Мои 99 процентов

Дверь приоткрывается, и показывается Трули:

– Ну как, готово? Какой-то старик в доме только что наорал на меня.

Она замечает, что мы стоим почти вплотную друг к другу, и стушевывается.

– Привет. – Том улыбается ей, и от этой улыбки мне хочется разорвать чертову анкету в клочья и спустить в унитаз. – Колин прав. Посторонним сюда вход теперь воспрещен.

Трули окидывает его откровенно одобрительным взглядом, и я не могу ее винить. Он великолепен, от макушки до подошв своих строительных ботинок. Большое сияющее мускулистое чудо. Молчание затягивается, и он недоуменно хмурит брови. Видимо, давно не смотрелся в зеркало.

Трули приходит в себя:

– Ничего себе, какой ты стал! Такой мускулистый! Вы с Дарс зарыли топор войны?

– Я как раз именно этим и был занят, – отзывается Том.

Телефон у него продолжает надрываться, и он смотрит на него с выражением усталой обреченности. Я по опыту знаю, что стоит голосовым сообщениям только начать накапливаться, как попытки разгрести их превращаются в уборку снега во время метели.

Он запихивает мобильник обратно в карман и сосредоточивается на Трули:

– Ну, как дела?

Они нерешительно обнимаются. На лице Трули, выглядывающем поверх его внушительного бицепса, отражается неподдельное удовольствие. Она бросает на меня многозначительный взгляд из-под преувеличенно поднятых бровей.

– Ну, считай не зря ездила, – с горечью в голосе замечаю я. – Не то чтобы я ревновала, но обычно ни от кого тут ничего такого не дождешься.

Сгорбившись за ноутбуком, точно горгулья, я принимаюсь обрабатывать фотографии. После того раза, когда Том обнимал меня на кухне всем телом, я стала колючей и холодной.

– Ну-ну, – воркует Трули и, подойдя ко мне, сзади обнимает за плечи.

Я мгновенно оказываюсь в раю. Вот бы еще они оба меня обняли!

– Том, ты же знаешь, что наша Дарс за человек. Она как тамагочи.

– Ну да. Я компьютерная зверюшка. Все правильно. – Я отклоняюсь назад и, уткнувшись в Трули затылком, закрываю глаза.

Она прижимается своим виском к моему, и в это мгновение у меня становится тепло на душе.

– Я отлично знаю, что она за человек. – Том вновь прислоняется к моему рабочему столу.

– Она никогда в жизни не признается, как сильно ей нужны объятия, – говорит Трули, обнимая меня крепче, – без них она начинает умирать. – Она отпускает меня, поцеловав в щеку. – Ну и еще без сладостей. Она живет на всех цветах сахара.

Она принимается выкладывать передо мной пакетики с конфетами.

– Такое впечатление, – я хватаю ближайший ко мне пакет и зубами надрываю его, – что ты с какой-то целью пытаешься ко мне подлизаться.

– Она ведет себя как дикая зверюшка, правда? – Том улыбается Трули.

– Можешь взять это себе, – Трули протягивает ему пакет, – если скажешь, что успокоил ее. Я ведь вижу, как она старается изо всех сил, чтобы ты остался доволен.

Это весьма тактичный способ сказать: «Дарси беспрерывно жалуется мне по поводу каждой мозоли и каждого промаха».

Моя табуретка поворачивается, меня поднимают на ноги, и Том медленно и осторожно прижимает меня к груди.

– Я бросаю себя к ее ногам. Каждую минуту каждого дня. Просто она этого не замечает.

Его ладонь накрывает мой затылок, и для меня перестает существовать все вокруг, кроме его мышц и запаха его футболки. Этого сладко-воскового запаха именинных свечей, и загаданных желаний, и… Ох, как же больно мне будет, когда он меня выпустит! Довольствуйся тем, что у тебя есть, Дарси Барретт. Тебе еще повезло, что он вообще не перестал с тобой разговаривать.

Том прижимает меня к груди, пока мне не становится нечем дышать, потом возвращает обратно на мою крутящуюся табуреточку. Мне совершенно необходимо испытать все то же самое еще раз, только еще дольше и медленней. Может, месяц вот этого вот. Надо что-то сказать, но я не в состоянии. Трули молча протягивает Тому обещанные конфеты, потом смотрит на меня, и выражение моего лица явно ее забавляет.

Том берет ножницы из стаканчика на своем новом рабочем месте и аккуратно надрезает пакет. Цивилизованный человек, не то что я.

– Ну, как идет бизнес? Можно ли на белье что-нибудь заработать?

Он высыпает на ладонь горсточку конфет; хорошенькие, глянцевые, розовые, они так и манят. При мысли о вкусе, наполняющем сейчас его рот, у меня начинают течь слюнки.

С улицы слышится крик: кто-то из ребят зовет Тома. Бедным овечкам нужен их пастух.

– Да, как ни странно. У меня уйма заказов. – Трули принимается рыться в своей сумке. – Вообще-то, я привезла Дарси подарок. Вот, посмотри.

Она протягивает Тому трусики – те самые, полосатые, из ее последней партии. Он аккуратно берет их пальцами за края резинки, и в его огромных ручищах они немедленно начинают казаться крошечными. Однако же я прекрасно знаю, что, когда натяну их на себя, они окажутся мне практически до подмышек.

Трули ухмыляется:


– Я знаю, что это почти комплимент, что идет вразрез с уставом моей компании, и все-таки…

– Так, дайте-ка посмотреть. О, какая прелесть! – Том обнаруживает крохотный якорек.

Мои трусики в его руках. Он переворачивает их, и нашим глазам открывается надпись «Отнюдь не» поверх «Плесень водоплавающая».

Я наконец вновь обретаю дар речи:

– Вообще-то, я она и есть. Спасибо тебе. Еще одна-единственная в своем роде вещь.

Прячу трусы в верхний ящик комода, к остальным моим трусам, заработанным честным трудом.

Том задумчиво покусывает губу и рассматривает кучу бранных слов, мелькающих на экране по мере того, как я мышью прокручиваю фотографии.

– М-да, я, честно говоря, ожидал бы от тебя более… жизнерадостной коллекции.

Трули понимает его с полуслова.

– О, ты имеешь в виду что-нибудь откровенное, фиолетовенькое, в стразиках и кружавчиках, с надписями вроде «БОГИНЯ»? Но тогда я совершенно не попала бы в свою целевую аудиторию. А это суровые девушки вроде Дарси, которым не нужны декоративные трусы.

Ее телефон начинает звонить, и она некоторое время смотрит на него, потом прячет в карман. Я чувствую исходящее от нее раздражение и внутренний конфликт.

– Ну почему все твердят, что я должна шить гламурные трусы?

– Наверное, потому, что ты ужасно милая, – произносит Том совершенно будничным тоном, и Трули заливается краской до самого скелета.

А я едва не зеленею от зависти. Уж какой-какой, а ужасно милой меня не назовет никто и никогда. Ну как этим двоим это так легко удается?

– Я не заслуживаю конфет, – говорит Том, отправляя в рот остаток пакетика. – В последнее время я веду себя как самая настоящая свинья. Если я чего и заслуживаю, так это ругательства на заднице.

– Ты что, ясновидящий? – Трули хлопает глазами. – Это как раз то, с чем я пришла на поклон к Дарси. Консультант по развитию хочет, чтобы в каталоге была хотя бы одна мужская модель.

– Мужики не носят трусы со всякой чепухой, – фыркаю я.

– Ну, я же только что сказал, что надел бы что-то такое.

Том аккуратно складывает пустой пакетик из-под конфет.

Трули кивает, радуясь его поддержке:

– Я тоже думаю, что на них может быть спрос. Я уже довольно давно работаю над мужской моделью, так что один образец у меня есть. Это будет первая мужская модель в истории. Дарси, ты же знаешь, о чем я тебя хочу попросить?

Она подходит ко мне, на ходу открывая еще один пакетик с конфетами. Я раскрываю рот, как голодный птенец, и она закидывает несколько жевательных мармеладок в виде ананасов прямо мне в клювик.

– Не заставляй меня делать это, – хнычу я с полным ртом сладости. – Пожалуйста!

– А в чем загвоздка? – Том подходит к двери. – Да, одну минуту! – кричит он в направлении дома.

Миллион вещей требуют его внимания, а он торчит тут с нами.

– От тебя слишком много шума. – (Незачем ему тратить на меня свое время.) – Иди займись делами.

– Она терпеть не может отсматривать мужчин-моделей, – поясняет Трули. – Еще не было ни разу, чтобы ее не завалили фотографиями членов в ответ на объявление о том, что требуется мужчина-модель.

– Истинная правда, – киваю я. – Шлют один член за другим.

Я смотрю на свой ноутбук, на часы, потом на ее лицо. Скрещенные на груди руки Тома я старательно игнорирую.

– Запас времени у меня есть?

– Нету, – извиняющимся тоном отвечает Трули.

– Может, снять в плоской выкладке? – спрашиваю я, но тут же, даже не дожидаясь ответа, качаю головой. – Нет, рядом с кадрами на моделях это будет смотреться отстойно. Ладно, не переживай, я что-нибудь придумаю.

– Ты точно не переутомляешься? – И снова пальцы Тома касаются моего плеча, и снова непослушная лямка майки съезжает вниз. – Кажется, ты в последнее время спишь даже меньше, чем я.

– Вот если бы у тебя прямо под рукой был кто-то, кого можно было бы попросить поработать моделью, – медленно и задумчиво тянет Трули, потом поворачивается и смотрит на Тома. – Кто-то близкий. Кто-то в хорошей физической форме, который носит размер XL. – Она устремляет прищуренный взгляд в район его пояса.

Том ни за что в жизни не подписался бы на такую глупость.

– Он слишком занят, – торопливо заявляю я, чтобы не ставить его в неловкое положение вынужденным отказом моей подруге.

– Том… – медоточивым голосом начинает Трули.

Он не знает, что сказать. Щеки у него начинают заливаться краской.