иду с тобой, – твёрдо сказал принц.

– Я должна увидеться с ней наедине, – мягко возразила Аврора. – А ты оставайся со своей семьёй. – И она слабо улыбнулась сквозь слёзы.

Глядя на эту пару, у Ингрит на секунду сжалось всё внутри. Да, нужно что-то делать с Филиппом, с его романтикой и нежным, слишком нежным сердцем. Причём делать немедленно.

– Ты моя семья, – нахмурился Филипп.

Ингрит решила, что пора кончать эту слезливую мелодраму. Ей самой выгоднее, чтобы Авроры здесь не было, а значит...

– Отпусти её, Филипп, – сказала она. – Может быть, ей действительно удастся спасти нас.

– Благодарю вас, – с признательностью взглянула на неё Аврора и обратилась к одному из стражников: – Мне нужна лошадь.

Стражник повел её из комнаты, и Ингрит со скрытой радостью смотрела, как уходит Аврора. Да, всё складывалось как нельзя лучше. Теперь, когда белобрысая девчонка укатила назад на своё болото, можно продолжить то, что уже начато.



ГЛАВА ВОСЬМАЯ



ЕЩЁ НИКОГДА АВРОРЕ НЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ДО ВЕРЕСКОВЫХ ТОПЕЙ ТАК ДАЛЕКО.

КОГДА ЖЕ КОПЫТА ЕЁ БЕЛОЙ ЛОШАДИ ступили наконец на тёмные молчаливые топи, Аврора принялась звать Малефисенту. Она звала – но ответа не получала. К тому времени, когда Аврора добралась до своего дворца и въехала на сделанный из листвы и цветов мостик, слёзы уже ручьём катились по её щекам. В свете полной луны зелёный дворец казался молочно-белым, и в другое время Аврора непременно остановилась бы полюбоваться его красотой, но сейчас ей было не до этого. Дворец казался пустым, и ни о чём другом она просто не могла думать.

Как же её угораздило совершить такую ужасную ошибку?! Нет, она, конечно, понимала, что простым званый обед в Ульстеде не окажется, но такого развития событий никак не ожидала. И такого конца.

– Малефисента! – Аврора соскочила с лошади и бросилась во дворец. – Малефисента!

В ответ – только эхо её собственного голоса. Во дворце действительно никого не было.

Охваченная страхом, близким к панике, Аврора вышла назад на мост. Огляделась вокруг и увидела высокую скалу, которая, поднимаясь над всеми топями, была любимой обзорной площадкой Малефисенты. Возможно, она и сейчас туда отправилась.

– Крёстная! Прошу тебя! – навзрыд рыдала Аврора. – Вернись! Просто вернись, пожалуйста!

Но сколько бы она ни кричала, Малефисента не появлялась. Наконец обессилев, Аврора замолчала и опустилась на крыльцо дворца. Возле неё клубочком свернулась беззвучно появившаяся Пинто. Появление маленькой феи-ёжика было хоть и небольшим, но утешением, и Аврора принялась осторожно поглаживать её по спинке, а услышав шаги, с надеждой повернулась на их звук. Но это был всего лишь Диаваль.

– На вересковых топях её нигде нет, -– сказал он, подойдя ближе. – И никто её не видел.

Он выглядел таким же несчастным, как и Аврора.

Она вскочила и обняла Диаваля. Честно говоря, Аврора даже не заметила, когда и как он покинул тот ужасный обед. Но он его покинул и остался цел, а всё остальное уже не имело значения. Авроре очень был нужен друг.

– Диаваль, – сказала она, ещё крепче обнимая его, – я так рада тебя видеть!

Диаваль тоже обнял её, и Аврора почувствовала, как дрожат его тоненькие ручки. Малефисента была нужна Диавалю не меньше, чем Авроре.

– Её нигде нет, –- сказал он, слегка отодвигаясь назад. – А вдруг она никогда не вернётся?

– Я должна её найти, – сказала Аврора и прибавила про себя: «Ведь всё это случилось только по моей вине».

– Ты? – переспросил Диаваль. – А я? Я тоже буду её искать! Не могу же я навсегда остаться человеком! Нет, ты только сама посмотри, на что я похож! Чучело, настоящее огородное чучело!

На секунду ему удалось успокоить Аврору и даже заставить её улыбнуться. Но она тут же тряхнула головой:

– Она должна снять своё проклятие! Это единственный способ всё уладить.