Метро 2035: Город семи ветров
Часть 40 из 51 Информация о книге
Максуд сжался: если Кьяра знает, сколько времени женщина просидела на Наргине, и скажет об этом Амиру, ему конец. Но Кьяра промолчала. Амир подошел вплотную к заму, встряхнул его за остатки воротника. – Если ты, гнида, опять все провалишь… Я лично вздерну тебя на берегу. Слышишь, Максуд?! – Слышу, – зло ответил мужчина. – И отмойся, а то шашлыком сгоревшим несет. Максуд ушел. – Долго не протянет, легкие обожжены. В больницу, как я поняла, ты его не отпустишь. – Перетопчется. Нет, я этого так не оставлю! Этот Фахретддин, или как там его, еще умоется кровавыми слезами! Амир нервно ходил по кабинету, садился и снова вскакивал. – Успокойся уже, Амир. – Кьяра взяла мужа за руку. – Про месть мы подумаем потом, сейчас с одним делом закончить надо. Пиши записку для Али. Вызовем его в порт – его жизнь в обмен на жизнь женщины. – А вдруг не придет? – Придет. А если нет, то тогда и будем думать, что делать. Но он явится, поверь мне. Пока давай поговорим с женщиной. Может, она все-таки знает что-то? – Что она может знать?! Мы тратим время впустую и теряем людей. – У нас есть время, дней пять. Пиши записку, назначай встречу… * * * – Самир, найди мне Али. Друзья не виделись с тех самых пор, как Эльчин отдал приказ сжечь бандитов. Али несколько раз пытался пробиться к Элу, но безуспешно. И вот теперь тот сам позвал его. – Привет, друг. – Здравствуй, Учитель. Они оба не знали, как продолжить разговор. Наконец, затянувшееся молчание прервал Эл. – Ты совсем уже наш стал, учителем меня назвал. – Скажи… А-а… Эл, Амир же тебе не простит этого! – А что мне было делать? Так я выиграл немного времени. Война не закончена, и сдаваться я не собираюсь. Но я не за этим тебя позвал. На, держи, – Эльчин протянул другу клочок бумаги. – Ты сам читал это? – Али стоял бледный, руки у него дрожали. – Читал. – Значит, Вадя не успел. – Пойдешь? – Пойду. Один, как они и требуют. Будь что будет, но я не хочу больше смертей. – Не ты же всех их убивал. – Я выпустил джинна. И мне его загонять обратно. – Провожатого я дам, до метро доберетесь. Мой совет – иди сразу к Вадиму. – Так больше и некуда. – Прощай, друг. – Прощай! Глава семнадцатая Максуд понимал, что шансов выжить у него пятьдесят на пятьдесят. Обожженные лицо и руки – это, по сути, ерунда. Конечно, все это болезненно, но ничто по сравнению с той болью, что была внутри. Сильнее всего мучил кашель, в груди булькало, но отхаркивалось с трудом. И с кровью. Вдобавок поднялась температура – мужчина горел, словно так и не вышел из того страшного пожара. На острове не было врача, только фельдшер, если так можно было назвать одного из бойцов, прошедшего специальное обучение. Вылечить простуду, перевязать рану, сделать укол – вот и все его умения. А если что посерьезнее, то у «артемовцев» на материке был свой, прикормленный доктор. Но о том, чтобы отправить к нему Максуда, не могло быть и речи, и вовсе не потому, что Амир запретил. У атамана был бешеный нрав, но никто бы не смог обвинить его в отсутствии здравого смысла. Слухи о случившемся у огнепоклонников уже взорвали все метро, и меньше всего доктор хотел быть обвиненным в помощи бандитам – тут никакие отговорки про клятву Гиппократа не помогут. Поэтому лечили Максуда дистанционно. Где-то дней через пять стало ясно, что кризис миновал и температура немного спала. * * * – Сегодня пятый день, пора бы и весточку от нашего Алибабы получить. Хуже всего ждать и догонять. Амир пытался выключить мозги, изводил себя до седьмого пота в качалке, даже пробовал читать, но дни тянулись слишком медленно. В придачу ко всему его вновь стали изводить ночные кошмары. Погибшие друзья оживали в видениях, звали к себе. Ноющая в груди тоска по ушедшим опустошала его душу изнутри. Кьяра прекрасно видела состояние мужа, но чем она могла помочь? Единственное, попытаться его чем-то занять. Хотя бы поговорить с этой женщиной, Зухрой. – Нет. Что она может знать? Мне нужна крыса, а ее знает только Али! Что мне тратить время на эту шлюху? Все равно ей один конец. – Как я поняла, никакого обмена и не будет? – Кьяра, девочка моя, ты о чем? – Амир рассмеялся. – Столько лет знаешь меня, и вдруг решила, что я оставлю хоть одного свидетеля? Женщина промолчала. Еще совсем недавно она бы полностью поддержала мужа, но сейчас что-то в ней изменилось… Жизнь, которая была в ней, совсем еще крохотная, не принимала, отрицала даже мысль о смерти. – Как там наш Максуд? – Уже лучше, думаю, выкарабкается. – Поскорее бы. Надоело все одному тащить. – А ты не думал, что за всем этим именно он и стоит? Почему бы нет? Он в авторитете, с ним считаются. И, – Кьяра помолчала, подбирая слова, – Амир, мне кажется, бойцы его любят. А тебя… Тебя – боятся. – Да и хрен с ним. Боятся – отлично. Мне их любовь без надобности. Мне твоей хватает. Ты же любишь меня? Амир привлек жену к себе, игриво погладил по спине. Но женщина отстранилась. – Люблю. Ты же знаешь, как я люблю тебя, муж мой. Иначе и не завела бы этого разговора. – Чего ты хочешь? Амир начинал злиться. Он не хотел сейчас думать о проблемах, а ему навязывают совершенно ненужный разговор. И кто? Жена, любимая женщина! – Я рассуждаю. Мне тоже хочется побыстрее закончить со всем этим. – Да засунь ты эти свои рассуждения знаешь куда? Думаешь, я не вижу, что Максуд позволяет себе лишнее? Что у него есть своя «гвардия»? Что на правила плюет? Да только мне по барабану. И как он с этой сворой управляется, тоже – по барабану. Надо, я его сам на место поставлю! Надо – застрелю! Если крыса он – сам с живого кожу спущу! Но пока он мне нужен, нет никого на его место. И разговор закончили. Иди лучше ко мне. Но расслабиться Амиру не удалось. Может, потому, что Кьяра, обиженная его отповедью, не смогла дать ему того, на что он рассчитывал. А может, потому, что этот разговор так и не ушел из его головы. Может, послушать жену? – Где, говоришь, эту бабу держат? На Наргине? Хрен с тобой, поехали туда, поговорю. Но только вместе с Максудом! – Не лучше ее сюда привезти? – Нет! Развеюсь заодно. * * * Зухра представления не имела, давно ли она заперта в этом темном и сыром помещении. Она неоднократно пыталась сосредоточиться и посчитать хотя бы, сколько раз ее кормили, но бесполезно. Видимо, последствия того удара. Голодной она не была, и пища вполне сносная, но невозможность соблюдать элементарную гигиену давила на нее. Больше всего на свете ей хотелось вымыться.