Моя богиня

— А этот любовничек живой? — с любопытством спросил я.

— Он ее друг-гей, — поморщившись, сказал демон.

— Понятно, — весело ответил я. — Но почему ты до сих пор голодный? Ты не стал ее брать?

— Я думаю, что нам стоит сначала с ней сблизиться, — объяснил демон. — А тебе смириться.

— Я сам уже это понял, — сказал я и скривился, представив, как это будет.

Я успел сказать очень много лишнего, это точно. Демон уступил мне место, и я проснулся. Голова болела так, словно я бухал недели две без перерыва. Сходил в ванну и пошел искать жену. Я нашел ее на кухне, она пила чай и читала книгу.

— Привет, дорогая, — с улыбкой поздоровался я, но Хель проигнорировала мои слова.

— Попа не болит? — поинтересовался я, и Хель бросила на меня злобный взгляд.

Значит, болит.

— Я думаю, ты заслужила это, — сказал я и меня вынесло из кухни.

Я встал и снова пошел на кухню, как вдруг перед моим носом закрылась дверь.

— Хель, ну чего ты обижаешься?! — крикнул я. — Я же не дуюсь за то, что ты вывела меня на ревность, — продолжил я и рядом с домом ударила молния.

Опасно, когда у тебя жена Богиня.

— Детка, давай поговорим, — сказал я, и меня вышвырнуло на улицу.

Понятно, разговаривать мы не хотим, значит, будет по-другому. Я перенесся прямо к Хель и одел на одну руку ей наручник, а второй застегнул на себе.

— Я тут научился многому и знаю, что эти наручники могу снять только я, — сказал я и ухмыльнулся, смотря как в глазах Хель просыпается бешенство.

— Что тебе от меня надо? — прошипела Хель.

— Я хотел просто поговорить, — ответил я.

— Я не хочу с вами разговаривать! Что ты, малолетний придурок, что твой демон, меня достали. Я не хочу вас ни видеть, ни слышать. Можешь себе построить замок на любой части моего мира и просто не попадаться мне на глаза, — уже рычала Хель, казалось, ещё чуть-чуть и она кинется на меня. Я не знаю, как вести себя с взбешенной женщиной, поэтому я просто решил закрыть ей рот поцелуем. Сначала она пыталась меня оттолкнуть, но потом сдалась и ответила взаимностью. Мы сидели и целовались, мои руки стали задирать ее платье, демон внутри урчал, голод просто терзал, и я зарычал и перенес нас в свою комнату, прижал Хель к кровати и стал страстно целовать ее, параллельно стараясь быстрее снять ее платье свободной рукой, но Хель оттолкнула меня от себя.

— Даже не мечтай об этом, — прошипела Хель, хотя я вижу, что она тоже меня хочет, чувствую.

Хель пробовала избавиться от наручников, но у нее ничего не получилось.

— Сними с меня эту дрянь! — зло сказала Хель.

Я развалился на кровати и смотрел, как она пытается вытащить свою руку из наручника и у нее почти получилось, но я успел уменьшить его.

— Не получается? — наигранно грустно спросил я.

— Я тебя сейчас придушу, — прорычала Хель, а на улице все еще бушевал ураган.

— Ты сейчас весь свой мир уничтожишь, — попытался я отвлечь блондинку, а то и правда придушит.

Хель смотрела в окно и постепенно успокаивалась, только взгляд ее стал очень встревоженный.

— Что ты там увидела? — спросил я.

— Сумрак, — прошептала Хель.

— Какой сумрак? — нахмурившись, спросил я, но и сам мог разглядеть вдали что-то чёрное.

— Лео, давай ты меня сейчас освободишь, и мы серьезно поговорим. Но только выяснения наших отношений отложим на некоторое время, — серьезно сказала Хель.

Я, может, и молодой, но не глупый и прекрасно знаю, когда нужно прекратить вести себя, как придурок. Я освободил Хель от наручников, и мы переместились на гору. Я смотрел во встревоженное лицо Хель и понимал, что ничего хорошего она мне не скажет. Я посмотрел на черноту и почувствовал невероятную силу, даже от деда такая не исходит. Здесь что-то мощнее, озлобленнее.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала Хель

— Говори, — серьезно сказал я.

— Давай пообедаем, и я тебе все расскажу, — предложила Хель, и мы перенеслись на кухню.

Я смотрел, как она расставляет на стол еду и, не удержавшись, спросил:

— Почему у тебя нет прислуги? Или почему ты не используешь свои способности?

— Я не люблю посторонних людей в своем доме. Да и мне нравится готовить и делать все самой, а если постоянно пользоваться силой, перестаешь чувствовать себя живой, — объяснила Хель.


— Понятно. Так что ты хотела мне рассказать?

— Ровно через сутки в этом мире наступит сумрак на 17 дней, — сказала Хель.

— То есть 17 дней будет одна ночь? — уточнил я.

— Да. Но это не самое страшное. Это 17 дней не просто сумрака, это тьма в прямом своем проявлении. И в ночи блуждают страшные существа, которые сжирают местное население. Я люблю местных жителей, они мне молятся, благодаря им я жива и полна сил, поэтому я их всегда защищаю на границе. Это бывает очень редко, когда кто-то пробирается через меня в поселения, поэтому местные жители почти не страдают. Только в последний раз все было по-другому. Я не смогла сдержать тварей и они сожрали ближайшее поселение целиком, — сказала Хель, и в ее глазах отразилась боль.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это же твой мир, почему ты не можешь избавиться от сумрака? — спросил я.

— Потому что он — часть меня. Та самая часть, которую я прожила, как настоящая Богиня Смерти, Богиня Тьмы. Сейчас я не использую свою силу так, как этого хочет тьма, поэтому ты мог почувствовать злобу от сумрака. Тьма хочет показать мне, кто здесь главный, подчинить меня, — закончила Хель.

— И как убивать этих существ? И вообще, какие они? — заинтересовался я.

— Каждый раз по-разному, в последний — это были 20-тиметровые змеи. Они отражали мою силу, словно зеркало. Я смогла убить их только священным мечом, правда, у меня вся рука была до кости сожжена — во мне тоже немало тьмы. А сейчас будет что-то более масштабное, — мрачно прошептала Хель

— Мы справимся, я помогу тебе, — сказал я

— Спасибо, — ответила Хель и первый раз посмотрела на меня с благодарностью и уважением. — Только сначала ты должен вместе со мной появиться сегодня на празднике, который устраивают местные жители в нашу честь. Я и ты должны подобрать слова, которые смогут убедить топрикенов в их безопасности. Они будут больше ждать твоих слов. Для них ты — молодой бог. Они надеются, что ты поможешь мне избавиться от сумрака окончательно. Подумай, что ты им скажешь, а я пошла готовиться. Через три часа встречаемся в гостиной, — сказала Хель и ушла, а мне оставалось думать, что я могу сказать.

Чтобы не ломать голову, я пошел спать. Нужно посоветоваться с демоном, он точно поможет.



Хель

Я стояла возле окна, смотрела на тьму и вспоминала свой путь. Когда тьма выбрала меня, я получила очень много могущества, и это вскружило мне голову. Я не заметила, как тьма поглотила меня полностью, управляла мной. Я, правда, ничего не замечала, отдалилась от близких, которые пытались меня остановить. Я поглощала мир за миром. Убивала целые семьи богов, маленьких детей. От воспоминаний у меня побежали слезы, и на улице пошел дождь. Создавала некромантов, беспощадных, как и тьма. Однажды вместе со своей армией некромантов я напала на мир близких друзей моих родителей. В тот злополучный день они восстали против меня, когда поняли, что разговоры бесполезны. Я уничтожила весь мир со злости, что родители меня предали за час, убив вместе с миром богов и своих родителей. Тьма уверяла меня в том, что я поступила правильно. И я на самом деле долго так думала. Пока некроманты не стали вымирать, исчезать в разных мирах со стремительной скоростью. Я теряла с каждым днем много силы, становилась слабее. И однажды, когда я почувствовала, что убиты последние некроманты, когда тьма была зла, она чувствовала, что может потерять надо мной власть. И тогда я почувствовала Эрику, маленькую десятилетнюю девочку, которая потеряла своих родителей. Я забрала ее в этот мир. Тогда он еще был полностью сумрачным. Сначала мной руководили корыстные помыслы, девочка была последним некромантом, значит, нужно было ее сделать сильнее всех. Я втерлась к ней в доверие и стала обучать как Богиню Тьмы. Научила брать верх над тьмой, управлять ею. Но постепенно я начала к ней привязываться, потом даже полюбила, как свою дочь. Когда Эрике исполнилось 15 лет, она застала меня, корчившуюся от боли в своей комнате. Тьма тогда озлобилась, ей нужна была сила, ей нужны были кровопролития, невинные жертвы. Она заставляла, меня испортить Эрику, причинить ей боль, ужесточить девочку. И когда Эрика зашла пожелать спокойной ночи, тьма хотела на нее напасть. Тогда я первый раз за несколько тысячелетий вступила с ней в борьбу. Я боролась с тьмой за свою маленькую девочку три часа, Эрика кричала и плакала, это придавало мне сил бороться. Я смогла взять верх над тьмой, большая ее часть покинула меня, затерявшись в этом мире. Я тогда лежала и медленно умирала. Тьма, оставшаяся во мне, требовала еды и энергии. Эрика за 5 лет успела обследовать весь мир, в котором мы жили, и познакомиться с топрикенами. Они в то время прятались глубоко под землей от сумрака, который я принесла с собой в этот мир. Топрикены умирали, вода на планете была отравлена. К тому же, тьма порождала различных тварей, которые питались топрикенами. Эрика оставила меня и побежала к ним, не знаю как, но она убедила, что я смогу помочь им избавиться от сумрака, и они начнут снова нормально жить, только им нужно молиться мне. Топрикены между собой могут общаться мысленно и, вместе приняв решение довериться маленькой девочке, они стали молиться мне. Больше 3000 жителей одновременно стали молиться мне, и я словно ожила, только стала другой. Во мне появилась светлая сила мироздания. Черные волосы приобрели белый цвет. Черные глаза заиграли фиалковым. Моё боевое обличие тоже изменилось: блондинистые волосы лишь на кончиках переходили в черный цвет, один глаз так и остался черным с красными крапинками, а второй полностью побелел. Я перенеслась к топрикенам и они поклонились мне, приняв в качестве своей богини. Мир тоже принял меня, и это дало мне еще больше силы. Я всегда уничтожала миры, но никогда их не создавала. Мне пришлось очень трудно, но постепенно я победила сумрак, и он исчез, я исцелила воду, живую природу планеты. Топрикены просто боготворили меня, стали строить храмы, где могли мне молиться и оставлять дары. Только после этого они стали строить и восстанавливать свои жилища и поселения. Все стало налаживаться, но тьма так просто не сдавалась. Через 60 дней она напала снова, и борьба длилась 17 суток. Во второй раз она напала через 30 дней, и борьба снова длилась 17 суток. Так стало постоянно 30 дней солнца, мира и покоя, а затем 17 дней сумрака, тьмы, различных тварей и смерти топрикенов. Это выматывает меня, и тьма это чувствует. Она стала набирать обороты, и сейчас я понимаю, что завтра тьма бросит все свои силы, чтобы подчинить меня. Но я обязана не сдаваться ради Эрики, топрикенов, а теперь и Лео. Да, он испорчен и демон его нагловат, но оба они, как бы странно это не звучало, мои единственные. Если мы переживем эти 17 дней, я обязательно потреплю им нервы, а потом попробую создать союз, где мы сможем обрести любовь. С этими мыслями я стала одеваться. Черный кожаный костюм, высокие сапоги и два меча, один из которых освящен. Волосы собрала в высокий хвост. Я посмотрела на свое отражения и осталась довольна. Борьба с самим собой всегда дается тяжело, а тьма — это второе я, которое нужно похоронить окончательно.



Лео

Я пришел и уснул, но демона нигде не было. Я бродил по пустыне уже час, мне нужно было торопиться. Где носит этого демона? Он же знает, что нужен мне. Внезапно я нашел его сидящим на песке. Его голова была опущена и выглядел он не как обычно.

— Ты где был? Мне нужна твоя помощь, — сердито начал я.

— Сначала я хотел уйти, не попрощавшись, но не смог, — пробормотал демон.

— Что? — не понял я.

— Я ухожу, — повторил демон.

— Куда? — спросил я, все еще ничего ни понимая.

— Я не собираюсь воевать, даже ради пары, — сказал демон, а у меня просто глаза на лоб полезли.

Я сказать ничего не мог, только растерянно рот открыл. «Да какого хрена?» — крутилось у меня в голове, а демон продолжил говорить.

— Я выбрал тебя, потому что ты рос нежным, избалованным. Я был уверен, что и вырастешь ты таким же. На протяжении 200 лет ты ни разу меня не разочаровал. Гулял, развлекался, тебе дела ни до кого не было. Я чувствовал себя комфортно, пока не появилась пара. Когда ты стал полубогом, я мог вернуться в ад и ждать другого полукровку, но решил, что здесь тоже будет неплохо. Я стал сильнее, свободы стало больше. Я мог хоть навсегда тебя отключить и жить в свое удовольствие. Но я остался — пара вроде сексуальная, красивая, своенравная, как я люблю. Да вот незадача — оказывается, в этом мире не все так сказочно: тьма, твари всякие. Нет, мне это не нужно, я свое уже отвоевал. Сначала за Люцифера, когда мы падали, потом за власть Люцифера. Ничем хорошим это не закончилось. Поэтому я ухожу и тебе советую, — сказал демон.

— Ты жалкий трус! Наша пара нуждается в помощи, в защите, — зло сказал я.

— Твоя пара! Она больше не моя пара! И думай, как хочешь, может быть и трус. Лучше быть живым трусом, чем мертвым героем. Если я умру, я больше не смогу переродиться и попаду в первый круг ада. Поэтому прощай, мой мертвый друг, — ухмыльнулся демон и исчез.

Я проснулся и не мог поверить, что все это правда. Мой демон оказался жалким трусом. Я чувствовал себя обманутым, преданным. Попытался прислушаться к своим ощущением и понял — больше демона внутри меня нет. Я сжал зубы, и решил, что убиваться буду потом. Я не знаю, является ли Хель сейчас моей парой без демона. Но она явно моя жена. Моя женщина, а отец учил меня всегда защищать свое. И я буду ее защищать, даже если это приведет к моей смерти.

Я переоделся и спустился к Хель, она сидела и ждала меня. На ней лица не было. Злость на демона забурлила в моих жилах.

— Что с тобой? — спросила Хель, внимательно за мной наблюдая.

— Все нормально, — улыбнувшись, ответил я.

Не нужно малышке знать про демона, по крайней мере, пока.

— Хорошо. Вот, я приготовила для тебя мечи, они заговорены специально для существ тьмы, — сказала Хель, подавая мне два черных меча.

— А почему у меня черные, а у тебя нет? — спросил я, чтобы отвлечь Хель от себя.

Она так внимательно смотрела, как я держу мечи, что я испугался, что она поймет, что я никогда не держал их в руках и даже не представляю, что с ними делать.

— Мои мечи священные, исключительно для тьмы. Она будет нападать только на меня, — сказала Хель и после минутной заминки спросила, — Ты умеешь, пользоваться мечом?

— Да, — уверенно ответил я.