Метро 2035: Эмбрион. Слияние

Тонкая черная полоска, до того сжавшаяся за краем сознания Ката, вдруг дрогнула. Начала расширяться, очень медленно, но неотвратимо. Что-то изменилось внутри.

– Тебе нужно немного времени, чтобы понять, – сказал Дервиш.

В этот момент голова Рагнара, все-таки срубленная Шамаевым, прилетела им под ноги. Дервиш наклонился и поставил ее прямо, на обрубок шеи. Потом взял валявшийся рядом рогатый шлем и косо напялил на мертвую голову.

– Тебе решать, – шепнули Кату искривленные в последней гримасе губы ярла викингов. – Только тебе.

Когда сталкер встряхнулся, словно выходя из непонятного ступора, рядом с ним никого не было.

Шамаев походя зарезал умиравшего раба и теперь рубил пыточные столбы, сильными ударами дровосека неотвратимо заставляя их упасть один за другим; остальные питомцы стояли у стен. Молча. Контролируя обстановку. Судя по всему, собеседника Ката никто больше не видел. Никто, кроме него самого.

Сталкер пнул стоявшую перед ним голову старинного врага, как футболист, вымещая злобу на мяче после проигранного матча, и пошел к выходу. На душе было неожиданно пакостно, словно он узнал о предательстве старого друга или о том, что жена тайком наставила ему рога размером с оленьи. Ничего смертельного, но удивительно противно. Кат даже не понял, что к нему, впервые за время выхода из установки Гнезда, вернулись хоть какие-то чувства.

Слетевший с головы Рагнара шлем коротко звякнул, врезавшись в одну из цепей у помоста.





16. Рассвет над Нифльхеймом




20 ноября 2035 года. Бывший Нифльхейм

Кат выскочил из наполненного мертвецами зала, пронесся мимо охраны из питомцев и сбежал вниз по ступенькам. На воздух. На мороз. Подальше от наполненного запахами крови и пороха смрада.

Ему было не по себе. Странное чувство. Почти успел забыть, как это бывает.

– Где ж ты есть, сукин сын? – прошептал он себе под нос. – Где?

Небо медленно наливалось утренней серостью, видно было прекрасно – жаль, смотреть не на что: от непонятного Дервиша ни следа, а разглядывать трупы викингов на снегу – никакого желания.

– Кого ты ищешь? – донесся издалека голос Ираиды. – Ты ранен?

Одновременно сталкер почувствовал вопросительный взгляд пулеметчика с вышки: где опасность? Ствол шевельнулся, контролируя обстановку рядом с Катом.

– Нет, не ранен. Все в порядке. Рагнара и компании больше нет.

Почему-то мысленный шепот ученой вызывал раздражение. Все вокруг бесило, если честно, начиная с оттянувшего плечо автомата и заканчивая равнодушными запятыми ворон на крышах вокруг.

Птицы ждали плотный завтрак.

– Тогда дальше по плану.

– Так точно, – неожиданно сухо ответил Кат.

Он вдруг почувствовал, что устал от крови. От смертей всех этих людей, начиная с Мехзавода и заканчивая викингами. Летом спасти город, чтобы сейчас уничтожить – была в этом какая-то горькая ирония. Кривая ухмылка богов.

Внутри Ката нарастала пока слабая, но уже начинающая тревожить борьба. Осколок сознания, казалось бы, навсегда скинутый за край, как мусор с обрыва, наполнился силой и начал медленно отвоевывать позиции у того жуткого существа, которым сталкер стал после инициации.

В голове было тесно от голосов питомцев.

– Здание чисто, захвачено живыми двадцать три человека.

– Выводите людей из подвала, там одни рабы. Проверка на улице, тройка готова. Неподходящих соберем в бараке.

– Осмотрите мастерские…

– Барак готов к приему отбраковки. Потом сожжем.

Кат встрепенулся, задвинув подальше новые для себя чувства – внутренняя борьба подождет. Сейчас он вновь полностью был питомцем Гнезда. Без колебаний и вариантов, как велит Великая Сфера.

– Мастерские я проверю сам! – сообщил он остальным.

Волна согласия и одобрения плеснула в ответ, все-таки чувствовать себя единым организмом – это прекрасно.





* * *



Я стоял с ним рядом. Не знаю, что за чувства бушевали внутри сталкера, но он напряженно думал. Даже звал меня, хотя я уже сказал все, что хотел. Что мог. И дальнейшая беседа – только сотрясание воздуха. Пустая вода на мельницу диавола, врага рода людского, отца лжи и господина зла.

Когда Кат медленно пошел к мастерским, прятавшимся в глубине двора за уродливой постройкой нового гаража, я последовал за ним. Зачем? Не знаю. Моя жизнь и так полна странных событий, добавлю к ним еще одно. В любом случае интересно, когда человек снова становится человеком, а если на моих глазах – вдвойне занятно.

Меня никто не видел.

Слово Божье тому причина или – как предполагал один случайный знакомый – ментальное подавление окружающих, я не знал. Вера вела меня по жизни, раз уж и надежда, и любовь давно мертвы. Мать их мудрость пряталась даже от меня, значит, оставалось идти по следу. Туда, где могли быть тени истины.

Царствие Божие есть наша цель.





* * *


Щелястая деревянная дверь, отродясь не крашеная, с криво прибитой ручкой, не изменилась за эти годы. Кат потянул ее на себя, петли скрипнули, и он вошел. При Рыжем в мастерской был хоть какой-то порядок, хотя старик тоже плевать хотел на смазку двери и ее цвет. Но инструменты раньше лежали на местах, а тяжеленный рабочий стол всегда был чист.

Раньше. Потом мастер умер и начался бардак, закономерно ставший тем, что сейчас видел сталкер: мастерская это или склад рухляди, догадаться было невозможно. На единственном свободном пятачке на полу лежал ржавый двигатель от грузовика, наполовину разобранный, в ведре рядом с ним отмокала какая-то деталь. Судя по острому запаху керосина, о пожарной безопасности здесь думать тоже было некому.

С них еще и закурить рядом станется.

– Эх, Рыжий… – сказал Кат, словно на кладбище перед памятником.

Где был похоронен старик, неизвестно. Викинги не заморачивались, могли и свиньям скормить тело. Однако пришел сюда сталкер не ради памяти бывшего приятеля, его интересовал шар. Тот самый, с которого и начались поиски Чистого Града. Непонятно почему, но эта старая история волновала и не давала о себе забыть. Странно…

Продравшись через нагромождение ящиков, сброшенных со стеллажей книг, из которых была вырвана изрядная часть страниц, ведра и обрезки металла самых причудливых форм, Кат подошел к шкафам. Откинул в сторону пару давно пустых канистр и зачем-то прислоненную к дверцам стопку досок. Множество полок, отсеков, выдвижных ящичков делали поиск делом почти безнадежным.

К тому же не отпускало чувство, что кто-то стоит за спиной. Вплотную, с любопытством заглядывая через плечо.

Кат хмыкнул и обернулся. Конечно же, никого. Больные нервы, не иначе. Он подобрал удачно попавшуюся под ноги монтировку и приступил к обыску. Методично, не торопясь, не обращая внимания на глупые ощущения. Дервиш беззвучно рассмеялся, но никуда не ушел. Ему было интересно, что же ищет этот человек с черной душой. Какой клад притягивал его в реальном мире, пока внутри шла борьба.





* * *


Тем временем Шамаев тоже не скучал. Он вышел во двор гораздо позднее Ката, неся отрубленную голову ярла за бороду, намотав ее на кулак. Остальным питомцам было все равно, а вот бывший Черноцвет не успокоился, пока не насадил ее на пику невысокой оградки возле бывшего цветника.

После этого порылся в кармане и достал одну из ленточек, срезанную с руки обезглавленного трупа, – самую старую, потерявшую за годы цвет, растянутую и лохматую. Смял ее в кулаке и сунул в искривленный предсмертным криком рот покойника.

– Теперь с этим все, – сказал он вслух.

После чего мысленно обратился к Сфере: где еще враги?

Почти всех перебили. Сдавшиеся викинги кучкой жались возле учебного корпуса под надежной охраной; трое питомцев уже начали работу – вытащили шары и встали треугольником. К ним подтаскивали пленников по одному и после короткой проверки разводили по двум сторонам. Не годны. Почти все – брак и мусор, недостойный жить дальше. Да и черт с ними, если честно – хоть весь город вымрет, ему, тем более ставшему теперь частью Гнезда, плевать.

– Отведите их в барак и проверьте рабов, – велел он питомцам. – И дайте мне кто-нибудь автомат, я оставил свой в зале.

Хотя все были равны между собой, но Ираида, Кат, а теперь и Шамаев считались кем-то вроде руководства. Спорить и обсуждать с ними планы можно запросто, но против прямых указаний никто не возражал. Один из питомцев снял с плеча оружие и протянул Шамаеву. Потом вручил пару магазинов из разгрузки.

Всех перебили или захватили? А вот и нет. Он отчетливо видел из Сферы кого-то, прятавшегося на самом краю бывшего Нифльхейма, за свинарниками и свалкой. Странно, но этот некто никуда не бежал, как можно было предположить. Сидел себе на месте, без движения и угрозы.

Но проверить его необходимо.

Морщась от густого духа, шедшего от свиней из низких длинных сараев, Шамаев прошел по более-менее чистой тропинке между зданиями – вокруг лежали горы навоза, застывшего на морозе, но все еще вонючего. Рабам было все равно, а сами викинги не скомандовали выносить его подальше. Летом здесь, должно быть, дышать и вовсе нечем.

Но ничего – новая власть наведет порядок.

Сперва Кат и часть питомцев считали, что рабов надо оставить, мол, рабочие руки всегда в цене, но при обсуждении победила точка зрения Ираиды и Шамаева: тотальный геноцид. Жителем нового города должен быть или питомец, или никто. Как ни следи за ними, люди – источник зла и постоянного беспокойства.

Ну их к черту, подумал на ходу Шамаев, даже совы лучше!

Правда, совов больше нет. Как и Змея. Его, Шамаева, Великий лес временно опустел, но это ерунда: обживем заново, но уже питомцами Гнезда, сверхчеловеками, следующей цивилизацией.

– Купи огонек? Один патрон… – прошелестело странное существо, сидевшее на поломанном диване, невесть кем и зачем занесенное сюда, к покосившемуся забору. Там, за прутьями, белела засыпанная снегом равнина с редкими деревьями и пучками кустов.

Шамаев остановился, вскинув автомат.

Существо тряхнуло головой, покрытой, как и все тело, длинной рыжей шерстью, и выудило из-за спины облезлый металлический ящичек. Шамаев на такие насмотрелся до Черного Дня – свинцовый контейнер для переноски радиоактивных веществ.