Мои двадцать пять лет в Провансе

Однажды я решил задать Фостену вопрос, который давно меня интересовал: не хочет ли он делать rosé?

Фостен слез с трактора, снял помятую твидовую кепку, почесал затылок и, прислонившись к огромному заднему колесу, ответил:

– Вы про то, которое пьют на побережье? Это несерьезно. Здесь в нем нет нужды.

И все. Он нам ничего не порекомендовал, не подсказал, где можно найти местное rosé, хотя предложил бутылочку домашней водки marc de Provence. По его словам, от нее у меня на груди гарантированно вырастут волосы.

И только следующим летом нам удалось получить некоторую информацию о местном виноделии. Двое наших друзей отдыхали на Ривьере, и мы пригласили их к себе переночевать перед долгой дорогой назад в Лондон.

– Вот кое-что к ужину, – сказали они, преподнеся нам полдюжины изящных бутылок, каких мы не видели уже много месяцев: они имели элегантную форму амфоры и содержали нежнейшего цвета rosé. Мы узнали, что вино это из виноградников домена Отт в Бандоле. Очень тонкое вино, требующее внимания. Оно словно существовало в другом мире, не похожем на тот, где быстро и без затей делают rosé, к которому мы так привыкли.

– Это настоящее вино, – сказали наши друзья.

С тех пор прошло более двадцати лет, и влияние домена Отт распространилось с побережья вглубь Прованса. Теперь на десятках виноградников здесь производят первоклассное rosé. В наши дни во Франции винные карты ресторанов содержат специальный раздел для перечня вин rosé. И это касается не только Прованса. Америка, Корсика, Австралия, Италия, Испания и даже Англия – везде есть свое rosé. Я все еще храню китайское rosé под названием «Великая Китайская стена», которое нам подарили несколько лет назад. Розовый цвет, похоже, теперь стал в моде во всем мире. Возможно, это признак все возрастающего желания быть проще, когда садишься за обеденный стол.





Глава девятая

Вот оно какое, наше лето: лето жарким солнышком согрето





В жизни есть вещи, не подвергающиеся сомнению. Если тебе повезло и ты живешь в прекрасном месте с предсказуемым великолепным климатом, то от гостей никуда не денешься. Одних пригласишь ты, другие пригласят сами себя. Гости бывают щедрые и занимательные, в восторге от окружающего пейзажа или в нескрываемом ужасе от высоких цен, любящие исследовать окрестности или лежать с книжкой у бассейна, восхищенные местными жителями или недовольные их неумением говорить по-английски, готовые в любой момент, скинув одежду, впитывать солнце или, наоборот, прятаться в тени от жары, находящие провансальцев и их манеры забавными или же раздраженные теми же самыми манерами. За многие годы мы перевидали всех.

Первые признаки «гостевого сезона» появляются в начале года – частенько еще в январе, когда серая зима в сочетании с последствиями рождественских излишеств делают желание увидеть голубое небо и солнце совершенно непреодолимым. У нас звонит телефон.

– Вот подумали, надо вам позвонить, узнать, как дела. Надеюсь, зима скоро кончится. Тут у нас просто жуть!

Выглядываю в окно. Небо, как всегда, голубое.

Когда все светские любезности сказаны, звонящий переходит к сути дела:

– Что делаете летом? Какие планы на июль?

У нас нет планов на июль. Никогда не бывает. В июле слишком жарко. Мы двигаемся медленно, едим восхитительные дыни на завтрак, а когда становится прохладнее, наслаждаемся ужином на открытом воздухе и сидим дома. Об этом я и говорю знакомому.

– О, прекрасно! Дело в том, что мы собираемся поехать на пару недель на побережье и с удовольствием заглянули бы к вам.

Опыт научил нас, что «заглянуть» – понятие растяжимое, от совместного обеда с бокалом вина до нескольких дней пребывания. Но в первое время мы еще не до конца осознавали все коварство потенциальных гостей. Звонящий – это обычно если не самый близкий друг, то человек, с которым мы знакомы несколько лет. Мы договариваемся, что, когда ему будет известна точная дата, он сообщит.

Проходят месяцы, январский разговор прочно забыт. И тут снова звонит телефон.

– Привет! Мы уже выехали из Лиона. Если не будет пробок, будем у вас к обеду. Хорошо?

Я спрашиваю, что об этом думает Дженни. Уставшая, но бесконечно добрая, она кивает. У нее отношение к гостям более философское, чем у меня. Для нее гости – естественное ежегодное явление, такая же часть лета, как жара. Однажды я совершил ошибку, предположив, что и о комарах можно сказать то же самое. «Не смешно», – ответила Дженни.

После часа приезжают гости и рассказывают ужасные истории об опасностях, которые им грозили от сумасшедших водителей-французов на автомагистралях. После парома через Ла-Манш они с самого рассвета были в дороге, им жарко. И хочется пить. Боже, как хочется пить! И срочно нужно сделать несколько звонков домой (в те далекие годы еще не было мобильных телефонов). К тому времени, как они промочили горло rosé, позвонили домой, окунулись в бассейн, приняли душ, часы уже показывают четыре часа. И только теперь мы садимся обедать.

За кофе мы спрашиваем, куда они едут и где планируют остановиться. На побережье, отвечают они. Надеются найти что-нибудь подходящее, когда доберутся. Говорят, что все решают спонтанно.

Нетрудно догадаться, что за этим следует. Мы объясняем им, что июль – не месяц для спонтанных решений. На побережье все гостиницы забиты – зарезервированы на несколько месяцев вперед. Гости в шоке. А на часах между тем уже пять тридцать. Естественно, мы предлагаем им переночевать. За одной ночью следуют другие. Вы можете подумать, что это крайний случай. Но подобное происходило слишком часто, и мы несколько устали от спонтанных визитов, хотя справедливости ради следует сказать, что по большей части они оказывались приятными.

А бывает и прямо противоположная ситуация. Есть очень организованные гости, которые любят все планировать заранее. Дома они проводят тщательную подготовку и начинают нам звонить за несколько недель до приезда с вопросами о температуре воздуха и программе местных праздников; спрашивают, какую одежду лучше взять и какие лекарства от расстройства желудка можно будет купить здесь. Кроме того, подробно интересуются, что бы мы хотели получить в подарок – английский чай, улучшающее пищеварение печенье, свиные колбаски, односолодовый шотландский виски, корзинку с крышкой для пикников из «Хэрродс». Все эти милые предложения заставляют нас осознать, как кардинально изменились наши вкусы за годы жизни в Провансе, где корзинку для пикников увидишь не чаще, чем снег в августе.

Когда приезжали наши организованные друзья, они появлялись у нас на пороге буквально минута в минуту, как и обещали, и такая пунктуальность задавала тон всему их пребыванию. Их отпуск обычно был распланирован вплоть до последнего дня, и в первый же вечер мы узнавали все подробности. Поездка в Арль, посещение различных достопримечательностей, таких как прекрасно отреставрированный тридцатиметровый римский корабль, поднятый со дна Роны, где он пролежал две тысячи лет; мраморный бюст Цезаря, с лысой головой и морщинистым лицом, что неудивительно после двух тысячелетий, проведенных под водой; величественный амфитеатр на двадцать тысяч мест, построенный в 90 году н. э. для гонок на колесницах и гладиаторских боев, а ныне использующийся для боя быков и концертов, – список бесконечный.

После Арля следовал Кавайон – там проходит fête du melon[38] с угощениями, парадами и прогоном по городу лошадей породы камаргу и naturellement[39], поеданием дыни на всех углах. А когда дыня уляжется, небольшой вечерний переезд через горы Люберон на Лурмаренский музыкальный фестиваль, чтобы насладиться программой классической музыки, оперы и джаза в местном шато XV века, концерты проводятся там в течение всего лета.

Этот список, способный привести в изнеможение кого угодно, далеко не полон. Ведь есть еще фестивали различных блюд и разнообразных вин, еженедельные базарчики, антикварные магазины и блошиный рынок в Л’Иль-сюр-ла-Сорг, а также множество прекрасных ресторанов на выбор. Если бы нашим друзьям удалось выполнить хотя бы половину из намеченного, им нужен был бы отпуск после отпуска, чтобы наконец отдохнуть. Каждое утро они выходили из дому с утра пораньше и возвращались поздно вечером, переполненные впечатлениями и рассказами об увиденном. Это были идеальные гости во многих отношениях. Им нравился Прованс. Они развлекали сами себя и потом, описывая свои ежедневные открытия, развлекали и нас. Мы с радостью приютим их снова.

Однако неверно было бы утверждать, что всем так уж нравится здесь бывать. Критиков и критики тоже хватает. О чем свидетельствует составленный нами перечень главных десяти претензий:



1. Очень жарко.

2. А сверчки все время так громко стрекочут по ночам? Или это чертовы лягушки?


3. По-моему, кто-то положил в повидло чеснок.

4. Это ж надо, сколько они здесь пьют! И что, у всех на завтрак пиво?

5. Почему они так быстро говорят?

6. У молока странный привкус.

7. Почему охотникам приспичило стрелять в такую рань в воскресенье?

8. Им обязательно парковаться на тротуаре?

9. Собаки в ресторане! Разве они не знают, что это опасно для здоровья?

10. Очень жарко.



И все же, несмотря на вышесказанное, критики вновь планируют приехать сюда на следующий год.

Обычно гостям требуется всего один визит в разгар сезона, чтобы понять, что время приезда хорошо бы подкорректировать. Помимо жары, в июле и августе Прованс страдает от перенаселенности. В эти месяцы французы en masse[40] отправляются в отпуск, и, похоже, большинство выбирает юг Франции. Толпы тянутся из Парижа и с севера. Люди садятся в свои загруженные машины, и все, как один, оказываются на магистралях южного направления, где многокилометровые пробки и взбешенные водители – скорее правило, чем исключение. Наконец отдыхающие приезжают на место – злые, разбитые и мечтающие о тишине и спокойствии.

Но его не так-то просто найти. Деревни, которые знамениты своим сонным очарованием десять месяцев в году, преображаются. На улицах пробки. Люди пререкаются из-за мест в кафе. В обеденную суету хозяева ресторанов выбиваются из сил, чтобы пристроить всех желающих. А деревенские коты из-за возросшего риска попасть кому-нибудь под ноги вынуждены прятаться под припаркованными машинами.

Двуногим же обитателям деревни летние толпы обеспечивают изрядную компенсацию. В течение этих двух безумных месяцев кафе, рестораны и бутики делают свою годовую выручку. Арендная плата возрастает. В аптеках появляются специальные отделы, где люди стоят в очередях за средствами от перегрева, переедания и чрезмерного увлечения алкоголем. Местный художник продает все свои эскизы и картины недели за две. Куда ни глянь, бизнес процветает.

Проходят последние августовские выходные – и сразу же, почти мгновенно жизнь вновь возвращается в обычную колею. Отдыхающие уезжают. Деревня облегченно вздыхает, и ее опять окутывает сонное очарование. Жители могут спокойно остановиться поболтать на главной улице, и никто на них не наткнется, делая селфи.

Для нас самый лучший месяц в году – сентябрь. Температура падает до более комфортного уровня, и все еще достаточно тепло, чтобы купаться и ужинать на открытом воздухе. Всегда найдется свободный столик на террасе кафе или в нашем любимом ресторане. И мать-природа, трудившаяся все лето, начинает радовать своим изобилием. На рынках полно собранных утром овощей, фруктов и всевозможных видов салата. Радуют глаз признаки начинающейся активности на виноградниках. Обычно в сентябре бывает несколько дней благодатного дождя, который прибивает пыль и добавляет зелени холмам. В каком-то смысле это похоже на вторую весну.

Ну и повезло же нам!





Глава десятая

Вечерние удовольствия





Бо́льшую часть недели в старом добром coopérative fruitière[41], где местные производители когда-то продавали свою продукцию, ничего особенного не происходит. Обширная площадь, ранее использовавшаяся для стоянки грузовиков и тракторов, ограниченная каменными зданиями в форме буквы «Г», являет собою хороший пример промышленной архитектуры, типичной для сельских областей Прованса. Все здесь практично, без излишеств и до недавнего времени без посетителей. Однако сегодня благодаря стараниям дальновидного мэра и пропагандистам высоких технологий это место превратилось в IT-центр «La Fruitière Numérique»[42].

Но с мая по октябрь вечером каждого вторника технологии уступают место гастрономии в виде marché nocturne, ночного рынка с собственной изюминкой. Его преимущество в том, что он расположен через дорогу от центра Лурмарена – одной из самых очаровательных и популярных деревень Люберона. Сам по себе этот факт уже гарантирует хорошую прибыль.

Как туристы, так и местные жители после тяжелого дня, проведенного под жарким солнцем, могут укрыться здесь в тени и отдохнуть, утолить жажду вином, которого всегда бывает много, попробовать что-нибудь из предлагаемого изобилия свежих продуктов и познакомиться с достижениями профессиональных кулинаров.

Каждую неделю свое искусство демонстрирует новый шеф-повар, которому часто помогает мэр Лурмарена, выступающий в роли распорядителя и представляющий публике шеф-повара и выбранную им кулинарную тему. Всего таких героев кухни девять, они прерывают свой труд в ресторане, чтобы продемонстрировать некоторые секреты своей профессии. На одной неделе это может быть приготовление идеальной пасты с местными помидорами черри, местными оливками и на местном же оливковом масле. На следующей – изысканного десерта из клубники. Меню длинное, разнообразное, захватывающее и простое. Аудитория на деревянных скамьях слушает затаив дыхание.

Перед выходом шеф-повара рынок оживляется еще больше, а в высокий сезон к тому же превращается в неформальную площадку для демонстрации модных нарядов и обилия пропеченных на солнце тел. С каждой неделей шорты у дам становятся все короче, платья все прозрачнее, а выставка шляпок может вызвать обморок у галантерейщиков. Недавно в этом океане панам я заметил винтажную фетровую шляпу, парочку тюрбанов и, как мне показалось, сомбреро, один край которого был заколот, как у солдата австралийской армии.

У мужчин дресс-код довольно разнообразен. На одном конце стилевого спектра может быть стареющий хиппи с седым хвостиком (хвостики становятся сейчас особенно популярны), серебряными браслетами и татуировками. На другом – парижане, несколько расслабившиеся и сменившие идеально сидящие костюмы на отутюженные шорты, спортивные рубашки с коротким рукавом и замшевые мокасины – естественно, безупречно чистые. Все они смешиваются в людском водовороте, не толкаясь и не мешая друг другу, и такая politesse[43] помогает создать на редкость доброжелательную атмосферу. Не часто видишь столь дружелюбную толпу, в которой все довольны и всем хорошо.

Если прийти на рынок довольно рано, около шести, можно не только выбрать себе место, но и устроиться с удобствами. Жестяные столики разных размеров расставлены на приличном расстоянии от прилавков с едой, и там же много складных стульев. Но их вечно не хватает, потому что желающих сесть всегда больше, чем сидений. Организованные пары частенько решают эту проблему разделением обязанностей. Муж занимает столик и два стула, присматривает за бутылкой вина и двумя бокалами, а жена в это время отправляется за покупками к ближайшим прилавкам, время от времени возвращаясь к столику, чтобы глотнуть вина, оставить купленные товары и снова предаться своему благородному делу.

У нее всегда есть огромный выбор, но кое-чего она ни за что не найдет. Во-первых, здесь нет ни термоусадочной, ни пузырчатой упаковки, так же как нет даже намека на обычные пакеты, которые предлагают в супермаркетах. Вырастив своими руками овощи, фрукты, зелень, продавцы дают вам возможность увидеть то, что вы собираетесь съесть, без всякого украшательства. Они гордятся плодами своих трудов – и жирной белой спаржей, и ароматными персиками, и букетами мангольда. Срок продажи – конец вечера, через несколько часов после сбора.

Второй приятный момент – отсутствие тележек. Вы не рискуете получить скользящий боковой удар или и вовсе охрометь после наезда потерявшей управление тележки, из-за того что ее хозяйка слишком увлеклась своим мобильным и не соображает, куда идет.

Единственным вспомогательным средством на колесах, которое мне довелось наблюдать, было нечто вроде огромного механизированного скейтборда под управлением немецкого господина. Спереди и сзади короткой платформы были установлены колесики, а на самой платформе стоял человек. Управление осуществлялось посредством рукояток, расположенных на уровне пояса, и небольшого бесшумного моторчика. Я наблюдал, как это хитроумное изобретение тихо скользило среди толпы, останавливалось у двух-трех прилавков, а затем катилось к столику немца с набитыми пакетами, висящими на рукоятках. Так продолжалось несколько раз без каких бы то ни было происшествий.

Для тех же из нас, кто целиком рассчитывает на собственные ноги, обход всех лавочек занимает очень приятные полчаса, иногда больше. Любители колбас могут найти и отведать несколько их разновидностей. Продаются также сыры – мягкие и твердые; киши[44], большие и маленькие, и выпечка домашнего приготовления, на каждой неделе своя. Есть всевозможные джемы и различные виды оливкового масла. Продукты разложены на подносах: фрукты, овощи, зелень – все свежее, только что собранное. Некоторые экземпляры, к примеру темно-фиолетовые баклажаны, отполированы до идеального блеска. В плодах нет ни консервантов, ни искусственных красителей, ни каких-то других добавок. Иными словами, никто не пытается подправить природу.

Бродить среди кушаний с чесночной приправой – дело, как вы понимаете, непростое, вызывающее жажду. Но тут организаторы пришли вам на помощь, устроив бар, простенький и небольшой, но прекрасно укомплектованный винами всех расцветок, которые продаются рюмками, а в случаях экстремального обезвоживания – бутылками. Именно в этом баре мы увидели сцену, которая, я уверен, могла произойти только во Франции. Маленькая девочка лет девяти, ростом едва доходящая до барной стойки, терпеливо дождалась своей очереди, уверенным голосом заказала две рюмки муската и протянула бармену десять евро. Тот незамедлительно принес мускат. Казалось, для него девчушка была просто очередным посетителем, хотя и чуть пониже остальных. И он даже не подумал спросить, для кого берется вино. Не представляю себе такую беспечность в английском или американском баре, где сама мысль о несовершеннолетнем, находящемся рядом с алкогольными напитками, вызывает ужас или, по крайней мере, тревогу. Бармен, конечно, понимал, что девочка – хорошая, послушная дочка и берет вино для своих родителей.

Примерно к половине восьмого вечера рынок начинает напоминать расползшееся кафе самообслуживания. Люди в основном купили что хотели, и пришло время перекусить – конечно, выпить вина, съесть пару кусочков сыра, колбасы или чего-то еще из только что приобретенного. Настроение прекрасное. Жара спала, вечер радует приятной прохладой, и никто не торопится уходить. Никто вообще не торопится ничего делать, люди просто наслаждаются моментом, и последние посетители часто уходят около половины десятого, причем некоторые к этому времени успевают съесть все, что купили. Не страшно. Скоро придет следующий вторник.

Весь вечер превращается не в нудную обязанность, а в приятное времяпрепровождение. Возможно, есть более цивилизованные способы шопинга, но я таких пока не встречал. И здесь вам никогда не понадобится консервный нож, чтобы насладиться купленной едой.