На пороге тьмы
Часть 72 из 75 Информация о книге
Так, приказы я, командир самозваный, раздал. А теперь надо определить самое угрожающее направление. Долбанули нам в правый борт, а когда мы выскочили к сцепленным паровозам, то обстрел вообще прекратился. Значит, били с достаточно узкого сектора, и даже до депо им еще добираться нужно, а именно там самые лучшие позиции для обстрела пожарки. Кстати, еще похоже, что нас в немалой степени насыпь прикрыла, да и вообще решение немножко изменить маршрут спасло. Лишняя сотня метров, а для ПТР оказалась критической, будь мы ближе, остановили бы машину запросто. Ведь все пули в корпус уложил стрелок, и если бы чуть точнее. И вот еще вопрос: синемордые нас специально ждали или просто заслон выставили? Если просто, то шансов отбиться больше, а вот если по нашу душу, то оно как-то гадко на душе становится. Темнеть ведь здесь очень рано начинает, а по темноте и к пожарке подобраться не так сложно будет, да и твари появиться могут. Если твари, то все, чувствую, что не отбиться. Пристроил винтовку на высокой спинке топчана. К окну соваться нельзя, сразу на виду буду, а вот так, в глубине темной комнаты, очень даже нормально. Если противник заберется в депо, то где пристроится? Окна там огромные, забранные в частую раму, многих стекол не хватает. Низом пойдут, их стена прикрывать будет. Туда и внимание. Приник к прицелу, повел им по линии подоконника депо… Ага, вроде есть кто-то, как будто бугор какой-то в тени, и вроде бы даже шевельнулся. Остановился на нем перекрестьем, вглядываясь. Точно, шевелится, вроде как пристраивается поудобней. Привычный уже дождевик, или штормовка с откинутым капюшоном, черная вязаная шапочка. На нижней перемычки рамы улеглась винтовка. Ну, все, вроде бы, доказательства собраны. И винтовка тут, и в нашу сторону направлена… Так, как раз если по плечам смотреть, то цель шириной примерно в треть расстояния между боковыми нитями. Это получается метров триста до депо. Добежать оттуда до нас тяжко даже с прикрытием, а вот обстреливать – запросто. Ну и мы мудрить не будем, прицел на троечку выставим. На триста температура не важна, ветер не сильный… если я все правильно помню… еще вот так спуск тянуть плавно… Бах! Удар приклада в плечо впечатлил, не доводилось мне пока таким мощным патроном стрелять. Винтовка подпрыгнула на опоре, а когда вернулась назад, я обнаружил, что человека в окне уже не было. И сам я немедля нырнул в свое укрытие, утащив за собой оружие и ожидая ответного огня. Но такого не случилось, даже по окнам никто не стрелял. То ли не поняли, то ли не заметили, то ли вообще что-то иное задумали, и такое молчание – проявление коварства врага. Снова высунулся, уже с прибором наблюдения, то есть с биноклем. Успел заметить двух человек с винтовками, одетых в привычные брезентовые штормовки, перебегающих к огромному зданию депо, но едва я их засек, как они скрылись за углом. Затем еще одного, и тоже опоздал прицелиться, скрылся. Расчет противотанкового ружья пока в поле зрения не попадался, а хотелось бы… за «жужу» посчитаться, вроде как. – Федька, бди! – крикнул я, и дождавшись ответа, на четвереньках, чтобы не приведи бог, не возвыситься над подоконником, рванул из комнаты. Задержался в тамбуре возле Ивана, прилежно выцеливавшего из пулемета вход на первый этаж, спросил: – Как? – Тихо, – лаконично ответил он. – Так бы и дальше, – кивнул я. – Ждем-то чего? – спросил он. – Самолета. Пока – самолета, а дальше видно будет. Ты вот что… возле пожарки пока никого, так что со своей машинкой лучше за мной давай, больше пользы… Я не договорил, но Иван понял правильно. Подхватил стоящий на сошках РПД и рванул следом. С обратной стороны пожарки не было почти ничего – только стрелки, семафор, какие-то стальные сварные конструкции и дальше чистое поле до самого леса, разве что со скудным кустарником местами. Скрытный подход в светлое время суток с этого направления исключен. Пошарил биноклем по самым подозрительным местам и ничего не обнаружил. Комната была угловая, с окнами на две стороны, так что я Ивану сказал: – Наблюдай туда и туда, понял? Если кто полезет – долби. Нам бы это направление чистым от противника держать надо. – Это зачем? – не понял он. – На самый на крайняк сколько-то пробежать сможем, пока нас здание прикрывать будет. Дыма набросаем и ломанемся, хоть какая-то фора. – Куда? На тот свет? – Пофигу куда, главное, что можно сколько-то сот метров отыграть, если смываться придется, – ответил я. – Понадобится, не понадобится – дело десятое, а пусть будет. В любом случае противника надо держать с одного направления, пусть в депо прячется, там ему и безопасно относительно, и уютно. – Хорошо, – кивнул Иван. Прогрохотал коротко федькин пулемет, сам же Федька выматерился, громко и с чувством, но продолжения не последовало, похоже, что он просто пугнул кого-то, я даже спрашивать не стал, что там случилось. Правда, спрашивать и не потребовалось, он сам оповестил, крикнув: – В депо скапливаются! Хана «жуже», добрались до нее! – Это понятно, – согласился с ним я. – Недолго покаталась. Но сегодня спасла, это без вариантов. Сунулись бы на грузовике, еще в городе бы нас положили. – Это точно! А так живем покуда, уже хлеб! Ну вот, не я один оптимист, и Федька не хуже. – Конные! – сказал Иван, ткнув пальцем за окно и подтянув к себе поближе пулемет. – Погодь, не стреляй! – придержал его я и вскинул винтовку, опирая ее на этот раз на высокую спинку стула. Точно, всадники. Те самые, на вороных, четверо, скачут откуда-то со стороны то ли города, то ли своей деревни, и в сторону леса. Планы могут быть разными, но вот мне что-то кажется, что они собираются заслон выставить. Укроются за деревьями на опушке, и в случае попытки отступления путь к нему перекроют. И очень даже запросто. Так что не самый я умный, когда решил, что надо путь в ту сторону свободным держать, они тоже сообразили. Только в одном они ошиблись, надо было им крюк с делать, издалека зайти, а тут заторопились, ну и в главном ошиблись, решили что на таком расстоянии, да еще скачущих верхом, мы их не достанем. Это неправильная идея и мы попробуем это доказать. – Иван, по моему выстрелу! – скомандовал я. Сколько до них? Метров триста с чем-то, прицел на «3», упреждение… черт его знает, какое упреждение… чуть меньше корпуса лошади возьму, сколько она там в длину? Меньше корпуса, больше половины… И так вот, в головного, ведем ствол… Крючок утопился легко, ударило в плечо, садануло по ушам. Вторым глазом я увидел, как споткнулся черный конь, как завалился назад, а потом сразу вперед всадник, беспомощно свесившись. Попал! И сразу же заколотил РПД, плюясь огнем, заставляя гулко отзываться стол под сошками и выпуская в сторону конного разъезда очередь за очередью. Свалился еще один всадник, причем вместе с конем, но двое успели доскакать до опушки и исчезнуть за деревьями. Черный конь со свесившимся с него наездником поскакал куда-то через поле, стрелять вслед ему не стали. – Нормалек, – пробормотал я, толкнув слегка Ивана в бок. – Мы пока ничего, а у этих уже трое. Нормально, а? Иван ничего не ответил. Несмотря на то, что ему удалось завалить еще одного противника, он становился все мрачнее и мрачнее. Где-то в отдалении хлопнул выстрел, затем второй, третий, потом звуки посыпались как горох из мешка. Оставив Ивана, я вновь на четвереньках пересек второй этаж, заскочив в комнату Федьки. Тот прятался за подоконником, но паники никакой не проявлял. Пули били и в наружную стену, и во внутреннюю, заполняя комнату побелочной пылью и осыпая целые пласты штукатурки. Пару раз пули попадали в прутья решетки, которая звенела от ударов. К счастью, рикошетов пока не было, пули все больше застревали в стене, а то могло бы достаться неслабо. – Нас так просто не возьмешь! – сказал Федька, раскручивая цилиндрический футляр и извлекая оттуда перископ «Разведчик», который нам тоже подогнали на Ферме, и который Федька со свойственным ему пошлячеством переименовал в «пенископ»… – Ну что? – спросил я у него, когда он высунул объектив перископа над подоконником. – Пока только стреляют, – ответил Федька после паузы. – Но народу там… все депо занято… – Дай глянуть! Действительно, весь низ больших окон депо расцвел вспышками и дымками, бил по нам оттуда как бы не целый взвод, пусть пока и без всякой пользы. А вот подобраться никто не пытался, четверо кавалеристов оказались единственными, кто покинул убежище. – Паси противника! – сунул я перископ обратно Федьке, и бросился к той стене, что нависала над входом, глянуть, что там делается. Не делалось ничего, до ближайших строений было не меньше пятисот метров, и с того направления не стреляли, хотя какое-то движение в желтом станционном здании я успел заметить в бинокль, кто-то перебегал за окнами второго этажа. Понятно, с того направления, похоже, тоже пока заслон выставили. Нас целенаправленно пытаются обложить. И это, естественно, не радует совершенно. * * * Следующий час прошел достаточно спокойно. Обстрел окон пожарки со стороны депо не прекращался, но был он нечастым, скорее для того, чтобы обозначить свое присутствие. Атаковать тоже не атаковали, да это и понятно, любая атака означала потери, а мы их за день и так неплохо пощипали. Не думаю, что им все равно, адаптантов куда меньше чем людей, и потери должны быть для них чувствительны. Другое дело, что теперь я не сомневался ни единой секунды в том, что они нечто задумали. Слишком все происходило спокойно и не суетливо, явно какой-то план подразумевался. – Темноты ждут, – уверенно высказался на сей счет Иван, а Федька его так же уверенно поддержал. – До нее не так долго осталось, и в темноте они лучше нас видят. Тогда и ударят. Мы сейчас собрались в тамбуре, устроив импровизированный военный совет, не забывая при этом постоянно поглядывать в перископ, чтобы не проспать атаку. Несколько раз пальнули из пулеметов в сторону противника, чтобы обозначить активность, и пару раз выстрелил я из снайперки, но оба раза промахнулся. – А на свету? – На свету мы лучше, однозначно, – ответил Иван. – Проверено. – А чего они тогда поперлись днем на мародерку? – удивился я. – В тени Тьмы, так сказать, прости уж за неуклюжую фразу, темнота такая густая бывает, что даже они не видят ни черта, – ответил он. – Да и какой это свет там? Так, сумерки. – Это точно, – согласился я. – Они просто ждут, чтобы все преимущества по полной программе использовать, – добавил Федька. – Или просто ждут, когда к нам твари пожалуют, – вздохнул Иван. Да, это было совсем нерадостной перспективой, и в глубине души все понимали что Иван прав. Твари просто обязаны были появиться. Их до сих пор не было потому, что все же станция не так близка к границе Тьмы, как сам город. Это Федька так сказал. И еще нам всем вспомнились первые двое убитых, которых мы с Федькой из окна уложили. С ними ведь на манер домашней собаки темная тварь шла… А не могут ли они их на нас просто натравить? – Значит так, – сказал я. – По здравому размышлению можно сказать, что так или иначе, а нам отсюда придется дергать. Это если исходить из того, что мы не намерены принимать тут последний и решительный, а будем трепыхаться до последней возможности. А чтобы сдернуть, нужна дымовая завеса, она нам какую-то фору организует. Поэтому шашки держать под рукой. Сколько их там осталось? Иван рывком открыл брезентовую сумку, быстро пересчитал картонные цилиндры, затем сказал: – Девять штук есть. – Ну, нормально, – кивнул я. – Более или менее. Давайте, сразу расхватали по три. Автоматы с себя не снимайте, как бы не мешали. Есть подозрение, что сваливать придется с ними. – Так я не понял, – перебил меня Федька. – У тебя все же какая-то идея есть, что ты так расписываешь, или это чтобы нам мозги занять? – Идея есть, но очень-очень шаткая, зависит от кучи всяких обстоятельств, – честно признался я. – И рисковая до потери приличия. Но других вариантов не вижу вообще. – Я так вообще никаких не вижу, – сказал Федька, снова высунувшись с перископом и передав его затем Ивану. – Излагай. Две пули одновременно влетели через окно в тамбур и с громкими щелчками вонзились в стену, пробив дыры в медной каске суровому усатому пожарному с плаката. – Для начала надо дождаться самолета, – начал я, но Федька опять меня перебил: – А он здесь пролетит? – Пролетит по тому маршруту, по которому мы к городу на разведку летали, – терпеливо разъяснил я. – То есть с гарантией. А вот дальше… То, что следовало делать дальше, звучало сумасшедше. На меня посмотрели даже вроде с сочувствием, мол нельзя такие глупости говорить. Пришлось объясняться. Точнее – объяснять. А заодно ссылаться на примеры из книг и то, что я это все не придумал, а даже заранее согласовал. Пусть в качестве самой крайней крайности, но согласовал. И специалисты дали добро, а это уже половина дела.