Манагер. Господин Севера

Полковник захохотал, потом поморщился и опустил взгляд на пропитанную кровью повязку у себя на животе. Стрела пробила ему бок и вышла со спины. Еще две попали в ноги и одна пробила ключицу. Ему было больно, но похоже, что не так, чтобы очень – терпимо.

– Глупец! Дикарь! Ты ничего не знаешь и не понимаешь! Хе-хе-хе… у нас НЕТ женщин! НЕТ! Хе-хе-хе…

Я просто остолбенел, не зная, что сказать. Ну вот как можно отнестись к этим словам?! Как так – нет женщин?! Женщины у всех есть! Самки есть у всех, кроме… хмм… ну этих… как их там… планарий? Червяков таких. Ну тех, кого порубишь на кусочки, а из кусочков вырастают новые планарии! Да ну нет, не может быть!

– А как же вы… размножаетесь? – спросил я, не рассчитывая на ответ. И точно, ответа не получил.

– Я же сказал – хочу умереть с мечом в руках! Если ты пообещаешь мне, что я умру с мечом в руках, в бою – я отвечу на твои вопросы. А если начнешь меня пытать – ничего не добьешься. Я умею терпеть боль. Я умею ее отключать! Смотри!

И я почувствовал, что настощ в самом деле отключил боль! У него теперь ничего не болело! Он лежал, как на пляже, и с удовольствием смотрел в мое ошеломленное лицо! Вот ни хрена себе… и в самом деле – как заставить говорить человека, который готов умереть, который не чувствует боли и который ничего не боится. Как?

Найти, нащупать то, чего он боится. Вот, например, читал – у мусульман считается очень нехорошим делом умереть при наличии отсутствия члена. В неполном, так сказать, составе. В рай к гуриям не попадешь.

Или если ты перед смертью касался свиньи.

Или вообще, как некогда сделали израильтяне против шахидов, взрывающихся на улицах, – собрать куски шахида и, завернув в свиную шкуру, так и захоронить. Хрен ему, а не девственницы! Обойдется!

А чего этот боится?

– И не боишься умереть без члена? Без языка и с выколотыми глазами?

– А зачем они мне там, на небе? Мирские глаза и член? Там все у меня будет. Ты ничего не узнаешь, дикарь, пока не поклянешься страшной клятвой, что позволишь мне умереть с мечом в руках, в бою! С тобой. В бою – с тобой.

Чувствую, гаденыш рассчитывает хотя бы перед смертью меня достать. Похоже, что он еще никогда не проигрывал людям. Вообще – никогда! А еще возможно – не проигрывал и соплеменникам.

Еще подумав, я медленно и четко произнес, стараясь, чтобы мои слова звучали как можно внушительнее:

– Клянусь, что если ты правдиво ответишь на мои вопросы, на все вопросы, которые я задам, – ты получишь меч и ты получишь меня в качестве противника. И хочу предупредить – я чувствую ложь. И если ты станешь врать – тебе будет очень плохо.

Глаза пленника заблестели, он криво усмехнулся, кивнул:

– Согласен! Спрашивай!

Его звали Краций Сигус Амад, и он происходил из рода первых настощей. Потомственный офицер, землевладелец, сын землевладельца. В его собственности находились обширные земли, на которых трудились тысячи ненастов с личных, его, Амада, ферм. На этих фермах разводили скот – овец, коров и… ненастов, то есть «не настоящих людей», на труде и знаниях которых основывалось все благополучие империи.

А вот дальше все было совсем интересно. Как оказалось, все настощи рождены обычными женщинами! Все! Женщины могут зачать и зачинают от настощей, и после зачатия у них рождается настощ – при рождении убивая свою мать. Младенец просто слишком крупный для того, чтобы не порвать свой «инкубатор». Но даже если бы женщина выжила после рождения такого младенца – ее все равно убивают. Ибо таков обычай, ставший законом.

Как так вышло, что от настощей рождаются только особи мужского пола – знает только тот, кто создал настощей. Тот, кто тысячу лет назад (а может, и больше, сведения противоречивы!) решил создать собственное войско из безжалостных, могучих, быстрых и бессовестных воинов и с помощью их захватить власть в империи. Он был очень сильным шаманом и не гнушался производить эксперименты над людьми. И захватил власть, стал императором.

Вот только радости ему это не принесло. Настощи оказались неглупыми существами, которые совсем не желали быть на побегушках у тех, кого искренне презирали, – у слабых, жалких существ, которые могут лишь служить настоящим людям – своим трудом и своей плотью. Кстати, питаться человеческим мясом научил как раз тот самый создатель настощей, шаман, имя которого уже потерялось в веках. Зачем? Сложный вопрос. Версий много, и все логичны. Но сейчас не о том речь.

Настощи убили императора, выбрали на трон своего, настоща, а людей просто-напросто сделали своими рабами, своим скотом, своим разумным и умелым скотом. Все, что умели делать настощи, – это убивать. И делали они это в высшей степени умело, потому империя, изолированная на материке, отдаленном от других материков, легла под их пяту без всякой задержки. Ну не умели они как следует воевать, тамошние люди! Не были их умения отточены в беспрерывных войнах друг с другом! НЕ С КЕМ им было воевать.

Кстати сказать, шаман, который создал настощей, по преданиям, пришел откуда-то с юга, то есть вполне мог быть жителем Арканака. По преданию, его принесло на материк южным ветром.

Условно люди-рабы делились на две категории – те, что были нужны как ремесленники, инженеры и служащие, и те, кто работал на полях и служил источником пищи. Проще говоря, простых людей выращивали на мясо.

Дорогу на южный материк настощи искали давно. Примерно-то они знали, куда им плыть – на юг, куда же еще! Но технологии мореплавания долгое время не позволяли им плыть в этом направлении – сильные южные ветра не позволяли этого сделать даже на веслах, унося корабли назад, к берегам своего материка. И только когда один из ненастов изобрел способ плыть против ветра, используя галсы (как их называют на Земле), только тогда была предпринята попытка достичь южного материка. И как это видно – успешно. Не с первого раза, но успешно.

Зачем настощам новый материк? А почему бы и нет! Населенный слабыми, не использующими металлы ненастами материк, богатый ресурсами, и самое главное – заселенный рабами, которых можно нагрести столько, сколько ты хочешь, – разве не стоит прибрать этот материк к рукам? И весь мир – тоже! Это хорошее, выгодное дело. И абсолютно безопасное! Здешние жалкие вояки пытаются тыкать палками в воинов, закаленных в беспрерывных ритуальных поединках, в усмирении восстаний ненастов, в воинов, каждый из которых сильнее как минимум пятерых ненастовских бойцов! Да здешнюю армию можно разогнать голыми руками!

И разогнали. А пойманные рабы пополнят фермы у настощей на родине – надо же заработать на продаже скота, «отбить» затраты на организацию экспедиции на Юг! Вернуть деньги, взятые в кредит у богатых купцов и промышленников. Нормальная бизнес-ситуация. Колумб тоже вроде как плавал за моря в кредит, новые земли искал. Ну вот и людоеды поплыли.

Здесь предполагалось оставить сотни две бойцов, которые к зиме руками людей выстроят фермы для разведения ненастов, восстановят разрушенную при штурме крепость и вообще – выступят форпостом цивилизации настощей, которых у себя на родине стало слишком много, а земли – слишком мало. Уничтожить коренных жителей материка, а всех женщин и молодых мужчин загнать в рабские фермы. И будет счастье великим настощам! И корм.

Все изобретения, которые используют настощи, сделаны людьми. Все железо, что на них, – сделали люди. Ненасты, да. Даже команда кораблей – и то обычные ненасты! Работяги-матросы! Настощи – воины и не марают рук обычной работой. Они правят и воюют. Ненастам же под страхом смерти запрещено брать в руки оружие.

Кстати сказать, тут имелось расхождение между словами сержанта и рассказом полковника, о чем я ему тут же и сообщил. Мол, мне раньше рассказали, что экипажи кораблей тоже принимают участие в набегах на берег. И как тогда они могут делать набеги, если, во-первых, они слабые люди. И во-вторых, им не дают в руки оружие! Чем тогда они будут драться в бою?

И последовал ответ, что корабельные команды на особом положении и могут получать оружие – если используются для ловли рабов. И кстати сказать, в самом деле – почему это люди не могут ловить и делать рабами других людей?

И правда – почему?

Впрочем, я как-то и не спросил первого пленника – кто именно является экипажем корабля, люди или настощи. Само собой подразумевалось, что все те, кто приплыл к нашей земле, – чудовища, нелюди. А оно вон как вышло…

Интересно, экипаж служит за страх или за совесть? Само собой, этот вопрос я задал. И получил неприятный, но в общем-то ожидаемый ответ: служили на совесть. Получали за это привилегии, по отношению к другим «недочеловекам», их семьи не трогали, им платили жалованье. А то, что остальных соплеменников жрали, насиловали, убивали, – так то их личное дело. Хотя верить этому рассказу тоже особо не следовало. На совесть служат или не на совесть – знают только те, кто служит.

Итак, вырисовывалась некая иерархия: наверху настощи из первых, те, с кем безымянный шаман захватывал власть. Чуть ниже – все остальные настощи, землевладельцы и солдаты. Ниже настощей – люди, которые служат империи настощей – армейцы, моряки, слуги, все те, кто обеспечивает жизнь настощей, делает ее удобной и сытной.

А ниже всех на самом дне – рабочий скот, настоящие рабы, корм для настощей – селяне, работающие на полях, рабы, которых разводят для еды и для размножения настощей.

Конечно же, такое деление на касты и социальные пласты было достаточно условным, особенно если это касалось людей. Настощ мог при желании просто взять и сожрать понравившегося (или не понравившегося) слугу или служанку. Или ту же служанку использовать для воспроизведения рода. Что для нее являлось гарантированной смертью.

Вообще-то, конечно, тот проклятый шаман – настоящий черт. Сотворить такую мерзость – надо быть совершеннейшей мразью! Но меня такое ничуть не удивило, и честно скажу, даже… хмм… нет, не восхитило… не могу найти слова! Этот мразота был гениален! Создать такое?! Да еще и с эффектом, не растворившимся в веках?! Устойчивый генетический признак – что может быть сложнее? Или как это называется научно? Устойчивая мутация?


Интересно, из кого этот гениальный негодяй сделал свое войско? Из каких зверей? Скорее всего, что-то вроде гориллы. Сила этой обезьяны просто невероятна. Помню, как читал у Даррелла – однажды он перевозил в самолете детеныша гориллы, и тот каким-то образом вырвался из клетки. Даррелл со товарищи гонялся за ним по всему салону грузового самолета, пытаясь зажать в углу и снова засунуть в клетку, а этот самый детеныш разбрасывал здоровенных мужиков, как кегли!

Кстати, за версию о первообезьяне, прародительнице настощей, говорит и то, что настощи не могут заниматься творчеством. У них на это просто не хватает мозгов. Организовывать какие-то несложные военные операции – могут! Все обезьяны способны на групповые действия. Но вот изобретать, выдавать творческие озарения – нет. Грубая сила, жестокость, полное отсутствие морально-этических норм – вот что такое горилла. Фактически – это быдло, хам, возведенный в абсолют! Настощ.

Краций был сыном крупного землевладельца, рабовладельца, но… тот решил присоединиться к заговору против императора. И потерял все, что имел. Земли, рабов, поместье – все конфисковали. Отца казнили, и казнил его сам Краций – чтобы избежать гибели, как участник заговора. На самом деле никаким участником заговора Краций не был, отец его в это дело не посвятил, но кого волнуют чужие проблемы? Не участник заговора? Так докажи! Добей ублюдка-заговорщика, своего отца! Тем более что он после пыток сам того и гляди подохнет.

Добил. По приговору императорского суда отец Крация был приговорен к смерти через раздробление костей. Проще говоря – сынок забил его ломом, начав с ног и заканчивая грудиной. Превратил в отбивную.

Я спросил пленника, неужели он не испытывал жалости к своему отцу, подарившему ему жизнь? Моему вопросу тот вначале сильно удивился, потом, хохотнув и покачав головой, довольно заметил:

– Вот этим вы, ненасты, и отличаетесь от настоящих людей! Это странное понятие «совесть», эта жалость, которую вы испытываете к существам, годным лишь для того, чтобы пойти вам в пищу! Глупцы! Миром правит сила! И целесообразность! Мне нужно было выжить – я убил своего отца. Казнил по приговору суда, чтобы доказать свою лояльность. И что? Ну, сам подумай – отца все равно бы убили. Но тогда бы погиб и я! А я не хочу погибать. И выбрал правильное решение – посмотри, кем я стал! Командиром эскадры кораблей! Уважаемый человек! Богатый человек! А в противном случае закончил бы свою жизнь двадцать лет назад, рядом с отцом. Я выжил! И значит, решение было правильным.

– Подожди-ка! – не выдержал я. – Пару дней назад мы уничтожили группу ваших ловцов во главе с неким сержантом Рыархом Гарротом, и…

– Уничтожили?! – Полковник искренне удивился. – В открытом бою?! Это же наш лучший боец!

– Уничтожили… и не перебивай меня! Спрошу – отвечай. Итак, мы уничтожили вашу дюжину во главе с Гарротом. Так вот он не следовал вашему правилу целесообразности и не сдавался до последнего. Почему?

– Да потому, что вы не настоящие люди! Вы жалкие, слабые существа, мстительные и подлые! Вы все равно бы его убили! А ему надо было погибнуть с мечом в руках, и тогда он попадет на небеса, в чертоги бога войны! И будет насиловать вкусных девственниц, а потом их есть за пиршественным столом! А если умрет, как скот, как вы, недочеловеки, – то окажется в вечной Тьме!

– Его выпотрошили, отрезали ему член и засунули в рот! – с мстительной радостью сообщил я, глядя полковнику в его обезьяньи глазки. – И он выл, захлебываясь кровью! И не будет он в чертогах! Будет в вечной Тьме! Понял, животное?

– Ты обещал мне бой, недочеловек! – Красноватые глаза полковника горели такой ненавистью, что казалось, прожгут во мне дырку. – Ты выполнишь свое обещание?

– Выполню… если ты расскажешь мне все, без утайки – о себе, о своей жизни, о жизни империи Эрх. А я твои слова проверю – допрошу твоих соплеменников. И если ты обманешь…

– Ты уже говорил, – фыркнул полковник, – спрашивай! Не знаю, зачем тебе нужны мои рассказы о моем детстве и о том, кто управляет моими поместьями, но спрашивай, я расскажу.

И он рассказывал. Минута за минутой, час за часом. Уже и солнце встало, а я все слушал и слушал, задавая вопросы и выслушивая ответы. И думал, думал, думал…

Я не смотрел на то, что происходит вокруг. Не слышал шума, когда открыли ворота рабского загона. Не обращал внимания на крики, когда воительницы буквально ударами мечей (плашмя) остановили толпу, шедшую растерзать пленников. Мне было не до них. Я должен был выжать полковника досуха, получить максимальное количество информации в кратчайшие сроки. У берега стоят четыре корабля, на которых еще не поняли, что здесь происходит. А когда поймут… что будет, когда они поймут?

Этот вопрос я тоже задал полковнику. И он ответил:

– Ничего особого не будет. Зарядят камнями баллисты, вооружатся луками и мечами и будут дожидаться, когда ситуация станет ясна. И когда увидят, что лодки плывут к кораблям, чтобы их захватить, – разобьют вместе с содержимым. Но такого не будет. Никто не поверит, что вы, ничтожные существа, смогли уничтожить триста бойцов настощей! Это просто невозможно! У вас нет сильных шаманов, у вас нет сильных бойцов, у вас нет железа! И потому на кораблях не могут и подумать, что им грозит реальная опасность. У них есть приказ – ждать меня! И они будут ждать. А если кто-то посмеет без моего ведома сняться с якоря и уйти, не убедившись, что я мертв, не забрав хотя бы мое тело, – им отрубят головы. Всем! Даже настощам из надсмотрщиков. Это мои люди! Моя жизнь связана с их жизнью! И только так. Они верны мне! И будут сражаться за меня до последнего вздоха!

Я чувствовал, что он верит в свои слова. Не врет. Но это не означало, что все так, как он себе представляет. Совсем даже не так! Не бывает верных рабов. Раб по определению не может быть верным! Он не собака. Другое дело, что командам кораблей и в самом деле нельзя вернуться домой, если они не убеждены в смерти хозяина. Убьют, точно! Ну, а надсмотрщики, те вообще твари бессовестные – как это и заявлял ранее полковник.

В общем, я успокоился. Корабли еще долго не уйдут. Вначале они спустят отряд для проверки – что тут произошло. А отряд мы встретим. Хорошо встретим!

Вот только надо определиться – что же дальше? Что – потом?

– Лорд… – Рука Герды осторожно коснулась моего плеча. – Что делать с остальными пленниками?

– Отведи этого вон туда (я указал на «столовую»), поставь его под охрану. А ко мне… ко мне давай шамана. Какого-нибудь из них. Например, того, что постарше.

– Да они вроде бы одного возраста…

– Тогда – любого! Тащи его сюда! И поставь наблюдателя следить за кораблями. Увидите, что они спускают шлюпки, – сразу скажите. Кстати, команды состоят из людей, учтите это.

Герда ничего не спросила, хотя вопрос так и горел у нее в глазах, только кивнула и пошла к сидящим под охраной пленникам, злобно зыркающим по сторонам. Что-то сказала пятерым охранницам, стоявшим возле настощей с обнаженными мечами на изготовку, двое из них схватили шамана и поволокли его ко мне, ничуть не заботясь о сохранении целостности звериного зада.

– Выньте у него изо рта кляп! – приказал я и добавил, глядя в глаза шаману: – Попробуешь дернуться, попробуешь пошаманить – тут же получишь меч в живот. А это больно. Учти и не вздумай развлекаться.

Этот больше был похож на человека, чем на настоща. Не знаю, как так получилось, но факт есть факт – у него и губы потоньше, и расстояние между глазами пошире. Хотя надбровные дуги все-таки нависают, как у обезьяны, да и челюсть далека от идеала. Зверь есть зверь.

– Что хочешь от меня, шаман? – презрительно спросил пленник. – Я не буду с тобой говорить! Жалкий недочеловек!

Я невольно едва не расхохотался – вот чья бы корова мычала, а?! Это я-то недочеловек?! Не выдержав, озвучил свои сомнения:

– Ты, жалкий зверь, смеешь говорить, что Я – недочеловек?! Ты, у которого нет даже женщин, и он вынужден размножаться, покрывая самок другой породы! Ты, жалкая тварь, которую человек сделал из обезьяны, смеешь мне, человеку, говорить, что Я – недочеловек?! И как твой вонючий звериный язык повернулся такое сказать?!

Шаман-настощ побагровел, попытался что-то сказать, но я не дал ему этого сделать. Встал и с силой ударил пяткой в лицо, припечатав и так приплюснутый от природы нос. Хрустнуло, из ноздрей пленника потекла кровь.

– Только и можешь связанного бить, да, недочеловек?! Если бы руки у меня не были связаны, я бы тебе показал, что такое мощь шамана настоящих людей! Животное!

Но я уже опомнился и, криво усмехнувшись, ответил:

– Не будет тебе честного боя, тварь! Я отдам тебя толпе пленников, и они разрежут тебя на кусочки. Медленно, так, чтобы умирал долго и трудно. И не будешь ты умирать с мечом в руке. Будешь вечно бродить во Тьме – я об этом позабочусь. Ты не интересен. Все, что мне было нужно, – я уже узнал от твоего командира.

– Он всегда был напыщенным, недалеким болваном! – помотал головой настощ. – Интересно, как ты заставил его разговориться? Хотя – мне все равно. Хоть как. Будь ты проклят, тварь!

Каким образом я почувствовал ЭТО, не знаю. Может, подсознательно ожидал? И почему, чтобы колдовать, шаману настощей нужно, чтобы рот был открыт и он мог выговаривать проклятья? Ведь на самом деле для колдовства всего-то и нужно – захотеть! А еще – чтобы у тебя была накоплена жизненная, магическая энергия! «Мана», если ее можно так назвать. Есть мана – колдуешь! Нет маны – кишлак сидишь!