Мелодия для саксофона
Часть 37 из 62 Информация о книге
– Потому что они у нас часто останавливаются, вернее, всякий раз, как приезжают на гастроли. – А Бессонов? – В первый раз. – Где же он останавливался до этого? – Понятия не имею, – повёл плечами Виталий. – Вы сказали, что Бессонов устроил в вашей гостинице переполох, но назвать вызов «Скорой» переполохом трудно. – Если бы «Скорая» один раз приезжала! А то трижды! Мы уже перепугались, как бы он прямо у нас ласты не склеил! Но бог миловал! Правда, чувствовал он себя настолько плохо, что встать с постели не смог, и утром его друзья наняли ему сиделку. – Сиделку?! – Ну да, чтобы сидела с ним и днём и ночью, следила, чтобы его состояние не ухудшилось. – Вы проверяли документы у сиделки? – А оно мне надо? – обиделся Виталий. – Вы хотя бы можете её описать? – Конечно, могу. Чернявая, глазастая… – Что значит глазастая? – Глаза большие, тёмные и точно фары! – Жёлтые? – Нет, говорю же, тёмные, типа тёмно-карие. – А почему вы сравнили их с фарами? – Ну, сравнил и сравнил! – Должна же быть причина! – Ну, – Виталий задумался, – они то ли светятся, то ли сияют изнутри. – А ещё что вы можете сказать о ней? – Смуглая. – Цыганка, что ли? – Почему сразу цыганка? – Вы сказали чернявая, смуглая, с тёмными глазами. – И что с того? Местная девушка. Хотя она и не очень молодая… – Так она девушка или всё-таки не очень молодая? – Чего вы к словам цепляетесь?! – ощетинился Усов. – Работа у меня такая. Сколько, по-вашему, лет сиделке? – Лет тридцать будет, а может, и с гаком. – И сколько она дежурила у постели Бессонова? – Трое суток точно. – А потом? – Потом ему позвонили из дома и сказали, что тёща померла. – А сиделка? – Ушла она. – Выходит, что гастроли квартета полностью сорвались? – Вроде дружки его пытались что-то играть втроём. Но слушатели в основном остались недовольны. – Требовали возврата денег? – Не так чтобы шибко. Им сказали, что саксофонист слёг. А потом ещё и тёщу приплели. – Действительно, зачем… – Как зачем?! – удивился непонятливости детектива Виталий. – Чтобы на совесть надавить. Народ засовестится и денег назад за раскупленные билеты требовать не станет. – Сработало? Не требовали? – Я же говорю, не шибко. – То есть нашлись те, кто не усовестился? – Естественно. – Так, вернёмся к Бессонову. Он все эти три дня провёл в своём номере? – В моё дежурство точно не выходил. А сменщик мой Серёга Маврин. У него можете спросить. Только я думаю, что Серёга вам то же самое скажет. – То есть тратить деньги на Серёгу вы не советуете? – улыбнулась Мирослава. – Так и не выйдет у вас ничего, – хитро прищурился Виталий. – Это ещё почему? – Потому что Серёга мало того, что женат, он ещё и с хвостом! – С хвостом?! – Или с прицепом, – и пояснил: – Двое детей у Серёги. – И он верный муж и примерный отец? – Типа того. – Что же вы не берёте с него пример? – поддела Усова Мирослава. – Под юбкой я ещё насидеться успею, когда женюсь. А пока мне погулять охота. – Ну, ладно, – сказала Мирослава, – вы гуляйте, а я покину вас. – Как это? Вы же обещали! – Ничего, кроме денег, я не обещала, – усмехнулась Мирослава и положила на стол несколько крупных купюр. – Это за ужин много, – вырвалось у Виталия. – Это ещё вам и за информацию. – А, спасибо. Мирослава почувствовала, что у Усова отлегло от сердца. И уже вдогонку ей он крикнул: – Если что, обращайтесь! – Всенепременно, – бросила она, не оборачиваясь. Вернувшись в гостиницу, Мирослава взяла ключ от номера и, наклонившись к портье, спросила: – Вы Сергей? – Да, – удивился он. – Вы дежурили в дни, когда у вас останавливался музыкальный квартет? – Да, – ответил он настороженно, – а почему вы спрашиваете? – Я детектив, – Мирослава протянула ему лицензию. – Понятно.