Мусорщик. Мечта

– Пойдем! Я тебе покажу. Пойдем, пойдем! Нет, я сам сейчас принесу. Лежи!

Он принес и жестом фокусника раскрыл сумку, с которой обычно ездил в спортзал. Сумка была полна деньгами, и Оля завороженно смотрела на них, не отводя взгляда и будто боясь, что те сейчас исчезнут, испарятся – как мираж, как видение из больной головы.

– Сколько здесь?! – хрипло спросила она, поднимая одну из пачек.

– Миллионов десять. Или двадцать! – пожал плечами Костя.

– А ты что, не посчитал?! Как же ты получал эти деньги, если не посчитал?!

Вот тут вопрос был очень, очень скользким! Если он действительно играл в зарубежную лотерею – как ему отдали деньги? Каким образом?

И Костя начал лихорадочно придумывать свою версию, излагая ее с ходу, с пылу, с жару. Пришлось придумывать московского друга, который работает в организации, занимающейся переводами денег за рубеж, и получением этих самых денег. Придумал, что пришлось изобретать сложный путь получения денег, что пришлось отдать часть денег за то, чтобы они появились здесь, в наличном виде, что российским гражданам деньги не отдают, и пришлось ему делиться, но в конце концов – большую сумму получил. А ей не рассказывал потому, что боялся – не получится ничего. А она, Оля, расстроится. А вот теперь – показал. И… все! Уфф…

Лажа, конечно. Полнейшая лажа, не выдерживающая и малейшей критики. Но и Оля не специалист в бухгалтерии. Вот укольчик поставить – это запросто. Или массаж сделать. А чтобы разбираться в теме – откуда в кассе берутся деньги и куда исчезают – это не для нее.

Почему не рассказал ей о волшебном браслете? Зачем это все напридумывал? Сам пока не понял. Вот придумал, и все тут! Не надо ей знать о браслете. Дочке сболтнет, еще кому-нибудь, и… руку на хрен отрубят, а браслетик-то и присвоят. Зачетный браслетик, если подумать. Пусть уж лучше так будет – лотерея, да и все тут! Докажи, что не так!

– Надо на карту положить! В банк! – выдохнула Оля, разглядывая кучу денег. – Дома нельзя хранить! А вдруг залезут! А вдруг украдут!

– Это не все деньги, Оль! – Константин довольно ухмыльнулся. – Это малая их часть. Основное я в амбаре сложил.

– Малая?! – Оля даже покраснела, глаза ее выпучились так, что того и гляди выкатятся из орбит. А глаза-то у нее и так немаленькие. – Покажи!

Еле заставил накинуть ватник. Глупо помереть от воспаления легких, когда все еще только начинается. Только жить начинают как люди! Как… богатые люди!

При виде коробок, полных денег, Оля вообще чуть не упала в обморок. Костя даже испугался. Он и сам бы опешил, увидев такую сумму, а что говорить об Оле, которая всю жизнь рядом с ним живет и белого свету не видит! Сплошное выживание на фоне мажоров, вдребезги расколачивающих дорогие иномарки, подаренные им на днюху. А теперь… как теперь?! Мир стал другим. Совсем другим!

– В банк! Надо положить в банк! – Олю трясло крупной дрожью, и выглядела она, как, наверное, эпилептик перед приступом. Глаза безумные, руки трясутся – сумасшедшая, да и только! Вот же деньги что делают с человеком!

Костя даже удивился – не ожидал такого от своей любимой, давно уже прозрачной насквозь жены. Как он считал – прозрачной. Оказалось, не так уж и хорошо он изучил свою милую Олю…

– Нельзя в банк. Я потом тебе объясню – почему нельзя. Пойдем в дом, холодно здесь.

– Двери! Закрыть двери! Давай в дом унесем! Украдут! Это же деньги! А вдруг кто-то залезет?!

Константин еле успокоил жену и с трудом увел домой – к теплу, к горячему чаю и горячему ужину. В себя она пришла только часа через два – приготовив ужин, поев вместе с Костей и попив чаю. И начала мечтать:

– Дом! Дом купим! Нет, не купим – построим! Такой, какой я хочу!

– А где построим? – осведомился Костя.

– Где? На нашем участке! Где же еще?! Или купим участок на берегу Волги! И отгрохаем там дом! Пирамиду! Давай построим дом-пирамиду?! А деньги можно положить в банк и жить с процентов!

Еще полчаса Константин объяснял, почему нельзя просто так взять и положить деньги в банк. Что их тут же отберут, обвинив его в каком-нибудь преступлении. А когда в конце концов обвинение снимут – деньги уже уйдут неизвестно куда. Как это бывало уже не раз и не два.

Закончилось обсуждение сексом. Оля всегда была очень чувственна. Сама редко была инициатором любовных игр – то ли воспитание не позволяло, стеснялась, то ли считала, что инициатором должен быть мужчина, а если он не проявляет инициативы, значит, устал и нечего его тиранить. В любом случае в этом отношении она была очень скромна. Но когда Костя проявлял, так сказать, инициативу… тут уж расходилась по полной! Ничего запретного, никаких ограничений – главное, чтобы было приятно партнеру и ей самой. А по окончании первой порции секса тут же сладко засыпала, не просыпаясь даже тогда, когда Костя пристраивался к ней сзади и продолжал «банкет». И кстати, после сорока она стала даже более чувственна, чем в юности, и уже нередко проявляла инициативу сама.

Костя иногда задумывался – а что происходит у них в поликлинике? У врачей, как он помнил, нравы довольно-таки свободные, и доктор, врач, нередко имел подобие гарема из медсестер, которые были совсем даже не против «рабочих» сексуальных приключений. В медицинском училище, как и в педучилище, нравы всегда были свободными, хотя, как и везде, не без исключений. Косте Оля досталась уже не девственницей, так что до него у нее точно кто-то был, а возможно, и не один. Но он никогда не спрашивал ее – кто это был и что у нее с ним (с ними) было. Есть что-то извращенное в мужчинах, которые сладострастно расспрашивают свою женщину о ее бывших сексуальных партнерах: «А какого размера у него был член? А как он тебя поставил? А что он еще делал? А что ты чувствовала?» Костя был не из таких. Что было, то и было, и по-другому, значит, и быть не могло.

Он сам не отличался особой верностью, как и большинство мужчин в этом мире. Мужчина – охотник, женщина – добыча. Сумел «добыть» – радуйся. Не сумел – плачь! Многие, очень многие семьи не распались бы, если б партнеры умели не замечать то, что замечать не нужно.

По крайней мере, так думал Константин. Что об этом думала Оля – он не знал и знать не хотел.

Очень удобно, когда в доме, кроме тебя и котов, нет больше ни одной живой души (если только мыши?). Можно творить свое непотребство с криками, стонами, грохотом сдвигаемой мебели и радостным хихиканьем с комментариями вроде: «Ну ты и жеребец! Ты когда успокоишься?!»

Правда, на предложение заняться сексом прямо на пачках пятитысячных Оля вначале ответила категорическим отказом. Она очень чистоплотна и брезглива – мало ли где валялись эти деньги? Потом греха не оберешься – лечиться от кожных болезней не самое лучшее занятие даже для богача!

Но в удовольствии быть осыпанной дождем дорогих «бумажек» Оля себе не отказала. Вначале швырял в нее деньгами Костя, осыпая жену, как ворохом осенних листьев, потом сама – встала на колени, запустила руки в кучу банкнот и подбрасывала их к потолку, хохоча и закидывая голову назад. В ее сорок лет Оля выглядела не более чем тридцатилетней – плотненькая, крепкая, с гладкой, ухоженной кожей (масла, кремы, депиляция – на теле ни волоска!). Грудь чуть отвисла, но не превратилась в тряпочки, болтающиеся возле колен. В общем – картинка была такой возбуждающей, что Костя не выдержал, пристроился сзади на куче денег… И потом на ней же, усталые, и устроились, чувствуя тонкий химический запах новых купюр.

Скорее всего, эти деньги не имели хождения и попали в коробки сразу из банковского хранилища, а туда – с завода, печатающего деньги. Так что «риск заболеть был минимальным», сонно сообщила Оля, прижавшись к животу Кости тугим задом и медленно шевеля пальцами рук в шелестящей куче купюр.

Минут через десять Костя поднял жену с ковра из денег и отнес на кровать, благо Оля весила не больше пятидесяти килограммов – рост ее был совсем не великим, хотя и карлицей назвать язык не повернется.

Рост был Олиным больным местом – она почему-то с самого детства мечтала быть высоченной, как супермодель. Эдакой жердью, на которую навешивают всевозможное тряпье. Косте нравились худенькие, спортивные женщины – но не слишком худые, до определенной степени. Костлявых, жилистых он все-таки недолюбливал и при равном выборе предпочел бы партнершу поглаже и поплотнее. Все хорошо в меру.

Он накрыл покрывалом жену, стараясь не разбудить, что, впрочем, было довольно-таки глупо, потому что после секса ее можно разбудить только чем-то экстраординарным, и пошел к себе в комнату. Деньги так и остались валяться на полу грудой измятых цветастых бумажек.

Костя никогда не относился к деньгам как к самоцели. Деньги – это возможность делать то, что ты хочешь (в пределах разумного!), инструмент для работы и… свобода. Свобода от всего, что тебя угнетает, от всего, что тебя раздражает. Не нравится тебе начальник – да пошел он на хрен! Не нравится погода? Взял и поехал туда, где погода лучше! Не нравятся скопления людей, не любишь шум, городской муравейник? Построил себе дом где-нибудь в тихом, уединенном месте – и сиди там, не вылезай наружу! А можно еще купить остров где-нибудь в лазурном море… вообще тогда никого вокруг! Купайся, загорай, лежи под пальмой – пока не надоест!

Впрочем, там свои проблемы. В мире есть множество людей, которым очень хочется отобрать у тебя все, чего ты имеешь. Деньги, имущество, жену, саму жизнь. И потому нигде на Земле человек не может чувствовать себя в полной безопасности. Увы.

Впрочем – на то и голова, чтобы позаботиться о безопасности тела. Если организовать правильную охрану – тогда все будет в порядке. Для этого нужны деньги? А теперь этих денег – куча! Огромная куча! А уж как их легализовать – Костя как-нибудь придумает. И он свалился на свою постель.

Очнулся только утром, проспав и вечер, и ночь. Оля уже громыхала на кухне, двигая сковородами и чашками так, будто хотела разбудить мужа. Впрочем, возможно, и хотела. Время уже девять часов, а он все дрыхнет.


Да, странно… проспал не меньше часов пятнадцати! То ли вчерашние волнения сказались, то ли перегрузки с перемещением в пространстве. А может, все вместе и сразу. В любом случае организм взбунтовался и категорично потребовал отдыха. Что и продемонстрировал без всякого на то сомнения.

– Соня, встал?! Наконец-то! – Ольга раскраснелась, и Костя понял почему. Пироги печет! Запах – просто отпадный! Печка жарит вовсю, в кухне жарко, пришлось даже окно приоткрыть.

– А ты когда успела тесто сварганить? – удивился Константин, почесывая бок. – А с чем?

– Сладкие, а еще с капустой и яйцами! Как ты любишь! Тебе надо силы восстанавливать!

Ольга хихикнула, глядя в помятое лицо Кости, и он вдруг почувствовал, как кровь начинает приливать к нужным местам. Ольга тоже это заметила и сразу пресекла:

– Эй-эй! Не с утра же! Не позавтракав! Силы вначале восстанови! И вообще – с тобой что-то ненормальное! В твоем возрасте мужчина должен валяться на диване, пукать и смотреть футбол – и больше ничего! А ты сексуальный маньяк какой-то! Это ненормально!

– Вот что деньги животворящие делают! – глубокомысленно заметил Костя и побрел в туалет. Он был расслаблен и чувствовал себя так, будто вчера разгрузил пару вагонов с углем. Тело так до конца и не восстановилось после вчерашнего. М-да… все не так просто, как оказалось! Надо будет учесть…

– С работы звонили! – уже за праздничным столом радостно сообщила Ольга. – Мол, какого черта не выходишь! Премии лишим квартальной!

– Ты сказала им, куда надо засунуть их премию? – меланхолично осведомился Костя.

– Да! – Оля радостно захохотала. – И чтобы каждую бумажку – отдельно! Господи, как мне надоел этот гадюшник! Хорошие врачи поуходили в частники, а те, кто остался, только и делают, что ноют – как им хреново! И завидуют! Слушай, а давай откроем свою клинику?! А что – будем пластические операции делать, сиськи протезные! Знаешь, сколько баб мечтают о сиськах?

– А сколько мужиков! – в тон подхватил Костя, но тут же посерьезнел: – На фиг не надо никаких клиник. Будем сидеть тихо и не высовываться. Ну… почти не высовываться. Я вот что предлагаю – давай купим дом на Корфу. А еще – дом в Красной Поляне. Я видел там такой крутой домина – просто ай-яй! Как называется такой дом, забыл… ша… шо… ши… шале! Вот! Шале! Сарай такой здоровенный!

– А чего в Красной Поляне? – сморщила носик Оля. – Там до моря ехать надо! Да и море в Сочи противное! Может, лучше в Ялте? Там море хорошее! Чистое!

– В Ялте трясет. И воды нет! В Крыму вообще с водой вечная проблема.

– Кто трясет? – не поняла Ольга. – Ну, в Ялте?

– Ты как с Луны упала! Там вечные землетрясения! Помнишь, у Ильфа и Петрова, в «Двенадцати стульях» – там они в землетрясение попали. Так вот это в Ялте. Там очаг вулканической деятельности, и время от времени Ялту к чертовой матери всю сносит. Хочешь лежать под развалинами, придавленная крышей?

– Что-то как-то… хм… не хочется! – честно созналась Оля. – Ну ее тогда к черту, эту Ялту! А что, на Корфу хорошо?

– На Корфу – рай! – вздохнул Костя, и глаза его затуманила мечта. – А давай остров купим? А что? Греция продает мелкие острова! Купим остров, построим там себе дом, виллу и будем жить!

– А ты представляешь, сколько туда надо всего? В какие деньги это выльется? – хихикнула Ольга, а потом засмеялась еще громче, и на глазах ее вдруг показались слезы. – Я не верю! Вчера я думала, как дожить до получки и на что купить новые зимние сапоги, а сегодня мы сидим и спокойно рассуждаем – как купить остров и что на нем построить! О господи… я не верю! Спасибо тебе, Господи! Спасибо!

Костя смотрел на раскрасневшуюся взволнованную жену, и в голове у него вдруг возникла мысль: «От Бога ли? Может, от сатаны? Все, что касается денег, – чистой воды дьявольщина. Наивная Оля… все не так просто, как кажется! Но ничего… это наш шанс! И я его не упущу!»





Глава 3




Когда мужчина, одетый достаточно добротно, но неброско вошел в автосалон – продавец-консультат даже не двинулся с места. Смысл какой? Это явный селянин, приехавший из района и решивший в свободное время посмотреть на автомашины. Красивые, блестящие, замечательные машины! «Мерседес» – это круто! Небось в глубинке такое и не увидишь!

Смотри, смотри, деревенщина! В спортивной сумке смена белья, запасные штаны с рубашкой, зубная щетка и бритвенный станок с прилипшими волосками. Впрочем, станка может и не быть, у него же борода!

Может, подойти? Мало ли… царапнет со зла машинку ключиком потихоньку… и на кого потом повесят?

Черт! Все посмотрел и к «гелику» идет! Да еще и садится в него! Охренел, селянин?! Куда ты с такой мордой в «гелик» AMG?!

– Мужчина! Мужчина, нельзя садиться в машину! – Даже голос сорвался от возмущения.

– Почему – нельзя? – Голос хрипловатый, звучный баритон. Глаза смотрят с прищуром и вызовом, с каким-то бесшабашным весельем. Не пьяный, нет. Лицо грубоватое, жесткое, а плечи… черт! Двинет такой – по колено в землю уйдешь! Вдруг сумасшедший? Кулачищи вон какие!

– И кто тебя учил ТАК разговаривать с клиентом? – Голос мужчины стал ледяным и почти угрожающим. Или угрожающим?! Вроде ничего такого не сказал, а по коже – мороз прошел. Глаза – убийцы! Смотрит, как сквозь прицел! Черт… может, какой-то уголовный авторитет?

– Извините… эта машина заказана… – Голос консультанта стал почти ласковым, извиняющимся. – Это по заказу машина пришла! Клиент ее три месяца ждал!

– А зачем тогда вы ее в зал выставили? – Мужчина был так же холоден, как и прежде. – Позовите старшего. Кто у вас старший?

– Сейчас! – Консультант обрадовался. Всегда приятно скинуть ответственность с себя, переложить ее на узкие плечи начальника отдела продаж. У него зарплата побольше, вот пусть и отдувается!

Начальник отдела продаж сидел у себя в закутке и, похоже, раскладывал пасьянс на экране компьютера. Завидев консультанта, нахмурился, сделал важное, «рабочее» лицо:

– Что случилось? Чего попусту бегаешь, не в зале работаешь?

Консультант в нескольких предложениях обрисовал ситуацию, начальник отдела продаж вздохнул и глянул на подчиненного с неприкрытой ненавистью: вот стоит только собраться отдохнуть после обеда, и какой-то мудак обязательно все испортит! Сам, что ли, не может разобраться с сельским лохом? Все равно тот не купит тачку за двенадцать лямов, так какого хрена тащить к нему Важное Лицо?! Целого начальника?! Ясное дело – мечтает скинуть с себя ответственность! Ну, держись, придурок! Я тебе потом припомню! Когда премии будут утверждать!

Подумал, надевать ли пиджак… Надел. И даже галстук подтянул. Мало ли… надо «держать лицо»!