Не оставляй меня
Часть 51 из 67 Информация о книге
– Это была хорошая идея, – сказал Джона. Он остановился и окинул взглядом волны, – каждое решение, которое я принимал с тех пор, как встретил тебя, было хорошим. Отвез тебя домой в тот первый вечер, поел в той забегаловке, позволил остаться на несколько дней, попросил вернуться, когда ты уехала. – Я была немного настойчива в некоторых вопросах, – сказала я. – Слава богу, что это так, – он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и его полные лунного света глаза были полны ярости, – моя семья и друзья спрашивают меня, чего я хочу. Что я хочу сделать или увидеть, кроме изготовления стекла. И я сказал им только то, чего не хочу. Я не хочу ехать в какое-то далекое место, просто чтобы сказать, что я поехал. Я не хочу взбираться на гору или выпрыгивать из самолета. Немного адреналина, а затем снова на земле – эти искусственные моменты не то, чего я хочу. Он провел рукой по моим волосам, притягивая меня ближе. – Вот то, чего я хочу. Ты и я в таком месте, как это. Вне времени. Мы гуляем по пляжу, едим, плаваем или занимаемся любовью, когда нам этого хочется, – я услышала, как у него перехватило дыхание, и его следующие слова были сказаны как-то отчаянно грубо, – это жизнь, Кейс. Это именно то, чего я хотел, но я не знал, с кем я мог сделать это. Я почувствовала, как в глазах защипало от слез, и издала хриплый смешок. – Со мной. – С тобой, – он взял мое лицо в ладони, коснулся губами моих губ, – всегда и только с тобой. На следующий день мы запланировали много всего. Начать решили с утренней прогулки по пляжу и завтрака в кафе «Панникин». – Сюда мы с моей лучшей подругой Лорой часто приходили, когда прогуливали занятия, – сказала я, – здание этого кафе когда-то было железнодорожной станцией. Джона потянул за уголок салфетки и аккуратно разорвал ее на полоски. – Дом твоих родителей, должно быть, близко. – Около трех километров на восток, – ответила я, но мы здесь не для этого. То, что мне нравится в Сан-Диего, находится далеко от моего дома. Джона мягко улыбнулся. – Покажи мне все. Я повела его в свой любимый киоск с рыбными тако на обед, а затем мы купили пончик в лучшей пекарне мира. Мы прогуливались по набережной Пасифик-Бич, заполненной пешеходами и скейтбордистами. – Ты хочешь увидеть место, где я впервые поцеловалась? – Не очень. – Что? Думаешь, ты не сможешь тягаться с четырнадцатилетним Рики Морено с его брекетами и неприятным запахом изо рта? Губы Джоны самодовольно изогнулись, когда он скользнул рукой по моей шее и поцеловал меня. Мужской поцелуй, требовательный и глубокий, от которого у меня перехватило дыхание. – Кто вообще этот Рики? – пробормотала я. Он выгнул бровь, как я любила. – Вот именно. Мы снова двинулись вперед, обнявшись. – Поцелуй в том казино действительно был моим первым, – сказала я. – Мой джекпот-поцелуй? – Это был первый раз, когда мужчина поцеловал меня, потому что это было идеальное время и место для поцелуя. Нужный момент. Не потому, что он надеялся, что это приведет к чему-то. – Но я хотел, чтобы это привело к чему-то, – сказал Джона, – к этому. К нам. Я улыбнулась из-за теплоты, которая разлилась во мне от этих слов. – Это у меня тоже в первый раз. День таял, пока мы бродили по Сан-Диего. Потом вернулись в отель, занялись любовью, немного поспали. Мы приняли душ и отправились ужинать в маленькое кафе, где продавали крабов, а после, когда сумерки сгустились, забрались в арендованный кабриолет. – Еще есть время, если ты хочешь увидеть своих родителей, – сказал Джона, – не думай обо мне и моем удобстве. Это твое дело. Я перевела дыхание. – Я действительно не хочу ни видеть их, ни разговаривать с ними. Но, может быть… мы могли бы проехать мимо дома. Я бы не была против этого. Это была правда: я хотела, нуждалась знать, был ли этот дом все еще моим домом. Джона завел мотор. – Давай сделаем это. – Хорошо. Но… поднимем крышу, хорошо? Так, чтобы они меня не увидели. Он улыбнулся и нажал кнопку. Верх машины со щелчком опустился на место. Я направила Джону в район Бриджвью, где дома были меньше, чем громады Мишн-Хиллз на западе. – Вот этот, – сказала я, чувствуя, как сердце колотится в ушах, – остановись здесь. Джона подъехал к обочине. На другой стороне чуть ниже по улице стоял двухэтажный дом, выкрашенный бледно-голубой краской с белой отделкой. Старый «Субару» моих родителей был припаркован на улице. – Они не могут пользоваться гаражом, – рассеянно сказала я, – там полно старой мебели и антиквариата, который унаследовал мой отец, когда умерла бабушка. Мой взгляд скользнул по дому, задержался на желтых квадратах света, падающего из окон. – Они дома, – тихо сказала я. Джона склонился над приборной панелью, положив голову мне на плечо. Он взял мою руку и сжал ее. – Делай, что хочешь, Кейс. Дом расплылся, и слезы наполнили мои глаза. – Я так горжусь, что ты со мной, Джона. Было бы чертовски отстойно смотреть, как мой отец упускает все замечательное в тебе, потому что он стыдится меня… – Ты хочешь пойти одна? – Не думаю, что смогу. – Может быть, он изменился, – сказал он, – твой отец холоден по телефону, но, может быть, если он увидит твое лицо вблизи… Увидит, как ты прекрасна, и как сильно его любишь. Потому что это все в твоих глазах, Кейс. Он может увидеть, и все будет по-другому. – Не знаю, – медленно ответила я. Открылась входная дверь, и вышли мои родители. Я сжала руку Джоны очень сильно, когда они шли по дорожке к своей машине. В свете уличных фонарей я разглядела маму, маленькую, похожую на птичку, в аккуратном синем платье и с черной сумочкой. Рядом с ней стоял папа, высокий худощавый, в темно-синем костюме и желтом галстуке. – Они уходят, – сказала я. – Ты можешь это сделать, – мягко сказал Джона. Я собрала все свое мужество, всю свою волю и добавила ее к непреодолимому желанию поговорить с родителями. Увидев их через четыре года, я почувствовал ностальгию, даже если так мало было хорошего в отношениях с отцом. – Ладно, – сказала я и потянулась к ручке двери. Но тут отец остановился у пассажирской двери «Субару». Он повернулся к моей матери. – Подожди, – прошептала я, положив руку на плечо Джоны, чтобы успокоить его. Мой отец что-то говорил. Мы припарковались слишком далеко, чтобы слышать, но я видела, как мама подняла голову. Ее хрупкая, пластичная улыбка расцвела спонтанно и радостно. Она вскинула голову – беззаботный, почти девичий жест, которого я никогда раньше не видела. Ее смех разнесся по всей улице, и отец провел большим пальцем по ее щеке – любовная ласка, романтическая и кокетливая. – Папа, – мой рот беззвучно произнес это слово, когда он открыл пассажирскую дверь для моей матери. Когда он подошел к водительскому месту, его походка была почти напыщенной, текучей от довольства, угловатое, каменное лицо было мягким и веселым. – Кейс, они уезжают, – сказал Джона. – Пусть едут, – прошептала я. – Ты уверена? Машина уже отъехала от поворота и исчезла в глубине улицы. Мои пальцы оторвались от окна. Пальцы Джоны ласкали мою шею. – Почему же? – Они выглядели такими счастливыми, – прошептала я, – никогда не видела, чтобы они выглядели такими, это был такой момент, понимаешь? Если бы я вышла и застала их врасплох, это бы все испортило. Его рука мягко играла моими волосами. – Мне очень жаль.