На пороге Будущего

Девушка всхлипнула в последний раз и тоже поцеловала Евгению. Та попросила:

— Расскажи мне, что такое олуди?

Сериада помолчала, подбирая слова.

— Ты олуди, ты знаешь…

— Я не знаю. Расскажи.

— Олуди — это человек, — начала царевна, водя пальцем по стеклу. — Он или она приходит к Вечному камню раз в несколько сотен лет. Последняя до тебя пришла двести шесть лет назад и умерла около семидесяти лет назад.

— Откуда они приходят?

— Я не знаю. В этот день всегда туман. Мы стоим у камня и ждем. Тебя не было — и вот ты стоишь перед нами.

— Почему я пришла?

Царевна растерянно пожала плечами.

— Так надо! Олуди не такие, как мы. Олуди Динта умела предсказывать будущее…

— Она — что?

— Видела то, что будет. Она сказала, что будет мор… болезнь. И что крусы наконец уйдут с нашей земли. Динта видела это во сне. Другой олуди, мужчина, пришел очень давно, много тысяч лет назад. Тогда люди жили в мире и всем хватало земли и еды. А он научил их убивать и захватывать чужие земли. Понимаешь?

Евгения задумчиво кивнула. Пророки, завоеватели? Но она-то здесь причем? Она — всего лишь вчерашняя школьница!

— И что я должна здесь делать? Я не умею видеть будущее и не хочу никого убивать!

— Ханияр читал нам с Халеном книгу. Там сказано: «Олуди чует ветер за пять тсанов». Это значит… ммм… ну, что рано или поздно ты поймешь, что должна делать. Когда станешь царицей и хозяйкой замка, ты увидишь свое будущее. И наше тоже.

— Когда стану царицей? Что ты говоришь?!

— Ну да, станешь царицей и женой моего брата. Цари всегда женятся на олуди. Так заведено. А теперь одевайся. Сегодня нет дождя. Надо гулять.

Вдвоем — царевна в плаще с капюшоном, гостья в длинном шерстяном пальто — девушки спустились с крыльца. Сериада хотела пойти в парк, но Евгения потянула ее на двор.

Когда не было грустно, ей нравилось пройтись по широкому двору, раскланиваясь с людьми и выслушивая их приветствия. Здесь можно было встретить всех обитателей замка. Дежурные офицеры царской гвардии точили лясы у крыльца, ожидая появления царя. Приезжали и отъезжали экипажи и грузовые фургоны, суетились слуги…

Сериада не имела привычки прогуливаться по двору. Но Евгении все позволялось. Не успела она появиться из-за угла, а гвардейцы уже кинулись ей навстречу, крича что-то радостное. Отворилась дверь Большого зала, и на крыльцо вышел Хален. Офицеры затормозили и несколько секунд переминались на месте, не в силах решить, что делать: правила этикета одинаково не позволяли и отвернуться от гостьи, и оставить царя без приветствия. Евгения улыбнулась. Рассмеялся и Хален, поняв их затруднение. В конце концов мужчины отвесили гостье несколько низких поклонов и повернулись к царю. Тот уже шел к девушкам. Его сопровождали два офицера дежурного отряда, одетые в форму: песочного цвета рубашки, кожаные брюки и камзолы без рукавов длиною до колен. На перевязях висели мечи и ножи. Рядом с Халеном шел их начальник Венгесе Олейяд, мужчина лет тридцати пяти, с уже седеющими коротко стрижеными волосами и круглым мягким лицом. Его мундир был темно-красным, с красно-синей царской эмблемой на груди.

— Доброго дня, сестра. Здравствуйте, госпожа Евгения.

Новость, рассказанная Сериадой, заставила Женю более пристально взглянуть на Халена. Как ни пыталась, она не могла испытывать к нему неприязни. Он был такой… настоящий! Не смазливый гламурный юноша, не эрудированный интеллектуал и не бандит, но настоящий мужчина. Его мускулы были накачаны не в тренажерном зале, а в боях, где от смерти отделяла лишь длина его клинка. Он всегда смотрел на Евгению с восхищением и улыбался, но ей довелось видеть его лицо, когда он не видел ее. Он правил миллионом иантийцев, нес ответственность за каждого из них и ни на день не забывал об этом. Его люди дали бы изрубить себя в куски за него. Что ж, если ей суждено навсегда остаться в этом мире, то нет лучше судьбы, чем стать женой этого человека.

— Куда направляетесь? — спросил Хален сестру.

Сериаде понадобилось несколько секунд, чтобы ответить.

— Госпожа Евгения хочет побывать на кухне. А потом мы пойдем в парк.

— Пусть будет приятной ваша прогулка.

Царь двинулся дальше. Венгесе с поклоном уступил дорогу, и девушки проследовали через двор в сторону кухни.

— Почему ты мало говоришь с ним? Ты на брата даже не посмотрела!

— Он же был не один, — прошептала Сериада.

— Ты Венгесе давно знаешь?

— Всю жизнь. Он еще при нашем отце служил в гвардии.

— Почему же… как сказать?..

— Почему я его боюсь? Да нет, не боюсь… — на лице девушки, как всегда, играла легкая улыбка, но Евгения видела под ней сомнения и смущение. — Я вообще стесняюсь разговаривать с мужчинами.

— Почему? — изумилась Евгения.

Сериада быстро взглянула на нее и еще ниже опустила голову.

— Тебе этого не понять. Ты такая красивая, такая смелая. Ничего не боишься. А я всю жизнь прожила в женских комнатах. Я некрасивая, и мне не нравится, когда на меня смотрят.


Евгения долго пыталась подобрать слова.

— Ты очень, очень красивая, — сказала она твердо. — Я скоро буду говорить так же хорошо, как ты, и тогда скажу, какая ты красивая. Ты сестра царя. Ты не должна… бояться.

Сериада засмеялась и пожала ей руку.

— Знала бы ты, как я рада, что ты пришла в свой день! Теперь мы будем как сестры! Но вот и кухня! Раз ты станешь моей сестрой и женой Халена, тебе нужно знать всех поваров. Я познакомлю тебя с ними.

Остаток дня прошел бы как обычно, как многие дни до и после этого, если бы не гость. Царевна с девушками вышивала по шелку, прислушиваясь к тому, что рассказывал учитель Евгении. Ее девушки — их так и называли, это было что-то вроде должности — исполняли при Сериаде роль и служанок, и подруг. Все они были из благородных семей, и их родители приложили немало усилий, чтобы устроить им должность при царевне. Это было престижно и к тому же повышало шансы на удачное замужество. В отличие от домоседки Сериады девушки с удовольствием ходили по всему замку, придумывая разнообразные предлоги, чтобы оказаться там, где было много мужчин. С появлением Евгении штат должен был увеличиться по меньшей мере вдвое. Царевна уже пыталась заговаривать с ней на эту тему, но Женя сказала, что пока ей вполне хватает пары девушек для поручений и служанки, которую ей уступила Сериада.

Царевна подняла голову от вышивания, заслышав стук двери и голоса. В залу вошел священник Ханияр. Девушки все как одна вскочили, склонили головы. Он величаво повел рукой, позволяя им сесть. Евгения поступила в точности как остальные, хотя в отличие от них ни капли не боялась этого строгого старика. Она теперь воспринимала свою жизнь как бесконечный сон и была бы только рада, если б какой-то испуг заставил ее проснуться.

— Как успехи ученицы? — спросил священник у Мали.

— Великолепно. Она уже прекрасно говорит и все понимает.

— Это неправда! — возразила Евгения.

— Я слышал, вы изъявляли желание побывать в городе, госпожа?

— Да, я хочу, но Сериада не разрешает.

— Если вы позволите мне стать вашим спутником сегодня, я с радостью сопровожу вас в прогулке по городу.

Евгения не сразу поняла, что он сказал, — эта сложная изысканная фраза приличествовала скорее царю или гвардейцам, чем старому священнослужителю. Поняв, она тут же вскочила.

— Благодарю вас! Поедем сейчас?

— Хорошо. Оденьтесь.

Сериада приподнялась было, но Ханияр покачал головой. Тогда царевна велела своей подруге Эвре ехать с госпожой Евгенией.

Когда за окнами кареты замелькали городские дома, гостья обратила на святого отца напряженный взгляд.

— Я не хочу в город. Хочу туда, где… откуда я пришла.

— К Вечному камню? — уточнил он.

— Да.

Он высунулся в окно, передавая приказ сопровождавшим карету всадникам. Евгения вздохнула и стала смотреть на город.

Началась зима. На севере континента это было время ветров и холодных дождей. Глубокие каналы между мостовыми и тротуарами были полны воды. Мокрые полотнища флагов на зданиях тяжело раскачивались под порывами ветра, роняли капли. Евгения не встретила домов выше пяти этажей. Она провожала глазами узкие окна, занавешенные изнутри яркими тканями, блестящие флюгеры на башенках, красивые кованые ограды, разноцветные вывески магазинов и ресторанов.

— Сколько людей живет в городе?

— Последняя перепись была пять лет назад. Тогда было шестьдесят тысяч, — отвечал Ханияр.

— А почему на многих домах красно-синие флаги? Это же цвета Халена?

— Да, это цвета дома Фарадов. Киара — город Халена, горожане не забывают об этом и гордятся своим повелителем.

— Что значит — город Халена?

Ханияр на секунду задержался с ответом, подбирая понятные слова.

— Он его правитель. Город — его собственность.

«Наверное, в нашем средневековье было что-то подобное», — подумала Евгения, но не стала уточнять. Чем больше проходило времени, чем дальше она отъезжала от замка, тем меньше интересовала ее Киара и тем сильней билось сердце. Она еще раз выглянула в окно. Было сыро и туманно, как в тот первый день, когда она пришла сюда, и холоднее с тех пор не стало. «Пожалуйста, умоляю, пожалуйста!» — твердила она про себя. Ханияр не сводил с нее тяжелого взгляда. Наверное, он понимает, что она чувствует сейчас, на что надеется. Но ей было все равно. Она должна попытаться открыть эту дверь с другой стороны!

Свернули в лес, колеса начали увязать в грязи. Евгения откинулась на сиденье, закрыла глаза. В полумраке, скрипе и тряске тянулись минуты. Вот карета остановилась, и слуга распахнул дверь. Ханияр вышел, протянул руку гостье.

— Госпожа, ваша обувь, — сказала Эвра.

Не обращая внимания на грязь, Евгения быстро пошла за священником по тропинке. Она ничего не узнавала вокруг из того, что видела в тот свой первый день здесь. Но вот среди деревьев, еще не полностью потерявших листья, забрезжил просвет, и она еще ускорила шаг. Посреди зеленой, как летом, поляны лежал тот самый камень. Ханияр в своих низких сапожках спокойно соступил с тропы в колючий кустарник, уступая Жене дорогу. Она пошла вперед, хотя уже понимала: все зря. Горячая надежда сменилась растерянностью и унынием.

Когда до камня оставалось шагов десять, Евгения закрыла глаза и пошла вслепую, все еще надеясь вернуть ни с чем не сравнимое ощущение пустоты, охватившее ее в последние секунды прошлой жизни. Ее рука коснулась холодной поверхности Вечного камня. Она простояла рядом с ним с закрытыми глазами не меньше минуты, и еще две минуты ей понадобилось, чтобы убрать с лица разочарование и убедить себя, что это — еще не конец света.

Ханияр и Эвра молча пропустили ее вперед и не сказали ни слова, пока все трое не оказались в экипаже. Карета тронулась в обратный путь. Первосвященник вытянул шею, разглядывая что-то в верхушках деревьев. Евгения тоже подняла голову: прямо над деревьями пролетал клин гусей.

— Задержались что-то, — сказал Ханияр. — Остальные души уже заждались их в океане.

— Что? — рассеянно переспросила она. — Кто заждался?

— Лебеди, журавли, соловьи, ласточки — это все океанические птицы, в которых живут души умерших. Они проводят лето на наших озерах и в лесах, а на зиму возвращаются в подводное царство теней.