Нефритовая война

– Нет, – ответила Шаэ. – Айт поставила все на попытку оставить у руля один клан.

– Значит, мир долго не продлится. Горные просто воспользуются возможностью собраться с силами, чтобы ударить нас еще серьезней.

Шаэ медленно кивнула.

– Но ведь это верно для обеих сторон, Хило. Нам тоже нужно собраться с силами и запланировать дальнейшие ходы. Мы можем вести переговоры и не забывать, что перед нами враги.

Хило откинулся на спинку стула и недовольно фыркнул.

– У людей куриные мозги. Год назад публика была на нашей стороне, винила Горных за то, что тайно запасали нефрит и развязали войну. А теперь все позабыто, все с готовностью отдадут Айт ключи от КНА и обрадуются, если мы будем сидеть сложа руки.

– Большинство людей – не Зеленые кости, – напомнила Шаэ. – Их не касается это напрямую. Их тревожит замедление экономического роста, преступность и контрабанда, в особенности, когда сепаратизм в Оортоко грозит перерасти в войну Эспении с Югутаном, прямо у нас под носом, на востоке Амарики. Наш маленький остров окажется зажатым между крупнейшими армиями планеты, а мы – единственный в мире источник нефрита. – Изучив мрачное выражение лица брата, Шаэ продолжила: – Вот почему людям плевать на печали клана. Они не просто хотят прекращения клановой войны, они хотят, чтобы мы совместно защищали государственные интересы. Потому что иначе, возможно, мы обречем на гибель и кланы, и страну. Вот почему мы должны согласиться на встречу с Горными. – И она добавила совсем тихо: – Ты ведь знаешь, Лан хотел бы, чтобы мы поступили именно так.

– Лан много чего хотел, но не сумел добиться.

Хило умолк и уставился куда-то в пространство. По утрам уже потеплело, весенний сад буйствовал розовыми и белыми пионами и азалиями. Шаэ ждала. В прошлом году они с Хило много раз сидели вот так – за яростными спорами или молча, и она научилась распознавать особенности его нефритовой ауры, когда ее слова наконец-то его убеждали. Если на Хило давить слишком сильно, он лишь с раздражением начнет защищаться, ему нужна подлинно личная причина, чтобы оправдать свои решения.

– Я обсужу это с Кеном, – произнес Хило. Он быстро проглотил остаток рогалика и вытер рот салфеткой. – Передай Ри, что мы поговорим. Назначь время после моего возвращения с островов Увива.





Глава 8. Семейные дела




Коул Маик Вен вбежала в спальню, где ее муж собирал вещи в поездку.

– Хило, – выдохнула она.

Ей не хотелось выдавать тревогу, но он наверняка Почуял ее нервозность, потому что бросил бумажник и нож на кровать и обнял Вен.

– Что-то не так? У тебя все хорошо? – спросил он.

– Все прекрасно. – По правде говоря, она ужасно вымоталась, а сегодня утром с трудом запихнула в себя завтрак, но не потому бежала вверх по лестнице. Рука с квадратным конвертом задрожала, когда Вен протянула его Хило. – Я нашла это в бумагах из кабинета, которые ты просил упаковать.

Хило и Шаэ так долго не трогали спальню и кабинет Лана, что после переезда в главный особняк Вен пришлось взять дело в свои руки. Она любила Лана и горевала, что он так и не стал ее деверем, но мертвым не требуется помощь. Лучше позаботиться о живых. Вен убрала из спальни мебель и перекрасила ее, решив превратить в детскую. А чтобы сподвигнуть Хило изменить по своему вкусу и кабинет, сложила вещи и бумаги Лана в коробки и унесла их. Поначалу Хило сопротивлялся.

«Оставь их там, я все равно не собираюсь пользоваться этой комнатой», – сказал он.

Но все-таки он понимал, что пользоваться кабинетом придется, и с радостью предоставил заниматься этим жене, попросив ее хотя бы разобраться в коробках и вытащить важные бумаги, прежде чем убрать или избавиться от остального. Этим утром Вен как раз этим и занималась, когда обнаружила конверт.

Он был адресован Лану, на марке значилась дата за две недели до его гибели. Обратный адрес – абонентский ящик в Либоне, в Степенланде. Вен протянула мужу два сложенных листка с убористым почерком и фотографией шестимесячного младенца.

– Кто это? – спросил Хило.

– Твой племянник. Эйни была беременна, когда уехала с Кекона.

Вен ткнула пальцем в начало письма.

«Не знаю, как еще тебе в этом признаться. Это твой сын. Прости, что не сказала раньше, но я не была уверена в отцовстве. Оно стало очевидным после его рождения – у него твой нос, твои глаза, даже выражение лица… как у Коула. Ты знаешь, о чем я. Его зовут Николас, и он чудесный, здоровый малыш».

Вен наблюдала, как Хило в недоумении скользит глазами по остальному письму. Она уже прочитала его и знала, чем оно заканчивается.

«Понимаю, какое это потрясение. Я и сама не знаю, как поступить. И хотя у нас ничего не получилось, я все-таки хочу, чтобы Нико знал своего биологического отца. Может, мы могли бы обсудить мое возвращение на Кекон. Не стану тебя винить, если ты не захочешь иметь со мной ничего общего, но ты мне небезразличен. Пожалуйста, напиши».

Хило отложил письмо и изучил фотографию.

– Не вижу того сходства, о котором она говорит, – наконец сказал он.

Вен выхватила из его рук фото.

– Ты просто слеп, – воскликнула она. Это правда, малыш на фото выглядел как все младенцы – круглолицый, с большими глазами, милый и нежный, но настолько очевидно был сыном Коула Лана, что Вен хотелось с негодованием зашипеть на мужа. – Ты должен написать Эйни.

Хило скривился и сел на край кровати. После отъезда бывшей жены Лана никто в семье не поддерживал с ней отношения. Конечно же, она слышала о смерти Лана.

– Вряд ли она хочет получить ответ от меня. Мы с Эйни никогда не ладили. И что мне ей сказать?

Вен присела у ног мужа и с настойчивостью посмотрела ему в лицо. Она знала, что Хило никогда не любил жену своего брата, но какое это имеет значение? Его личные чувства к Эйни неважны, нужно поступить правильно в отношении ребенка. Как только Вен увидела фотографию Николаса, ее сердце растаяло.

– Скажи, что она может вернуться в Жанлун. Она хочет вернуться, но ждет одобрения Колосса.


– Она хочет привезти с собой этого иностранца, с которым наставила рога Лану, – ответил Хило с раздраженными нотками в голосе.

– Даже если и так, Лан наверняка поступился бы честью и позволил им вернуться, если привезут его сына на Кекон. – Вен снова протянула фото и письмо. – Напиши Эйни и объясни, что мы обнаружили ее письмо только сейчас. Скажи, что она прощена и может приехать, чтобы воспитать сына в Жанлуне, где он познакомится с семьей. Нико, наверное, сейчас уже года два. Неправильно, что он живет так далеко, растет вне культуры нефрита и в окружении иностранцев.

Хило потер глаза пальцами, но кивнул.

– Ты права. Я никогда не смогу считать Эйни своей сестрой, но ради ребенка примирюсь с ней и этим кобелем, с которым она сбежала.

Он сложил письмо и сунул его обратно в конверт, но по-прежнему рассматривал фотографию. Вен понимала, что он пытается примириться с мыслью о появлении племянника, о чьем существовании даже не подозревал.

– А может, лучше ты ей напишешь? – предложил он.

Вен тут же поняла, что так лучше.

– Конечно, – согласилась она, вставая. – Она скорее воспримет приглашение от женщины. Сегодня же ей напишу и попрошу приехать, чтобы мы познакомились с мальчиком.

Вен увидела, что Хило потеплел к этой идее, как будто облака на небе разошлись, открыв путь солнечным лучам. Он улыбнулся в той мальчишеской манере, которую невозможно запечатлеть камерой или на рисунке, хотя Вен и пыталась. Хило отдал ей письмо, но фотографию сунул в карман рубашки.

– Когда будешь писать Эйни, дай ей знать, что я хочу оставить прошлое позади. В Жанлуне она может рассчитывать на помощь клана. Мы подыщем ей жилье и работу – все, что потребуется. Она скорее в это поверит, если слова будут исходить от тебя, а не от меня. И конечно, с сыном Лана я буду обращаться как с собственным.

Вен обвила Хило руками за шею и благодарно поцеловала. Ее муж бывает близоруким и упрямым, иногда цепляется за консервативные принципы или личные предубеждения, которые мешают ему судить здраво, но он обладает самым ценным человеческим качеством, в особенности для лидера, – умеет ставить нужды других выше собственных, вне зависимости от своих предпочтений.

Хило обнял ее за талию и приложил ладонь к ее животу.

– Когда мы объявим? После похорон старика и других недавних событий нужны хоть какие-то хорошие новости.

– Давай подождем до твоего возвращения, – предложила Вен. Ее вдруг охватил страх, что эти слова могут накликать на поездку неудачу. Вен прижалась к Хило и призналась: – Я беспокоюсь. Твоя сестра права, не стоит тебе туда ехать.

– Со мной будет Тар, – легкомысленно произнес Хило.

– Значит, мне придется волноваться за вас обоих.

Хило ободряюще обнял ее.

– Горные желают моей смерти. Здесь, в Жанлуне, я каждый день рискую жизнью. С чего бы тебе беспокоиться еще больше?

– Айт предлагает мирный договор, потому что не может убить тебя прямо сейчас. Это бы привело к новой вспышке насилия в городе, а у нее нет поддержки общественности и недостаточно людей, чтобы с этим разобраться. Здесь тебе безопаснее.

– Я видел, как ты разговаривала с Шаэ, – сказал Хило с намеком на раздражение, но весело. – Вы явно много над этим размышляли, но поверь, я тоже. – Хило встал и закончил сборы, сложив в дорожную сумку одежду и туалетные принадлежности. – Этот прощелыга Запуньо выживает за счет того, что не привлекает к себе внимания. Он платит правительству и полиции островов Увива, чтобы его сеть контрабанды функционировала. Если бы он хотел от меня избавиться, то неужели стал бы заманивать на свою территорию? Увиванец убил гражданина Кекона, Колосса Равнинного клана – это появилось бы во всех международных новостях. Это не сойдет ему с рук, как прочие делишки, правительства обеих стран устроят на него охоту. Он не станет рисковать всем, что создал.

Вен не стала спорить, но не могла стряхнуть страхи, наблюдая, как Хило засовывает в карманы бумажник и паспорт. Она привыкла, что на нее не обращают внимания. В детстве она стояла у ворот Академии Коула Душурона и смотрела на входящих внутрь братьев, сама же никогда не смогла бы туда попасть. На ее глазах братья превратились в могущественных людей, заработали нефрит, шрамы и уважение в клане, который когда-то их отвергал.

Но она добилась и собственных побед. Когда Вен было четырнадцать, братья привели в дом друга. Случай редкий – к Маикам нечасто кто-то заглядывал. Коулу Хило было шестнадцать, как и Тару, а в клане уже поговаривали, что он самый свирепый из внуков Факела и наверняка однажды станет Штырем.

В тот вечер, как и во многие вслед за ним, Хило с радостью ужинал за скромным столом в Папайе, а не в огромном семейном особняке на Дворцовом холме. Он уважительно разговаривал с их матерью и подтрунивал над Кеном и Таром как над собственными братьями. Когда мать Вен щелчком пальцев велела дочери подлить гостю чая, она покорно спешила исполнить указание. Люди по большей части избегали без необходимости смотреть на Вен или говорить с ней и дергали себя за уши, дабы отвратить неудачу. Хило повернулся к ней, поблагодарил и замер. Он долго не сводил с нее взгляда, а потом с улыбкой вернулся к еде и разговору с ее братьями.

Вен закончила разливать чай и села, сложив руки на коленях и уткнувшись в тарелку. Ее лицо горело как в лихорадке – такого с ней никогда еще не случалось. «Вот человек, за которого я выйду замуж», – подумала она.

Ей стоит благодарить судьбу, Вен это знала. Ее не тревожило даже то, что она каменноглазая, если это позволяло помогать Шелесту в войне против врагов Равнинного клана. А скоро в ее жизни появится и другая радость. И все же внутри вместе с тошнотой и беспомощностью зашевелилось знакомое чувство, что на нее не обращают внимания, да оно никогда далеко не отступало.

– Не стоит недооценивать этого человека, – прошептала Вен. – Обещай, что будешь осторожен.

Хило сунул нож в ножны на поясе.

– Обещаю. – Он посмотрел на часы, поднял сумку и быстро чмокнул Вен в губы. – Я же стану отцом. Это все изменит.





Глава 9. Увиванец и его полукостные




Полет с Кекона до Тиалуйи, крупнейшего из тринадцати островов Увива, занял чуть меньше двух часов на десятиместном турбовинтовом самолете. В Жанлуне было сыро и пасмурно, а из самолета Хило шагнул в тропическую жару и под слепящее солнце. На аэродроме его ждали две белые арендованные машины с водителями, их заказал Тар по просьбе Хило, а рядом – группа из десятка вооруженных людей, которых он не заказывал, но не удивился, увидев их.

Тар и его помощник Доун сошли первыми и встали по бокам Хило, когда он спустился по складному трапу. Из группы незнакомцев навстречу выступил один. Высокий и не похож на увиванца, но такой загорелый, что трудно сказать точно. На его шее висела толстая золотая цепь с пятью зелеными камнями.

– Добро пожаловать на Тиалуйю, Коул Хилошудон, – сказал он на сносном кеконском. – Паз Запуньо прислал нас встретить вас и сопроводить в его личную резиденцию, где он с удовольствием вас примет.

Хило оглядел незнакомца с головы до пят и перевел взгляд на остальных. Все были одеты похожим образом – в штаны цвета хаки, шелковые рубашки и темные очки, на шеях тяжелые ожерелья с зелеными камнями, массивные кольца и металлические браслеты на руках. Хило ухмыльнулся.

– Мы поедем в собственных машинах, – сказал он. – Можете нас сопровождать.