Наша сила

Многие нуждались в помощи, только лечение вытягивало прорву энергии, которую быстро восполнить в должном количестве было сложно.

— Их флагман принимал огонь на себя, пока другие корабли эвакуировали мирное население. Они могли уйти из-под удара, но тогда погибли бы люди. Они все герои. От командора Хельсинга мало что осталось. Он жив лишь потому, что удалось вовремя поместить его в анабиоз. Чтобы сделать это и вывезти тело, одиннадцать человек из его команды пожертвовали жизнью. Не делайте их подвиг напрасным.

Советник Кеннеди говорил устало и зло, тщательно скрывая ненависть. По его мнению, я просто не желала помочь, и он не видел для этого веских причин.

— А еще он мой друг. И человек, которого я безмерно уважаю, — уже тихо добавил он, вколачивая последний гвоздь.

— Поймите, мои возможности не бесконечны. Я неспособна на чудо.

— Для себя вы его организовали, — хлестнул он.

Осведомленность Кеннеди стала сюрпризом. Воскрешение Кайла было строго засекречено. Для всех он все это время провел в лесу, контуженный после нападения теней. Память восстановилась, и он вернулся к людям. Набежавшие представители госбезопасности едва не порвали меня на кусочки, желая понять, как я это сделала и каким образом вернулась на планету, но вмешался Мариан, озвучив мой статус Нейлани и неприкосновенность.

— Вы даже не представляете, скольким существам ради этого пришлось пожертвовать годами жизни.

— Одно ваше слово, и я пришлю хоть сотню смертников. Но командора настолько уважают, что не меньше людей пойдут ради него добровольцами.

Меня ужаснули его слова, и я на миг зажмурилась, представив вереницу заключенных, идущих на смерть. Насильно прерванная жизнь человека дает выброс энергии, который можно использовать. Я, с моими теперешними знаниями, могла это сделать и знала как, но никогда не пойду на такое. Для меня это та грань, после которой я потеряю свою человечность.

Лучше никому об этом не знать, чтобы и думать не смели. Иначе вот ради таких командоров и прочих важных людей действительно пригонят заключенных и сами станут резать на моих глазах, еще и алтарь соорудят. С них станется.

Тяжелый разговор вымотал безмерно.

— Вы не понимаете, о чем говорите. Просто поверьте, что не можете дать мне то, что необходимо, — устало произнесла я. — Присылайте вашего командора. Я посмотрю. Но, возможно, единственное, что его может спасти, — мое возвращение с ним на Мариан. Вы на это пойдете?

Советник отвел глаза, прекрасно зная, насколько важны исследования нашего Центра, душой которого стала я.

— Сделайте все, что можете, — попросил он и отключился.

Я осталась смотреть на свое отражение в погасшем экране, с грустно опущенными уголками губ. Сейчас, когда я в кабинете одна, можно не притворяться, что все в порядке. Не хочется это признавать, но долго так продолжаться не может. Сложные случаи лечения отбирали много сил. А от Кайла энергии поступало все меньше и меньше. Я понимала, он тоже устает, и не каждый мужчина способен на ежедневные постельные подвиги. Иногда хочется просто поваляться рядом, уснуть обнявшись. А в последние дни он вообще уже спит, когда я выхожу из душа.

Наша сексуальная жизнь стала более спокойна, размеренна, не то что в первое время. Но и нельзя же вечно гореть. В любых отношениях наступает вот такой спокойный период. Все понимаю, но мне что делать? Я больше не могу закрывать глаза на недостаток энергии. Даже Рами жалеет меня и общается по минимуму, урезая себя.

Перед ней стыдно. Она помогла вернуть Кайла, с ее помощью мы ведем научную работу, проводим эксперименты, а я держу ее на голодном пайке. В первый год было все отлично как с энергией, так и с работой. Финансовое обеспечение от марианцев помогло создать на месте прежнего новый научный центр с новейшим оборудованием. Высшие знали свою вину за трагедию, разыгравшуюся на Рае, и выделили компенсацию. К услугам так неожиданно объявившейся Нейлани земное правительство готово было предоставить любого специалиста, лучшего в своей области.

У нас подобралась сильная команда ученых. И результаты двухлетней работы буквально головокружительные. В созданных нами капсулах восстановление пациентов идет в разы быстрее. Наши аппараты способны бороться со злокачественными опухолями, на молекулярном уровне уничтожая их без вреда организму. Теперь мы работаем над тем, чтобы не просто заменять органы искусственными или выращивать необходимое из клетки пациента, а давать самому организму импульс энергии на восстановление нужного органа. Сейчас идут эксперименты с мышами. Правда, есть разница в силе импульса для мыши и человека, но это все потом. Пока бьемся над преобразованием и направлением энергии.

Сложно было и сделать приборы, улавливающие и генерирующие нужный спектр. Их создание стало возможно лишь благодаря Рами. Именно она могла, только просмотрев схемы и расчеты, показать, где закралась ошибка. Это ощутимо экономило время. Книга не давала готовое решение, но подсказывала пути к нему.

Мне пытались подсовывать на рассмотрение военные разработки, но я это сразу пресекла. Аргументировала тем, что, поскольку я врач, мне интересна медицина, а Рамиолинисия ориентируется лишь на мой интерес. Пытались давить, взывать к сознательности, да не вышло. Я и так делаю для своего народа что могу, а не сижу на Мариане.

Рай, кстати, засекретили и закрыли для посторонних. И охрана планеты на высоком уровне, на орбите патрулируют военные крейсеры. Марианцы пообещали все кары небесные, случись что с их Нейлани.

— Можно? — в комнату заглянула моя секретарша Мари. — А я тут чай свой с травками и медом заварила. Будешь?

— Буду, — улыбнулась я. — Заходи, почаевничаем.

Мари меня опекала и отгоняла особенно докучливых посетителей. Это ее племянницу спас вместе со мной Кайл. Но благодарна она почему-то была больше мне.

— Я как знала, что чай не помешает, — сказала она, живо заходя в кабинет с подносом. — На тебе после разговора с этими шишками лица нет. Чего опять хотят?

— Новый больной. Герой.

— Устало выглядишь. Съездили бы вы оба отдохнуть, проветрились. А то даже по выходным вас из Центра не выгнать.

— Скоро. Закончим серию опытов и что-нибудь придумаем. Кайл, когда увлечен, его из лаборатории не вытащить.

— Выходные нужно вместе проводить, а еще лучше — не выбираясь из постели, — наставительно произнесла Мари. — А то скоро забудете, что вы пара.

— Мари! — ахнула я, а она мне лишь подмигнула, расставляя чашки.

Я про себя только вздохнула. Дом Декстарион и в эту сферу вмешался. Мне была передана настоятельная рекомендация не афишировать свою личную жизнь и не выставлять ее напоказ. Напомнили о некоем договоре, о котором мне известно и который уже подписан. Когда я сказала представителю Мариана все, что думаю об этом документе, в подписании которого не участвовала, он ответил, что понимает меня. Его лишь попросили передать, что иначе Дому Декстарион придется принять меры.

Это прозвучало с откровенной угрозой в сторону Кайла, и я решила быть более осторожной и не дразнить гусей. Мы с Кайлом живем в соседних квартирах, между которыми установлена смежная дверь. Свою я использую как гардеробную, и душевой кабиной пользуюсь. Кайл просто любит долго отмокать в ванной, а я больше поклонница душа. Да, замуж я за него не вышла, но это казалось тогда мелочью. Какая разница, если мы и дома вместе, и на работе?

— В последнее время даже на ланч вместе не ходите, — ворчала Мари. — Я его уже не один раз с этой Оливией видела.

— Они работают вместе. Здесь ничего удивительного, — усмехнулась я. Мари чуть больше сорока лет, а ворчит как моя родная бабуля, переживающая за личную жизнь внучки. Та тоже недовольна, что мы затянули с помолвкой, и каждый раз спрашивает, когда же свадьба. Что касается ланча, то не всегда наше свободное время совпадает.

К Оливии у меня не было ни грамма ревности. Откровенно некрасивая и совсем юная, но зато вундеркинд. Ее ученые степени вызывают искреннее восхищение. Профессор Мейсон не смог прилететь по состоянию здоровья и прислал свою лучшую ученицу.

— Как Эми? — спросила про племянницу Мари, меняя тему.


— Увлеклась рисованием. Отдала ее в художественную школу. Недавно такой портрет Агаты акварелью нарисовала… — Мари прикрыла рот, сдерживая всхлип. Справившись с минутной слабостью, объяснила: — Как живая.

Мы помолчали. На Рай они переехали всей семьей, а после нападения теней у нее осталась лишь племянница Эми.

— Сердце кровью обливается, когда она с портретом перед сном разговаривает. Знаешь, она до сих пор плачет ночами и просыпается от крика.

— Почему ты мне ничего не говорила? — встревожилась я. — Тени могли оказать на нее воздействие. Приведи ее сюда, я посмотрю.

— Думаешь?

— Лишним точно не будет.

— Мне кажется, я не справляюсь и делаю для нее недостаточно.

— Ты самая лучшая тетя! Ты ее любишь.

— Скажи, ты же знаешь ответ на любой вопрос. Их можно вернуть? Может, Агата тоже бродит до сих пор в лесу… — отведя взгляд, дрогнувшим голосом произнесла она.

Впервые Мари заговорила об этом. После появления Кайла ходили разные слухи, и многие не поверили в официальную версию. От меня многие стали шарахаться, узнав, что я теперь марианка и Нейлани. Но не Мари. Она никогда не поднимала эту тему и ни о чем не расспрашивала, относясь ко мне с прежней теплотой, и вела себя так, будто я обычный человек. Врать ей не хотелось.

— Не бродит. Я это точно знаю.

— Тогда где она? Ее можно вернуть?

В глазах Мари была боль, но еще хуже мне стало от появившейся в них надежды. Вопреки логике, здравому смыслу. Тем больнее ее было расстраивать.

— Те тени, — попыталась я объяснить, — они поглощали жизненную энергию и разрушали тела на глубинном уровне.

Мы для них были как виноград, из которого высасывали середину, оставляя иссохшую кожуру…

— Сейчас поглощенная энергия усвоилась, растворилась, вернуть их уже нельзя. Поздно.

— А два года назад было можно?

— Можно. — Я помолчала, подбирая слова. — Нужно было взять тень, поглотившую человека, и отделить ее энергию от поглощенной. А потом для этой энергии воссоздать тело. Но ты даже не представляешь, сколько нужно сил для этого.

Над подобным принципом мы бьемся теперь. Пытаемся достичь того, чтобы направить в тело только импульс силы, и оно уже само воссоздавало себя. Наши восстанавливающие капсулы действуют похоже, они ускоряют регенерацию, но не способны заново вырастить потерянный глаз или конечность.

— Это можно было сделать для всех? — Мари не услышала того, что я хотела донести до нее.

— Теоретически да. Только, по факту, как определить, какая тень кого поглотила? Отголоски воспоминаний в поглощенной энергии могли среагировать на близкого или любимого человека. И лишь этот человек мог провести разделение энергий, потянув нужную к себе, при условии, что знал, как это делать.

Мари молчала, а я повторила, разжевывая:

— Агата могла бы среагировать на тебя, будь ты рядом, но я не знаю, смогла бы ты почувствовать ее, ведь в этом спектре человеческие органы восприятия не развиты. А я, со всеми своими знаниями, в мешанине энергий людей, поглощенных тенью, не смогла бы почувствовать именно Агату. Понимаешь?

— А ее душа? Она потеряна навсегда? — сдавленно спросила Мари, кажется, поняв суть моих слов.

— Конечно, нет! Все наши слова, поступки оставляют след в эфире вокруг планеты. Он как огромная вычислительная машина, что хранит память обо всех. И однажды родится ребенок, пусть не внешне, но внутренне похожий на Агату, несущий в себе ее характер.

Мари долго смотрела на меня, а потом тихо поблагодарила:

— Спасибо.

Чай мы допивали в молчании, но на этот раз оно не было тяжелым.





Глава 18




Мари все же настояла, чтобы я ушла пораньше. Конец недели, а следующая предстоит нелегкая.

— Губы накрась. Волосы распусти, — давала она наставления, как генерал, направляя меня за Кайлом. Чтобы как увидел, так проникся и в лаборатории не засиживался. — Капелька духов тоже не повредит. И отключи все средства связи. Отдохни нормально, забудь о работе.

Я-то не против, она бы еще обо мне забыла. А то на выходе уже поймали с просьбой просмотреть расчеты. Спасибо Мари, которая забрала из рук всученную мне папку и решительно сообщила, что я очень спешу, все в понедельник. И вообще — записываться надо на прием.

Я тихонечко ускользнула, пока она переругивалась с возмущенным техником. Мне предъявлять претензии тот не решился, выплескивая раздражение на моего секретаря.

Стуча по коридору каблучками, чувствовала себя школьницей, сбежавшей пораньше с уроков. Надеть обувь на каблуках тоже настояла Мари. Поймала себя на мысли, что давно в такой не ходила. На работе предпочтения отдавала удобной, в ресторан из-за загруженности мы давненько не выбирались, вот и оставались лишь официальные мероприятия. Правда, в конце дня идти на высоком каблуке — то еще удовольствие, но зато ощущаешь себя женщиной.