Метро 2033. Сетунь

Незваные гости




Михаил не знал, что делать. Уже три ночи он не выходил за едой – боялся, что тварь караулит снаружи. А ведь есть хотели все, даже раненый. Еще два дня – и придется урезать порции. Запасов делать последнее время почти не получалось.

Ближе к вечеру он все-таки решился. Ланка смотрела, как он собирается. Протянула ему что-то – он взял машинально. Маленький каменный наконечник стрелы.

– Это на счастье, – серьезно сказала она.

– Если со мной что-нибудь случится… – начал было он, но она тут же перебила:

– Даже думать об этом не хочу.

Когда он вышел, снаружи была оттепель. Шорох капель, падающих с веток, заглушал остальные звуки. Михаил решил, что далеко не пойдет, поднимется в одну из квартир ближайшего дома, на верхний этаж, где он еще не бывал. Ему повезло, он нашел в шкафу на кухне запас консервов и чай, хоть и отсыревший, а в висячем шкафчике – кое-какие лекарства. И решил, что для начала этого хватит. Нужно возвращаться быстрее. Он вдруг услышал грохот снаружи – кто-то с силой бил в дверь то ли подъезда, то ли убежища. Михаил выглянул в окно и понял, что опоздал. К двери бункера, помимо цепочки его следов, тянулись еще две. Там явно его ждали. А может, успели уже войти. Михаил сжал зубы. Ведь там только женщины и дети, а еще – больной Стас и беспечный Гарик, который вряд ли сумеет защитить остальных.

На всякий случай, чтобы обозначить свое присутствие, он выстрелил в воздух. Тут же отскочил от окна. В ответ раздался выстрел, пуля чиркнула по стене дома. Караулят. Одна лишь мысль билась в голове – успели они побывать внутри? Что с остальными?

Он снова выстрелил наугад, отвлекая их внимание на себя. А потом даже не услышал, почувствовал: что-то вокруг изменилось. Кажется, даже капли замерли, прекратив падать. Тишина настала неправдоподобная. И в этой тишине послышались тяжелые, размеренные шаги, от которых словно бы дрожала земля.

Тварь приближалась. И Михаил был этому только рад. Он снова выстрелил, надеясь, что это привлечет ее внимание.

С треском ломался кустарник. От двери бункера раздался короткий вскрик, затем стрельба, но чудовище даже не сбилось с шага. А гранат у нападавших, судя по всему, не было.

И когда стрельба стихла, шаги послышались уже совсем близко. И Михаил увидел огромную темную массу, двигавшуюся к их бункеру. И услышал, что пришельцы, караулившие у входа, принялись кричать «Помогите!» и беспорядочно стучать в дверь. Он молился, чтобы у его домашних хватило ума не открывать.

Чудовище, шумно дыша, обнюхивало человеческие следы. На месте тех двоих он попытался бы убежать. Но, может, при виде твари их парализовало от ужаса?

Огромный зверь остановился, присматриваясь и принюхиваясь. Затем последовал короткий бросок – даже не верилось, что столь огромная туша может двигаться так быстро. И врач с ужасом увидел, что в огромной пасти монстра уже болтается одна из жертв, судорожно дергая ногами. Тварь мотнула уродливой, в кожаных наростах, головой, тело отлетело в сторону и осталось лежать неподвижно – измятое, исковерканное. А она вновь сделала молниеносное движение – и вот уже вторая огласила округу нечеловеческим воплем, быстро оборвавшимся. А потом раздалось громкое чавканье и хруст.

Михаил вздрогнул и поежился.

– Вот так, ребята, – пробормотал он. – Морана-смерть прислала за вами. Желаю попасть прямиком в Валгаллу, или куда там вы хотели. И чего было так кричать, если вы все равно рвались к вашей Мертвой матери?

Он тихо поплелся на второй этаж – оттуда, из окна, удобнее было наблюдать за входом в бункер. За своих он уже не волновался – если раньше не открыли, то теперь не откроют точно. Только, наверное, думают, бедные, что его тоже убили.

Монстр деловито пожирал еще теплую плоть. Лишь один раз приподнял голову – и, как показалось Михаилу, уставился прямо на него. Тот вздрогнул. Но существо продолжало насыщаться.

Кажется, прошла вечность, прежде чем чавканье прекратилось, и он услышал тяжелую удаляющуюся поступь, от которой дрожала земля. Тихонько спустился и направился к входу. Поблизости валялся панорамный противогаз, залитый кровью. Михаил машинально подумал, что жаль хорошую вещь. Подошел к двери и постучал условным стуком. Тишина, хотя он знал – они сидят там и дрожат от страха, сомневаются.

– Лана, это я, – крикнул он. Получилось похоже на воронье карканье, но, видно, его услышали. Замок щелкнул, и он ввалился внутрь, тут же захлопнув дверь за собой.

Лана, бледная как смерть, глядела на него. Гуля с Тиной и жавшиеся к ним дети толпились поодаль. Гарик сидел на полу, нацелив автомат на дверь, Рустам сжимал пистолет. Защитник растет, подумал Михаил. Правда, я не разрешал ему брать оружие без спроса, но тут особый случай.

– Что это было? – хрипло спросила Тина. – Как только ты ушел, вдруг стали ломиться в дверь. Мы уж думали, нам конец.

– Ничего, – хрипло сказал Михаил. – Вы молодцы, что не открыли.

– Мы думали, они дверь выбьют, – сказала Лана и заплакала.

– Ничего. Все хорошо. Они больше не придут. – Михаил гладил ее по голове. На самом деле хорошего было мало, но им пока незачем знать об этом.

– Ты их убил? – деловито спросил Рустам.

Михаил обвел глазами остальных – они все смотрели на него.

– Нет, их убил не я, – сказал он.

– А кто они? Зачем приходили? – спросила Тина.

– За нами, – ответил врач.

Утром, отоспавшись, он навестил Станислава. Тот уже более-менее оправился, но до сих пор все больше лежал. И врач вдруг неожиданно рассказал ему все. Про странных поджигателей, поклонявшихся Мертвой матери, которые непременно хотели отправить их в мир иной, про неведомую тварь, явившуюся следом за ними. Он просто не мог больше держать это в себе. Тот долго молчал, качая головой и почесывая в затылке. Потом начал говорить:

– Знаешь, я что-то такое и раньше тут чувствовал. Отрицательная энергетика. Эти сумасшедшие не зря крутились именно здесь. Все-таки, видно, ментал у вас здесь засел – а может, кое-что похуже.

Михаил не сразу заметил, что в дверь лазарета протиснулась Сакина. Она что-то жевала, на ней была длинная растянутая выцветшая майка, но, несмотря на это облачение, Михаил в очередной раз подивился ее красоте. Эх, подумал он, ей бы еще мозги впридачу и… «И что? – сам себя спросил он. – Кому здесь все это нужно?»

– А что может быть хуже? – спросил он.

Стас не ответил, только пожал плечами, выразительно показав глазами на Сакину – мол, разговор совсем не для детских ушей. Михаил махнул рукой – не обращай, мол, внимания, она нам ничем помешать не может и вряд ли что поймет. Сакина, словно в подтверждение его слов, глупо хихикнула.

– Интересно, – помолчав, сказал Михаил, – ждать ли еще гостей, или больше не сунутся. Я не думаю, что это были последние.


– Я бы на твоем месте иначе ставил вопрос. Уходить вам надо отсюда, – сказал Стас.

– Как уходить, куда? У нас дети. Мы далеко не уйдем. Ведь это сколько проблем – надо опять воду искать, место подходящее. А как это сделать, если наверху теперь такое творится? Тут хотя бы река.

– За рекой тени. Не могут говорить. Надо дать им крови, – вдруг сказала Сакина.

– Это как понять? – удивился Стас.

– Наверное, греческие мифы. Про перевозчика Харона и Аид, – подумав, объяснил Михаил. – Жена им читает.

– Удивительно способный ребенок. Жаль, что… – Стас покрутил пальцем у виска. – А насчет уходить – как знаешь. Можете и здесь остаться. Но тогда готовьтесь к худшему. Кто-нибудь непременно придет – не одни, так другие. Место здесь такое. Я это чувствую. Понимаю кое-что в таких делах.

– Моя жена считает, что здесь – место силы, – сказал Михаил.

– Ну да, конечно. И мертвые спят под холмом, – устало проронил Стас.

– Мертвые скачут быстро, – сказала Сакина. И запрыгала на одной ноге, показывая, как именно они скачут.

– Тоже мифы? – скептически поинтересовался Стас.

– Нет, кажется, это было в балладе Жуковского, – почесал в затылке Михаил.

– У вас здесь такая хорошая библиотека?

– Нет, но у жены прекрасная память.

– Необыкновенная женщина – твоя жена, – сказал Стас, и трудно было понять, комплимент ли это. В душе Михаила ожили прежние ревнивые подозрения. А Стас тем временем говорил:

– Стоит ли все-таки так загружать детские мозги? Нужен ли им сейчас Жуковский? Эрудиция Светланы – выше всяких похвал, но мне кажется, это уже лишнее.

– Ну что за глупости? – сказал Михаил. – Может, нам еще цензуру ввести? Неужели даже горстка людей не может существовать без того, чтобы не вводить какие-то запреты? Тем более запреты на знания. Когда это знания были во вред?

– С другой стороны, – сказал Стас жестко, – может, не зря на протяжении человеческой истории существовали институты и организации, осуществлявшие эту самую цензуру? И не зря конец света наступил в период максимальной доступности информации – когда стоило выложить ее в интернет, любые сведения сразу становились всеобщим достоянием?

– Много я слышал возможных причин конца света, но такую – в первый раз, – сказал Михаил с усмешкой. – Мне даже легче представить, что бог разгневался на людей и убил их своим электричеством.

– Зря ты шутишь. Ведь я о твоих детях беспокоюсь. Мог бы хотя бы выслушать сначала, а уж потом смеяться, – вздохнул Стас, и Михаилу сразу стало неловко.

– Извини. Продолжай, пожалуйста, – сказал он.

– Мне трудно подобрать слова, но постараюсь. Может, конечно, здесь и место силы, но сила эта – недобрая. Ты ничего не замечал последнее время странного в поведении детей?

– Максима кошмары мучают, – неуверенно сказал Михаил. – Честно говоря, мне просто не до того, чтобы следить за ними, слишком много других дел, я ведь единственный добытчик. Надо у Ланки спросить.

– Не надо пока, – перебил его Стас. – Она все поймет по-своему, только зря забеспокоится. Или обидится. Понимаешь, если тут и впрямь сидит ментал и давит всем на мозги… Связь с ним – двусторонняя. То есть я хочу сказать, что сам он не в состоянии придумывать какие-то ужасы, он может лишь извращать на свой лад и вытаскивать из подсознания образы, которые и так уже существуют в детских мозгах. И если еще рассказывать им страшилки… получается просто питательная среда для него. А твоя жена без всякого злого умысла пичкает детей такими вещами. И ведь скажи ей об этом – ответит, что желает детям только хорошего. И ведь действительно добра хочет. Я не знаю, что делать в такой ситуации. Ее ты не изменишь. Вот и думайте, что лучше – либо попробовать уйти, либо сидеть и ждать следующей напасти. Вы долго тут не протянете, помяни мое слово.

– Ну, спасибо, утешил, – усмехнулся врач. – По-моему, ты преувеличиваешь все-таки.

Он бы, может, и прислушался к совету уйти, да только осуществить его было трудно. А еще Михаила с недавних пор преследовала мысль, что куда бы они ни подались, беда настигнет их везде. Похоже, свое проклятие они таскают за собой.

И вдруг его словно кольнуло. Он подумал, что все эти странности, участившиеся в последнее время, совпали с появлением Стаса.

«Может, вот и разгадка, – мелькнуло у него в голове. – И ментала далеко искать не надо – я своими руками притащил его в бункер?»

Но он тут же отмел эту мысль как недостойную. Чего доброго, так он скоро уподобится тем обитателям метро, которые считали его жену ведьмой.

В коридоре его окликнула Тина:

– Надо поговорить.

Она увела его в самый дальний угол и внимательно осмотрелась, нет ли рядом кого. Михаил думал, что знает, о чем пойдет речь – опять она хочет его вернуть. Но ошибся.

– Ты знаешь, что Рустам и Наташа теперь хотят жить вместе?

Михаил вздохнул:

– Парню шестнадцать, ей семнадцать. Я давно заметил, что у них любовь. Рановато, конечно, но сейчас времена такие. Может, даже лучше, что рано создадут семью. Продолжительность жизни наверняка теперь уменьшится, а так они хоть успеют детей завести, пока еще относительно здоровы. Надо смотреть на вещи трезво.

– То есть тебе все равно? – уставилась на него Тина. – Я думала, ты мне поможешь ее вразумить. Меня она уже совсем не слушает! Ей плевать на собственную мать. Она говорит – хватит с нас того, что мы мир угробили, нечего мешать им жить, как они хотят.

– А разве мы им можем помешать? – спросил Михаил. – Не волнуйся, у нее переходный возраст, это бывает. Рано или поздно это все равно бы случилось. Рустам – неплохой парень, думаю, сумеет ее оберегать. Да ведь и выбора тут у нее особого нет. Может быть, пусть лучше и впрямь заведут детей.

– Таких же, как она, дефективных?

Врач почувствовал, как он устал за все эти годы – устал тащить на себе этот бункер, отвечать за безопасность его обитателей, разнимать склоки, вмешиваться во все, что здесь происходит.