Навеки твой

Нам было страшно. Очень. За нервными улыбками мы прятали свои опасения и робость. Держались друг друга и синхронно ступали по коридору дворца, ведущему в бальный зал. На нас оглядывались, нас откровенно рассматривали. А некоторые леди пренебрегли этикетом и позволили себе громко обсуждать наши манеры и внешность. Однако ни одна из нас не запнулась, ни одна не показала, что слышит их разговор, и никто из нас не возмутился их поведением. Мы улыбались и смотрели только вперед. Были одним слаженным организмом. Мы точно знали, что наш куратор сможет нами гордиться, даже если для этого нам придется танцевать на раскаленных углях и весело смеяться!

Как только наши ножки в изящных туфельках ступили в зал, выпускницы «Храма невест» расслабились.

Я чувствовала это благодаря моему дару менталиста. И пусть он был слабым, я не особо расстраивалась, хотя чаще могла действовать лишь как эмпат. Правда, это обстоятельство невероятно раздражало моего отца, сильнейшего менталиста империи. Его сыновья унаследовали его магический дар и силу. Особенно младший – Лукас. Уже в пять лет он виртуозно дурил окружающих, манипулировал прислугой и с легкостью доставал из глубин памяти самые постыдные моменты их жизни, о которых позже громко рассказывал в столовой.

Я не была исключением. Но лишь единожды. После того случая я сумела выставить такой блок, что ни Лукас, ни Кортин, наследник рода Миал, не могли воспользоваться моей памятью. Однако Сайрион Миал считал мою магию недоразвитой, полагая, что умение улавливать малейшую эмоцию и настроение людей – капля в море, и стоит лишь надавить на меня, как магические возможности раскроются. Ему не нравилось, что я легко могла поставить себя на место другого человека, сопереживать и искренне радоваться – он считал это моей слабостью.

Но сейчас эта «капля в море» помогла мне понять настроение подруг и окружающих.

Сезонный бал, или Бал дебютанток, традиционно открывался в конце осени. Иногда его переносили на первую неделю зимы, если время сбора урожая затягивалось.

Неудивительно, что помимо нас, выпускниц пансиона для знатных девиц имени Светлоокой Альири, в бальном зале присутствовали другие девушки, достигшие совершеннолетия, а значит, готовые составить пару любому знатному господину. Разница в том, что мы представляли свое учебное заведение, они же прибыли сюда со своими семьями. За их воспитание отвечают родители, если же одна из нас покажет себя не с лучшей стороны, ответственность за это ляжет на плечи преподавателей и директрисы.

Увы, как бы нам ни хотелось быть лишь лицом пансиона, в первую очередь каждая из нас представляла свой род. Потому я не удивилась, увидев мачеху и отца.

От аромата фрезий и лилий, щедро украшавших зал, кружилась голова, даже почудилось, что отец не идет, а плывет по воздуху. А разноцветные огоньки – отблеск от хрустальных люстр – складываются в его дорожку к нам.

– Леди, рад приветствовать вас, – лорд Сайрион Миал был безукоризненно вежлив. – Поздравляю с первым выходом в свет.

– Благодарим, – мы синхронно опустились в реверансе.

– Алиса, идем.

Переглянулась с Наяной и краем глаза увидела, что и за остальными девушками идут отцы. Расставаться с подругами не хотелось. Мы привыкли друг к другу, рядом с ними я чувствовала себя спокойно. Но сейчас мои желания никто учитывать не станет, да и позже могу забыть о праве голоса. У меня его нет. Моей жизнью распоряжается отец, ровно с того момента, как я переступила порог его дома.

– Здравствуй, мама. – Я склонилась перед женщиной, которая тут же прикрыла лицо веером.

Я знала, что она прячет гримасу отвращения. «Все как всегда», – подумала тоскливо.

С первого дня между нами была прочная стена ненависти и презрения. Леди Элис не питала ко мне иных чувств. Ее забота и беспокойство были показными. Вот и сейчас она приобняла меня, совсем чуть-чуть, чтобы не давать пищу для злых языков. Сама же шепнула мне очередную гадость о моей внешности и манерах:

– Прекрати вертеть головой, ты похожа на обезьянку в цирке! И не рассматривай так лордов, иначе они решат, что ты себя предлагаешь! Слышишь меня?

– Конечно, мама, но я стараюсь быть похожей на вас.

Нечасто я позволяла себе огрызаться, понимая, что предстоит жить с ней под одной крышей. Однако, как только я уеду из пансиона, меня ждет замужество. Пора показать коготки. И доказать, что могу не только слушаться и повиноваться, но и защитить себя.

К ее неудовольствию, я никогда не была забитым ребенком. Очень рано поняла, что, если позволю дать слабину, надо мной будут издеваться все, включая прислугу.

Да, я неоднократно была бита Лукасом и Кортином. Но и они получали от меня не меньше. Первое время наши стычки отзывались во мне болью и непониманием. Иногда хотелось сбежать из поместья отца, однако я осознавала, что такое поведение обернется бедой и для меня, и для моей мамы. Если она приютит меня, то будет наказана, и нет гарантии, что ей сохранят жизнь. Меня же могут сделать одной из будущих эмани. К тому же мы часто ссорились с Ликаром, братом по маме, правда, я никогда с ним не дралась и не пыталась защититься, потому что не желала вызвать гнев горячо любимой матушки. Давать сдачи меня научили уже в доме отца. Прислуга потакала холодному отношению леди Элис и старалась ей угодить, не накормив меня вовремя или не передав послание папы. Я рано поняла, что, если хочу, чтобы меня уважали и мои приказы исполнялись, нужно менять поведение и отстаивать свое мнение. Особенно это касалось Лукаса и Кортина. Для них не существовало понятия «личное пространство», они желали сунуть нос во все, что я делала.

С того момента, как я установила на свое сознание защиту, братья не могли копаться в моих мыслях, но отца это не касалось. И пусть он был высокомерным, а порой жестоким, я уважала и ценила его. Он умел быть справедливым, никогда не ругал меня забавы ради. Никогда не позволял наговорить гадостей, кроме того случая, когда я появилась в его доме. И он мог защитить меня от нападок, разумеется, когда становился свидетелем издевательства братьев надо мной. Я никогда не ябедничала, но все, что происходило в его отсутствие, отец узнавал. Он пользовался своим даром, просматривая воспоминания супруги, детей и прислуги.

Если мальчишки были виноваты, они получали наказание, невзирая на слезы леди Элис и ее явную нелюбовь ко мне. Лорд Сайрион не вмешивался, если считал, что я должна справиться самостоятельно, давая мне иллюзию выбора и свободы, хотя прекрасно понимал, что я выберу те же методы, что и его сыновья. В дело могли пойти и кнут, и битое стекло в обувь. Это была своего рода игра, воспитание силы духа во мне. Не знаю, как еще это назвать.

Не могу сказать, что моя жизнь в доме лорда Миала была чудовищной, что я была голодной или носила тряпье. Совсем нет. Моя комната не отличалась от других детских, я получала все наравне с братьями.

Но в этом доме не было любви ко мне. Я всегда чувствовала себя чужой, и мне не давали об этом забыть. Леди Элис часто баловала своих сыновей, даже лорд Сайрион порой забывал о своей маске надменного и жестокого министра. Я видела, как они могли играть в пятнашки в саду. Наблюдала из окна комнаты, где со мной занималась няня, а потом и гувернантка.

Я была белой вороной в их семье, и это вряд ли изменится.

– Дорогая, ты и бледной тенью меня никогда стать не сможешь, – едва слышно произнесла мачеха, а я отступила.

– Элис, – одними губами предостерег супругу отец.

Если бы не абсолютная тишина, вдруг воцарившаяся в зале, точно пропустила бы момент появления императора и императрицы.

Я склонилась в реверансе так низко, как могла.

О чудовищном нраве императорской семьи слагались легенды. Это их жажда власти и обладания землями стала причиной десятилетней войны.

Войну мы выиграли. Некогда процветающее независимое государство Иллей вошло в состав империи Авразар. Слишком многие погибли в той бойне, и император справедливо опасался, что на ослабленную страну могут напасть другие королевства. Как и понимал, что сумеет выстоять, но навсегда потеряет магический дар своих подданных, если не озаботится продолжением рода своих лучших магов.

Тогда по его указу и появились эмани. И пусть война закончилась более полувека назад, для жителей Иллея рана не заживет никогда. Да, у них отняли земли, обложили огромными налогами и забрали алмазные рудники. Но больший позор ждал их с указом императора: превратить город, где некогда была столица независимого государства, в общину Императорских Цветков, а девушек отправить к целителям для медицинского освидетельствования.

Эмани могла стать только девственница. Таков закон о чистоте крови. Таков указ императора. Иллейские девушки не могли получить ни свободу, ни право выбора. Вне зависимости от их желания они проходили тщательный отбор императорских доверенных лиц и становились эмани.

Моя мама до сих пор живет в той общине. Все эмани живут там. Исключений не существует. Эмани запрещено выходить замуж и рожать детей от другого мужчины. Их участь печальна и незавидна. Даже если они не нужны своему лорду, все равно остаются его собственностью.

– Смотри, Алиса, вон твой будущий муж, – шепнул отец, и я вздрогнула.

Момент истины! Я наконец увижу своего жениха!


Императорская семья проходила мимо нас. Лорд, на которого указывал мой отец, был третьим сыном повелителя. Его высочество Алекс Авраз.

«Ох, мамочка!» – мысленно ахнула я, пытаясь справиться с волнением и подступающим к горлу отвращением.

Третий сын его императорского величества! Известный дебошир и ловелас. Сколько легенд ходит о его авантюрах! Сколько испорченных им девиц могут навсегда забыть о хорошей партии!

Алекс Авраз вел праздный образ жизни. Любил громкие шумные гуляния, роскошные блюда и крепкие напитки, а также общество жриц ночи. Император же делал вид, что не знает, чем занимается его сын и какими опасными могут быть его забавы.

Мне стало дурно. Я вспомнила, как Алекс заставил служанку спрыгнуть с северной башни дворца. Об этом судачили в столице и за ее пределами. Несчастную девушку мучили несколько мужчин, а после ей велели покончить с собой. Для всех подданных смерть служанки преподнесли как ее личное желание, мол, в забавах лорда она принимала участие по собственной воле. Но… светское общество знало правду.

И вот за него я должна выйти замуж? За извращенного, пресыщенного праздной жизнью мужчину? Святая Альири, помоги мне!

– Тебе очень повезло, моя дорогая, – восторженно прошептала леди Элис. – Породниться с императорской семьей!

«Мне повезло?!»

Так вот чего все эти годы желал отец! Породниться с императорской семьей! И конечно, самым лучшим кандидатом для такой, как я, стал Алекс Авраз!

Я же дочь эмани, пусть и признанная отцом. Мне только с моральным уродом и связывать судьбу! Зато императорская семья…

Потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Я не должна выражать истинные эмоции, иначе отец и мачеха будут недовольны. А горе… я залью слезами в пансионе.

Пока я приводила мысли в порядок, начался бал, который открыли император и его супруга. Как величественно красивы они были! Он – высокий, с густыми черными волосами, мягко спадающими на плечи, и она – ниже его на голову, с изящным силуэтом, белой, будто мраморной кожей, с собранными в сложную прическу темно-вишневыми локонами.

Их плавные, грациозные движения приковывали взгляд и заставляли задерживать дыхание. Какие же они восхитительные. Глядя на них, забываешь о том, что император жесток, а императрица груба со своими служанками.

Это чарующее единение двух тел и сердец не могло длиться вечность. Танец закончился. Я судорожно вдохнула. Хотелось бы и мне быть настолько гармоничной со своим партнером, хотелось бы мне такой же любви, как между венценосными супругами!

Исключение из всех существующих правил. Император женился по велению сердца! Под властью чувств, а не по расчету для слияния двух государств и укрепления позиций своей страны.

Стихли аплодисменты, императорская чета прошла к трону. По паркету закружились новые пары. Я смотрела на лорда Сайриона Миала и леди Элис – они танцевали слаженно и грациозно, движения мачехи были плавными и мягкими – и не могла понять, что мне не нравится. Не было огня и страсти! Такого восхищения, которое испытала, глядя на самую главную пару нашего государства, вальс отца и мачехи не вызывал. Я даже усомнилась в их чувствах. Правда ли они любят друг друга, если так холодны во время танца?

Поймала себя на мысли, что не могу оторвать глаз от лорда Алекса, который тянулся уже за третьей порцией горячительного. Он осматривал зал.

Было заметно, что его интересуют дебютантки. Увидев Сициллу, он усмехнулся. Судя по всему, его привлекали блондинки, но насколько пошлым и мерзким был его взгляд! И пусть тот смотрел не на меня, почему-то я почувствовала себя грязной с головы до пят. Стало не по себе, и я не отказалась от предложенного официантом бокала игристого вина, а ведь не собиралась пить ничего кроме сока!

– Алиса, ты уже знаешь, кому обещана? – Я вздрогнула и обернулась к подруге.

Наяна была неестественно бледна и кусала губы. Мои страхи и переживания ушли на второй план – испугалась за нее.

– Что случилось? – прошептала. – Тебе плохо?

– Нет-нет, сейчас все будет хорошо, – подруга опустила глаза. – Просто… ох, Алиса!

Она точно хотела кинуться в мои объятья и скрыться от всего мира, только не могла себе позволить. Поэтому медленно вдохнула и выдохнула, а затем неуверенно улыбнулась.

– Мой жених – лорд Тай Авраз.

Наследник империи! Я была права.

Но почему огорчена Наяна? Тай Авраз красив, о нем не ходит кошмарных слухов. Честно говоря, мне известно довольно мало, но даже доступной информации вполне хватает, чтобы сделать вывод: Наяне очень повезло с женихом!

Тай Авраз окончил Имперскую военную академию, участвовал в нескольких военных походах, где показал себя блестящим полководцем и организатором. И это говорит о его исключительном уме, устойчивой психике и умении выходить победителем в любой стрессовой ситуации, где на кону много жизней.

Я бы переживала, если бы подругу выдали за Палача императора. Вот где действительно ужас! Никто до сих пор не знает, кто скрывается под этим прозвищем, а те, к кому он приходил, говорить не могут. Так караются неугодные властям высокородные подданные: под покровом ночи, не имея права на помилование или шанса доказать верность своему императору. О приговоренных не принято разговаривать в обществе, их имена предаются забвению.

– Поздравляю, Наяна. – Моя улыбка была искренней, как и радость от этого известия. И, уже склонившись к ее уху, добавила: – Ты будешь замечательной императрицей.

– Ох, Алиса… – Щеки подружки порозовели.

Испуг прошел, она взяла себя в руки. Однако я заметила движение ладонью – она словно смахнула невидимую пылинку с юбки. Этот жест означал «потом».

Значит, позже мы обсудим все, что происходит на этом вечере. Сейчас не время и не место. Я коснулась мочки уха, подтверждая, что буду ждать ее в своей спальне.

Еще на первом году обучения у нас сложился свой язык жестов. Если одна из нас желала доверить другой тайну, то непременно приходила к ней в комнату ночью.

– К нам идет Кармен, – шепнула Наяна.

– И не одна.

Подруга шла в сопровождении двух мужчин. Один был высоким, слишком худым, с вытянутым лицом, маленькими невыразительными серыми глазами и белыми волосами, собранными в хвост на затылке. Про себя я окрестила эту прическу «мышиным хвостиком». Второй был среднего роста, имел яркую копну рыжих волос и изумительные зеленые глаза с лукавым огоньком, круглое лицо, прямой лоб и несколько длинноватый нос. Он добродушно улыбался, в отличие от первого лорда – тот выглядел, словно выпил уксуса.

– Леди Наяна Карсто, леди Алиса Миал, позвольте вам представить лорда Гарольда Туона. – Кармен улыбалась натянуто. Для нас с Наяной не стало тайной, что девушку вынудили познакомить с нами. «Мышиный хвостик» поклонился, и подруга представила его спутника: – И лорда Витольда Войрса.

– Это честь для нас, – синхронно поклонились мы с Наяной.