Мы – кровь и буря

Еще одна сеть склепов хранила в себе только мертвецов. Она не нашла ни магии, ни зреющего сердца грозового заклинания. Констанция так и полагала, что оно тщательно спрячется, чтобы никто не смог его найти. Но маленькая надежда все еще не угасала. Девушка уже обыскала склепы под замком, обыскала Нижний и Верхний город. Она могла бы искать в склепах вечно – они огромные, многоуровневые и невероятно запутанные. Однако что-то ей подсказывало, что, если бы сердце заклинания находилось внизу, она бы его уже нашла. Пришло время изменить тактику.

Но как? Ее душевный настрой давно утонул в отсутствии стимула.

«Что, если я никогда его не найду?» – шептал в голове тихий голос отчаяния.

«Тогда все, что ты сделала, было напрасно, – отвечал сильный голос. – Твое предательство. Твоя ложь. Твоя кража. Ты пожертвовала построенной жизнью. Ты обязана найти».

Как только она поднялась к Верхнему городу, в голове снова вспыхнул диалог с Уинтоном и капитаном Труданом. Сейчас к ее мыслям примешались страх и опасения: судья, его пропавшая варварская свита, тайные люди, вероятно, создающие заговор. Даже беспорядки в Нижнем городе представляли угрозу. Что она могла сделать? И можно ли вообще что-то сделать? Или лучше следовать интуиции и сосредоточиться на поиске сердца заклинания, несмотря на остальные проблемы?

Теперь, добравшись до Верхнего города, Констанция позволила себе остановиться и прислушаться к шуму: ничего, кроме низкого ворчания нескончаемой бури. Но несмотря на тишину, ей все же казалось, что кто-то за ней следит.

«Это всего лишь грозовое облако», – Констанция убеждала себя, представляя, как снимет испачканную трупами одежду и залезет в купель.

Она ускорила шаг, отчего дыхание стало еще тяжелее. Дорога сужалась и становилась круче. В Нижнем городе облако было гуще, однако там, во мраке, Констанция чувствовала себя в большей безопасности. Здесь же, наверху, ее сердце переполняла тревога.

«Кто-то наблюдает».

И вдруг инстинктивно она остановилась в десяти шагах от крепостных ворот. Эхо чьих-то шагов тоже остановилось, но с небольшим опозданием.

– Кто здесь?

Ответа не последовало.

– Я знаю, ты прячешься, – добавила Констанция тихим, но взволнованным голосом.

Несколько секунд она ждала. Может, показалось? Но вдруг неожиданно из темноты появилась фигура.

Взгляд ее упал на тонкий шелк, закрывающий половину лица, из-под которого виднелись завязанные темные волосы. Когда знакомые руки подняли с лица защитный экран, в периодических вспышках молнии глаза преследователя засверкали зеленым цветом. Ничего не сказав, он бросил ей вызов одним лишь взглядом.

– Ксандер? – промолвила Констанция, не веря своим глазам.

Сердце опустилось в пятки при мысли о том, свидетелем чего он стал. Как давно он следил?

– Ты что делаешь? – с внезапным гневом прошипела она. – Зачем ты за мной следишь? Я думала, мы союзники!

С непонятным выражением на лице Ксандер подошел ближе.

– В ту ночь, когда мы встречались в саду, ты предпочла не рассказывать правду, поэтому я решил выяснить все сам. Я видел, как ты проникла в зал. Я видел свечение трости. Я видел, как ты спускалась в склепы, и сразу понял, что ты скрываешь что-то… ужасное. И с тех пор я пытаюсь понять, что именно.

Констанция не сводила с него глаз. Как много ему известно?

– Ты и в склепах за мной следил?

– Только сейчас, во вред душе своей. Но я должен был знать правду. И все же я не понимаю. Ты что-то ищешь. – Глаза его устремились на трость. – И, очевидно, ты – чародейка.

– Ксандер… Я…

Одна лишь мысль о том, что он ее возненавидит, пронзала сердце настолько сильной болью, что оно начинало гореть. Груз вины тяжело лег на ее плечи. Констанция привела себя в чувство. Как он все это провернул? Так вот кто за ней следил!

Казалось, Ксандер прочитал на ее лице смесь стыда, страха и гнева.

– Констанция, я знаю, что ты чародейка, – повторил Ксандер. – После той ночи я мог всем рассказать об этом, но я не стал. Ты можешь не переживать за свой секрет, – резко добавил Ирвин, словно оспаривая все ее возражения. – Стоило мне узнать правду, в голове многое встало на места: твое исчезновение шесть лет назад; странные события в виде возгораний и разбитых предметов. – Ксандер оживился, а его глаза загорелись. – Это ведь магия? Раньше я думал, что кто-то, например герцогиня, пытался тебя выжить. И когда ты исчезла, я задумался, не добился ли недруг желаемого. Почему ты не рассказала раньше? Ты бы избавила меня от лишней боли.

Констанция молчала, не поднимая взгляда. Сердце ее неистово билось. Она никогда об этом не думала: никогда не представляла, что значило ее исчезновение для людей, которые действительно ею дорожили. Наконец Констанция нашла в себе смелось ответить.

– Я боялась, – прошептала она.

Правда.

– Ты решила, что я ничем не отличаюсь от других? Разве я для тебя ничего не значил?

Констанция мельком посмотрела на Ксандера, заметив, с каким расстройством он запустил руку в свои длинные темные волосы. Неожиданно ее охватило чувство нежности, и она легонько коснулась его руки.

Голос Ирвина смягчился, и он подошел ближе.

– Констанция, моя мать, как и твоя, была чужеземкой. Несмотря на нашу с тобой благородную кровь, жители Княжеского леса никогда не дадут нам забыть, что мы от них отличаемся. У меня, например, кожа неправильного цвета. Ты, возможно, и похожа на отца, но внутри все равно другая. Да, ты прекрасно скрываешься, но рано или поздно люди узнают, что ты не такая. Мы не такие. Неужели ты думала, я тебя не пойму? Все это не меняет моих чувств к тебе, Констанция.

Она молча покачала головой. Звук сердцебиения отдавался в голове, словно барабанил ливень.

– И ведь это не все, что ты скрываешь. Ложь продолжается. Зачем ты обыскиваешь склепы, Констанция? Что ты ищешь? Посмотри на меня.

Подняв глаза, она с удивлением поняла, что Ксандер смотрел на нее без единого намека на презрение. Да, он находился в смятении, сердился, но ненависти в его взгляде не было.


– Позволь мне помочь, – хрипло просил Ксандер, крепче сжимая ее руку.

Констанция не могла больше выносить свои душевные терзания.

– Ксандер, я обещаю, я все расскажу, но здесь не место для разговоров, – наконец ответила она не своим голосом. – Нас не должны увидеть вместе.

– Но…

– Если верить словам капитана Трудана, у судьи повсюду глаза, – настаивала Констанция, как можно аккуратнее освободив руку из его хватки. – Прошу, поверь мне. Я все тебе расскажу.

Ксандер неохотно кивнул.

– Сегодня?

– Сегодня. Когда пожелаешь. Но сначала нам нужно вернуться домой. Обойди замок и направляйся к западному входу. Стражи там нет – я ее распустила, прежде чем уйти. Я зайду здесь. Мне не станут задавать вопросы.

– Хорошо, – согласился Ирвин. – Но на этот раз ты сдержишь слово. Я не позволю тебе снова оставить меня в неведении.

И с этим легким намеком на угрозу Ксандер растаял в грозовом облаке.

Констанция подняла глаза на четыре черные как ночь башни, сбоку от которых струился желтый свет. От далеких раскатов грома по спине Констанции пробежали мурашки. В сердце кипели гнев и страх, а в ушах стоял звон, похожий на дребезжание колокольчиков.

«И что теперь делать?»

Она понимала, какие действия следовало предпринять. Она знала, что бы заставил сделать храм.

«Иди за ним. Сделай так, чтобы он замолчал. Ты ведь владеешь заклинанием, которое способно бесследно его убить. Никто даже не узнает».

Констанция покачала головой: от одной мысли ей стало плохо. О, Констанция умела убивать и убивала не раз. Ее точно нельзя назвать брезгливой. Вот только на этот раз все иначе. Это же Ксандер. Как бы старательно она ни пыталась отрицать, но он до сих пор многое для нее значил. Даже спустя шесть лет чувства к нему так и не пропали, несмотря на отношения с Эмрисом.

К тому времени, когда Констанция вошла во двор, грозовое облако озарилось молнией, обволакивая замок тусклым предрассветным светом.

Уже на полпути к своей башне Констанция услышала крик и звук разбитого стекла. Она развернулась, но так и не поняла, откуда доносился шум. В мгновение ока кожа покрылась холодным потом.

– Кто здесь? – крикнула она.

Держа трость наготове, Констанция ощущала будоражащую кровь магию.

Раздался еще один крик, только на этот раз он звучал громче, пронзительнее и сопровождался отчаянными возгласами: «Нет, нет, нет, нет!» Снова удар, за которым последовал ледяной взрыв разбитого стекла. Констанция инстинктивно подняла взгляд. Очертания четырех башен путались в тумане. И тогда к ней пришло страшное осознание, что голос принадлежал герцогу.

– Отец? – Она бросилась к Северной башне, но расстояние до нее казалось недосягаемым концом тоннеля в ночном кошмаре. – Отец!

Констанция услышала шаги, и к ней из своих покоев в Западной башне примчался Уинтон с заспанными глазами и фонарем в руках. Одет он был наскоро: на плечах лежал громоздкий мех; из-за спины криво торчал двуручный меч, а над сапогами виднелась ночная рубаха.

– Ты это слышал? – тяжело дыша, спросила Констанция.

Брат и сестра посмотрели друг на друга сквозь грозовое облако, которое вспыхнуло синей молнией и сместилось в розовое сияние рассвета. На мгновение они почувствовали себя детьми, чей отец попал в беду. Уинтон и Констанция одновременно подняли глаза.

– Пожалуйста, прошу вас… – Слова герцога оборвались на середине предложения.

– Отец! Отец! – в панике выкрикнул Уинтон, бросившись к башне.

В вихре развевающихся юбок Констанция бежала следом. Возле башни под ногами захрустело стекло. Ее охватил первобытный ужас.

– Папа! – Голос Уинтона сломался на слове, которое он не произносил с самого детства.

Сверху со свистом падала большая темная фигура. Облако разошлось, и прямо возле их ног раздался мокрый шлепок о булыжники. Все произошло очень быстро. Несколько долгих мгновений Констанция не могла пошевелиться. Она лишь пристально смотрела на тело, пока по булыжникам растекалась черная кровь.

«Отец. Мой отец».

Где-то глубоко за глухим потрясением, сковавшим конечности, яростно бушевали мысли. Всего несколько часов назад Констанция находилась рядом с отцом. Она сумела прорваться через стену в его голове и даже поговорить.

«Все это не похоже на совпадение…»

Упав на колени в темную лужу крови, Уинтон заглянул в раскрытые глаза отца, которые блестели в полумраке предрассветного утра. Он смотрел и смотрел, не веря глазам. Но вскоре глаза брата устремились на башню, и с дрожью в теле Констанция проследила за его взглядом. Замерев на месте, она слушала и пыталась думать.

Со стороны лестницы послышалось эхо шагов. На пороге, тяжело дыша, появился доктор Торн.

– Нет… – с трудом промолвил лекарь, всем своим видом выражая изумление.

– Ради Предков! Помогите ему! – отчаянно закричал Уинтон.

«Помочь ему? ЕМУ? Серьезно? Он что, сумасшедший?»

Сознание Констанции помутнело, но одно стало ясно: Джонас Торн – убийца! В приступе гнева она подняла трость, ощутив под кожей жгучую силу. «Я сведу его с ума, сломаю череп о мостовую и посмотрю, как ему понравится».