На крутом вираже

– Но так не годится! Вы собираетесь защищать обитателей дома от убийцы – и у вас даже оружия нет. А ваш противник может оказаться вооружен…

– Да, я думаю, что оружие у него имеется.

– В таком случае вот, возьмите. – Капитан достал из кобуры, которую носил под мышкой, свой табельный пистолет и передал Гурову.

Тот немного помедлил, потом взял оружие и произнес:

– Спасибо, капитан! Завтра верну. Все, время уже первый час ночи, пора по домам. Пошли!

Они вышли из кабинета и направились к лестнице. Однако, прежде чем спуститься вниз, Гуров тихо подошел к двери комнаты Ксении и прислушался. Из-за двери доносилась музыка, затем ее сменили чьи-то голоса. Как видно, хозяйка комнаты слушала радио, крутила ручку приемника. Он удовлетворенно кивнул, и трое оперативников направились к выходу.

Во дворе Гуров попрощался с Коптеловым и Мироненко. Полицейские сели в свою машину, а он вернулся в дежурку, чтобы оттуда открыть им ворота. Машина выехала, ворота закрылись. Если кто-то следил за всем происходящим из окна второго этажа, этот наблюдатель мог видеть, как сыщик после этого вышел из дома, немного постоял, вдыхая ночной воздух, а после этого вернулся в дом и направился было к своей комнате, но затем свернул на кухню. Здесь было темно, свет от фонарей в парке через окно освещал ряды кастрюль на полках. В этом неверном свете навстречу Гурову шагнула чья-то темная фигура.

– Ну как? – спросила фигура голосом лейтенанта Мироненко. – Незаметно прошло?

– Да, ты все проделал идеально, – ответил Гуров. – Теперь можно приступать к дежурству.

– А где мы будем дежурить – на втором этаже?

– Нет, зачем же? Там и присесть негде, и торчишь, как прыщ на видном месте. И вообще, вдвоем стоять на посту нерационально. Один – дежурит, а другой будет отдыхать. Каждые два часа меняемся.

– Так где будет основное место?

– В гостиной. Ты сейчас тихонько сядешь в кресло в левом углу. Туда не падает свет с улицы, разглядеть человека, сидящего в кресле, невозможно, а оттуда, наоборот, отлично видно всю галерею второго этажа. Вот, ты туда тихонько сядешь, а я пойду к себе, прилягу. В два часа ночи сменю тебя, в четыре снова ты заступишь. Все понятно?

– Да, задание ясно. Только почему вы мне такое короткое дежурство отвели? Ведь уже половина первого! Давайте наоборот – сейчас вы, а потом я.

– Не надо со мной спорить, – хмыкнул Лев. – И мелочиться не надо. Полчаса ничего не меняют. Как я сказал, так и будет. Ты дежуришь до двух, потом меняемся до четырех. И в шесть часов последняя смена до утра. Все! Сиди здесь и не спускай глаз с комнаты Ксении. Помнишь, где она?

– Помню, – угрюмо ответил Мироненко.





Глава 23




Гуров обладал способностью просыпаться точно в назначенное себе время, поэтому никогда не пользовался будильником и никогда не опаздывал. Вот и сейчас, вернувшись в свою комнату, он лег и тут же заснул. А когда проснулся, на часах было без пяти минут два. Он потянулся, обулся, достал из-под подушки одолженный Коптеловым пистолет, тихо открыл дверь и вышел из комнаты.

Лейтенант уже ждал его, стоя возле кресла.

– Все, смена! – прошептал ему Лев. – Иди в мою комнату и ложись. Что-нибудь видел? Слышал?

– До часа у Ксении играла музыка, а потом все стихло, – так же тихо ответил лейтенант. – Больше ничего не было.

– Все, иди, – скомандовал Лев и подтолкнул лейтенанта в сторону коридора.

Оставшись один, он уселся в кресло, но расслабляться, откидываться на спинку кресла не стал – знал, что в таком случае его сразу начнет клонить в сон. Ему предстояло провести в таком положении два часа, но заскучать он не боялся. Нет, скука ему не угрожала! Ведь он находился в засаде, а засада была частью оперативной работы. Это было дело – то самое Дело, которым он так любил заниматься, которому посвятил всю свою жизнь.

У него был свой рецепт для того, чтобы ненароком не задремать на посту: надо напряженно размышлять о чем-то важном. Лучше всего – о расследовании, которым он занимался в настоящее время. И Гуров стал думать о деле.

Фактов к настоящему времени было собрано много, целая груда. И с какой бы стороны он ни подходил к анализу этих фактов, получалось, что могла быть только одна версия. Согласно этой версии, убийцей был вовсе не нахальный и мрачный сын Селезнева Виктор, а энергичный и доброжелательный секретарь олигарха Аркадий Ширейко. Бросалось в глаза, что Аркадий все время старался увести расследование в сторону, подбрасывая полиции ложные догадки. «Скорее всего, никого он в аллее не слышал и не видел, – размышлял Лев. – Никто их разговор с Перевозчиковым не подслушивал, выдумал он все. Выдумал, чтобы вызвать у меня подозрения относительно Бориса Громова. А тут еще, как нарочно, произошел эпизод с покушением на Перевозчикова, и на пистолете оказались отпечатки охранника… Минуточку, но кто тогда стрелял в Перевозчикова? Неужели тот же Аркадий? Ведь он с таким почтением говорил о партнере Георгия Селезнева! Неужели и тут сплошное двуличие, а на самом деле секретарь стремится ликвидировать обоих хозяев концерна «Сплавсталь»? Надо продумать все до конца…»

Он начал продумывать этот вариант, как вдруг услышал донесшийся со второго этажа слабый звук. Все размышления тут же вылетели из головы, и Лев весь обратился в зрение и слух. Так, сейчас убийца направится к двери Ксении Селезневой… Главное – не пропустить момент, когда он ясно выразит свое намерение, станет открывать дверь. «Будем надеяться, что Ксения Георгиевна вняла моему совету, который я передал через Перевозчикова, и заперлась, – мелькнула мысль. – Хорошо, что ее дверь отсюда хорошо видно. В этом смысле позиция у меня идеальная…»

Он ждал. Вот сейчас, сейчас… Снова послышался какой-то звук – сначала скрип, потом стук… Но возле двери Ксении по-прежнему ничего не происходило. Что за чертовщина? Он ничего не понимал.

Прошло еще две или три минуты… И Гуров снова услышал тихие шаги. Но теперь они раздавались уже недалеко от него – здесь, на первом этаже! «Что же он, по водосточной трубе спустился, что ли?» – недоумевал Лев. Теперь он напряженно всматривался в глубь коридора, ведущего в столовую, откуда донесся звук шагов. Но при этом старался не упустить из виду и дверь комнаты Ксении. Вдруг убийцы действуют вдвоем, и один должен отвлечь его внимание, а второй в это время расправится с дочерью Селезнева?

Однако на втором этаже по-прежнему ничего не происходило. А вот здесь, совсем рядом, снова послышался какой-то шорох. А затем… затем из темноты коридора показалась темная фигура. Секунду она постояла на пороге гостиной, оглядываясь. И в отблесках света, падавших с улицы, Гуров различил человека среднего роста, одетого в темный тренировочный костюм, с маской-балаклавой на голове. А еще разглядел полоску стали, блеснувшую у него в руке.

Неизвестный осмотрелся и двинулся в глубь коридора, который вел к комнатам обслуги. В данный момент были заняты все эти комнаты, кроме двух – комнаты охранника и водителя были свободны. К кому же крадется убийца?

Когда темная фигура скрылась в коридоре, Гуров бесшумно встал и двинулся за ней. Теперь он был полностью уверен в успехе операции. Убийца шел прямиком в западню. Коридор заканчивался тупиком, деваться из него было некуда. К тому же за одной из дверей чутко спал лейтенант Мироненко, он всегда мог прийти на помощь, поэтому Лев не сомневался, что спустя несколько минут преступник будет схвачен. Он даже решил, где проведет задержание: прямо возле дверей собственной комнаты, когда убийца возьмется за ручку двери. Да, сейчас он уже не сомневался, к кому с ножом в руке направлялся неизвестный. Как видно, его замысел состоял в том, чтобы сначала ликвидировать Гурова, который представлял для убийцы основную угрозу. А потом, расправившись с ним, преступник мог добраться и до Ксении, как свидетеля. Тогда ему уже никто бы не смог помешать… Было понятно и то, почему убийца решил воспользоваться ножом, а не пистолетом, который у него наверняка имелся, – он не хотел будить спящих людей, хотел все проделать в тишине.

Вот неизвестный сделал шаг, потом еще один… Гуров тоже шагнул вперед. И в этот момент половица под ним предательски скрипнула.

Человек в балаклаве стремительно обернулся, рука с ножом метнулась к лицу Гурова. Он уклонился от удара и, в свою очередь, попытался схватить нападавшего за руку. Однако, несмотря на большой опыт и выучку, сделать это ему не удалось – неизвестный отдернул руку и нанес новый удар, на этот раз целясь ему в плечо. Лев этого не ожидал, и нож достиг цели: плечо пронзило болью, по руке потекла кровь.

Пока вся борьба проходила в полной тишине – участники схватки не издавали ни звука, как будто решили беречь сон обитателей дома. Однако увидев, что противник ему попался серьезный и борьба затягивается, он позвал:


– Лейтенант! Подъем!

Неизвестный тут же ринулся мимо него, стремясь выскочить из западни, в которую угодил. Гуров подставил убийце подножку, одновременно проведя прием с захватом руки, державшей нож. И то, и другое увенчалось успехом: неизвестный споткнулся и ударился головой в стену, а Лев крепко схватил его руку и провел болевой прием, заставляя противника выпустить оружие. Человек в балаклаве вскрикнул от боли, выпустил нож, который стукнулся о пол и отлетел в сторону.

И снова, как в начале схватки, Лев почувствовал себя победителем и решил, что борьба окончена. Слишком рано решил. Противник внезапно отпрянул от него, чтобы создать нужную дистанцию, а затем подпрыгнул и нанес ему два стремительных удара ногами: левой в пах, а правой в солнечное сплетение.

«Все смешалось в доме Облонских», как писал Лев Толстой. Так же все смешалось в голове у Льва Гурова. Он на миг расслабил хватку, пошатнулся. Неизвестный тотчас этим воспользовался: вырвал свою руку из захвата, проскользнул мимо него и бросился бежать.

В ту же секунду из комнаты выскочил лейтенант, в руке у него был пистолет. Он вскинул руку с оружием, готовый стрелять, но ему невольно помешал Гуров, находившийся между ним и убегавшим преступником. Мироненко шагнул вперед, теперь уже можно было выстрелить – но… оказалось, что неизвестный успел выскочить в гостиную.

– Бежим! – крикнул Гуров.

Они оба помчались по коридору, ворвались в гостиную. Лев бросил взгляд на лестницу, но там никого не было. Шаги неизвестного удалялись по коридору, ведущему в столовую. Он убегал тем же путем, каким и пришел. Темная фигура мелькала в десяти шагах впереди. Вот она миновала дверь столовой, дальше был только глухой конец коридора. Вот неизвестный добежал до конца… И тут пахнуло ночным воздухом – и неизвестный исчез.

Не зная, что и думать, Гуров добежал до конца коридора и увидел узкую дверку в самом конце – дверку, которую он раньше не замечал. За дверью виднелся парк. Он выскочил туда, обогнул дом и увидел неизвестного. Тот быстро поднимался по пожарной лестнице и находился уже на уровне второго этажа. Здесь тоже была дверь, которую Гуров никогда не видел открытой. Неизвестный распахнул ее и скрылся.

– Лейтенант, беги назад! – крикнул Лев. – Он на втором этаже! А я здесь залезу! – и бросился к лестнице. Быстро – во всяком случае, ему показалось, что быстро, – взобрался наверх, шагнул в дверь… и встретился с лейтенантом Мироненко.

– Его нигде нет! – доложил лейтенант.

Гуров оглядел коридор второго этажа. Да, оба его колена были пусты. Впрочем, он знал, в какую комнату нужно заглянуть, и скомандовал своему помощнику:

– Пошли!

Они повернули направо и подошли к дверям комнаты, которую занимал Аркадий Ширейко. Гуров толкнул дверь, но она не поддалась – как видно, была заперта. Он толкнул еще раз, сильнее – результат был тот же. Тогда Лев забарабанил по двери изо всех сил:

– Открывай, Ширейко! Я знаю, что ты не спишь! Открывай быстро, или я выломаю дверь!

За дверью послышалось шлепанье босых ног, и недоуменный голос секретаря произнес:

– Сейчас открою! Что случилось?

Щелкнул замок, дверь открылась. Перед полицейскими предстал Аркадий Ширейко – в одних трусах, босой, с всклокоченными волосами и сонным лицом.

– Так что произошло? – спросил он уже более твердым голосом. – Почему вы врываетесь посреди ночи, угрожаете выломать дверь? Хотя подождите… – Он уставился на левую руку Гурова: – Что это у вас – кровь? Простите, я плохо вижу без линз…

– Без линз? Так вы линзы носите?

– Ну да, а вы разве не знали? У меня «минус три», вижу очень плохо, машину водить совсем не могу… Так это действительно кровь? Что произошло?

Гуров не успел ответить, так как поблизости открылись еще две двери. Из одной выглядывала Инесса Максимовна, из другой – Виктор Селезнев.

– Что-то случилось? – спросила мадам Селезнева, придерживая на груди халатик. – Я слышала какие-то крики… стук…

– Утром я все вам расскажу, – пообещал Лев. – Сейчас не хочу портить ваш сон. Хотя это уже не удастся… – добавил он, увидев, как одна за другой открылись и остальные двери второго этажа.

В коридоре появились проснувшиеся Ксения, Анюта Коробкина, сам Георгий Юрьевич Селезнев… Не видно было только Анатолия Перевозчикова.

– Вот что, лейтенант, – повернулся Лев к Мироненко, – сейчас нужно будет провести обыск в их комнатах. Обыскать нужно всех!

– А что мы будем искать? – спросил лейтенант. – Нож?

– Нож тоже важен, но в первую очередь нас интересует маска – балаклава и синий спортивный костюм. И начнем мы с комнаты…

Он не договорил последнюю фразу, потому что голова у него внезапно закружилась, и пришлось схватиться за дверную притолоку, чтобы не упасть.

– Господи, да вы ранены! – воскликнула Анюта. – Вон сколько крови потеряли, и она все течет! Вас срочно нужно перевязать! Давайте я это сделаю. А пока пусть обыщут нашу с Виктором комнату. Нам скрывать нечего – правда, Витя?

– Да, конечно, – подал голос младший Селезнев. – Я знаю, где у нас бинты, сейчас принесу. – И он направился в конец коридора.

– Вот какой у меня сын отзывчивый! – воскликнула Инесса Максимовна. Она тоже вошла в комнату Аркадия и даже выказала готовность поддержать Гурова, если он вздумает вдруг упасть. – Всегда готов прийти на помощь!

– Ладно, перевязывайте, – согласился Гуров. – Только помогите мне спуститься вниз, в гостиную. И имейте в виду… – Он снова обвел взглядом всех обитателей дома: – До прибытия полиции никому никуда не выходить. И не советую избавляться от улик, выбросив их из окна: специалисты легко определят, из какого окна эта вещь упала.

– Так мы что, вроде как под домашним арестом? – спросила Инесса Максимовна.

– Можете считать и так. Под арестом и под подозрением, – ответил Лев и вновь обратился к лейтенанту: – Начинай обыск! И начни с него! – ткнул он пальцем в Аркадия Ширейко.





Глава 24