Месть железного дворфа

Однако у него не было времени размышлять над этим, потому что с противоположной стороны черный туман заклубился вокруг другой зловещей фигуры намного более крупной.

Тазмикелла накренилась, резко свернула влево и изогнулась всем телом, затем устремилась отвесно вниз. Они внезапно вырвались из Сумерек, и под ними раскинулся широкий мир. Но прямо в тот миг, когда белый возник из клубившихся туч, драконица изогнулась всем телом и рванулась вверх.

Дзирту происходящее казалось полным кошмаром. Он не осмеливался стрелять из лука, опасаясь задеть Ильнезару, – кто мог знать, где она сейчас находится? И кто знал, где сейчас белый вирм? Так продолжалось довольно долгое время – они то ныряли во тьму, то вылетали из нее, то снижались, то устремлялись к небу, иногда вылетали из облаков наверх, на солнечный свет, иногда вниз, в полумрак.

Какая-то огромная тень промелькнула слева, вторая – справа, потом две тени пронеслись над Дзиртом и под ним, но дроу не мог бы сказать, где Ильнезара, а где ее белый противник.

Так продолжалось снова и снова, и Дзирт уже решил, что этой игре в прятки не будет конца.

Они взмыли к небу, пронзили облака, и оказалось, что там, наверху, их поджидает белый вирм. Он взревел, рванулся к жертве, но Тазмикелла стремительно отпрянула в сторону, и ледяные зубы щелкнули на волосок от ее шеи. Драконы задели друг друга на лету, и Дзирт едва избежал удара крылом, который наверняка вышиб бы его из седла, – а потом ухитрился вовремя пригнуться, чтобы уклониться от взмаха меча Тиаго. Молодой дроу, искусный воин, сумел атаковать противника на лету.

Дзирту удалось прицелиться как раз перед тем, как Тазмикелла ринулась вертикально вниз, в темноту. Опытный следопыт выпустил одну за другой три стрелы.

Но Тиаго уже приготовил магический щит. Несмотря на то что Дзирт прицелился как всегда точно, ему все равно не удалось даже задеть молодого воина.

И кошмар начался вновь. Крик боли, раздавшийся слева, подсказал Дзирту, что вирм встретился с Ильнезарой. И, судя по высоте крика, Ильнезаре пришлось нелегко.

А может быть, Ильнезара просто сообщила что-то своей сестре, сообразил он, когда Тазмикелла вполне спокойно отклонилась немного в сторону и вошла в облака.

Тазмикелла и Дзирт, вынырнув с другой стороны Сумерек, на сей раз опустились гораздо ниже. Наверху среди облаков возникла какая-то тень – вирм был там, у самого края облаков, и, когда Тазмикелла описала круг, Дзирт поднял оружие.

Дроу увидел белую чешую, загудела тетива Тулмарила, и ледяного вирма осыпал поток серебряных стрел. Они не причинили врагу никакого вреда – Дзирт лишь выплеснул таким образом свое раздражение от невозможности попасть в Тиаго.

Дзирт заметил еще кое-что и, обдумывая следующий выстрел, кивнул своим мыслям. Однако с этим пришлось подождать, потому что Тазмикелла в очередной раз скрылась в Сумерках.

Сестры несколько минут переговаривались, потом начали атаковать белого дракона. Однако они как будто не желали причинять Араутатору серьезного вреда: быстро укусив его или хлестнув хвостом, обе ускользали.

– Словно воробьи, клюющие ястреба, – прошептал Дзирт, вспомнив знакомую сцену.

Когда-то ему пришлось наблюдать за тем, как ловкие маленькие птички сражались в небе с ястребом и в конце концов отогнали от своего гнезда крупного, сильного хищника.

Разумеется, Дзирт тоже играл отведенную ему роль: он держал наготове лук и одну за другой выпускал стрелы, едва только замечал во тьме белую чешую. Однако он старался попасть не в Тиаго, а в дракона, – он знал, что все равно не ранит дроу с магическим щитом.

«Терпение», – убеждал себя Дзирт. Он знал, что рано или поздно получит свой шанс.

Потом они летели беззвучно, окруженные черными тучами, и у дроу буквально волосы на затылке зашевелились. Внезапно наступила полная тишина, и Дзирт испугался, что белый вирм понял тактику противника.

Но Тазмикелла не разделяла его опасений. Драконица неожиданно рванулась вертикально вверх, и Дзирта снова швырнуло вперед, так что он врезался носом в холку Тазмикеллы. Они вылетели из туч, совершили резкий вираж, и Дзирт развернул Тулмарил, думая, что белый дракон сейчас покажется у него за спиной.

В темной пелене образовалась воронка, и оттуда вылетел вирм – однако это был не белый дракон, а Ильнезара, и Дзирт едва успел удержать тетиву.

Ильнезара летела вниз, и теперь Дзирт действительно увидел белого дракона у самой поверхности облачной завесы. Тот повторял маневр Ильнезары, намереваясь преследовать ее.

Перед Дзиртом промелькнуло брюхо белого дракона, он выстрелил один раз, потом второй. Вторая стрела отскочила от непроницаемой чешуи и угодила в кожаный ремень – подпругу седла Тиаго.

– Вот тебе и щит не помог, – с мрачным удовлетворением прошептал Дзирт.





* * *


Несмотря на мучительную боль, несмотря на то что бедра его были раздроблены и он ежеминутно ожидал смерти, Тос’ун испытал некоторое удовлетворение при виде разгневанного раненого дракона, нависшего над обреченным человеком.

Дракон разинул пасть, обнажил зубы длиной с ногу крупного мужчины и попытался сцапать человека, но тому удалось в последний момент отпрыгнуть прочь, иначе его раскусили бы пополам.

Теперь монах был совсем рядом с Тос’уном, настолько близко, что дроу мог бы, протянув руку, схватить его за щиколотку. Он сделал движение, собираясь вцепиться во врага, но в этот момент вирм атаковал. Однако на этот раз, раскрыв свою зубастую пасть, он не стал кусаться.

Он дохнул.

За мгновение до того, как смертельно холодное облако опустилось на Тос’уна и прекратило его страдания, дроу обнаружил, что лишен даже возможности видеть гибель своего врага. Человек, стоявший перед ним, человек, которого он едва не схватил, который, как он думал, тоже сейчас погибнет в ледяном облаке, просто рассыпался, превратился в облако паривших в воздухе сияющих осколков, затем в тысячу крошечных лепестков, и легкий ветерок унес их прочь.

А спустя долю секунды дроу замерз насмерть, по на лице его навеки застыло выражение ужаса и неверия.





* * *


Огненные шары взрывались один за другим, половина – во тьме Сумерек, половина – под черной нелепой.


Из туч с яростным ревом вынырнул белый дракон, уже без всадника. Но движения его по-прежнему были замедленными из-за дыхания Ильнезары, а сестры-драконицы прекрасно видели друг друга, и поэтому сейчас ситуация была у них полностью под контролем.

И снова Дзирту вспомнилось сражение воробьев с ястребом. Тазмикелла и Ильнезара начали вращаться на лету и сновали вокруг огромного белого вирма, под ним, над ним, кусая его, обдавая колдовским дыханием, швыряя в него магические огненные шары, молнии и «дротики» черной энергии. И все это время Дзирт не переставал осыпать врага своими жгучими стрелами.

Один раз Дзирт даже услышал, как Тазмикелла засмеялась, довольная собственной изобретательностью. И это был очень странный смех! Она создала прямо на пути летевшего с огромной скоростью белого дракона каменную степу. Ледяное чудовище с легкостью пробило стену, обломки разлетелись во все стороны и упали на землю с высоты нескольких миль. Естественно, это препятствие лишь разозлило вирма и не причинило ему никакого вреда.

Тем не менее трюк медной драконицы подлил масла в огонь: белый вирм окончательно рассвирепел и не переставая клацал челюстями, пытаясь укусить какую-нибудь из сестер, – по всякий раз промахивался.

Теперь драконицы постоянно изрыгали газ, замедлявший движения, чтобы чары, сковывавшие белого противника, не рассеивались, чтобы вирм, намного превосходивший их по размерам и силе, не смог их поймать. Возможно, их укусы и причиняли боль, но один укус его гигантских челюстей был смертельным.

Они в очередной раз вынырнули из темного облака, полетели на север, и внизу открылось зрелище страшной битвы, кипевшей у подножия Ледяных холмов. Внезапно белый дракон просто сложил крылья и предоставил силе тяжести сделать за него то, чего он сам сделать не мог: он начал падать, и скорость падения была настолько высокой, что вирму наконец удалось спастись от преследования назойливых медных драконов.

Ильнезара собралась было в погоню, но Тазмикелла криком отозвала ее.

Магическое дыхание скоро утратит силу, – предупредила Тазмикелла сестру, когда они полетели бок о бок.

– Ладно, тогда давай поднимемся и останемся под облаками, – предложила Ильнезара.

Все трое, сестры и Дзирт, наблюдали за гигантским вирмом, который превратился в сверкающую белую точку далеко внизу. Падение прекратилось, и, действительно, казалось, будто он снова движется с обычной скоростью.

Но теперь Древняя Белая Смерть спешил на север, к Хребту Мира, где, как знали сестры, располагалось его логово.

– Итак, все кончено, – заметила Тазмикелла.

– Но вы же убили его сына! – удивился Дзирт, который ожидал, что белый дракон вернется, чтобы выместить на них гнев.

– Пока еще не убили, – поправила сто Тазмикелла.

– Араутатор – цветной дракон. Ему нет никакого дела до собственного сына, – презрительно бросила Ильнезара Дзирту, повернув огромную голову так, что морда ее оказалась совсем рядом с дроу.

Такое соседство заставило его немного понервничать.

– Наоборот, он должен быть доволен – теперь ему достанется больше сокровищ, – согласилась Тазмикелла. – Не волнуйся, Дзирт. Вирм нам больше не страшен.

– А теперь давайте покончим с младшим, – предложила Ильнезара и, совершив резкий разворот, направилась к Четвертому Пику, где лежал израненный Аурбанграс.





* * *


Он знал, что в воздухе вокруг него распространяется смертоносный холод, но это ощущение было как будто далеким и не причиняло ему боли. И тогда он понял истинную природу взаимоотношений между своей душой и смертным телом. Ему удалось бросить мимолетный взгляд на границу, разделяющую мысль и реальность, физический и духовный миры, Фаэрун и высшие уровни существования.

Брат Афафренфер не по своей воле, так сказать, воспарил над смертным телом. Разумеется, это произошло благодаря помощи магистра Кейна; не мог он до конца понять и осмыслить то, что с ним произошло, и то, что он ощущал. Каким-то образом он покинул свой уровень существования, просто исчез с поля боя и избежал верной смерти от дыхания ледяного дракона.

Он почувствовал, что раненый дроу умер, – почувствовал, но не увидел этого. Он в этот момент вообще ничего не видел в том смысле, в каком видят окружающий мир смертные существа из плоти и крови. Но все же реальность ясно представлялась ему, и он наблюдал за тем, как дух дроу покидает тело.

Афафренфер чувствовал легкость. Он чувствовал… связь. Связь со всем вокруг. Ни один предмет не казался ему непроницаемым; как будто он сам превратился в луч света, проникающий сквозь толщу воды, а окружающее, все одушевленные и неодушевленные предметы, стали полупрозрачными, бесплотными.

Он понял, что перешел на иной уровень восприятия, но не осмеливался размышлять об этом. Монах прекрасно сознавал – возможно, это была мысленная подсказка Кейна, – что все происходящее лежит далеко за пределами его понимания и что попытка разобраться действительно может привести к тому, что он лишится рассудка. Даже красота этого состояния – а для Афафренфера в нем была красота – ошеломила его настолько, что разум его почти отказывался воспринимать происходящее.

По магистр Кейн помог ему вернуться к реальности. Монах почувствовал мощную жизненную энергию раненого белого дракона и еще более сильное излучение, исходившее от возвращавшихся медных вирмов.

Афафренфер ощутил их ярость, их злобу, словно само время и пространство содрогались от могучих пинков и взмахов крыльев и хвостов драконов, сцепившихся в драке на склоне горы. Он не мог слышать шума битвы, но отзвуки ее порождали вибрацию в нем и в пространстве вокруг него.

Постепенно слух начал восстанавливаться. Сначала звуки были приглушенными, потом они стали громче. Брат Афафренфер услышал пронзительные крики боли и ярости и сообразил, что возвращается в свое смертное тело.

Монах открыл глаза, поморгал; свет на мгновение привел его в замешательство, но затем он все понял.

Прямо перед ним лежал умирающий белый дракон; Ильнезара, усевшись на его вытянутую шею, пригвоздила его к земле. Тазмикелла рвала зубами брюхо поверженного врага и выдергивала гигантские кишки. У нее на спине сидел Дзирт – он вцепился в седло и старался не смотреть на это кошмарное зрелище.

Прошло немало времени прежде, чем все было кончено. Белый дракон испустил дух, и Афафренфер, оглянувшись, увидел тело дроу, который на нем летел: оно было изогнуто, изломано и застыло под коркой льда, образованного дыханием его же собственного «союзника».

– Ну а теперь покончим с этим, – объявила Тазмикелла.

Пасть и морда ее были заляпаны кровью, отвратительная длинная кровавая кишка белого дракона свисала, зацепившись за зуб.

Афафренфер внутренне содрогнулся, вспомнив ее в виде эльфийки, такой красивой, изящной, привлекательной. Эта вторая сторона Тазмикеллы, эта жестокость, недоступная пониманию смертных, потрясла его до глубины души.

Однако он не мог игнорировать ее призыв, поэтому отправился к Ильнезаре и уселся в седло. Затем они спрыгнули со скалы и полетели прочь. Победные крики драконов донеслись до воинов короля Коннерада, сражавшихся в долине, до Бренора и «потрошителей», защищавших мост через Сарбрин, до короля Эмеруса и его армии, которая теснила орочье войско на поле к северу от ворот Мифрил Халла.