Мое ходячее несчастье
Часть 81 из 85 Информация о книге
— Не обязательно сегодня, но на днях надо к нему заехать. Не хочу, чтобы он узнал нашу новость от кого-то другого. Она кивнула: — Понимаю. Только сначала давай устроим медовый уик-энд без всяких визитов. Просто насладимся первыми днями нашего брака. Я улыбнулся, вытаскивая сумки из багажника «хонды»: — Договорились. Только кое-куда предлагаю все-таки съездить. — Куда? — Как насчет того, чтобы потратить первые дни нашего брака на покупку машины? Кажется, я тебе что-то такое обещал. — Ты серьезно? — обрадовалась Эбби. — Уже можно выбирать цвет, детка. Голубка, точно так же как несколько дней назад, запрыгнула на меня и принялась целовать. — Ой, ну хватит уже! — сказала Америка. Эбби спрыгнула, и Мерик потянула ее за руку: — Идем, я хочу посмотреть на твою татуировку! Девчонки побежали вверх по лестнице, предоставив мне и Шепу возиться с багажом. Я взял наши с Голубкой сумки и кое-что из многочисленных чемоданов Америки. Мы втащились наверх. К счастью, дверь оказалась открытой. Эбби лежала на диване. Пояс ее джинсов был расстегнут и отвернут. Мерик изучала тонкие черные линии на Голубкиной коже. — Я рада, малыш, что мы с тобой не такие сумасшедшие, — сказала Америка, поднимая глаза на красное, вспотевшее лицо Шепли. — Я тоже, — ответил он. — Надеюсь, все эти сумки тебе здесь нужны? А то обратно в машину я их не понесу. — Да-да, нужны. Спасибо. Мило улыбнувшись Шепу, Америка снова переключила внимание на Голубкину татуировку. Шепли, пыхтя, направился к себе в спальню и через несколько секунд появился с двумя бутылками вина. — Что это? — спросила Эбби. — Свадебный пир! — ответил Шеп с широкой улыбкой. Эбби медленно въехала на свободное парковочное место, внимательно оглядываясь по сторонам. Накануне она выбрала серебристую «тойоту-камри» новейшей модели и теперь, если мне удавалось уговорить ее сесть за руль, ездила так, будто без спросу позаимствовала чей-то «ламборджини». Наконец-то поставив машину, как ей хотелось, Эбби выключила двигатель. — Надо заплатить за парковку, — напомнила она и опять посмотрела направо, потом налево, убедившись, что с боков осталось достаточно места. — Да, Голубка, не беспокойся, — сказал я в четвертый раз и подумал, не лучше ли было подождать с покупкой машины недельку-другую, а то уж слишком много у Эбби волнений. Разумеется, стараниями местной службы распространения сплетен к концу дня новость о нашей женитьбе должна была разнестись по всему кампусу и обрасти подробностями в духе бульварных романов. Эбби специально надела узкие джинсы и обтягивающий свитер, чтобы все видели, что она не беременна. Решение пожениться мы приняли спонтанно, но дети — дело еще более серьезное, и мы договорились подождать. Как только мы вышли из машины и направились к учебным корпусам, с серого весеннего неба упало несколько капель. Я надвинул на лоб красную бейсболку, Эбби открыла зонтик. Мы оба посмотрели на обмотанный желтой лентой обгорелый остов «Китон-холла». Голубка ухватилась за меня, и я обнял ее, стараясь не думать о тех ужасных событиях. Шепли слышал, будто Адама арестовали. Я подумал, что могу оказаться следующим, но Эбби пока ничего не сказал, чтобы зря ее не расстраивать. Новость о пожаре, конечно, должна была оттянуть всеобщее внимание от нашей с Голубкой женитьбы. С другой стороны, после известия о страшной смерти товарищей людям, наверное, захочется переключиться на что-нибудь более радостное. Когда мы вошли в столовую, мои «братья» по «Сигме Тау» и друзья-футболисты, как я и ожидал, поздравили нас со вступлением в законный брак и предстоящим рождением сына. — Я не беременна, — сказала Эбби, мотая головой. — Но… вы же поженились, да? — спросила Лекси с сомнением в голосе. — Да, — просто ответила Голубка. Лекси повела бровью: — Думаю, скоро все выяснится. Я наклонил голову набок: — Лекс, отвали! Не обратив на меня ни малейшего внимания, она продолжала: — Вы, наверное, уже слышали о пожаре? — Да, нам кое-что рассказывали, — проговорила Эбби, плохо скрывая неловкость. — Говорят, студенты устроили в подвале вечеринку. Они весь год тайком пробирались в корпуса. — Правда? — спросил я, стараясь не выдать облегчения: если полиция действительно считает, что в «Китон-холле» была обыкновенная вечеринка, то, может, для меня все обойдется. До конца учебного дня нас с Голубкой либо поздравляли, либо просто разглядывали. Впервые с тех пор, как я появился в этом колледже, девчонки не останавливали меня в коридорах и не интересовались моими планами на уик-энд. Они только смотрели мне вслед, не решаясь приблизиться к чужому мужу. Даже не ожидал такого уважения к институту брака. Не зная, как дела у Голубки, сам я был доволен своим первым учебным днем в новом статусе. Даже преподавательница психологии, услышав, как я отвечаю на вопросы о своей женитьбе, улыбнулась и кивнула мне. Когда занятия закончились, мы с Эбби встретились в машине. — Ну что? Все было так плохо, как ты боялась? — спросил я, забрасывая наши сумки на заднее сиденье. — Да, — выдохнула она. — Значит, к отцу сегодня уже не едем? — Нет, поехали. Ты прав. Нехорошо получится, если он от чужих людей узнает, что ты женился. Голубкин ответ меня удивил, но я не стал приставать с расспросами. Эбби не хотела вести машину, но я заставил ее сесть за руль, сказав, что надо привыкать. Из кампуса до отцовского дома мы доехали довольно быстро, но медленнее, чем если бы рулил я. Эбби соблюдала все правила — видимо, боялась, что ее остановят и она случайно протянет полицейскому фальшивое удостоверение. Мы ехали по нашему городку, который казался мне не таким, как раньше. Наверное, я сам изменился: стал спокойным, умиротворенным. И возможно, дело было не столько в статусе женатого мужчины, сколько в том, что в моей жизни все наконец-то встало на свои места. Теперь мне больше не приходилось ничего доказывать — ни себе, ни другим, — ведь женщина, которую я полюбил, которая стала моим лучшим другом, приняла меня таким, какой я есть. И она всегда будет со мной. Я чувствовал себя так, будто выполнил трудное задание, преодолел препятствие. Вспомнились мамины слова, сказанные давным-давно, и я вдруг понял: она просила меня не останавливаться, бороться за ту, кого я полюблю, и я впервые сделал то, чего она от меня ждала. Наконец-то я стал таким, каким мама хотела меня видеть. Я с наслаждением втянул свежий воздух и положил руку на Голубкино колено. — Что с тобой? — спросила Эбби. — Со мной? Ты это о чем? — О выражении твоего лица. Голубка на секунду оторвала взгляд от дороги и с любопытством посмотрела на меня. Похоже, на моей физиономии действительно отобразилось что-то такое, чего раньше я никогда не показывал. Это было новое для меня состояние, которое я пока не мог как следует объяснить. — Просто я счастлив, малыш. — Я тоже, — не то промурлыкала, не то усмехнулась Эбби. Наверное, я немножко волновался по поводу предстоящего разговора с отцом, но не потому, что боялся неодобрения. Трудно было сказать почему, но чем ближе мы подъезжали к папиному дому, тем сильнее я нервничал. Эбби проехала по гравию, влажному после дождя, и остановилась. — Как думаешь, что он скажет? — проговорила она. — Не знаю, но он будет рад. В этом я даже не сомневаюсь. — Думаешь? — спросила Эбби, беря меня за руку. Я сжал ее пальцы: — Уверен. Не успели мы дойти до входной двери, как папа сам вышел на крыльцо. — Привет, ребята! — сказал он, и улыбка на одутловатом лице превратила в щелочки и без того припухшие глаза. — А я и не сразу понял, что это вы подъехали. У тебя новая машина, Эбби? Красивая. — Здравствуйте, Джим, — улыбнулась Голубка. — Ее Трэвис купил. — Она наша общая, — добавил я, снимая бейсболку. — Вот решили к тебе заехать. — Молодцы, молодцы… Вы, я смотрю, попали под дождь? — Да, — сказал я. Я слишком нервничал, чтобы разговаривать о погоде. Правда, волнение было радостным: мне не терпелось рассказать отцу нашу новость. — Как провели каникулы? — спросил он, явно чувствуя, что мы заехали не просто так.