Не оставляй меня
Часть 44 из 67 Информация о книге
– Джона… Боже, что ты со мной делаешь? Ее пальцы запутались в моих волосах, когда я двинулся к другой груди, посасывая и покусывая, пока вытирал ее спину и бедра. Затем я обнял ее за талию и положил на пол палатки. Я провел полотенцем по ее животу, вниз, между бедер, по каждой ноге по очереди, а затем отбросил его. Она лежала передо мной раскрытая и распростертая, ее губы слегка приоткрылись, а глаза остекленели от желания. Мне хотелось раздеться догола и погрузиться в нее, утолить боль. Но было что-то электрическое и мощное в том, что я был полностью одет, а она лежала подо мной голая. И все же я полностью принадлежал ей. Она владела мной. Ни одна другая женщина никогда не заставляла меня чувствовать себя так: свободным, полностью раскрепощенным и все же настоящим. Кейси сделала меня полноценным. Здоровым. Неуязвимым. И мое тело отчаянно хотело доказать ей это. Я склонился над ней, прижался губами к ее губам, и наши языки встретились в наглом, грубом поцелуе. Она потянулась вниз, погладила меня через ткань брюк, и я застонал от этого прикосновения. Я хотел крепко сжать ее руку вокруг себя, чтобы почувствовать облегчение… – Я хочу, чтобы тебе было хорошо… – выдохнул я. – Мне уже хорошо, – сказала она, покусывая мою нижнюю губу. Я отрицательно покачал головой. – Я могу сделать больше, чем просто хорошо, – я наклонился к ее уху, – я хочу, чтобы ты кончила так сильно, чтобы вся гребаная долина услышала тебя. – О боже мой… Я взял ее запястья и зафиксировал их над головой. Наши глаза встретились, и взгляды задержались друг на друге, в ее глазах отражалась моя похоть. Я снова поцеловал ее, жестко и грубо, и она затряслась подо мной, ее бедра напряглись, и встретились с моими, упираясь в мои руки, которые крепко прижимали ее к полу. Отпустив ее запястья, я провел языком вниз по гладкой коже ее шеи, между грудей, обжигая дыханием ее живот. Когда я добрался до ее бедер, она всхлипнула, и я воспользовался моментом, чтобы вдохнуть ее, растянуть момент еще на полсекунды, прежде чем наклонить голову к ней и попробовать ее на вкус. Она вскрикнула, ее бедра поднялись, спина выгнулась. Я провел языком по ее самой чувствительной плоти, забыв о желании, бушующем в моих венах, как лесной пожар. Я погружался глубже, сильнее, мой рот исследовал ее, пока она не выкрикнула мое имя. «Да, – подумал я. – Да. Громче…» Ее тело напряглось, спина выгнулась дугой. Ее рука опустилась на мою голову и потянула меня глубже в себя, в то время как она кончила и ее голос наполнил палатку. Я мог бы остаться там, но она приподнялась на локтях, запыхавшаяся и измученная. – Джона, – выдохнула она, – иди ко мне, пожалуйста… Я позволил своему рту оторваться от нее, оставив ее дрожащей и мокрой, затем снял рубашку и джинсы. Ее трясущиеся руки помогли мне натянуть презерватив. Господи, был ли я возбужден так сильно когда-либо в своей жизни? Я пополз вверх по ее телу. Она обняла меня за шею, притянула к себе и поцеловала, пробуя свой собственный вкус, который остался на моих губах, в то время как ее бедра широко раздвинулись для меня. – Я хочу тебя так сильно, – сказал я. Она молча кивнула, сжав губы. Однако они разлетелись в крике, как только я глубоко вошел в нее. – Да… – прошипела она, – о боже, да… Да, мое тело соглашалось. Боже, да тому, как идеально я вписываюсь в ее тепло. Да тому, как чертовски хорошо она чувствовала себя рядом со мной. Да тому, как сладок на вкус ее рот. Да движениям наших тел в такт друг другу. И боже, да ей, этой женщине, которая ворвалась в мою жизнь, как разрушительный шар, прорвалась сквозь мою рутину, вернула меня к жизни, когда я уже смирился со смертью. Да ее хаосу, ее необузданным эмоциям, ее отчаянной потребности в прикосновениях, объятиях и любви. И да, больше всего на свете, черт возьми, да тому, что она хотела именно меня, что она выплеснула на меня все свое грязное несовершенство. – Да, – прошептал я. Этому всему. Нам. Ей – да. Я почувствовал, как в ней нарастает медлительность, услышал, как ее крики обретают ритм, каждый громче предыдущего. Ее руки обхватили мою шею, ноги обвились вокруг моей талии. Я толкался глубоко, сильно и медленно, поймав свой собственный ритм, держась за нее. Она снова приходила в себя, создавая новый оргазм из первого, разжигая огонь. Я сконцентрировался насколько только мог, чтобы не кончить раньше времени, но, в конце концов, она откинула голову назад и приподняла свои бедра к моим, как подношение. Я крепко сжал ее и погрузился глубоко, и даже если мы и не кончили вместе, то были близки к этому. Вскоре после полудня дождь наконец прекратился, и мы с Кейси упаковали палатку и наши пожитки. Наши глаза встретились, когда мы собирались. Воздух между нами был густым, полным любви, которую мы создали. И мое сердце переполнялось ею. Мы написали Тео, чтобы он знал, что мы живы и здоровы, а затем поехали обратно в Лас-Вегас. Я положил правую руку ей на бедро, а она запустила левую в мои волосы. Мы разговаривали и смеялись, как обычно, но между нами была густая, теплая тишина, которую не нужно было заполнять вообще ничем. Едва мы закрыли входную дверь моей квартиры, как она снова оказалась в моих объятиях, и я прижал ее к стене, целуя и разрывая руками ее одежду. От нее все еще пахло дождем и горячим кофе, который мы пили на привале. Я хотел смыть с себя дорогу. С нас. Теперь мы были собой, и это питало мою похоть почти так же сильно, как тело Кейси. Каким-то образом мы добрались до ванной и приняли душ, едва успев вымыться, так как не могли перестать прикасаться друг к другу. Мы целовались между взмахами намыленной мочалки. Я попытался прижать ее к стене, но она выскользнула из моих рук и упала на колени. Мои лопатки ударились о плитку. Я тупо смотрел в пропотевший потолок, пока ее сочный рот разгадывал то, что осталось от моего рассудка. Выйдя из душа, я высушил ее кожу, как и в палатке, затем положил ее на туалетный столик, чтобы раздвинуть ее бедра и прижаться к ней ртом. Я спускался вниз, пока она не стала стряхивать вещи с раковины, ее крики заставляли дребезжать аптечку. Я хотел идти глубже и сильнее, чтобы она кричала громче. Я нуждался в ней, чтобы она заполнила мой рот и уши, хотел столько, сколько она могла дать мне. Столько мгновений, сколько я могу успеть ухватить, прежде чем они выскользнут из моих пальцев. Прежде чем я выскользну из ее пальцев. Проголодавшись, мы заказали еду в японском ресторане и сумели остаться одетыми достаточно долго, чтобы съесть ее. – А теперь иди спать, – сказала она. Я откинулся на подушки, и она забралась на меня сверху. Она вцепилась в раму кровати над моей головой, ее волосы падали на меня, как бледный дождь, ее грудь колыхалась, когда она оседлала меня, тяжело опускаясь, когда я поднялся ей навстречу. И в тот раз, без сомнения, мы кончили вместе. Глава 30. Кейси Я проснулась в его объятиях. Моя голова покоилась на его плече, рука лежала на его груди. Я пошевелилась и посмотрела вверх, чтобы увидеть, что он уже проснулся. Он почти не спал, мой Джона, но никогда не казался усталым. Даже прошлой ночью, когда мы занимались любовью, у него перехватило дыхание, но он быстро пришел в себя. «Мой Джона, – думала я, – теперь он мой, а я его». Я провела пальцем по его шраму. В утреннем свете, он казался совсем голым, открытым. Теперь я могла рассмотреть его в первый раз. Шрам тянулся по всей длине груди, чуть выше слабых линий пресса, которые были более заметны до того, как он заболел. Я видела его фотографию в Южной Америке, без рубашки. Возможно, в том же самом месте, где он подхватил вирус. Тогда его мускулы были более рельефными, но и сейчас они все еще прорисовывались. «Потому что он сильный», – яростно подумала я. Джона взял мою руку, коснувшуюся его шрама. – Не слишком красиво, правда? – Все не так плохо, – тихо сказала я. – А вот это прекрасно, – сказал он, поворачивая мою руку, чтобы осмотреть татуировку, которая начиналась на запястье и поднималась вверх по внутренней стороне руки, почти до локтя. Простой черный рисунок: гитара, состоящая из рифов и музыкальных нот, – покажи мне остальные. Представь их мне. Я села, чтобы показать ему цветущую розу на моем правом плече, обвитую колючими лозами и бутонами, которые спускались по моей руке. – Я сделала это в Сиэтле. Сахарный череп я сделала в Портленде, а эти маленькие звезды, – я показала ему крошечные черные звездочки на среднем пальце правой руки, – в Сан-Диего. Мой второй открытый акт неповиновения отцу. Первый – игра на электрогитаре. Вторым была эта татуировка, которую невозможно было скрыть, особенно при игре на электрогитаре. Джона слегка рассмеялся, когда я снова прижалась к нему. – Сколько сейчас времени? – спросила я. – Почти семь, – он нежно поцеловал меня в висок, – мне нужно кое-что сделать. А потом сегодня воскресный ужин у моих родителей. – Ах да. Я помню первое воскресенье, когда Тео меня явно не звал на семейный обед. Джона издал звук, похожий на смех. – Ну, теперь я приглашаю тебя. Ты можешь приехать? Я приподнялась на локте. Он был так красив, его темные волосы выделялись на фоне белой наволочки. – Ты хочешь, чтобы я познакомилась с твоими родителями? Он кивнул и покрутил в пальцах прядь моих волос. – Я хочу, чтобы они познакомились с тобой. Более того, я не хочу разлучаться с тобой дольше, чем это необходимо. – Ты специально сейчас заводишь разговор в постели, да? – Я практиковался, не заметно? – Очень ловко. Он заглушил мой смех поцелуями. Боже, с самого утра он был таким вкусным. Настолько чистым. Я оторвалась от него с легким вздохом и положила подбородок ему на грудь. – Мне бы очень хотелось познакомиться с твоими родителями. Вообще, я беру свои слова назад, я чертовски нервничаю из-за встречи с твоими родителями, но я не могу пойти сегодня вечером. Мне пришлось взять еще одну смену в «Цезаре», чтобы закрыть выходные. С часу до девяти я буду разносить напитки в тоге. – В следующее воскресенье? – В следующее воскресенье – хорошо, – сказала я, – у меня будет неделя, чтобы подготовиться. И неделя, чтобы Тео мог привыкнуть к этой идее. Все еще не уверена, что я ему нравлюсь. Совсем. На лице Джоны появилась забавная улыбка. – Я думаю, ты ему очень нравишься. – Он не очень хорошо это показывает. А бедняжка Холли – как он только мог бросить ее посреди леса? – Да, это было дерьмово, – сказал Джона, – что, если бы Снежный человек схватил бы ее и сделал своей подружкой? – Ох, разве ты не забавный? – я наклонилась, чтобы поцеловать его снова, просто потому, что могла. Поцелуй углубился и начал превращаться во что-то большее, а потом на ночном столике зазвонил будильник Джоны. – Твои лекарства, – сказала я, целуя его в губы. – Да, мои лекарства. Я накинула длинную рубашку, он надел пижамные штаны и белую майку. Мы вместе пошли на кухню, и он познакомил меня со своим режимом. Он быстро объяснил, как приготовить протеиновый коктейль.