Мажор

Подмигнул, борзо толкаясь до самой матки, задевая головкой спусковой крючок. Произошел выстрел. Теплое лоно конвульсивно сжалось, содрогаясь вокруг моей эрекции.

Злата прикусила губу, не разрывая нашего зрительного контакта, пока каждую молекулу её тела прошибало ударной волной экстаза.

Мама дорогая, вот шалунья… Мне чертовски повезло.

Ухмыльнулся, приникая к мягким губам, и стал трахать её ещё жёстче. Пора было закругляться, ведь в любой момент нам могли помешать…

Злата чуть прикусила мою нижнюю губу, и я взвыл от крышесносного удовольствия, жмурясь, словно перед глазами взорвали петарду.

Пару минут мы сидели молча, не размыкая влажных объятий, будто превратились в сиамских близнецов или проросли друг в друга корнями, а затем магия ослабла. Любимая поспешно слезла с меня, озабоченно озираясь в поисках трусиков.

– Они у меня. Отдам завтра утром! – хрипло рассмеялся, еле ворочая заплетающимся языком.

– Феликс…

– Сейчас мы поедем ко мне и обо всем поговорим. Ты должна меня выслушать. Иначе никак! – быстро застегнул штаны, промокая влажный лоб ребром ладони.

– Мне нужно привести себя в порядок… – смущенно пробормотала Злата, одергивая смятый подол.

– Хорошо. Через десять минут встречаемся на стоянке. Идет?

– Да… – коротко кивнула, выбегая из конференц-зала.





* * *


Я остановился около входа, испытывая навязчивое желание закурить. Жаль, завязал с пагубной привычкой полгода назад. Иначе бы сейчас дымил одну за одной, как паровоз.

Кровь до сих пор бушевала в жилах, а сердце подскакивало, как баскетбольный мяч. Сука, ради таких моментов и стоит жить!.. Машинально перевел взгляд на роскошный золотистый «Lexus», который стоял в центре парковки, и отшатнулся, будто получил лопатой по голове…

В это мгновение я обнаружил, как златовласка, беспечно улыбаясь, садится в машину к Ивану Политову.





Злата




Автомобиль затормозил возле подъезда, и я в очередной раз машинально поправила подол. Мелкие мурашки покрыли поясницу от воспоминания о том, что под платьем нет белья.

– Злата, уверена, что не хочешь еще немного покататься? – вопросительно поинтересовался водитель, склонив голову.

– Спасибо, но я должна идти… – соврала, и глазом не моргнув.

На самом деле никому ничего не должна.

– Позвоню тебе завтра, – подмигнул Ваня, распахивая передо мной пассажирскую дверь.

Пожала плечами, испытывая микроскопический укол совести за то, что продиктовала спортсмену неверный номер. А вот его мобильный в записной книжке – редкостная удача. Представила, как обрадуется Рина Баева, когда после планерки я поделюсь с ней заветным номером игрока высшей баскетбольной лиги Ивана Политова.

Пара дежурных фраз на прощание, и, натянуто улыбнувшись, я посеменила в подъезд. Однако, поднявшись на свой этаж, замерла у входной двери…

На подоконнике между этажами с видом отпетого хулигана, от встречи с которым приличной девушке не светит ничего хорошего, сидел Железнов.

– Это было жестоко! – глухо выдал каким-то чужим голосом.

– Не спорю. Но ты переживешь. Однажды я чувствовала нечто подобное… – пожала плечами, пытаясь отыскать в сумке ключ.

– Ты меня раздавила, – смачно харкнул, расстреливая убийственным взглядом. Нехотя заметила, как дрожат его руки.

– Не думала, что железо так легко сломать. Если только это не китайская подделка… – язвительно хмыкнула, нащупав зазубренный край ключа.

– Ладно. Признаю. Я это заслужил!

Ключ, наконец, провернулся в замочной скважине, дверь поддалась.

– Пойдешь в дом или так и будешь сидеть здесь с видом побитой собаки?


Феликс выдержал паузу, прочистив горло, но все-таки покинул наблюдательный пункт. Он подошел вплотную, внимательно заглядывая в глаза. На лице ни намека на привычную клоунаду. Красивое изможденное лицо, белесое, как мука. Под пушистыми ресницами горели болезненно-красные глаза с расширенными сосудами. Пугающее и одновременно завораживающее зрелище.

– Хочется удавиться… – вздохнул Железнов, переминаясь с ноги на ногу на пороге квартиры тети Жанны.

Я закатила глаза.

– Мне надо еще успеть подготовить вопросы для завтрашнего интервью, так что возиться с трупами некогда!

Губы мужчины растянулись в неудачное подобие улыбки. Глаза продолжали поблескивать тотальным одиночеством и тоской.

– Окей… – сухо выдал Феликс, поворачиваясь к лестнице.

Секунда, и я успела поймать его за запястье, крепко сжав мозолистую ладонь. Наши пальцы переплелись. Сердце забилось подозрительно быстро.

– Приготовишь что-нибудь, пока я буду в душе? – неловко поинтересовалась, испытывая озноб от мысли, что он может скрыться в дверях лифта навсегда.

Феликс развернулся, мучительно заглядывая в глаза. По коже пробежал холодок, стоило только встретиться с его взглядом. Он колебался. Мы оба понимали – сейчас решается наша судьба. Эта ночь расставит все по местам. Или мы сможем простить взаимные обиды, обнулив претензии, или… с рассветом разойдемся каждый по своему жизненному пути.

– Яйца? – спросил он сурово.

– Что? – непонимающе нахмурилась, приподнимая уголки рта.

– Яйца имеются? – чуть громче повторил Железнов.

– Конечно, имеются! Куда же без яиц… – нервно улыбаясь, пробубнила в ответ.

– Ну вот и отлично. Иди в душ. А я пока сделаю яичницу по-железновски, – хрипло рассмеялся мужчина, и мне понадобилось всё рассыпавшееся хладнокровие, чтобы вытерпеть неуёмный огонь его прищуренных глаз.





* * *


После двадцати минут водных процедур волосы благоухали, как дивные кущи, а на щеках проступил румянец. Натянула чистую пижаму, запрыгнула в тапки и устремилась в кухню. Судя по всему, как раз вовремя. Феликс раскладывал по тарелкам какой-то удивительно аппетитный шедевр кулинарии.

– Белиссимо! – загадочно улыбнулся шеф-повар, отправляя кусочек яичницы по-железновски в рот.

– Спасибо… – робко отозвалась в ответ.

Молча прикончив еду, мы понимали, что трудного разговора не избежать.

– Ты пропал на девять месяцев. За это время я могла бы уже выносить и родить ребенка… – понуро заключила, сминая кончиками пальцев бумажную салфетку.

– Не могла. Разве только непорочное зачатие действительно существует… – саркастично отрикошетил собеседник.

– Знаешь…

– Знаю, что ты родишь мне ребенка, – серьезно заключил, отчего кровь замерла в венах, и я сделала огромное усилие, чтобы не разлететься вдребезги под натиском влюбленных серо-стальных глаз.

Да что он несет?!

– Ты не вспоминал обо мне всё это время… – медленно сглотнула тягучий сгусток обиды, который стоял в горле с того самого вечера, когда увидела Феликса в обнимку с шикарной девицей.

– Вспоминал, вообще-то. Просто успокоился, когда убедился, что у тебя все хорошо… И принялся разгребать свои проблемы.

– Убедился, что у меня все хорошо?! Что это значит, Железнов?

Собеседник резко перевел взгляд, тем самым укрепив во мне зарождавшееся подозрение.

– Неправильно выразился. Всего лишь узнал у Лины, что ты устроилась на работу, но я не вдавался в подробности… – Феликс прочистил горло, покусывая фалангу большого пальца.

– Так это ты? – произнесла ошеломленно.

– Не понимаю, о чем ты, – чересчур резко парировал Железнов.

– Вот в чем дело… – я подскочила со стула, лихорадочно меря кухню исполинскими шагами.

– Я целый месяц искала работу, а потом пожаловалась об этом Ангелине! И – о чудо! – через несколько дней сам декан журфака вызвал на поклон, предложив место под руководством его бывшей студентки! «Спортивный телеканал в поисках талантливых кадров!» Я сразу и повелась, думала, вся такая талантливая… А это ты постарался… – бросила с горечью.

– Черт. Все совсем иначе! Ты действительно талантливая! – поднялся на ноги собеседник, делая шаг ко мне.

– Скажешь, это простое совпадение?! – уперла руки в бока, глядя на него с осуждением.