На краю бездны
Часть 26 из 73 Информация о книге
– Они говорили о какой-то независимой комиссии… мне кажется, антикоррупционной. – НАК, – подтвердил он. – Они сказали, чего от вас хотят? – Задать несколько вопросов. – На какую тему? – Они сказали, что у них есть все основания думать, что… «Мин инкорпорейтед» замешана в делах… достаточно серьезных. Взгляд Мина омрачился. – Так и сказали? – Голос его сделался скользким и холодным, как ледышка. – Да… Все сказанное прозвучало для ее ушей странно и даже забавно. Как диалог из какого-нибудь фильма. Как строки из голливудского сценария. Мойра ждала, как он отреагирует, но никакой реакции не последовало. Мин даже глазом не моргнул. – Вы еще хоть раз с ними встречались? – Нет. Он смотрел на нее в упор. Мойра вспомнила молодого симпатичного полицейского в лифте… – Они оставили вам номер телефона? Ну да, тот парень в лифте сунул ей в руку визитку. – Да, но я выбросила визитку, – соврала Мойра, моля бога, чтобы Мин не почувствовал лжи в ее голосе. – Почему же вы ничего нам не сказали? – спросил он. В его голосе на этот раз появилось что-то по-звериному ласковое, вкрадчивое и печальное. Хорошенький вопрос. Мойра отодвинула тарелку с супом. Помедлила. Может быть, слишком долго. – А вы поставьте себя на мое место… Я только что приехала. Мне не хотелось поднимать шума, чтобы у кого-то были неприятности. Мне хотелось скорее начать работать и позабыть об этой встрече. Мин без особой убежденности покачал головой. Мойра набралась смелости. – А вы-то сами знаете, чего они добивались? – отважилась она спросить, выдержав его взгляд. Глаза Мина еще больше сузились. – Есть у меня одна мысль… Вы в курсе, как вообще функционирует Гонконг? Она отрицательно помотала головой. – Шестьдесят процентов городского капитала контролируют тридцать семей. Гонконг был, есть и будет собранием влиятельных фамилий и кланов. Что с Китаем, что без него. Все они соединены между собой браками или другими родственными связями. В каждом клане насчитывается не одна сотня человек. Во главе клана обычно стоит патриарх или матриарх, у которых нет никакого официального статуса. Вы, разумеется, слышали о Черепашках Ниндзя? Так вот, Черепашек Ниндзя придумал один из гонконгских фабрикантов игрушек. Когда же двое его сыновей затеяли склоку с привлечением адвокатов, сразу стало ясно, что важные решения принимает не административный совет, а патриарх клана, официально не имеющий никаких полномочий… Эти семьи владеют миллиардами долларов, у них больше «Роллс-Ройсов», чем во всей Великобритании, им принадлежит политическая власть и земля… Это они сделали Гонконг самым дорогим городом мира. Он прощупывал Мойру, выведывал ее намерения. – Даже китайские власти обломали себе зубы, пытаясь переломить ситуацию, породившую общество наибольшего неравенства на планете. Вы видели все эти замызганные небоскребы, улицы-ущелья, крошечные жалкие квартирки, в которых ютятся большие семьи? Что бы там ни говорили западные журналисты, а в Гонконге нет ни демократии, ни нормального управления. И Китай тут ни при чем. Олигархи Гонконга не желают ни с кем делиться ни властью, ни деньгами. Но приток китайского капитала для Гонконга – настоящая находка. Необходимость. И получается, что одни нас приглашают и поддерживают, а другие вставляют нам палки в колеса и пытаются нас ослабить. На лице Мина она заметила тень досады. – Вы должны были сказать мне об этом, Мойра. Суровый тон его слов хлестнул ее, как плетью. Втянув голову в плечи и залившись румянцем, она спросила: – Откуда вы узнали? – Не только у гонконгской полиции повсюду есть уши. Вы должны были сказать мне об этом, – повторил Мин. – У нас, китайцев, существует понятие, о котором европейцы позабыли: доверие. Для вас доверия просто не существует. Все остерегаются всех. Поэтому вам нужны контракты, где все прописано черным по белому, положение за положением, до мельчайших деталей. У нас же, даже если на кону миллиард, мы встречаемся и договариваемся между собой устно. Потом бюрократам позволяют занести все на бумагу, но исключительно для того, чтобы соответствовать международным стандартам. Он выдержал долгую паузу. Его черные радужки все так же пристально изучали ее. – Доверие – это фундамент, на котором стоит «Мин инкорпорейтед». Мне необходимо доверять всем моим сотрудникам, сверху донизу. Это принцип основополагающий и неопровержимый. Мин покончил с супом и снова заглянул Мойре в глаза. Голос его зазвучал глухо, словно издали, с другого конца туннеля: – Теперь я могу доверять вам, Мойра? 27 Когда они вышли из ресторана, на улице погромыхивал гром. Снова начался дождь. Небо извергало воду; она поливала облупленные фасады и ручьями стекала по вывескам, сплошным ковром покрывавшим стены. Даже звукоизолированная кабина автомобиля отзывалась на громкий стук крупных капель. Вторую половину дня Мойра провела в Центре в компании DEUS’а, замечая, что общение с ним доставляет ей все больше удовольствия. Она знала, что по мере того как она тестировала его способности и скорость восприятия, нейронная сеть, со своей стороны, укрепляла связи с уже полученными навыками, и он становился все совершеннее. Кто-то однажды сказал: «Никогда не смейтесь над дебютирующим представителем искусственного интеллекта». Три года назад «Майкрософт» объявил, что его искусственный интеллект способен распознавать все слова, произнесенные с ошибками, которые часто допускают люди. Задачей Мина и DEUS’а было пойти еще дальше. Считалось, что к 2022 году в обиход будут введены 7,5 миллиарда виртуальных помощников. Тот, кто опередит всех на этом рынке, станет властелином мира. Между тем Мойра уже дважды пыталась поговорить с Лестером. С DEUS’ом что-то не ладилось. Но ей всякий раз отвечали, что нигде Лестера не видели. Уже под вечер она вышла из своей застекленной кабины и отправилась к Игнасио. – Ты не знаешь, где Лестер? Испанец равнодушно поднял на нее глаза. – Я его сегодня не видел. Может, он взял отгул… На экране висела игра «Форнайт бэттл ройял». – Ну что, ты выигрываешь? – спросила она. – Рутина заела… не знаешь, как время убить, – начал оправдываться он. – А что до твоего вопроса, то в этой игре я – жертва. Мойра вернулась к себе в кабину и снова взялась за работу. Сегодня она решила уйти пораньше. Надев дождевик – малоэстетичный, но такой же необходимый в этом климате, как головной убор в Сахаре, – вышла из здания. Через час с небольшим гроза отправилась греметь дальше, а когда Мойра входила в свой дом в Хэппи-Вэлли, дождик едва накрапывал. Привратник поднял глаза. Судя по тому, что сидел он спиной к экранам камер слежения, заглядывал он в них нечасто. В лифте Мойра снова подумала о Лестере. Сунув ключ в замочную скважину, она сразу его вытащила, толкнула дверь на пожарную лестницу и спустилась на этаж. Квартира 20. Мойра нажала кнопку звонка. Прошло несколько секунд, дверь открылась, и Мойра испытала шок: лицо начальника отдела было серым и каким-то перекошенным, красные глаза слезились. Такое лицо бывает у человека, получившего какое-то ужасное известие: о смерти близкого или о неотвратимой собственной смерти. На миг ей захотелось извиниться и уйти. Налитые кровью глаза Лестера пытались разглядеть что-то в коридоре, за плечом Мойры, потом остановились на ней. – Привет, – сказал он бесцветным голосом. – Привет. Ээ… я пришла узнать, всё ли у тебя в порядке. Тебя сегодня никто не видел в Центре… – Я знавал и лучшие дни… Может, он болен? В его глазах читались страх и сильнейший стресс. На секунду Мойра заподозрила, что у него рак. – Заходи, – сказал Лестер. – Как ты посмотришь на то, чтобы выкурить сигаретку у меня на балконе? Он шагнул в сторону, чтобы дать ей пройти. Планировка его квартиры в точности повторяла планировку ее жилища: та же мебель в гостиной, тот же телефон, телевизор, аудиоколонки производства «Мин инкорпорейтед». Лестер толкнул раздвижную дверь, и они вышли на крошечный балкон, откуда открывался вид на небоскребы Хэппи-Вэлли, расположенные как попало. До них долетала какофония городских звуков. Лестер протянул ей пачку «Мальборо» и повернул голову в сторону тревожного городского пейзажа. Ей показалось, что от этого он совсем пал духом. Вид у него был потерянный: вот-вот расплачется. – Лестер, – начала Мойра, – у тебя что-то случилось? Я имею в виду, если тебе надо с кем-то поговорить… Я понимаю, мы едва знакомы, но вид у тебя какой-то… Он посмотрел на нее. – Завтра это пройдет. На самом деле… я… подвержен депрессиям… В Центре все об этом знают… И то, что ты видишь, – самый обыкновенный криз… Она бросила на него быстрый, нервный взгляд. – Прости… Лестер покачал головой и вытащил из пачки сигарету. – Это не в первый раз, я уже долго с этим живу. Мойра вспомнила мать и демонов, которые мучили ее, вспомнила унесшую ее жизнь аварию, очень похожую на самоубийство. Потом взгляд ее упал на браслет на руке Лестера. – Я полагаю, доктор Капур и медицинская бригада Отдела электронного здоровья тоже в курсе… На его лице промелькнула еле заметная печальная улыбка. – Разве от них что-нибудь скроешь?… Как поживает DEUS? И тут она вспомнила, зачем разыскивала его весь вечер. – Я… я хотела с тобой кое о чем поговорить, но… не уверена, что момент сейчас подходящий… – Говори, я слушаю. Мойра посмотрела ему прямо в лицо. – Кто еще, кроме меня, взаимодействовал с DEUS’ом? – Да весь Отдел искусственного интеллекта; кто-то меньше, кто-то больше. – А кто больше?