Мы с истекшим сроком годности

Гостиница не располагает роскошным фасадом, чрезмерно улыбчивым персоналом и высшим классом обслуживания. Но все это перекрывает ее одно самое весомое достоинство – водопады в пятнадцати минутах ходьбы, как нас заверил портье. Оттого здесь и остановилось приличное количество туристов.

Позавтракав в кафешке, что находится близ гостиницы, мы отправились на поиски следующей подсказки Джона.



Путь оказался не таким близким, как мы полагали. Колеса с большим трудом катились по влажной земле. Затем мы добирались до асфальтированной дорожки, по которой цепочкой шли туристы. Эта дорожка является единственным следом цивилизации. По бокам нас окружал пышный растительный мир с неимоверно насыщенным запахом зелени. Высоченные деревья, стволы которых мертвой хваткой окутали лианы, создавали таинственную атмосферу тропического леса.

Мы передвигаемся медленно, наполняем легкие чистейшим воздухом, пытаемся запечатлеть как можно больше деталей нашего пути.

– Эй, идите все сюда, – почти шепотом говорит Брис.

Мы подъезжаем к нему, тот, в свою очередь, указывает пальцем на дерево, что находится в нескольких метрах от нас. Затем мы замечаем у ствола этого дерева маленького зверька.

– Первый раз вижу такое животное, – говорит Фелис. – Забавное какое!

И действительно. У зверька серая мокрая шкурка, непропорционально длинный, полосатый хвост и нос.

– Это носуха. Семейство енотовых, – говорит Эдриан.

– Откуда такие познания? – спрашивает Карли.

– Я слишком часто смотрю «National geographic».

Том снимает рюкзак со спины, открывает его и достает пакетик с печеньем.

– Эй, пушистый Пиноккио, а ну иди сюда.

Заметив шуршащий пакет с лакомством, зверек подбегает к Тому, встает на задние лапки, а передними цепляется за его колени.

Через мгновение около нас оказывается целая стая чудных зверьков. Они ничуть не боятся людей, смело подбегают к нам, нагло тянут лапки, а некоторые и самостоятельно выхватывают из рук пакеты с печеньем.

Увиденное вмиг вызывает в нас небывалый детский восторг. Наше действо привлекает внимание туристов, что шли позади нас. Кто-то фотографирует, кто-то протягивает бесстрашному обитателю леса новое угощение.



Проехав еще несколько метров, мы вновь останавливаемся, ведь перед нами наконец-то открывается умопомрачительный вид: огромный ансамбль водных каскадов, с грохотом вытекающих из диких джунглей. Видя все это своими глазами, поражаешься, насколько все-таки великолепен этот мир, сколько прекрасного он таит в себе. Скалы, густо заросшие деревьями и кустарниками, бесчисленное количество воды, низвергающееся сверху в промежутках между ними, – все это настолько поражает, что хочется кричать от восторга. По-другому и не выразить эмоции.

Стоит продвинуться еще немного вперед, и открываются новые превосходные виды, которые с каждым разом все больше и больше завораживают.

Оглушающий шум воды смешивается с криком птиц, что кружат над Игуасу. Легкая дымка из тумана и водяной пыли нависает над водопадами, солнце перестало радовать нас своими ясными лучами, его перекрывают небольшие облака, из-за чего панорама, окружающая нас, приобрела мистический вид.

Добравшись до смотровой платформы, каждый из нас набрался смелости подъехать к невысокому ограждению, которое отделяет нас от бурлящей реки Игуасу. Я смотрю вниз и вижу несколько резиновых лодок, напичканных смельчаками, которые хотят не только увидеть водопады, но и почувствовать их. Лодки то и дело прыгают по волнам бешеной реки, а пассажиры, промокшие до нитки, визжат и смеются. У меня голова закружилась от увиденного.

Мы вновь двинулись в путь и наконец добрались до основной точки нашего маршрута – «Глотка Дьявола».

– Вы меня, конечно, извините, но такое зрелище можно прокомментировать только самыми нецензурными словами… – говорит Том, округлив глаза и крепко вцепившись в свое кресло.

– Впервые я с тобой согласен, – говорит Брис.

И действительно… Никаких слов не хватит, чтобы описать то, что мы видим сейчас. Сила, с которой мощнейшие потоки воды обрушиваются вниз, наводит страх и изумление. Хилые мостики окружают бездну, давая возможность насладиться этим чудом природы со всех ракурсов.

Дикий грохот воды, за которым даже собственных мыслей не слышно, огромное облако из брызг, нависшее над бездной, делает водопад еще более пугающим, величественным.

Захлебываясь от небывалого восхищения, мы и забыли цель нашего визита в Бразилию. «25 шагов от смотровой площадки» – такое указание нам дал Джон.

– Я думаю, что нам нужно двигаться в сторону джунглей! – говорит Эдриан.

Так мы и поступаем. Эдриан и Фелис отсчитывают ровно двадцать пять шагов. Мы достигаем площадки, что прячется в джунглях. Лишь наличие небольшого железного знака отличает ее остальных площадок.

Нам даже не требуется долго размышлять над тем, где же оставил очередное послание Джон Хилл. Эдриан подходит к знаку, на котором написано что-то на португальском языке, осматривает его и находит небольшое отверстие сверху. Через несколько секунд мы видим в его руке записку, завернутую в лоскут ткани и замотанную шнурком.

– Да, Джон, ну хоть на этот раз ты не заставил нас мучиться в бестолковых поисках, – с улыбкой говорит Карли.

– «Португалия. Мыс Рока. Ограда близ спасительного маяка».



Вернулись в гостиницу мы к вечеру. В голове до сих пор стоит гул воды.

Андреа вместе с остальными отправилась ужинать, а я решила остаться в номере из-за внезапно нахлынувшего на меня бессилия и отсутствия аппетита.

Номер оказался жутко неудобным. В ванную без посторонней помощи не попасть из-за деревянного порога, который преграждал путь креслу. Кровать чересчур низкая, и чтобы переместить свое тело из кресла на нее, тоже требовалась помощь. Из-за того, что я весь день просидела в кресле, мышцы спины стали напоминать о себе болью, позвоночник тоже им не уступал. Мне просто необходимо было перебраться на кровать и лечь. Не долго думая я рывком оторвала тело от кресла, но, к моему великому сожалению, не рассчитала силу – кресло отъехало назад, и я упала на пол.

Вся моя уверенность в себе моментально покинула меня. Я вновь почувствовала себя жалкой. И это чувство угнетало меня.


Я пыталась хоть как-то поднять верхнюю половину своего тела на кровать, но моих сил было недостаточно.

Внезапно дверь номера открылась, и на пороге я увидела Эдриана. Его появление застало меня врасплох. Я застыла в одном положении и не могла заставить себя сказать ни единого слова.

Эдриан подбегает ко мне, берет на руки и сажает в кресло.

– Что случилось? Ты не ушиблась?

Его холодные ладони касаются моих пылающих щек. Я все еще молчу, смотрю в глаза Эдриана, а он смотрит в мои.

– Все в порядке, – наконец говорю я.

– Не пугай меня больше так.

Я накрываю его ладони своими и медленно убираю их со своего лица.

– Как ты оказался здесь? Именно в тот момент, когда я нуждалась в помощи?

– Случайно. Я шел с ужина и решил заглянуть к тебе. Наверное, у меня такое предназначение – помогать тебе.

– Прости… – говорю я, ощущая какую-то неимоверную тяжесть внутри.

– За что ты извиняешься? – растерянно спрашивает Эдриан.

– За то, что тебе приходится возиться со мной. Постоянно опекать, следить. – Эмоции берут верх надо мной, с каждой секундой я приобретаю все более жалкий вид.

– Ты не обязан это делать, ты… не обязан тратить свою жизнь на меня.

– Джина, – говорит он тем же тоном, каким проводил со мной сеансы в центре, – успокойся и выслушай меня.

Кисти его рук с чуть выступающими венами, обхватывают мои. Это заставляет мое сердце биться в два раза быстрее. Большим пальцем он водит по тонким косточкам моей кисти.

– Я хочу стать твоим другом, твоей опорой, хочу поддерживать тебя, когда тебе тяжело, хочу защищать тебя, если тебе будет что-то угрожать. Ты должна понять, что я хочу быть рядом с тобой и помогать тебе, когда ты будешь в этом нуждаться. И дело не в опеке и не в обязательстве, я просто искренне хочу это делать.

У меня перехватывает дыхание, я испытываю легкое головокружение, такое приятное, ни на что не похожее.

– А почему именно я? У тебя десятки таких же, как я, пациентов, которые тоже в тебе нуждаются.

– Таких же, как ты, – нет. В тебе есть что-то такое, что сводит меня с ума.

И после этих слов я окончательно теряю контроль над собой. После этих слов во мне появляется бурное желание вскочить с места, кинуться ему в объятия и никогда не отпускать.

– Знаешь, как мы с Роуз прозвали тебя с самого первого дня, как ты появилась у нас?

– Как?

– «Тяжелый случай». Тебя так называл весь персонал. Фелис всегда заходила ко мне в кабинет и говорила: «К тебе идет „Тяжелый случай“».

– Значит, я худший пациент во всей истории центра? – смеюсь я.

– Скажем так, хуже тебя только Карли, но все к ней давно привыкли, так что ты быстро заняла ее место. Такое удивительное сочетание пессимизма и бунтарства я впервые встретил в своей практике. Наверное, именно это и зацепило меня в тебе.

– Знаешь, Эдриан, раз уж ты хочешь стать моим другом, я должна о тебе все знать.

– Что именно ты хочешь знать?

– Я же говорю – все. Твои страхи, твои увлечения, твои странности. Но для начала, мой новоиспеченный друг, перемести меня на кровать.

Эдриан выполняет мою просьбу. Он аккуратно берет меня на руки, я обвиваю руками его шею, улавливаю аромат его тела, который кажется таким родным, приятным. Положив меня на кровать, Эдриан пристраивается рядом на небольшом расстоянии от меня.

– Когда мне было одиннадцать лет, мы с отцом отправились на рыбалку. Мы жили в Монтерее, и этот род занятий был единственным, который приносил прибыль. У отца имелась небольшая старая лодка. Вид у нее был не внушающий доверия, но отец говорил, что она еще всех нас «переживет». И вот мы оказались посреди океана, отец рыбачит, а я то вглядываюсь в даль, то наблюдаю за волнами. И тут я замечаю что-то серое в океанической синеве. И это что-то стремительно приближается к нашей лодке. Вскоре я понимаю, что вижу акулий плавник. Я кричу отцу, тот бросает спиннинг и хватается за весло. Тем временем акула уже максимально приблизилась к лодке. Она была настолько огромная, что одним лишь движением могла перевернуть наше судно. За всю свою жизнь я никогда не испытывал столько страха, как тогда. Мы прилично отдалились от берега, наших сил едва хватало, чтобы оторваться от этой беспощадной рыбины. К счастью, мы заметили в нескольких метрах от нас катер, начали кричать, просить о помощи. Я не знаю, чем бы все это закончилось, если бы нас с отцом не спасли люди на том самом катере. С тех пор я ни разу не заходил в воду. Я панически боюсь океана. Мне кажется, стоит мне чуть-чуть отплыть от берега, и я снова увижу акулу, и на этот раз меня уже никто не спасет.

– С ума сойти… неужели ты никогда не пытался побороть свой страх?

– Нет. Мой страх гораздо сильнее меня.

– Эдриан, ты меня разочаровываешь. Ты учишь людей не бояться, не позволять страху брать верх над собой и в итоге сам оказываешься пленником своих эмоций.

– У людей есть такая особенность: они всегда помогают другим в той или иной ситуации, но когда сами оказываются в подобной, то чувствуют себя крайне беспомощными.

– Верно. Но я все равно не смогу тебя понять. Теперь я знаю, что меня больше всего раздражает в людях – когда им дается все, но они этим не пользуются по каким-то причинам, например, из-за глупого страха.

– А чего ты боишься в этой жизни? – резко спрашивает Эдриан.