Метро 2033. Реактор

– Держать окно! – послышался приказ.

На площадку первого этажа обрушился шквал пуль, и два луча крест-накрест перекрыли Диме путь наверх.

«Вот и все», – подумал он. Не будет ни спасения Лены, ни счастливой жизни, ни будущего вообще. Ничего не будет. Зорин сел в угол, изо всех сил пытаясь смириться с предстоящей смертью и прося прощения у всех, кого смог вспомнить.

Внезапно с улицы раздался пистолетный выстрел. Потом еще один. И еще.

Дима сидел, ничего не понимая. В дверном проеме появилась одинокая фигура. Тень пистолета четко вырисовывалась на пыльном полу. Дима поднял трубу, собираясь дорого продать свою жизнь.

– Завязывай, командир. Это я.

На площадке появился чумазый Егор.

– Я слышал, у нас есть дело?

Он бросил ошалевшему Дмитрию тяжелую сумку. В лучах закатного солнца блеснула вороненая сталь.





Глава 9. Что делать?




– Ну, и что теперь?

Дима с Егором сидели в подвальной комнате, глядя на сумку, доверху заполненную оружием. Оба держали в руках алюминиевые кружки с тем, что в нынешнем мире называлось чаем. Плахова мелко потряхивало. Сегодня он первый раз убил человека. И не одного. Увидев, в каком положении находится его друг, Егор, не задумываясь, бросился на помощь. На волне адреналина ему еще удалось дойти до Димы и даже сказать тому что-то бодрое, но затем силы стали потихоньку оставлять его. Убирать трупы и отгонять машину пришлось уже Зорину. Когда Дима снял с одного из мертвых противогаз, стало понятно, почему Егору удалось перебить хоть и небольшой, но хорошо вооруженный отряд Темных. Пацану было от силы лет шестнадцать. Бледная кожа и абсолютно лысый череп несколько смазывали картину, но тонкие черты юного лица не оставляли места для сомнений. В широко открытых глазах застыли удивление и какая-то детская обида. Мальчишка явно не ожидал такого исхода. Сняв противогазы с других, Дима лишний раз убедился – все нападавшие, кроме одного, только-только вышли из детского возраста. Украдкой посмотрев на друга, Дмитрий решил не делиться с ним этим открытием. Плахов в это время просто сидел на старых скрипучих качелях и тупо смотрел на действия товарища.

В подвале уже творилось черт-те что. От любопытных взглядов Диминых соседей, конечно, не ускользнула кровавая сцена расправы над патрулем Темных, и теперь все они в спешке собирали вещи и паковали чемоданы, справедливо решив, что в ближайшее время им лучше перекантоваться у родственников и знакомых. Зорин тоже думал, что патруля хватятся очень скоро, и что будет потом, даже не хотелось представлять. Как бы ни было Егору плохо, ему придется приходить в себя поскорее. Иначе все, что сегодня произошло здесь, окажется напрасным.

– Что делать-то будем? – снова спросил Плахов. Кажется, ему стало лучше.

– Я на реактор пойду, – ответил Дмитрий, хотя с трудом себе это представлял.

– Мы на реактор пойдем, – поправил Егор.

Зорин покачал головой.

– Ты не должен это делать. Не обязан.

– Не должен и не обязан, – согласился Егор, отставив кружку в сторону, его рука уже почти не дрожала, – но пойду. У меня никого нет. Вы с Леной мне – как семья. Мы с тобой это все затеяли, с нас и спрос. Да и эти оборзели вконец. Ленку спасать надо. И малыша.

У Димы от этих слов перехватило дыхание. Он крепко обнял товарища.

– Спасибо.

Хотя Зорин и боялся признаться себе, но в глубине души он понимал, что его поход за Леной – это билет в один конец. Дима осознавал, что вряд ли сможет не то что спасти беременную жену, но и вообще попасть к реактору. Он просто решил, что лучше погибнуть, спасая своих, чем жить потом с таким грузом на душе. С Егором у него появлялся реальный шанс провернуть задуманное.

– Ну, все. Все. – Плахов похлопал друга по спине. – Сейчас расплачусь.

К нему вернулись былое ехидство и сарказм.

– Наши все хотели прийти, – добавил он.

– И где они? – поинтересовался Дима.

Егор вздохнул.

– Арестовали их.

– За что?

– Да за тебя. Кирюха видел, как ты к Захарчуку влетел, и сразу к нам побежал. Мы-то про всю эту байду с парниками уже слышали. Знали, что ты придешь. И про Ленку слышали. Дураку понятно, что ты будешь делать. Всем отрядом решили тебе помочь. Ребята по очереди в оружейку сходили, каждый принес кто что смог. Витя в столовку наведался, тушенки несколько банок взял, якобы для патруля. Ну, а когда ты убежал, мы за тобой двинулись. Изначально было понятно, что Захарчук тебе от ворот поворот даст. Не тот уже старик. Ну, вот. Двинулись мы за тобой, тут нас на выходе и повязали. Якобы за то, что покинули место службы во время массовых беспорядков. Теперь все наши в ИВС сидят. Дезертирство им шьют.

– А ты как же?

– Мне повезло. Я последним шел, да еще с сумкой. Ее Витя хотел нести, но я настоял. Будь по его, не было бы у нас этого богатства. – Егор показал на маленький арсенал на полу. – Их Витя первый и заметил. Сразу же меня за шкварник – и за угол зашвырнул. Вместе с сумкой. А сам вперед рванул. Наши там крепко подставились.

– В смысле? – не понял Зорин.

– Они ж драку с патрулем устроили, чтоб я мог уйти.


Дима охнул. Драка с патрулем, да еще и во время тревоги – это стопроцентный трибунал. Повезет, если просто со службы попрут. А если по «закону военного времени»?

Он понял, что на его совести еще несколько дорогих ему жизней. Либо он вернется победителем, либо всем хана.

– Ты думаешь – Захарчук? – мрачно спросил он.

– А кто же?! – воскликнул Егор. – Он, когда ты от него убежал, по-любому понял, что дальше будет. По его наводке патруль за нами пришел. Как-то они уж очень целенаправленно к нам двигались.

Зорин усмехнулся.

– Значит, ты теперь дезертир?

Друг невесело кивнул:

– Дезертир и вор. Мало того, что со службы сбежал, еще и оружейку обнес. И это когда в городе беспорядки. – Он демонстративно потер рукой шею. – Эх, висеть мне на столбе. И причем долго.

Дмитрий рассмеялся.

– А ты-то чего ржешь, – воскликнул Егор. – Ты-то тоже дезертир. Тебе рядом висеть.

Зорин, смеясь, покачал головой.

– Не, я уволиться успел. Я теперь гражданский. – Погоди, – осенило его вдруг. – А чего мы тут рассиживаемся?

– А что? – не понял Плахов.

– А то! Когда Захарчук тебя не досчитается, куда он патруль направит? А? Доперло?

– Черт!

Подхватив сумку, они выбежали в тамбур. Там спешно стали натягивать на себя ОЗК.

Как и бывает в подобных ситуациях, костюмы путались, застревали, вызывая потоки отборного мата у торопящихся товарищей. Надо было спешить. Одно дело – перестрелка с Темными, и совсем другое – стрелять в своих собственных товарищей, с которыми еще недавно тянули долгие ночные дежурства на мосту. А сдаваться Дмитрий не собирался.

Выбежав во двор, они рванули в противоположную от РОВД сторону, вниз по Гагарина. Людей на улице стало заметно больше. Намного больше, чем должно было, даже несмотря на вечернее время. Они шли группами и поодиночке, изредка выкрикивая какие-то лозунги и призывы. И все они двигались в одну сторону. Похоже, в городе назревала революция. Многие неодобрительно и даже со злостью оборачивались на двух людей, спешащих в противоположном направлении. Дмитрий никак не мог понять, почему, пока до него не дошло.

– Нашивки сними, – сказал он Егору.

– Чего?

Зорин схватил друга за рукав и затащил в ближайшую подворотню.

– Нашивки сними, – повторил он. – И знаки различия. Сейчас менты не в моде.

Егор охнул и стал торопливо отдирать от служебного ОЗК прилепленную на «липучку» надпись «Полиция» и полоски ткани, заменяющие ныне погоны.

– Чуть не попались, – сказал он, когда дело было закончено.

Дима отошел на шаг и оглядел результат. Как бы то ни было, ОЗК Службы правопорядка все равно немного отличался от гражданских, да и места, где недавно находились наклейки, выделялись. Халтура, конечно, но Зорин надеялся, что в темноте это будет не так заметно. Им бы, как говорится, ночь продержаться, а потом… Потом это все уже не будет иметь никакого значения.

– Пошли, – сказал он.

Они опять вышли на улицу. Быстро темнело. Народу поубавилось, но все же то тут, то там попадались группы людей, которые куда-то торопились, возбужденно переговариваясь между собой. Дмитрий похолодел. Он уже видел такое – в давно минувшем две тысячи тринадцатом. Смутные времена возвращались. Вот только вряд ли появится человек, способный усмирить эту гидру анархии. Похоже, чудом продержавшемуся двадцать лет Томску приходил закономерный конец.

К пограничникам они пришли уже затемно. Перед знакомой калиткой в железной бочке горели дрова. Два охранника ходили вокруг нее, изредка оглядываясь по сторонам. Друзья присели за углом соседней со штабом пятиэтажки.

– Что делаем? – спросил Егор.

– Попытаемся договориться.

– Договориться? С ними? Они в прошлый раз чуть мозги нам не вышибли.

– Не вышибли бы, – уверенно ответил Дима. – Это все Темные. Погранцы пленных не трогали.

– Ага, благодетели прямо. Я до сих пор ствол на затылке чувствую.

– А что ты предлагаешь? В атаку?

– Почему бы и нет?

– Потому что нет. Это – свои.

Плахов отвернулся.

– С такими своими чужих не надо. Своих он нашел, видите ли. А если по-тихому? – спросил он.