Мои 99 процентов

– Ты это серьезно?

– Они в большинстве своем нормальные ребята.

– Если что, ты поможешь мне выкопать могилу? – Он повторяет мою давнишнюю шутку, однако в его устах она вовсе не кажется шуткой.

– Ты же знаешь, что помогу.

Я иду в свою комнату и высыпаю на ладонь несколько таблеток. Срок годности у них действительно истек. Думаю, это все же лучше, чем ничего.

– Только я буду копать медленно, чтобы не надорвать свое бедное старое сердце.

Том у меня за спиной все еще пылает праведным гневом.

– Я сам передвину мебель.

– Ну, если тебе непременно так хочется, пожалуйста.

Он останавливается в дверях и, прислонившись к косяку, смотрит, как я роюсь в шкафу.

– Ты собираешься куда-то?

– Ага, вверх по лестнице. Пойду посижу немного на крыше.

Я вытаскиваю коротенькое платье и встряхиваю его, чтобы расправить складки. Кажется, моя маленькая острота слегка его успокоила.

– Ты замерзнешь там в таком виде.

– Ну разумеется, это первое, о чем ты подумал.

Делаю ему знак отвернуться.

Он дисциплинированно разворачивается лицом в другую сторону. Дрессированный.

– Ты никогда не заморачивалась закрыванием дверей в свою комнату, – говорит он обреченно. – Ну и кто этот парень?

– Какой парень?

Я быстро натягиваю платье, сую ноги в ботинки и в нескольких местах окропляю себя парфюмированным маслом, которое сделала для меня Лоретта. Рецептов она не признавала, поэтому больше такого у меня никогда не будет. На боку флакончика белеет наклейка. На ней почерком Лоретты выведено: «ЖИДКИЙ ДИНАМИТ».

– Тот парень, ради которого ты душишься.

Том вновь поворачивается ко мне лицом. Обратно в свою человеческую ипостась он еще до конца не вернулся.

– Душусь я ради себя, любимой. Еще не хватало переводить духи ради мужского обоняния! Так что он – никто, – добавляю я с нажимом при виде досадливого выражения, которое мелькает в его глазах.

– Я пытаюсь поговорить с тобой о том, что происходит в твоей жизни. С кем ты встречаешься?

Такое впечатление, что он зачитывает вслух свою роль по сценарию. Под дулом пистолета. Может, это Джейми велел ему доложить обстановку?

– Он бы тебе не понравился, да и словом «встречаться» я бы это не назвала, – произношу я безразличным тоном и, протиснувшись у него под мышкой, выскальзываю из комнаты. – Можешь сегодня опять ночевать в моей кровати. Я лягу на диване, когда приду. Тут неподалеку есть тайский ресторанчик с доставкой, меню на холодильнике. Передавай Меган привет.

Его шаги упорно преследуют меня сзади.

Я единым движением на ходу хватаю ключи, сумку и куртку. Ни одной лишней секунды вариться в атмосфере этого неловкого напряжения я не намерена. Поймаю такси на улице у магазина. Я торопливо выскакиваю из дому и иду по дорожке. Том не отстает.

– Дарси, такое впечатление, что ты бежишь из дома. Боишься, что тебе придется всерьез задуматься о пустых бутылках и о твоем сердце?

Если он продолжит давить на меня, я выложу ему, в чем проблема: во-первых, мне до смерти хочется расстегнуть ширинку его брюк. Во-вторых, я просто дрянь, если позволяю себе такие мысли о мужчине, который почти женат.

В-третьих, я так завидую Меган, что будь у меня комбайн, то спрессовала бы ее в брикет комбикорма!

Но это всегда были мои проблемы.

– Думаю, тебе лучше не идти за мной дальше. – Я разворачиваюсь и делаю несколько шагов в обратном направлении. – Если только ты не хочешь выйти за ворота. Это может оказаться слишком интересно. Практически как настоящая жизнь.

Валеске отчаянно хочется вернуть меня обратно за ограду, где со мной не может случиться ничего плохого. Я вижу это – его напряженную позу, руки, сложенные по бокам. Охранять и тащить, вот что он хочет делать.

– Я собирался начать завтра с утра пораньше. Дарси, пожалуйста, останься сегодня вечером дома.

Ну уж нет, я не позволю себе впасть в режим принцессы под его теплым крылышком. Так и совсем размякнуть недолго. Мне нельзя в одиночку находиться под одной с ним крышей.

– Не-а.

– Я пообещал всем, что буду за тобой приглядывать, – делает он еще один заход, прежде чем до него доходит, что он натворил.


Это лишь заставит меня удвоить скорость.

– Не могу, – бросаю я в ответ. – Я за себя не отвечаю.

У него отвисает челюсть, а я разворачиваюсь, и теперь ему остается лишь слушать топот моих ботинок. Даже не оглядываясь, я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что он провожает меня взглядом, пока я не скрываюсь из виду.

Он всегда так делает.



Том выводит «ДЖЕЙМИ СПОРТ» на коробке со спортивным барахлом моего брата. Мы замахнулись на невозможное: пытаемся освободить его комнату.

– Ну, как прошел вчерашний вечер? Ты, похоже, пришла довольно поздно.

– Да еще даже полуночи не было. Хотя, наверное, для такой ранней пташки, как ты, это и есть довольно поздно.

– Хорошо провела время?

Держится он несколько чопорно.

– Ну да.

На самом деле хорошо мне не было ни секунды. Я не встречалась ни с Винсом, ни с кем-то еще из знакомых. Я в одиночестве езжу за границу, так что к отсутствию компании мне не привыкать. И тем не менее что-то изменилось.

Мне до смерти хотелось вернуться домой. Завалиться на диван и включить какой-нибудь фильм, и чтобы Патти бегала вокруг, цокая коготками, а Том ходил по комнатам. И чтобы время от времени он подходил взъерошить мне волосы и звенел ложкой, размешивая сахар в кружке с чаем. Чтобы отделаться от этих диких фантазий о семейном уюте, я засела в «Макдоналдсе» и принялась заедать тоску карамельным мороженым, а потом, когда была уверена, что Том уже лег, поймала такси и поехала домой. Трусишка зайка серенький.

«Надо бы мне найти себе другое место для сна», – сказал Том, когда я утром чистила зубы, и я порадовалась, что в тот момент стояла с полным ртом зубной пасты, потому что в противном случае могла бы на автомате ответить: «Нет, не надо бы».

Тот неловкий момент вчера вечером он милосердно обходит молчанием. Он такой.

Я пытаюсь последовать его примеру:

– А Джейми сейчас наверняка сидит за своим столом и тычет пальцем в калькулятор. В то время как я тут тружусь в поте лица, ты свидетель. Хм, а он, я смотрю, любит книжки про чуваков, которых подставило правительство.

Я складываю кучу книг в коробку.

– Книжки про чемоданы денег. С короткими главами, – говорит Том и выгребает из-под кровати какое-то барахло.

В свое время он перечитал немало книг, доставшихся ему от Джейми.

– Женщины с призывными алыми губами. Скоростные яхты в Монте-Карло.

Я выбираю томик с револьвером на обложке, и он сам собой раскрывается у меня в руках на постельной сцене. Я прислоняюсь к кровати и погружаюсь в чтение.

– Недолго же ты протрудилась в поте лица, – замечает Том, отрываясь от складывания в кучку гантелей Джейми.

Я поднимаю палец. Сцена в книжке достигла своего взмыленного апогея с охами и вздохами, и я морщу нос.

– Ну вот, теперь мы с Джейми прочитали одну и ту же постельную сцену и она в головах у нас обоих. – Меня передергивает. – Ну почему я не могу жить спокойно, без всяких глупостей?

– Понятия не имею, – смеется Том.

Он забирает у меня книжку и, к моему изумлению, тоже принимается читать ту же самую сцену. Потом переворачивает страницу, сосредоточенно хмуря брови, словно готовится к экзамену.

Я смотрю, как его глаза бегают вдоль строчек, вбирая все эти слова, от которых бросает в пот.

Мое сердце выворачивается наизнанку, отправляя по венам новую волну крови, и, кажется, щеки у меня начинают пылать. Если я так себя чувствую, просто глядя, как Том читает эротическую сцену, лучше мне, пожалуй, не позволять своему воображению сделать следующий логический шаг.

Все, поздно. Эти большие руки с костяшками, похожими на грецкие орехи, и аккуратно подстриженными ногтями. Такие руки хочется ощущать на своем теле везде и сразу. Теперь я представляю себе, как его мускулистое тело со всей своей мощью обрушивается на меня, распластывая под собой и вонзаясь в меня все глубже и глубже, до самого…

Он резко захлопывает книгу, и я так же резко выныриваю из своих грез.

– М-да, откровеннее некуда. – Том бросает книгу в коробку, но в его глазах нельзя прочитать ровным счетом ничего.

Увидит он в этой сцене приглашение или нет?

– Кажется, героев этих книг можно было бы с успехом использовать вместо отбойных молотков.

Том смеется:

– И в тех, что написаны в семидесятых, всегда упоминаются бюстгальтеры. Мне было уже лет семнадцать, когда до меня дошло, что это не что иное, как лифчик.

– Ты был довольно наивным мальчиком. Там обычно везде гордо вздыбленная плоть и завитки волос на холмике страсти. – Я пыхчу, поднимая вторую наполовину заполненную книгами коробку. – И все женщины достигают оргазма после восьми энергичных фрикций. «О Ричард! Дай мне перевести дух».