Мотив для опасений

– Пока не знаю, – ответила она, перечитывая загадочное письмо. – Но считаю, что эта лаборатория – идеальное место для старта.





ГЛАВА СЕДЬМАЯ




Esben Technologies буквально замаскировалась среди других обычных зданий примерно в полутора милях от Пруденшал Центр, целого квартала серых безликих строений. Компания занимала центральное здание и абсолютно ничем не отличалась от остальных. Вряд ли можно было бы принять ее за лабораторию, не зная об этом.

Зайдя внутрь, Эйвери с Рамиресом обратили внимание, что лобби имело прекрасные деревянные полы, подсвеченные утренним солнцем, которое падало из окон, расположенных наверху. Вдоль дальней стены была установлена длинная стойка. На одном конце женщина работала за компьютером. На другом девушка заполняла какие-то бланки. Когда они вошли, последняя подняла голову и небрежно улыбнулась.

– Детективы Эйвери Блэк и Рамирес, – сообщили они, дойдя до стойки. – Мы хотели бы поговорить с кем-нибудь из руководства.

– Сам начальник живет в Колорадо, но управляющий должен находиться в кабинете.

– Он нам вполне подойдет, – кивнула Блэк.

– Минутку, – ответила девушка, вставая и направляясь к большой дубовой двери в дальнем конце помещения.

Когда она ушла, Рамирес приблизился к Эйвери, говоря тише, чтобы вторая женщина, работавшая за ноутбуком, не услышала их.

– Ты тоже не знала о существовании этого места до вчерашнего дня? – спросил он.

– Понятия не имела. Но думаю, такая позиция себя оправдывает. Технологические центры, которые привязаны к колледжам, но фактически не расположены на территории кампуса, обычно предпочитают держаться в тени.

– Снова Discovery? – поинтересовался Рамирес.

– Нет. Скорее опыт.

Прошло чуть меньше минуты, когда девушка вернулась. С ней шел мужчина, одетый в рубашку на пуговицах и брюки цвета хаки. Одежду частично скрывал длинный белый халат, которые обычно носят врачи. На его лице виднелось беспокойство и заинтересованность, лишь усиливавшиеся засчет очков.

– Здравствуйте, – произнес он, подойдя к Эйвери и Рамиресу и протягивая руку. – Я Хэл Брайсон. Чем могу помочь?

– Вы работаете управляющим? – уточнила Блэк.

– Вроде того. Здесь работают всего четверо. Пытаемся крутиться, но да, я ответственен за эксперименты и данные.

– А что за эксперименты здесь проводятся? – спросила Эйвери.

– Довольно много видов, – ответил Брайсон. – Не хочу показаться наглым, но, если вы сообщите, зачем пришли сюда, то я смогу более точно описать всю суть.

Эйвери говорила тихо, не желая, чтобы женщина за стойкой услышала ее. Поскольку Брайсон явно не собирался приглашать их внутрь, она поняла, что придется это делать прямо здесь и сейчас.

– Мы работаем над делом, где подозреваемый, похоже, интересуется экстремально низкими температурами, – сообщила она. – Вчера он прислал интересное письмо в участок. Мы проверяем, не проводите ли вы какие-то эксперименты, которые могут быть связаны с сильным охлаждением. Случай довольно необычен, поэтому мы начинаем с единственной зацепки, которая у нас имеется – с холода.

– Ясно, – кивнул Брайсон. – Ну, на самом деле, мы действительно проводим здесь эксперименты, связанные с экстремально низкими температурами. Я могу проводить вас прямо в лабораторию и все показать, но сначала потребуется пройти полную санитарную обработку и надеть специальные защитные костюмы.

– Спасибо за предложение, – ответила Эйвери. – Возможно, мы воспользуемся им позже, но надеюсь, нам все же не придется делать это. Можете просто описать нам эти эксперименты?

– Конечно, – сказал Хэл. Казалось, он был доволен, что смог помочь и, начав объяснять, сразу стал похож на строгого учителя. – Большая часть экспериментов и иных работ, проводимых здесь, связана с вовлечением низких температур. Они предполагают выход за приемлемые пределы, известные как пределы квантового обратного действия. Подобным пределом является температура, едва превышающая абсолютный ноль, то есть примерно в десять тысяч раз холоднее той, с которой вы можете столкнуться в открытом космосе.

– И какова цель? – спросила Блэк.

– Исследование и разработка сверхчувствительных датчиков для более продвинутой работы. Также это является отличным способом понять структуру некоторых элементов и их реакцию на столь экстремальные температуры.

– И вы достигаете подобных температур прямо здесь, в этом здании? – спросил Рамирес.

– Нет, не в наших лабораториях. Мы работаем в качестве информационного центра Национального Института Стандартов и Технологий в Боулдере. Но, в принципе, мы и тут могли бы развить нечто подобное.

– И Вы говорите, что вас всего четверо, – продолжила Эйвери. – Так было всегда?

– Год назад было пятеро. Одному из моих коллег пришлось уйти. У него появились головные боли и другие проблемы со здоровьем. Он и правда сильно сдал.

– Он сам принял решение уйти? – уточнила она.

– Да.

– Вы можете сообщить нам его имя?

– Его звали Джеймс Нгуен, – сказал Брайсон, слегка забеспокоившись. – Прошу прощения, что вмешиваюсь, но я сильно сомневаюсь, что он тот человек, которого вы ищете. Он всегда был очень добрым, вежливым… спокойным парнем. Он был гениален.


– Я ценю Вашу искренность, – сказала Блэк, – но мы вынуждены проверять абсолютно все данные. Вы случайно не знаете, как мы можем связаться с ним?

– Да, я могу достать эту информацию.

– Когда в последний раз Вы разговаривали с мистером Нгуеном?

– Это было… Ох, не знаю… Месяцев восемь назад. Просто позвонил, чтобы узнать, как у него дела.

– И как были дела?

– Хорошо, насколько я знаю. Он работает редактором и исследователем научного журнала.

– Спасибо за уделенное время, мистер Брайсон. Нам бы очень помогло, если бы Вы смогли поделиться контактной информацией Нгуена.

– Конечно, – ответил он, как-то погрустнев, – минутку.

Хэл подошел к ресепшионистке, сидящей за ноутбуком, и что-то тихо ей сказал. Женщина кивнула и начала печатать что-то новое. Пока они ожидали, Рамирес снова приблизился к Эйвери. Чувство было странным. Трудно оставаться профессионалами, находясь так близко друг к другу.

– Квантовая механика? – спросил он. – Открытый космос? Боюсь, что этот человек может оказаться гораздо умнее меня самого.

Она улыбнулась и Рамирес еле сдержался, чтобы не поцеловать ее. Блэк сделала все возможное, чтобы сосредоточиться, когда Брайсон направился к ним с распечаткой в руке.

– Это выше и моего понимания тоже, – прошептала она Рамиресу, улыбнувшись еще раз. – Но я точно не против того, чтобы не углубляться.





***


Несколько дней подряд Эйвери была удивлена тому, как быстро и гладко все проходит. Брайсон передал им номер телефона, адрес электронной почты и места жительства Джеймса Нгуена. Блэк позвонила ему и тот не только ответил, но и пригласил в свой дом. Казалось, мужчина был даже рад их приезду.

Именно поэтому, когда они с Рамиресом подошли к входной двери, спустя сорок минут, единственным ощущением было то, что они попусту теряют время. Нгуен жил в красивом двухэтажном доме в Бикон-Хилл. Судя по всему, его карьера в науке принесла свои плоды. Эйвери иногда восторгалась людьми с математическим или аналитическим складом ума. Ей нравилось читать их труды или просто слушать выступления (это одна из причин, почему она интересовалась каналом Discovery и журналами «Scientific American», которые перелистывала в библиотеке колледжа).

Поднявшись на крыльцо, Рамирес постучал в дверь и Нгуен тут же открыл. По внешнему виду ему можно было дать около шестидесяти, а одет он был в футболку «Кельтов» и шорты. Джеймс выглядел спокойным и даже почти счастливым.

Поскольку они уже представились по телефону, он пригласил их в дом. Они вошли в довольно оригинальное фойе, ведущее в огромную гостиную. Хозяин дома явно приготовился к приему гостей. На дорогом журнальном столике стояли чашки с кофе и бублики.

– Присаживайтесь, – сказал Джеймс.

Эйвери с Рамиресом расположились на диване перед столиком, а Нгуен уселся в кресло напротив.

– Угощайтесь, – произнес он, указывая на кофе со сладостями. – Чем могу помочь вам?

– Что ж, как я уже упомянала по телефону, – начала Блэк, – мы общались с Хэлом Брайсоном и он сказал, что Вам пришлось уволиться из Esben Technologies. Можете подробнее рассказать нам об этом?

– Да. К сожалению, я переусердствовал, вкладывая слишком много времени и энергии в работу. У меня ухудшилось зрение и начались сильные приступы головной боли. Я работал по восемьдесят шесть часов в неделю на протяжении семи или восьми месяцев. Был буквально одержим работой.

– А чем именно Вы занимались? – уточнила Эйвери.

– Оглядываясь назад, я даже не могу сказать точно, – ответил он. – Я просто знал, что мы были очень близки к созданию в лаборатории таких температур, которые могли бы имитировать ощущения человека в космосе. Манипулировать различными элементами при помощи температур… В этом есть нечто божественное. Это может сделать вас одержимым. Я просто не понимал этого, пока не стало слишком поздно.

«Его страсть к работе идеально подходит под описание человека, которого мы ищем», – подумала Эйвери.

Тем не менее, просто пообщавшись с Нгуеном пару минут, она была абсолютно уверена, что Брайсон бы прав. Джеймс никак не был замешан в этом деле.

– Над чем именно Вы работали, когда пришлось уволиться? – спросила Блэк.

– Это довольно сложно объяснить, – ответил он. – И с тех пор многое изменилось. Но, по сути, я работал над избавлением от чрезмерного тепла, получаемого в результате потери атомами своих импульсов в процессе охлаждения. Я изменял квантовые единицы вибрации и фотонов. Сейчас же, насколько я понимаю, это уже усовершенствовано нашими специалистами в Боулдере. Но в то время я буквально сходил с ума!

– Несчитая работы в журнале и колледже, Вы еще занимаетесь чем-нибудь в текущее время? – поинтересовалась Эйвери.

– Балуюсь то тут, то там, – кивнул Джеймс. – Но это просто хобби. У меня есть своя маленькая лаборатория в арендуемом помещении в нескольких кварталах отсюда. Ничего серьезного. Хотите взглянуть?

Блэк могла с уверенностью заявить, что их не заманивали и не давали ложных зацепок. Нгуен был очень увлечен своей деятельностью. Чем больше он говорил о том, с чем работал, тем глубже они вникали в суть квантовой механики, в мир, где правил сумасшедший убийца, сбрасывающий тела в замерзшую реку.

Рамирес посмотрел на Эйвери и она ответила кивком.

– Что ж, мистер Нгуен, – произнесла Блэк, – мы очень ценим уделенное нам время. Позвольте задать Вам еще один вопрос: пока Вы работали в лаборатории, приходилось ли Вам иметь дело с кем-то из коллег или студентов, кто показался бы полным чудаком или немного сумасшедшим?

– Не могу припомнить, – покачал он головой после нескольких секунд раздумий. – И опять же, все ученые слегка эксцентричны. Но, если я что-то вспомню, то обязательно дам знать.

– Спасибо.