Марья-Царевна

— Посох! — сообразив, уже радостно воскликнула я. — Яр! Черепушка моя ненаглядная! Где ты?!

— Шкаф открой! — велел тот. — Тот, который по левую руку от тебя. Да поживее!

Подскочив к шкафу, я распахнула тяжелые дверцы и действительно обнаружила своего друга. Посох стоял там, прислоненный к дальней стенке, а глазницы черепа знакомо мерцали мертвенно-зеленым светом.

Я схватила его и, достав из шкафа, принялась обниматься.

— Не тряси, — заворчал Яр. — И на твоем месте я бы не лыбился так довольно. Ишь ты! Сидела тут, уши развесив, Василису слушая. Нашла кого!

— Не поняла? — Я медленно опустила руку с посохом.

— Не поняла она. — Череп мрачно клацнул нижней челюстью. — Дура, вот и не поняла Сестра твоя сейчас с Кощеем разговаривает. Да про тебя, глупую, рассказывает. Обстоятельно, с подробностями. И как ты Карачуна использовала, чтобы в мир этот пробраться, и как на Наволода обозлилась.

Я ошалело посмотрела на него, не в силах поверить в сестринское коварство.

Вот, значит, как? Заболтала, все выспросила и папуле побежала докладывать? Поэтому, наверное, и мужу своему с царем местным меня предъявлять сразу не стала. Зачем, если все равно Кощею отдавать? Вот чуяло сердце! Не зря я ей всю правду не рассказала!

— Нет слов просто! — возмущенно выдохнула я.

— А и правильно, молчи. Время сэкономишь! Уходить нам надо, вот что! И побыстрей, — рыкнул посох.

— Нам? А ты разве теперь не Василисе служить должен? Тебя ведь для нее Кощей смастерил.

Яр злобно сверкнул глазницами.

— Ничего я ей не должен! Променяла меня на палку какую-то. Пусть и колдовскую… Пусть и посильней меня, может статься… — с неохотой признал он. — Да только ж не живую! А меня, опытный колдовской инструмент, в шкаф засунула. Представляешь, я свет белый первый раз за месяц увидел!

Он вдруг осекся, словно к чему-то прислушиваясь, а затем с неожиданным спокойствием сообщил:

— А вот теперь нам точно сваливать надо. Твой папочка самолично сюда явиться изволил.

— Как?! — Я перепуганно заметалась по помещению в поисках места, куда можно спрятаться. А куда тут спрячешься? Не в шкаф же лезть, в самом деле! — Ну зачем, зачем она это сделала?!

— Как зачем? С Кощеем замириться окончательно, показать, что дочь она послушная, да доступ к Источнику вновь получить. Без него-то силы у Василисы не те. Ты чего крутишься на одном месте? В коридор выходи! Авось и успеем проскользнуть! — рявкнул Яр.

— Да там прислуги полно и охранников. Думаешь, Василиса за дверью никого присматривать не оставила? — нервно огрызнулась я, мысленно примериваясь к стоявшей в углу лавке. Если поджаться да скукожиться, то есть плане, что я под ней вполне смогу уместиться. Накидочку вон пониже спущу и спрячусь…

Блин, о чем я думаю вообще! От страха до уровня страуса деградировала!

— Зря я кольцо Наволода выкинула. Он хоть и козел, зато путь в Навь под рукой был, — пробормотала я.

— Ты через Навь ходила?! — ахнул посох. — Одна?! И выжила?! Как?!

— Вот так. Я ж бессмертная, — отмахнулась я, подскакивая к большому узорчатому окну. — Потом расскажу. Если это «потом» настанет.

Окна у Василисы были современные. Не затянутые слюдой проемы, а настоящие произведения витражного искусства. Да еще и в рамах, которые открывались как ставни. А для этого места подобное решение вообще было чудом зодчества.

Распахнув створки, я выглянула наружу. Ух ты, высоко-то как! Люди ходят, стража бдит. Хорошо, что у местных нет привычки голову задирать.

— Маш, ты куда собралась? — Яр заволновался. — Ты это… может, не надо? Ты, конечно, бессмертная, но зачем все эти острые ощущения?

— Ох, помолчи, а? Сама так боюсь, что колени трясутся.

Я с трудом зажала под мышкой посох и осторожно перелезла через подоконник. Чувствуя, как ладони становятся влажными, спустила ноги вниз и нащупала ими что-то декоративное, торчащее из стены на полкирпича. Осторожненько перенесла вес полностью. Ага, держусь, уже неплохо.

— Знаешь, чего я иногда хочу? — поделилась я, ме-едленно разворачиваясь лицом к окну. — Хочу, чтоб в моей жизни были саундтреки. Вот делаю я какую-нибудь фигню, и тут начинает звучать торжественная музыка. Ну здорово же! Сейчас бы мотив из фильма «Миссия невыполнима» подошел.

И нервно хихикнула.

Яр ничего не ответил. Наверное, просто не знал, что такое саундтреки. Зато, видимо от страха, что его могут уронить, сам буквально прилип ко мне, что было весьма кстати.

Я затворила окно, оставив маленькую щелочку. Вцепившись пальцами в неровности стены, чуть согнула ставшие ватными колени, чтобы голова с плечами не торчали за стеклом столь откровенно. Молясь про себя, чтобы никакому дурному ветру не вздумалось именно в этот момент весело подуть, я услышала, как распахнулась дверь в Василисин кабинет и раздался торжествующий голос Кощея:

— Ну что, попалась, непокор-рная дочь?!

Пауза.

— Эй, Василиска! — торжество в голосе отца сменилось раздражением. — А куда она подевалась-то?

Я постаралась совсем превратиться в неподвижную, пусть и слегка скукоженную статую. Ну а что? Висю тут, понимаешь, собой дворец украшаю. Только не приглядывайтесь, пожалуйста.

— Да тут была, батюшка, — раздался голос предательницы-сестрички. — Что ж я, тебя обманывать буду?

— С тебя станется! — Кощей был явно рассержен. — Ну и где она?


От тяжелого шага задрожали стекла, а потом что-то громко грохнуло.

— Ай, да что ж такое! — воскликнула Василиса. — Стол-то зачем?! Нет чтоб просто под него заглянуть, так ведь отбросить надобно со всей силы! Сломал мне мебель.

— И еще сломаю!

Снова удар, словно в стену бросили что-то металлическое.

— А этот портрет, между прочим, мне муж подарил! А ты в него кувшином. Хоть бы вино из него сначала вылил, — в гневе выдохнула сестра. — Да нет ее в шкафу! Я уже там смотрела!

Раздался шум, словно из многострадального шкафа выбрасывали вещи.

— А ну, стой! Подожди-ка… — взволнованный голос Василисы заставил меня затаить дыхание. — А где посох мой? Тот, что ты для меня сработал да Марья с ним после разгуливала?

Шаги Кощея.

— Пропал? — мрачно спросил он.

— Как есть пропал! — Василиса с шумом захлопнула дверь шкафа. — Вот и разгадка. Видать, нашла Марья посох, а тот ее и упредил, что я тебя призвала. Ну, палка проклятущая, попади мне только в руки! Сто лет будешь у меня засоры в уборных прочищать!

— Сама такая, — негромко проворчал посох у меня в руке, а его глазницы довольно сверкнули.

— Ушла она, батюшка, — констатировала Василиса. — Уж с посохом, поди, под силу ей… да хоть вон в окно вылететь.

Блин! А ведь и вправду, чего мы про полет-то не подумали?

Я мысленно дала себе подзатыльник и уже готова была ругнуться сама на себя от досады, как послышался голос Кощея:

— Нет, упорхнуть по воздуху она не могла. Для такой волшбы посоху магию Источника задействовать надобно, а ее бы я сразу почувствовал. Этого вьюгой Карачуновой не скроешь.

— Да, верно, — задумчиво согласилась сестра. — Марья такой ошибки бы не допустила. Она девушка расчетливая, это я уже поняла. А вот мягонько вниз спланировать — на это силы посоха вполне достаточно, и она это знает.

Ой.

Ну-у, по крайней мере, Василиса считает меня расчетливой, как я и хотела…

— Н-да. Вся в меня пошла. И умом, и характером, — согласился Кощей. — Эх, если бы не вьюга! Ну все предусмотрела девка!

И папуля тоже считает. Хм.

— Ты, батюшка, прежде всего подумай, что делать станем, — тем временем увещевала Василиса. — Марья-то еще и упрямством в тебя пошла. Мало ей покажется кольцом в Наволода швырнуть, вдруг лично переговорить захочет? А у того язык ладно подвешен, глядишь, и вымолит прощенье за измену свою. Снова ей кольцо на палец наденет и вновь доступ к Источнику Мертвой воды получит.

— Н-да… может и так случиться, — пробормотал Кощей и приказал: — А ну, дочь, проводи меня в отдельные покои. Хочу с Карачуном перемолвиться парой ласковых. А сама кличь стражу да наказ разошли. Так, мол, и так, объявилась в царстве твоем самозванка, ликом на тебя похожая. Приметы опиши да награду за поимку назначь. Глядишь, и попадется птичка.

Хлопнула дверь, и все стихло.

— Ну что, планируем вниз? — предложил Яр. — Василиска-то права, я тут резервы прикинул, справиться смогу, чтоб тебя не выдать.

— Погоди пока, — отказалась я и осторожно заглянула в окно.

Светлица была пуста, хоть и прилично разгромлена. Выпрямившись, я тихонько залезла обратно и прислонила посох к раме.

— Ты чего это? — Яр заволновался.

— А то, что моя сестренка, конечно, Премудрая, и за непрошеный совет ей спасибо. Но я уже пару раз удирала без подготовки, так что в третий раз такой ошибки не совершу, — сообщила я, подходя к письменному столу и торопливо выдвигая один за другим его ящики. — Сбежать мало. Надо еще потом жить на что-то, а из местных денег у меня лишь горсточка мелочи. Так что нам нужно что-нибудь хотя бы на первое время.

— А-а, — понимающе протянул посох и посоветовал; — В нижних ящиках поищи, там кошель с серебрушками должен быть. Василиса их гонцам дает обычно.

— То, что надо! — обрадовалась я и целенаправленно полезла, куда сказали.

Кошель, увесистый и приятно позвякивающий, был обнаружен сразу же. Вот теперь и бежать можно!

Я приладила его на поясок и было начала поворачиваться к окну, как краем взгляда уловила в дальнем конце ящика что-то блестящее. Хм?

Рука сама потянулась к вещице, и на свет был извлечен небольшой, но удивительной красоты гребень. Золотой! Да еще украшенный россыпью рубинов и изумрудов!

— О-бал-деть! — выдохнула я, не в силах отвести взгляд от столь удивительной находки. У меня даже руки подрагивать начали. — Извини, сестричка, но я его забираю. Будем считать это компенсацией морального вреда.

— Что там? — не понял Яр.

— Украшение. — Я поспешно запихнула гребень в кошель. — Золотое. Тоже пригодится. Ну, вроде все. Пора и отчаливать.

Подойдя к окну, я взяла посох и выглянула наружу, чтобы оценить обстановку. Больше всего опасалась увидеть на площади суету и снующую стражу, но на улице было тихо.