Мой профессор - волк!

 * * *





Глава 1




– Слушай, ну чего ты вдруг ломаться начала? – руки настойчиво сжимали меня за талию, все ближе и ближе притягивая к мужскому телу. – Будь смелее. Зря тебя, что ли, Анастейшей назвали?

Я закатила глаза.

Ненавижу звучание своего полного имени на английском и всегда представляюсь Стейси или Анной. НЕНАВИЖУ любые упоминания о том, что я должна быть столь же извращенно раскованной, какой стала по сюжету моя тезка из всемирно известного эротического бестселлера.

Однако Тайлеру, моему новому бойфренду, говорить об этом было бесполезно. Он упоминал об этом до такой степени часто, что у меня даже зародилось подозрение, что встречается он со мной исключительно из-за имени. Вероятно, его это возбуждало.

«Познакомьтесь с моей девушкой» – представлял он меня при каждом удобном случае и без случая. – «Ее зовут…» – за этим обычно следовала многозначительная пауза и игра бровями, – «Анастейшааа…»

Я решила, что только из-за очередной «Анастейши» ломаться я буду сегодня до упора и, видимо, эта решимость отразилось у меня на лице. Тайлер решил идти напролом. Подхватил меня за талию, легко поднял и усадил на капот собственного «Мустанга», нависая надо мной всем своим большим, мускулистым телом.

– Ты обещала после учебы поехать ко мне… – пророкотал соблазнительно низким голосом, прокрадываясь руками ко мне под юбку – и так достаточно короткую.

Да, обещала, не спорю. А как такому не пообещать? У нас в Архангельске все девчонки бы уже не то, что «пообещали» – дрались бы, кто первая, а кто вторая. В очередь бы становились, чтобы качественно лишиться девственности с таким вот самцом, а может и замуж выйти...

А здесь, в Орегоне, да и вообще, по всему северозападному побережью – Тайлер Бреннен считался самым обычный пареньком-первогодкой колледжа. Ничего особенного. Здесь таких, как Тайлер, пруд пруди. Вагон и маленькая тележка здесь «Тайлеров» – и все, как один, занимаются каким-нибудь спортом, ВСЕ готовятся в пожарники-полицию, и у каждого собственная тачка или даже внедорожник.

На первом-втором курсе, ага – собственная тачка или внедорожник.

По началу, когда я только-только приехала и поступила в колледж, мне ничего не хотелось, кроме как сидеть на стадионе и пялиться на таких вот Тайлеров, делая вид, что читаю на свежем воздухе конспекты лекций.

Чем я, собственно, и занималась, пока не подкатил самый-самый из них. Супер-Тайлер! Альфа-Тайлер местной качалки и квотербэк[1] студенческой футбольной команды.

– Привет! Ты Анастейша, да? Хочешь со мной встречаться?

Я, конечно, по началу пришла в ступор от такой прямолинейности – он бы еще потрахаться под трибуной предложил. Но потом подумала – отчего бы и не повстречаться с таким красавчиком? Здесь все без комплексов, девушки еще со школы имеют сексуальный опыт, у каждой местной красавицы обязательно один «бойфренд» официально, второй про запас, а третий – так, на всякий случай, если двое других заболеют. И никто никого шлюхами не обзывает, замуж не торопит и морды им от большой ревности не бьет.

Да, и вообще, что может быть лучше для ассимиляции и овладения языком, чем романтические отношения?

В общем, предложение супер-Тайлера я приняла еще до того, как узнала его фамилию, и мы стали «встречаться».

Означало это, в основном то, что на общих лекциях он сидел теперь рядом со мной, властно укладывая руку на мое колено, за что я – наверное, в качестве благодарности – должна была конспектировать за нас обоих и потом давать ему скопировать.

После учебы Тайлер отвозил меня домой, сдавал маме и отчиму – из-за свадьбы которых я, собственно, и оказалась в этом небольшом, живописном городке под Портлендом – уезжал на несколько часов по своим тренировкам, а после ужина снова звонил и мы шли «гулять» или «тусоваться». Сидели на лавочке в конце улицы, жуя какой-нибудь фаст-фуд, пару раз сходили к каким-то друганам в гости, один раз в кино…

Под юбку ко мне никто не лез, но все время казалось, что за этим стоит какая-то причина – будто существует некое правило, некое временное ограничение, которое мне не огласили по причине своей… негласности.

И вот теперь, неделю спустя нашего «романтического» разговора на стадионе, сидя на теплом капоте дорогущей спортивной машине, я вдруг отчетливо поняла, что ограничение снято, и меня теперь будут пытаться трахнуть так же часто, как и называют «Анастейшей».

Что именно повлияло на разыгравшееся либидо Тайлера – истечение недели или то, что вчера мне исполнилось восемнадцать, оставалось только гадать.

– Давай не будем так… торопиться? – «гнать коней» звучало бы лучше, но, к сожалению, английским я владела не до такой степени, чтобы выразить эту сложную идиому.

– Да какое «торопиться»? Мы неделю уже встречаемся! – возмутился Тайлер.

Ага, неделя все-таки, а не мои восемнадцать.

– На вот, потрогай, как сильно я тебя хочу! – прежде, чем я успела хоть как-то отреагировать, мою руку схватили и прижали ладонью к напрягшейся и раздутой ширинке потертых джинсов.

Сказать, что я была удивлена, значило ничего не сказав.

– Ты что, с ума сошел?! – зашипела, выдирая руку, но успев очень хорошо прочувствовать степень «хотения» моего квотербэка.

Мгновенно включились все первобытные женские инстинкты, сразу же определившие, что находимся мы, хоть и у самого дальнего забора, но все же на стоянке, где, если заорать, обязательно хоть кто-нибудь да услышит. Ну хоть это хорошо.

Я сдвинула колени вместе и попыталась спрыгнуть с капота. Не тут-то было!

– О… – протянул Тайлер, понимающе кивая. – Похоже, кому-то надо снять напряжение.

Потянулся к своему рюкзаку, открыл его и вытащил из недр какой-то свернутый трубочкой пакет.


– Сейчас-сейчас! – пообещал с таким видом, будто я очень долго его о чем-то просила, и вот теперь-то он мою просьбу выполнит.

Это же косяк! – запоздало поняла я, разглядев в прозрачном пакете характерно свернутую толстенькую, короткую сигарету.

– Ты совсем спятил… – не веря своим глазам, покачала головой. Я в принципе не курю травку, в уж здесь – на парковке колледжа… в ста метрах от будки охранника… это ж каким надо быть идиотом! Даже если не посадят, выгнать из колледжа могут только так!

Снова попыталась спрыгнуть с машины, и снова безрезультатно – чтобы я больше не пыталась, Тайлер сжал мои ноги своими, шагнув вплотную ко мне.

Вытащив из заднего кармана зажигалку, подкурил косяк, распространяя всем известный запах скунса, вдумчиво и глубоко затянулся.

А потом взял меня, оторопелую, пальцами за щеки, нажал на них, раскрывая мой рот… и выдохнул густую струю конопляного дыма. Прямо в меня.

Я ахнула, невольно вдыхая, и тут же сильно закашлялась – горло просто разодрала эта дрянь.

– Сволочь! Ты что творишь, Тайлер?!

– Это называется «паровозик», – с удовольствием объяснил тот. – Используется для таких «зеленых», как ты.

Я продолжала кашлять, а этот гад воспользовался моим раскрытым ртом, чтобы вдохнуть в меня еще одну порцию своего вонючего «паровозика»…

Это ж надо, урод какой! Вот тебе и спортсмен-пожарник!

Голова еще соображала, хоть уже начала слегка идти кругом, и я лихорадочно вспоминала, успели ли в Орегоне легализовать марихуану, и как к ней относятся в нашем колледже…

Бесполезно – никогда не интересовалась этим вопросом.

А вот Тайлер, похоже, интересовался. Заслышав приближающиеся голоса, он вдруг присел с испуганным видом, головой чуть ли ни ложась ко мне на колени.

Вид у него стал до такой степени комичный, что я не выдержала и хрюкнула от смеха.

– Ты что там делать собрался? – отклонилась назад, на локти и сделала свое самое развратное выражение лица.

А ведь эта хрень и в самом деле расслабляет! Какой же Тайлер молодчина и умница! Я вдруг почувствовала абсолютную готовность потерять с ним девственность – хоть прям здесь. Особенно, когда он так близко к моим чувствительным…

– Слезай! Росси идет! – прошипел Тайлер, сдергивая меня вниз и заставляя громко ойкнуть от боли – прилипшая к капоту кожа на попе натянулась и похоже, что не обошлось без ссадин!

– Ты что делаешь?! – завозмущалась я, падая рядом с ним на корточки и наблюдая, как он тушит сигарету об асфальт.

Голоса стали громче, и даже я уже стала различать их – один действительно принадлежал тренеру футбольной команды колледжа, мистеру Росси. А вот второй…

От второго заволновалась уже я – и вовсе не по той же причине, что и Тайлер.

– Точно не ждать тебя? – Росси с собеседником остановились буквально в паре машин от нас – слышно даже было, как он бренчит тяжеленными ключами.

– Сто процентов. До понедельника ни меня, ни Брайена не будет в городе, – ответил тот, второй голос – грубоватый, низкий и самую чуточку хриплый. Самый сексуальный голос самого сексуального мужчины на свете – только и всего.

– Ну смотри… Жалеть будешь – такой матч раз в десять лет бывает… Хороших выходных, Тони! И передавай привет брату.

«Тоунии» - так Росси это произнес – с отчетливым итальянским акцентом, и у меня даже от этого акцента мурашки по коже побежали. Теперь в моих снах будет хозяйничать именно это укороченное имя, и именно с итальянским акцентом. Даже не сомневаюсь.

Надо сказать, что сам Тони, а точнее профессор Энтони Макмиллан, наш препод по современной английской литературе, итальянцем вовсе не был. Он был шотландцем, причем, судя по тому, что мне рассказывали, в первом поколении – родившись, как и я, далеко не в Америке.

Увы, это не мешало профессору видеть во мне точно такую же «пустоголовую курицу», как и все окружающие его современные девушки, у которых в голове не учеба, а мужики, айфоны и «ровно три извилины, и те для того, чтоб правильно гифку выбрать».

И вот сейчас я ему это докажу еще раз – растрепанная, облапанная, в коротенькой плиссированной юбочке и вся провонявшая травой. Да еще и вести себя буду неадекватно, если туман в моих мозгах хоть какая-то индикация.

– Бежим отсюда… – прошипела я, поворачиваясь к Тайлеру.

И замерла с открытым ртом, уставившись на пустое место рядом с собой. Пока я млела от эротичного голоса профессора Макмиллана, эта сволочь с косяком просто сбежала!

Хотя нет, не с косяком – косяк он бросил, причем даже не затушив! Прямо на асфальт рядом со мной и бросил, где эта хрень продолжала обкуривать меня уже снизу.

– Что за… – голос профессора приблизился, превращаясь из эротичного в голос скорой расправы над моей бедной личностью. Голос исключений, криминального дела в полиции, анафемы и справедливого родительского гнева.

Опустившись на колени, я быстро поползла, огибая машину Тайлера и понимая, что сбежать вряд ли получится и что каждым преодоленным метром я лишь усугубляю свое незавидное положение…

Встала и пошла отсюда! – орал мой воспаленный мозг. Спокойно и от бедра, будто ты тут вообще не причем! В конце концов, скунсом воняет, вот пусть скунса и ищут! А я могу еще и направление показать, куда эта вонючка побежала!

Но я знала, что Макмиллан ни за что мне не поверит и даже если и не сможет выгнать, отныне будет знать, что я – не просто такая же, как «все эти потаскушки с тремя извилинами», а гораздо хуже.

Он ведь старомодный, наш шотландец, из консервативной семьи. Он на нюх не переносит никакое «шлюшество», а уж тем более наркотики – помню, как хвалил нравы Викторианской эпохи. Мол, какие раньше женщины были чувственные и вместе с тем скромные… И как мужчины дурели от одной случайно обнаженной лодыжки и готовы были воспевать красоту женских рук или шейки… И так говорил – будто сам жил в ту эпоху! Заслушаешься!

Всегда хотелось после его лекций немедленно пойти и надеть какое-нибудь викторианское платье в пол и помахать каким-нибудь надушенным веером.

Что он будет обо мне думать, если поймает сейчас, страшно было даже представить себе, а потому я упрямо продолжала ползти между машинами – сама не зная, куда и зачем, а он упрямо шел по моему следу, принюхиваясь, будто пес из собачьей дивизии по поиску наркотиков.