Месть железного дворфа

Стражники заметались но палатке, думая, что сейчас он появится в другом месте, но Хартуск наградил оплеухами тех, кто попался под руку, и заорал:

– Бегом, проверьте!





* * *


Можешь мне не поверить, но я ненавижу совершать подобные глупые, некрасивые, грязные вещи, – обратился Киммуриэль к Громфу, когда вернулся к архимагу в пещеру, расположенную на севере, далеко от орочьей армии и палатки Хартуска.

– Они лишь сыграют предназначенную им роль, – спокойно ответствовал архимаг.

Киммуриэль понимал, что сегодня многие дроу из К’Ксорларрина встретят свою смерть. Эти потери покроют позором молодой город и поставят Верховную Мать Зирит в очень неудобное положение, поскольку ей придется обратиться за поддержкой к Верховной Матери Квентл.

Таким образом, масштабная экспедиция на Серебристые Болота снова принесет выгоду Дому Бэнр. Киммуриэля, разумеется, это все нисколько не удивило. Он с самого начала подозревал, что Квентл именно с таким дальним прицелом уговорила воинов и магов К’Ксорларрина идти на войну. Именно поэтому она приказала Тсабраку сотворить заклинание Сумерек, хотя могущественный Громф больше подошел бы для выполнения подобной задачи. В конце концов, она никогда не собиралась предоставлять К’Ксорларрину независимость, а Верховной Матери Зирит – свободу от власти Дома Бэнр.

Несколько десятков убитых мужчин ничего не значили для Верховной Матери Квентл. Но ресурсы Матери Зирит были ограничены, к тому же ей приходилось заботиться о безопасности города, окруженного врагами, особенно после того как Дзирт и его друзья нанесли ей существенный урон. И для Зирит подобный удар мог оказаться весьма болезненным.

Неудача Зирит могла навести другие Дома Мензоберранзана, например, Меларн или Ханцрин, на дерзкую мысль о том, что создание нового города вовсе не было санкционировано и благословлено Госпожой Ллос. Ни для кого не было секретом то, что Верховная Мать Шакти Ханцрин создала собственную торговую коалицию с несколькими менее влиятельными Домами. Поэтому ее разозлил решительный ход Дома Ксорларрин – создание колонии в Верхнем Подземье, из которой можно было вести торговлю с поверхностью.

Киммуриэль пристально уставился на архимага и пожалел о том, что сейчас не время для очередного псионического занятия. Возможно, он сумел бы проникнуть в истинные замыслы Громфа и разгадать эту загадку – загадку мага, который служил обеим сторонам, предавал и своих, и врагов.

Громф знал о вмешательстве Джарлакса, но ничего не предпринял, вообще не обратил никакого внимания на наемника. С другой стороны, отправив Киммуриэля к Хартуску, Громф действовал в интересах Верховной Матери Квентл.

Но почему?





* * *


Темные эльфы могут передвигаться с большой скоростью, особенно когда есть возможность призвать призрачных ящериц и других магических созданий.

Но они не смогли обогнать вести, которые неслись из лагеря военного правителя Хартуска обратно на север и на восток, передавались от орка к гоблину, от огра к великану.

И поэтому первая битва в наступлении Хартуска на Эверлэнд состоялась не под стенами города, и орки сражались не против Алейны Сверкающее Копье и ее Серебряных Рыцарей. В хвосте огромной армии распространился слух о том, что за голову дроу дают сто золотых монет и воз рабов.

И вскоре ночное небо озарили огненные шары и молнии, созданные магами-дроу. Прекрасные мечи темных эльфов свистели в воздухе, и поля были залиты кровью орков, гоблинов и великанов.

По исход битвы решили сотня камней, брошенных великанами, тучи орочьих стрел и копий. Воины из К’Ксорларрина были побеждены благодаря огромному численному превосходству противника. Кое-кому удалось бежать, скрыться во тьме, но многие попали в плен или были убиты.

В точности так, как замышлял Громф.





Глава 23

Ловушка для вождя




Она смотрела сквозь пламя и видела все так ясно и четко, словно находилась прямо в том самом костре. Помимо треска поленьев, до нее доносилось ворчание врагов, расположившихся в лагере. Убедившись, что это костер вожаков, Кэтти-бри отбросила все мысли и погрузилась в транс, куда ее увлекало волшебное кольцо, и связь ее с уровнем Огня стала еще прочнее.

Пламя костра вздымалось высоко к ночному небу, и на него оборачивались все находившиеся вокруг орки и великаны. Однако спустя несколько минут они отвлеклись на какой-то грохот, донесшийся с юга и породивший эхо в окрестностях лагеря.

Это было пение, стук оружия о щиты и мерный топот тысяч сапог.

Какая-то многочисленная армия приближалась к стоянке крупного отряда, расположенной в Холодной Долине, между восточными отрогами Ровинских гор и Мерцающим Лесом. Орки из этого самого лагеря в начале года отбросили отчаявшегося короля Эмеруса обратно в твердыню Фелбарр.

Гоблины, орки и великаны встревоженно переглядывались. Им было известно о сражении за мост через Сарбрин – по крайней мере, отрывочно, – и еще ходили слухи о том, что дворфы вырвались из Мифрил Халла.

Значит, это войско короля Коннерада идет на помощь Фелбарру?

Костер вспыхнул еще ярче, и они поняли, что причиной тому были не ветер и не очередное смолистое полено. Языки пламени некоторое время исполняли свой завораживающий танец, затем изменили цвет, по очереди стали синими, красными, рыжими и белыми. Теперь костер излучал такой сильный жар, что орки и гоблины вынуждены были отступить.

– Это какое-то колдовство! – воскликнула Барунга Вражий Камень, глава отряда ледяных великанов и, таким образом, командир всего лагеря. Но едва успела великанша договорить, как из костра вышел живой великан, созданный целиком из огня!


Ледяные великаны взревели и бросились к своим камням, а те, кто не смог сразу найти «оружие», принялись хватать оказавшихся поблизости гоблинов и орков и швырять их в элементаля.

А затем Барунга повела своих воинов в бой. Они пытались отбиться от огненного элементаля тяжелыми дубинами. Один великан с пылающими волосами и одеждой покатился прочь, а второй рухнул на землю, рассыпая дождь искр и тлеющих угольев: элементаль нанес удар кулаком прямо в его белое лицо.

Но, несмотря на появление свирепого элементаля, основное внимание орков и великанов привлек шум, доносившийся с юга. Деревья на опушке Мерцающего Леса начали колыхаться, зашумела листва, и теперь отчетливо была слышна песня. И песня эта привела в ярость гоблинов и великанов, которые больше всего на свете ненавидели дворфов.

Из темноты, из-за деревьев, появились крепко сбитые низкорослые воины, и орочьи вожаки криками приказали подчиненным строиться, горя нетерпением броситься в бой.

Но из леса продолжали появляться все новые дворфы, ряды за рядами. Они слаженно маршировали, и их сцепленные щиты образовывали сплошную стену.

Стену из железа, мифрила и адамантина.

Стену дворфов.

Если несколько минут назад их песня вызвала у врагов ярость, то теперь она внушала страх, потому что бородатых воинов становилось все больше.

В сторону дворфов полетели стрелы, копья и огромные камни, но немногие снаряды достигли цели. Даже валуны, которые швыряли великаны, отскакивали от стены из щитов, не причиняя дворфам особого вреда.

Дворфы медленно, но верно приближались к орочьему лагерю, подобно огромной серой луже, подобно океанскому приливу.

Едва успела Барунга Вражий Камень прикончить наконец элементаля могучим ударом дубины, как из огня выступил второй.

– Погасите костер! – приказала Барунга окружавшим ее воинам и с яростью набросилась на элементаля.

Гоблины и орки, стараясь нe попадаться иод руку огненному существу, со всех сторон поспешили к костру и принялись забрасывать его землей. Некоторые с помощью топоров и копий вытаскивали из огня горящие поленья и затаптывали их.

Вскоре от большого костра осталась дюжина небольших – а также загорелось несколько неосторожных гоблинов. Тем временем Барунга и ее воины почти уничтожили второго элементаля.

– А теперь займемся дворфами, – приказала командирша.

Но они почти сразу же поняли, что с этим придется подождать, потому что с западной стороны лагеря на них обрушился мощный залп эльфийских стрел, преимущественно нацеленных в Барунгу. Направляла лучников наблюдательница, которая следила за битвой издалека и сообщала о происходящем в лагере своему мужу.





* * *


С южной стороны лагеря с ревом наступали дворфы, и их сцепленные между собой щиты двигались вперед подобно страшной смертоносной стене. Свирепая, прекрасно спланированная атака, значительное численное превосходство дворфов – все это заставило чудищ Королевства Многих Стрел отступить. Вскоре орки, гоблины и великаны, в смятении метавшиеся по лагерю, думали уже только о том, как спасти свою шкуру.

Девять тысяч дворфов хором воскликнули: «На колени!» Так говорилось в их песне, «Походном ритуале». Воины со щитами, шагавшие в первых рядах, одновременно опустились на одно колено.

Теперь настала очередь тысячи самострелов: воины установили их на щиты и, дойдя до соответствующего места древней песни, разом выстрелили.

Орки, наступавшие первыми, полетели на землю, корчась от боли, а дворфы двинулись дальше, давя оставшихся в живых тяжелыми сапогами.

Еще час – и дворфы одержали верх, прочий лагерь был сметен, а обратившихся в бегство врагов перестреляли эльфы Синнафейн и Дзирт До’Урден с волшебным луком.

И посреди всей этой суматохи стоял Бренор Боевой Молот, продолжая петь свою песню. Никогда в жизни он не чувствовал себя ближе к богам, даже в тот момент, когда сидел на троне в Гаунтлгриме.

Король Эмерус был первым командиром, который обнаружил его. Слезы текли по лицу старого правителя твердыни Фелбарр, когда он, раскрыв объятия, приближался к Бренору. Он был слишком взволнован и не мог даже выговорить слов благодарности.

Король просто крепко обнял Бренора, и окружавшие их дворфы, дворфы Фелбарра, Адбара и Мифрил Халла, разразились оглушительными восторженными воплями.

Холодная Долина наконец была очищена от врагов, осада снята, и вскоре наземные ворота твердыни Фелбарр, Рунные врата, распахнулись настежь.

Праздничный пир в честь победы был устроен прямо здесь, перед огромными воротами, и тысяча костров превратила ночь в день. Дворфы одной рукой швыряли в костры гоблинов и орков, другой рукой поднимали кувшины эля, и песня дворфов разносилась от Ровинских гор до Мерцающего Леса, и ее слышали эльфы, которые охотились за бежавшими монстрами, стреляли в них, убивали или гнали далеко-далеко прочь.

Пейте и ешьте досыта, ребята! – велел Бренор, и пировавшие дворфы передавали друг другу его слова. – Завтра мы будем шагать через лес до самого заката, а следующий рассвет встретим на берегу Сарбрина, где нас ждут лодки!

– Мы переплывем реку к северу от моста? – удивился король Коннерад.

Но туда сотню миль топать! – вставил король Харнот.

– Гораздо ниже по течению, – ответил Бренор Коннераду, а Харноту лишь широко ухмыльнулся.

– Прямо на запад, говоришь? – переспросил король Эмерус.

– Мне кажется, я понял, на что ты нацелился, – заметил Рваный Даин, который лучше всех знал эти места; потом он хмыкнул и кивнул Эмерусу. – Ах, Малыш Арр Арр, – с восхищением обратился он к Бренору, – как сильно ты вырос.

Король Фелбарра тоже ухмыльнулся, четко представив себе их позицию. Подобно Рваному Даину, Эмерус сообразил, что если они пересекут Сарбрин прямо к западу от этого места, пройдя через Мерцающий Лес, то окажутся неподалеку от крепости Темная Стрела.

– Запри свои двери покрепче, друг мой, – сказал Бренор Эмерусу. – Потому что нам нужно закончить одно дельце, и мы его закончим, уж не сомневайся.