Мое ходячее несчастье
Часть 61 из 85 Информация о книге
— Я ее сегодня не видела. Я не видела ее уже несколько дней. — Я знаю, что она здесь! — вскричал я. — Голубка! — Она не… Эй! — взвизгнула Кара, когда я, отстранив ее, ворвался в комнату. Я посмотрел везде: за дверью, в шкафах, даже под кроватью, — Эбби действительно нигде не было. — Голубка? Где она? — Говорю же: я ее не видела! — прокричала Кара. Как только я вышел, она захлопнула за мной дверь и закрылась на задвижку. Я пошел по коридору, оглядываясь по сторонам. Прислонившись к бетонной стене, почувствовал холод и понял, что на мне нет куртки. Медленно съехав вниз, сел на пол и закрыл лицо руками. Наверное, Эбби меня сейчас ненавидела, но рано или поздно она все равно должна была вернуться к себе в комнату. Прождав двадцать минут, я достал телефон и отправил сообщение: Голубка, пожалуйста! Знаю, ты злишься, но давай все-таки поговорим. Потом еще одно: Пожалуйста, вернись. И еще одно: Пожалуйста! Я тебя люблю! Эбби не отвечала. Я подождал с полчаса и снова принялся писать: Я в «Моргане». Ты сегодня придешь? Можешь хотя бы позвонить? Голубка, мне дико жаль! Пожалуйста, возвращайся! Мне нужно тебя увидеть! Хорошо: я повел себя глупо. Ну а ты сама? Неужели нельзя ответить? Я всего этого не заслужил! Да, я дурак, если подумал, что все наши проблемы можно решить деньгами. Но это лучше, чем от проблем убегать! Извини, на самом деле я так не думаю. Чего ты хочешь? Сделаю все, что скажешь, только давай поговорим! Что за фигня! Я люблю тебя. Не понимаю, как можно просто так взять и уйти. Только перед самым рассветом я наконец-то поднялся с полу, чувствуя себя полнейшим идиотом. К этому времени Эбби наверняка уверилась в том, что я псих. Как ни странно, за целую ночь охрана не предприняла ни единой попытки выгнать меня из здания, и, когда девушки пошли на занятия, я все еще сидел в коридоре. Мне повезло, но на этом мое везение, похоже, должно было закончиться. Совершенно разбитый, я вяло поплелся вниз по ступенькам, сел на мотоцикл и поехал, не замечая, что дует холодный ветер, а на мне только футболка. Добравшись до дому, я прямиком направился под горячий душ оттаивать. У меня еще была надежда увидеть Эбби на лекции по истории. Пока я одевался, Шепли стоял на пороге моей комнаты. — Тебе чего, Шеп? — Ты с ней поговорил? — Нет. — Вообще не достучался? Ни по телефону, ни эсэмэсками? — Нет, — отрезал я. Шепли вздохнул: — Трэв, сегодня на истории ее, скорее всего, не будет. Мне жаль, что приходится тебе это передавать. Я бы не хотел, чтобы мы с Америкой имели отношение к вашей ссоре. Но так она сказала. — Надеюсь, она все-таки придет, — сказал я, застегивая ремень. Брызнув на себя любимым Голубкиным одеколоном, я накинул куртку и схватил рюкзак. — Погоди, я тебя подвезу. — Не надо. Поеду на мотоцикле. — Зачем? — На случай, если она согласится вернуться сюда со мной. Тогда по дороге мы сможем поговорить. — Трэвис, я думаю, тебе пора понять, что она вряд ли… — Черт, заткнись уже, Шеп! Можешь ты хотя бы сейчас не быть таким правильным? Не надо меня урезонивать. Будь мне просто другом, ладно? Шепли кивнул: — Ладно. Из его комнаты появилась Америка — все еще в пижаме: — Трэвис, ее лучше оставить в покое. Она приняла окончательное решение, как только ты дал понять, что будешь работать на Бенни. Я не ответил. Тогда Мерик опять заговорила: — Трэвис… — Не надо. Не обижайся, Мерик, но сейчас мне даже видеть тебя не хочется. Не дождавшись реакции на свои слова, я вышел и хлопнул дверью. Сцена получилась несколько театральная, зато я немного разрядился. Иначе, придя на занятие, я был бы слишком взволнован и, увидев Эбби, чего доброго, на виду у всех принялся бы ползать перед ней на коленях и умолять ее вернуться. Правда, я и теперь бы этим не побрезговал, если бы таким образом можно было заставить Голубку передумать. Я медленно направился к аудитории. Поднялся по лестнице, а не на лифте. Все равно до начала лекции оставалось еще целых полчаса. Я приехал пораньше, чтобы у нас с Эбби была возможность поговорить, но вот уже закончилось предыдущее занятие, а она не появлялась. Я сел рядом с ее пустующим местом и принялся теребить свой кожаный браслет, краем глаза посматривая, как другие студенты входят и рассаживаются. Для них сегодняшний день был совершенно обыкновенным, и мне становилось больно при мысли о том, что их жизнь продолжается, а моя зашла в тупик. Вот мимо мистера Чейни прошмыгнули последние опоздавшие. Теперь все были на месте. Кроме Эбби. Профессор поприветствовал аудиторию, открыл свои записи и начал лекцию. У меня в ушах его слова сливались в какой-то нечленораздельный поток. Сердце стучало, с каждым вздохом как будто разбухая все сильней. На глаза навернулись слезы. Я с нарастающей яростью думал о том, что Эбби теперь неизвестно где, наслаждается моим отсутствием. Я вскочил, уставившись на пустое Голубкино место. — Хм… Мистер Мэддокс? Вам нехорошо? — спросил профессор Чейни. Я опрокинул сначала стол Эбби, потом свой, почти не замечая охов и криков пораженных зрителей. — Черт! Черт! — вопил я, снова и снова пиная ни в чем не повинную мебель. — Мистер Мэддокс, — сказал Чейни удивительно спокойным голосом, — думаю, вам лучше пойти подышать свежим воздухом. Я, тяжело дыша, замер, глядя на перевернутые столы. — Выйдите из аудитории, Трэвис, — проговорил Чейни, теперь уже тверже. — Я жду. Я быстро подобрал валявшийся на полу рюкзак и так распахнул дверь, что край ее ударился о стену. — Трэвис! — окликнул меня кто-то. В первое мгновение я успел понять только то, что голос женский, и резко обернулся в надежде увидеть Эбби. Но по коридору вальяжно шла Меган. — А я думала, ты на лекции, — улыбнулась она, останавливаясь возле меня. — Какие планы на уик-энд? — Тебе-то что? Она приподняла брови. В глазах мелькнула догадка.