На пороге тьмы

– Давай.

Он бегом, топая по бетонному полу, побежал к выходу, а я, натянув прихваченные рукавицы, взялся за первое колесо для «шнауцера». Поставил стоймя и покатил, слушая, как стучит могучий протектор по полу. Серьезное колесо, таким только грязь и месить.

Работа была несложной, но долгой, да и большие колеса все время норовили то набок завалиться, то катиться куда не надо. Но ничего, справился, хоть и запыхался. Федька все это время стоял в кузове, пыхая папироской и постоянно оглядываясь. Все правильно, мелкий мандраж меня так и не оставлял, я на любой темный угол оглядывался и своего же эха пугался. Мрачное здесь место, совсем мрачное. А как посмотришь в сторону Тьмы, так мурашки по спине и аж передергивает. Быстрее бы уже отсюда выбраться, но это так, мечты, еще весь шиномонтаж впереди.

Была и радость – вполне нормальная треугольная жесткая сцепка нашлась прямо в складе, лежала она прямо на полу у выхода, на самом виду, не пропустишь. Когда я подтащил ее к «Блицу» и с грохотом забросил в кузов, Федька там от радости чуть чечетку не сплясал.

Потом пришлось шариться по полкам, искать аккумуляторы, которые были целыми, но безнадежно разряженными. Правда у запасливого Федьки нашлась и дистиллировка, и даже кислота, так что смутные надежды на возрождение можно было питать, так ничего не лопнуло вроде и клеммы выглядели прилично. На «корытце»-то пневмозапуск особо не поставить, как мне кажется, это мне или ручку вечно крутить, или все же батарею подобрать. Поэтому взял несколько, сразу с десяток, вдруг что задышит.

Закинули колеса со всем остальным в кузов, отдышались, покатили обратно к боксам, где их и выбросили.

– Федь, я начал, ты караулишь, – сказал я, перебирая инструмент в ящике и вытаскивая оттуда массивный домкрат. – Потом меняемся, но только если я попрошу, главное карауль. Аккумуляторы только залей, вдруг что получится.

– Не вопрос, – кивнул он и добавил: – Я потом на крышу залезу, так надежней будет.

– Ага, хорошая идея, – одобрил я.

Когда машина стоит на подпорках, монтаж колес становится занятием несложным и даже довольно быстрым. Колеса «шнауцера» были тяжелыми, но сильно ворочать их не требовалось, только поднять да на шпильки посадить, чуть наживив гайки. Единственная трудность возникла, когда я обнаружил, что одна запаска не похожа на другие колеса, вроде как «докатка». Почесав в затылке, сообразил, что сзади вешали не автомобильную запаску, а от буксируемой противотанковой пушки. Хотя нормальная по размеру тоже влезает. Если бы для себя, то я бы сейчас же сбегал на склад, поменял, но поскольку на продажу, то и так сойдет. Потом привезем, в другую ходку.

– Вов! – послышался голос Федьки сверху.

– Чего?

– Шевелись давай, я вроде чего-то видел.

– Что видел? – чуть не подскочил я, хватаясь за карабин, лежащий рядом.

– Тварь какая-то на станции, темная. Далеко пока отсюда и вообще мимо чесала, но все же шевелись, лады?

– Я почти закончил со «шнауцером», сейчас к «корыту» перейду.

Действительно, все колеса стояли на своих местах, включая запаски, а я с стоял у капота, разглядывая на удивление плоский мотор и прикидывая, куда втыкать аккумулятор, потому как места для него не было. Нашлось оно позже, под водительским сиденьем, куда я его и приткнул после недолгой возни.

Пришлось вкрутить свечи, которые тоже хранились отдельно, поставить на место провода, да и не только, возился минут тридцать еще. Но закончил.

– Федь? – крикнул я, выглянув из ворот и задрав голову.

– Ась?

– Давай, слезай, попробуем заправить и завести.

Хорошо, что расстояние от боксов до стенки здания напротив было большим, хватало для того, чтобы тягач подать и на тросу молчащую машину выкатить. Руль шнауцера – большой, толстый, с кольцом сигнала, крутился туго, приходилось прикладывать все силы. В недрах машины что-то скрипело, щелкало, колеса еле проворачивались. Но как-то выехали, хоть я окончательно умотался.

– Готов? – крикнул Федька из кабины «Блица».

– Готов! – ответил я, поворачивая барашек зажигания и врубая первую передачу. – Тащи!

«Блиц» рыкнул, плюнул в меня вонючим дымом, и дернул вперед. Трос натянулся, щелкнул, выпрямляясь, напугав меня, затем «шнауцер» сдвинулся с места и начал набирать скорость. Так, ну можно и сцепление отпускать понемногу. Пошло туже, с содроганиями, скрипом, что-то провернулось внутри, скрипнула резина, затем мотор вроде подхватился, чихнул, снова замолк, опять зачихал…

Завели. Два круга сделали по всему складскому двору, но завели. С троением, с дрожью, дымом и скрипом, но машина поехала самостоятельно. А потом даже заработала ровнее, и дыму поубавилось. Нажал на сигнал, послышалось вполне добротное «би-би», после которого Федька остановил грузовик.

– Нормально, отцепляем, теперь пусть на холостых молотит! – крикнул я, радостный донельзя.

До боксов «шнауцер» действительно своим ходом дошел, и даже рулевое как-то разработалось, стало легче крутить, хотя по идее там бы точки смазки поискать… Но ничего, авось дойдет до города, и там в Горсвете, например, под придирчивым взглядом Василь Иваныча… Да куда он тогда денется, «шнауцер» этот.

– Федь, давай взад на крышу, следи! – крикнул я, останавливая свою причудливую машину у бокса с «корытцем». – Я за вторую взялся.

– Понял, но смотри, до темна не так уж долго, – сказал Федька, выбираясь из кабины на подножку.

– Сколько у нас?

– Часа два, – уверенно сказал он, кинув взгляд на часы. – Если верст на двадцать-тридцать к югу отъедем, светлеть начнет, а так Тьма еще и темноту притягивает.

– Ага, я понял, ты тогда сразу сцепку закрепи, а потом на караул лезь, – сказал я.

«Корытце» с каждой минутой мне нравилось все больше и больше. Я такую машину раньше даже на картинках не видел, попадался американский «форд», который амфибия, но выглядел тот массивно и неуклюже, а это – как пляжный багги, прикольная машина, вот ей-богу!

Ладно, начнем с колес, это самое главное. Тут все проще, они и не тяжелые, как у артиллерийского транспортера фирмы «Крупп», а типа как от «Нивы», только позубастей. А потом уже все остальное.

К этому времени с домкратом и подставками справляться наловчился, лишних движений не делал, так что работа шла быстро. Минут десять на колесо ушло, никак не больше. Встал, с облегчением выпрямив затекшие от сидения на корточках ноги. Никогда не мог понять, как всякие азиаты и кавказцы так часами сидеть умудряются. Или им просто позу менять лень?

Откинул капот и хмыкнул – мотора под ним не было. Был багажник. Зато в багажнике нашелся, к моему невероятному удивлению, набор цепей на колеса и полный инструментальный ящик, я даже опешил. Машину в спешке сюда ставили, или просто не удосужились заглянуть? У «шнауцера» инструмент в складе хранился, вместе с резиной.

Ладно, если мотор сзади… аккумулятор где, кстати? Тоже ведь не пойми где, немцы любят так устанавливать, я еще помню, как в девяносто третьем купил БМВ «пятеру» и долго искал в ней аккумулятор – руководства не было, машина была левая насквозь. И только знающие люди показали место в багажнике.


Под сиденьями были какие-то ящички. Перегнувшись через борт, я открыл водительский, заглянул… Оп-па, а это что? Сумка кирзовая, грубая, с чем-то тяжелым внутри. Достал, открыл.

Точно, машину не проверяли, когда сюда ставили. А немец-водила, что на ней катался, был любителем трофеев. Новенький, заботливо завернутый в масляную бумагу ТТ. К нему два магазина с круглыми дырочками в боках, и пять пачек патронов. Этот немец из него и не стрелял ни разу, похоже.

Взял пистолет в руки, повернул к свету, блеснула холодная сталь сизым. Звезда на рукоятке, куда более удобной по форме чем та, которые были в моем «слое», за счет патрона другой формы, клеймо завода, номер, год выпуска – 1939. Ага, оно и видно, что не военный тираж, качество обработки ого-го, это потом было, что как напильником, приходилось видеть.

– Блин, это знак, – сказал я негромко. – Угадал я с машиной. А тебя дома очищу, заново смажу, кобуру куплю – и буду носить. Тем более, что больно уж боеприпас уважение вызывает, у нас такого не было.





* * *




– Долго еще? – в голосе Федьки беспокойство.

– А что там?

– Опять что-то видел, близко от нас.

– Заканчиваю! – засуетился я.

Я уже действительно заканчивал, уже чуть-чуть, минут на десять оставалось возни, я с тентом разбирался, как его правильно натягивать, не хотел, чтобы всю дорогу в салон моей машины летела грязь и лил мелкий дождик, который и не переставал. Кстати, «шнауцер» тоже бы закрыть надо, там тент есть, хотя там все равно в плащ-палатке рулить придется.

– Шевелись, давай!

Ничего, ничего, у меня тоже от близости Тьмы нервы уже плохо выдерживают и голова соображает через такт. Худое тут место, совсем худое, даже если не твари и не приближающаяся темнота, все равно дольше не выдержишь. Прямо чувствую, как что-то последние остатки душевной устойчивости вытягивает, как будто клещ какой-то, паразит зловредный к душе присосался.

С улицы донесся короткий всплеск мата, затем по металлической крыше забухали сапоги, трижды раскатисто треснули короткие очереди.

– «Пионеры»! – донесся до меня крик. – Тревога, мать ее!

С карабином в руках я мухой выскочил на улицу, огляделся. Федька сидел на боксах, прямо у меня над головой, указал пальцем в конец ряда – там на земле корчилось и мелко тряслось что-то темное.

– Двоих видел, второй смылся за тем углом! Будь готов.

– Блин, если в оборону сядем – точно застрянем, – с досадой сказал я. – Давай так, ты прикрывай этот проход, а я прямо туда попробую.

– Ну… давай, – кивнул Федька без заметной охоты, просто понимая, что в этом случае я прав, надо рисковать.

Прижав приклад к плечу и опустив ствол карабина, я побежал по проезду между рядом боксов и промкорпусом напротив. Хорошо, что там стена глухая, хоть за окнами следить не надо, а крышу промкорпуса Федька со своей позиции всю просматривает.

Тут до угла недалеко, метров двадцать всего, я мухой, я быстро… По большому кругу, ствол карабина на этот самый угол… Тварь на земле сдохла уже, вон темный «дымок» пошел, это все, это кранты… Где второй?

Я как почувствовал, что целюсь не туда, заранее, еще не видя цели, вспомнил про то, что они по стенам как по земле… и когда все же увидел тварь, мой карабин уже смотрел на нее. Она сидела почти под самой крышей, распластавшись по стене, прижавшись к ней как кошка перед прыжком.

«Пионер» и дернуться не успел, как словил две пули, выбившие облачка Тьмы и вернувшие его в мир нормальной гравитации, и его тело с громким стуком и хрустом свалилось в сухой бурьян, что густо рост под стеной. А там я всадил в него еще две, норовя попасть в смутно угадываемую голову, и видимо все же попал, потому что существо замерло неподвижно. Затем, после паузы, добавил еще одну, не знаю зачем.

Огляделся… все. Вроде бы все. По крайней мере непосредственной угрозы я сейчас не вижу. А если не вижу, так не хрен и время терять. Повернулся и бегом бросился обратно.

– Завалил! – крикнул я, подбегая. – Других не видел.

– Это только пока, – с досадой сказал Федька. – Тьма почуяла, что мы их убили, тут же прямая связь. Скоро будут еще.

– Тогда надо цеплять «швимваген» и валить отсюда со скоростью, допустимой для буксировки на жесткой сцепке, – жестко ответил я. – И не хрен панику поднимать.

Федька только брови поднял удивленно, но ничего не сказал, а просто спрыгнул в кузов грузовика.

– Сдавай задом помаленьку! – крикнул я, поднимая с земли свободный конец сцепки. – И меня слушай, без паники.

– А если тварь? – обернулся он уже с подножки.

– Останавливайся и отбивайся, не суетись, а то еще и меня задавишь.

– Лады, понеслось дерьмо по трубам!

Опель, круто завернув, закатился задом в самый бокс. Дальше не надо, все равно не попадем, так что я заорал:

– Стой! Нормально! Давай сюда!

Дальше «корытце» толкать надо, один не смогу, хоть и легкое – прикипело там все, надо с места стронуть сперва. Вдвоем тоже еле-еле сдвинули, но ничего, после хруста и щелчков легче пошло.