Нана

Нина промолчала. Проводила меня недовольным прищуром. Ей было проще договориться с подругами о разделе территории, чем качать свои права передо мной. Это всегда было совершенно бесполезным занятием. И она либо принимала нашу модель «отношений», либо оставалась ни с чем. А мне… мне обычно было откровенно фиолетово на всю эту фигню.

— Кирюха, выпей с нами! — Один из приятелей Тима, рыжий Костя, перегородил мне дорогу к лестнице, ведущей на первый этаж. Тряхнул перед лицом бутылкой пива, едва не расплескав ее содержимое.

— Не сейчас, Костян. — Сухо произнес я, отодвигая его к стене.

— А когда? Пф… Сейчас самое время! — Заплетающимся языком промычал он.

— Слушай, брат, если захочешь блевануть, — указал ему на туалет в конце коридора, — уборная там. Но советую тебе больше не пить, даже за мою победу.

Хлопнул его по плечу, развернулся и, протискиваясь через толпу танцующих ребят, направился к лестнице.

— Там твой брат. — Остановил меня Тим на пороге.

— Видел. Уже иду.

— Все будет нормально? — Ухватил меня за локоть.

Отдернул руку.

— Конечно. — Заверил, кивнув для верности, и вышел на улицу.

Какого черта Илья возился на стадионе чуть ли не до полуночи? И почему не оставил фургон с мотиком на охраняемой стоянке? Приспичило же пригнать его домой именно сегодня и сейчас!

Пока я спускался по ступеням, буквально ощущал его гнев на себе. Чувствовал, как он закипает. Да, мы разные, и всегда такими были, но лепили нас определенно из одного теста. С рождения по-разному развивались, каждый по-своему реагировал на мир, даже карандаш держали в разных руках и по мячу били тоже: он — левой, я — правой. Но у нас всегда было словно одно сердце на двоих. Он ударялся — мне было больно, он убегал — я шел за ним следом. Все и всегда, не задумываясь, делили пополам. У близнецов, знаете ли, есть один потрясающий феномен: током бьет одного, а трясет всегда обоих.

— Брат, брат, брат, эй! — Вздымая руки к небу, попросил я. — Хватит сигналить, ладно? Ты зачем шум поднимаешь? Хватит с соседей и той вечеринки, которую я закатил. Между прочим, в твою честь. А ты еще и шумишь на всю улицу.

Нет, наглое вранье меня сейчас точно не спасло.

Обойдя несколько байков, припаркованных возле двери гаража, приблизился к фургону.

— Шутишь? — Сквозь зубы прорычал Илья, хлопнув дверцей автомобиля.

Сделал несколько решительных шагов и замер напротив меня. Бросил короткий взгляд на темные окна особняка, расцвеченные цветными пляшущими всполохами, и покачал головой:

— А я, как дурак, рассчитывал сегодня выспаться. — Резким движением скинул капюшон с головы. — Опять тусовку собрал?

Неужели, я обычно выгляжу так же борзо, когда сержусь? Брат напоминал сейчас просто огромный сгусток гнева и возмущения. Красноватые прожилки в глазах, желваки на напряженных скулах, сжатые губы. Будучи того же роста, буквально скалой возвышался надо мной сверху.

— И давно ты перестал любить наши вечеринки? — Хлопнул его по плечу, желая ободрить.

В черном прямоугольнике окна все еще виднелись силуэты девчонок, продолжавших пялиться на него и хихикать. Наседки, блин…

— С тех пор, как все эти вечеринки перестали нести хоть какой-то смысл. — Илья выдохнул и спрятал руки в карманах куртки.

— Ты просто устал. — Обнял его и похлопал по спине. — Такую работу проделал сегодня. Просто монстр! — Сжал в объятиях до хруста и уже тише сказал: — Куда бы я без тебя…

— И на хрена они понаставили здесь свои машины и байки, а? Прямо перед гаражом? — Он продолжал игнорировать мои слова. Тупая, скажу вам, и очень раздражающая привычка. — Ты что не мог сказать своим друзьям, чтобы бросали свои тачки перед забором? И куда мне сейчас ставить фургон?

— Слушай, не кипятись, ладно? — Я продолжал улыбаться, не подавая вида, что меня начинает доставать его бабское нытье. — Сейчас все вместе посидим, отдохнем, а потом разберемся.

Илья опустил руки.

— Да я брошу его здесь, и всё! — Шумно выдохнул и посмотрел на меня укоризненно. — Уйду, и выезжайте потом, как хотите. Неужели, нельзя было по-человечьи поставить?

— Так кто ж знал, что ты пригонишь сегодня сюда фургон? — Не выдержал я.

— Хренасе… — Усмехнулся брат. — Это так-то наш гараж. Специально оборудованный для этих целей.

— Ладно. — Поднял руки, показывая, что сдаюсь. — Тогда мне придется признаться. Там сейчас занято. Тим… Он, в общем, пригнал свою тачку. Но обещаю, что завтра утром освободит место.



Илья



— Какую еще тачку? — Повернулся и решительно направился к гаражу.

— Стой! — Донеслось сзади. Сквозь ритмичный долбеж динамиков, изрыгающих электронную музыку, послышались и спешные шаги брата. Судя по голосу, он заметно занервничал. И даже несмотря на хмельную расслабленность, это напряжение ощущалось очень явственно. — Стой!

— Я просто хочу посмотреть. — Нажал на кнопку, чтобы ворота открылись. — Нельзя?


— Что ты там не видел? — Немного побледнев, Кирилл забрал у меня пульт. Нажал «закрыть» и кивнул в сторону дома. — Пойдем лучше, выпьем. Отметим… победу.

Я остановился и уставился на него. Мы, конечно, всегда были очень близки. Редко что-то скрывали друг от друга. И если брат решил теперь во что-то не посвящать меня, значит, это было что-то такое, что бы мне очень сильно не понравилось.

Вытянул шею, приближаясь к его лицу. Словно пес, пытающийся вынюхать правду, которая невидимым туманом витала в воздухе. Будто рентген, пытающийся пролезть в голову, чтобы прочесть мысли. Замер, сжимая руки в кулаки, при виде его широкой ухмылки, натянутой на лицо в попытке скрыть беспокойство, граничащее уже с паникой.

Странная ситуация.

Кирилл сильно изменился с тех пор, как связался с Тимом и его отморозками. И теперь всякий раз вынужден был разрываться между мной и ними, словно выбирая, какой путь для него ближе. Мы отдалялись. Неумолимо, упорно, жестоко. И я даже не знал насколько, пока не увидел своими глазами.

Обошел его и направился к боковой двери. Открыл ее своим ключом. Брат уже и не думал меня останавливать. Я свободно вошел и поднял рубильник вверх. Помещение залило ярким белесым светом.

— Это его тачка? — Указал на обтянутый тентом автомобиль.

— Угу. — Почти беззаботно ответил брат.

В груди неприятно кольнуло. Будто льдинкой по сердцу. Мы оба знали, что он лжет.

Я подошел ближе и откинул край тента. Уставился на блестящий черный кузов и золотой с красным и черным значок, на котором был изображен гарцующий жеребец.

«Porsche»…

— Прикалываешься? — Обернулся к брату.

— Почему? — Почесав затылок, выдавил он.

— 911? — Прошипел я.

— А что? — Кирилл подошел, взял край тента и опустил на место.

— Хочешь, чтобы я поверил, что Тим купил себе новенький «Porsche»?!

Он твердо смотрел мне в глаза.

— Ну, да… Он… долго копил.

Я грязно выругался. Взялся за голову и принялся ходить туда-сюда по гаражу:

— Лучше говори, Леманн, во что ты вляпался! Говори, мать твою! — И тут же сплюнул, поняв, что оскорбил только что память собственной же матери.

Брат приподнял и опустил брови.

— Не веришь, что Тим мог купить себе нормальную тачку?

Резко приблизившись к нему, процедил сквозь зубы:

— Рассказывай! Я все равно узнаю, если захочу. И это точно что-то противозаконное, иначе вы бы не стали прятать машину в гараже. А если я прав, значит, у нас большие проблемы! У тебя и у меня.

— Почему? — Уголок его рта приподнялся в виноватой ухмылке.

— Потому что твой отец баллотируется в депутаты ГосСовета! И ему не нужны проблемы. Не нужны сейчас никакие скандалы, связанные с его именем.

— С чего ты взял, что у него будут проблемы из-за меня… — Дернул плечами и спрятал взгляд.

— С того, что он всегда стыдился нас. Ему пришлось принять сыновей только потому, что их мать внезапно умерла. Стало вдруг жалко, что их выбросят, как котят, на улицу. Взял нас себе, оплатил воспитание и учебу, а теперь бросил в этом доме, как ненужную вещь. Думаешь, кто-то из нас станет его преемником? Да никогда. Мы — лишь пятно на его безупречной репутации.

— Ты опять драматизируешь.

— Он и в институт-то нас засунул, чтобы можно было написать в своей агитке: два взрослых сына, получающие образование. Все. Купил новый дом своей новой жене и съехал отсюда, чтобы родить себе нового сына. Первенца. Потому что мы были всего лишь ошибкой. И краснеть за нас ему не хочется. Можно было бы — давно бы открестился, да боится, что журналисты все равно нароют о тебе и обо мне какую-то информацию. — Вздохнул, стараясь унять дрожь в руках. — Что ты делаешь, брат? Что? Скажи мне, и мы вместе найдем решение.

Положил ладони на его плечи.

— Во что же ты вляпался, а?

— Окей, окей. — Кирилл сделал делано уставшее лицо. — Только не делай трагедию из мелочей, лады?

— Говори.

Его лицо помрачнело.

— Один чувак… наехал на Тима. — Понизил голос, бросил взгляд на дверь. — В общем, мы прошлой ночью пошли… просто хотели отомстить…

— Каким образом?

Кирилл вытер ладони о модные темно-синие джинсы.