Нефритовая война

Дверь распахнулась, и влетел Вун с саблей в руке, его нефритовая аура полыхала тревогой. Он что-то выкрикнул, но Шаэ не разобрала, после выстрела в ушах стояла тишина. Тело Дору откинулось на спинку кресла и сползло, длинные руки обмякли, иссохшая голова на тощей шее упала набок. Кровавые осколки черепа и мозги забрызгали спинку кресла. Сердце Шаэ колотилось так гулко, что она чувствовала его биение в горле. Дору действовал быстро и решительно, она даже не Почуяла этого заранее. К собственному удивлению и стыду, она ощутила щекотку слез в глазах.

Вошел Хами и уставился на тело, но промолчал. Было совершенно очевидно, что произошло. Шаэ не сумела, но Дору все-таки осуществил правосудие клана.

– Заберите нефрит со стола, он принадлежит клану, – велела она.

Шаэ не могла заставить себя приблизиться к телу и забрать нефрит, которого не заслужила. Она пошла к двери и услышала шаги идущего следом Вуна, но Хами задержался. Шаэ понимала, что его уважение к ней пошатнулось. Снаружи собралась кучка деревенских, при ее появлении они попятились, освобождая проход.

– Кто здесь староста? – спросила она.

Вперед шагнул бородатый мужчина средних лет в рабочем комбинезоне и плоской кепке. Он опасливо прикоснулся сомкнутыми ладонями ко лбу и поклонился.

– Благодарю за то, что проявили доброту и гостеприимство к старой Зеленой кости на закате его дней, – сказала Шаэ достаточно четко, чтобы слышали все собравшиеся. – Если его присутствие доставило вам какие-то сложности, от имени клана я приношу вам извинения и благодарю.

Староста оглянулся на односельчан, а потом снова посмотрел на Шаэ. Уже стемнело, и она не могла разглядеть выражение его лица в свете керосиновых ламп на длинных шестах, развешанных перед домами.

– Мы всегда накормим и приютим любую Зеленую кость, которой понадобится наша помощь, – отозвался староста.

Он не спросил, что случилось в хижине. Такова традиция, выработанная десятилетиями войны и оккупации: жители Кекона помогают и дают кров Зеленым костям, не рассказывая об этом и не задавая вопросов – так надежнее, чтобы уберечься от пыток шотарских солдат. Жители Опии твердо придерживались традиций.

Шаэ вложила в руки старосты конверт с деньгами. Наверняка там было больше, чем деревня видела за многие годы.

– Похороните его в горах, около лагеря повстанцев к югу отсюда, – велела она местным жителям. – На могиле напишите такие слова: «Здесь лежит Зеленая кость, воин Кекона».





Глава 15. Крысы в «Небесном сиянии»




Раз в неделю Вен проводила день в чайном доме и спа «Небесное сияние», заведении только для женщин в одном квартале к западу от Двадцатой улицы в районе Топь. Эта часть города раньше была территорией Горных, во время войны кланов Равнинные покорили ее, но около трех месяцев назад Хило уступил район Горным по мирному договору между кланами. Но все это, похоже, не повлияло на работников и завсегдатаев «Небесного сияния».

У владельцев имелось два фонаря, белый и бледно-зеленый, и в зависимости от текущей принадлежности квартала они выбирали, какой повесить. Они платили дань, как полагается, и заведению не причинили ущерба во время уличных столкновений. «Небесное сияние» было местом для общения жен и для туристов, желающих расслабиться после осмотра квартала Монумента неподалеку. Цены были невысоки, и Зеленые кости не хотели пасть так низко, нападая на женскую баню, ведь это не лучше, чем сражаться за детский сад или похоронное бюро.

Поэтому, хотя Вен фактически находилась в трехстах метрах по ту сторону границы, на вражеской территории, она не волновалась. Телохранитель придержал дверцу машины, и Вен вышла из зеленой «Люмеццы 6С», свадебного подарка мужа. Прекрасная машина, хотя и не очень практичная. Проделав короткий путь по ступеням к двери, Вен успела вспотеть, семимесячная беременность в летнем Жанлуне – то еще удовольствие.

Внутри она зарегистрировалась у стойки, и ее провели в раздевалку, где она сняла одежду и сложила вещи, а потом прошла в примыкающую частную кабинку, где улеглась на мягком столе для отшелушивающего и пренатального массажа. Пять лет назад, работая секретаршей в маленькой юридической конторе и обитая в тесной квартирке в Папайе, Вен не позволила бы себе такой роскоши. Привилегии жены Колосса. Не об этой позиции она мечтала, она рассчитывала стать женой Штыря – с определенным статусом, но и большей анонимностью, эта позиция требовала также силы духа и уверенности в себе, ведь работа Штыря опасна, непредсказуема и может призвать его на службу в любой час. Лина обладала этими замечательными качествами, поэтому Вен и познакомила ее с Кеном.

Жене Колосса, с другой стороны, всегда приходится быть на виду.

Вен сопровождала мужа на светских мероприятиях, принимала гостей на сборах клана и позировала фотографам. Вен прекрасно понимала, что каждый раз, когда она появляется рядом с мужем на публике, на нее устремляются оценивающие взгляды, мелочные умишки считают, что, уж конечно, Коул Хилошудон, второй сын и Колосс Равнинного клана, мог бы найти лучшую партию, чем каменноглазая, предположительно незаконнорожденная дочь из опороченной семьи. А совсем мелочные считали, что есть и более красивые женщины.

Вен не позволяла себе стать слабой стороной Хило, чтобы ее использовал против семьи кто-либо вне клана. Ей пришлось познакомиться с людьми из высших эшелонов клана, в особенности с теми, кто мог с осуждением смотреть на быстрый взлет Маиков. Вен безупречно одевалась и следила за фигурой. Состояние ее здоровья имеет большое значение. Она надеялась со временем вернуться к работе дизайнера, но в следующие несколько лет будет только женой и матерью.

Клан – это не только люди, нефрит и деньги. Это идея, наследие, соединяющее прошлое с настоящим и будущим. Сила семьи – это обещание. Лан погиб, а его сын далеко (хотя Вен надеялась, что это скоро изменится). У Шаэ в ближайшее время дети не появятся. Кен и Лина еще не женаты, и Вен не знала, что делать с Таром. Тейзце в родстве с Коулами, но их в расчет принимать не стоит. Зная, что ее вклад в клан настолько важен, Вен испытывала даже бо́льшую радость от предвкушения, чем обычная будущая мать. Ребенок пинал Вен по ребрам и перекатывался внутри, как маленькая гора.

– Ваш малыш уже такой сильный, госпожа Коул, – с улыбкой сказала массажистка.

После процедур, чувствуя себя посвежевшей, Вен быстро окунулась в бассейн с минеральной водой, приняла душ, надела длинные свободные брюки, майку и флисовый халат. Она вошла в чайную и села, скрестив ноги, за низким столиком в отгороженном ширмами закутке, призванном создавать чувство спокойствия и служить убежищем от суеты будничной жизни города.

Пышные папоротники в горшках и растения с широкими листьями составляли скромный внутренний садик, приятно булькал каменный фонтанчик. Большинство женщин в чайной были старше Вен, некоторые устроились с книжкой или газетой, другие болтали с подругами или играли в круговые шахматы или карты.

Вен заказала булочки с кунжутом и стакан холодного чая с пряностями и лимоном. Официантка, пышная пожилая женщина, понимающе улыбнулась и принесла целый лимон, нарезанный тонкими ломтиками, на белом блюдце. Суеверия гласили, что сок целого лимона, выпиваемый ежедневно, гарантирует рождение мальчика. Как и ежедневные прогулки на рассвете (на закате для рождения девочки), а также острая пища и зачатие в определенные удачные дни из таблицы, обусловленной датами рождения отца и матери.

Вен не была суеверной – какой в этом смысл, если она и так уже каменноглазая? – и даже перестала молиться богам за свою золовку, но улыбнулась и поблагодарила официантку, подождала, пока та уйдет, и выкинула лимон в ближайший цветочный горшок.

К ней подошла худенькая женщина примерно одного с Вен возраста и беспокойно огляделась, прежде чем сесть за стол. Вен негромко спросила:

– Как твои дела, Мила? Как дочь?

Женщина отвернулась, одергивая длинные рукава. Вен охватила жалость к ней.

– Отослала ее на несколько дней к друзьям, – пробормотала Мила.

– Вот и хорошо, – мягко откликнулась Вен. – Ты позаботилась о ее безопасности. Как всякая мать. – Когда Мила потерла глаза и кивнула, Вен спросила: – Что у тебя есть?

Женщина вытащила из сумочки коричневый конверт и протянула его под столом Вен. Та не глядя сунула конверт к себе в сумочку. Мила сложила руки на коленях и поспешно выговорила:

– Вчера заступил на свой пост новый Шелест Иве Калундо. Он устраивает встречи с глазу на глаз с высокопоставленными Фонарщиками клана. Его расписание на месяц лежало на столе его секретарши, и я сделала копию.

– Спасибо.


Вен передала Миле немаркированный конверт с деньгами, который тут же исчез в сумочке. Акуль Мин Мила работала секретаршей в одном из отделов офиса Шелеста в Горном клане, также находящемся в Финансовом квартале, в пяти километрах к северу от офиса Шаэ на Корабельной улице. Мила была замужем за буйным алкоголиком, и тот регулярно избивал ее и их восьмилетнюю дочь.

Ее муж был из семьи с хорошими связями, Мила боялась последствий, если расскажет кому-нибудь в клане. Она тайно копила деньги, полученные от Равнинного клана за информацию из офиса, чтобы сбежать вместе с дочерью к родне, живущей в Тошоне, на юге страны.

Когда крыса встала и собралась уходить, Вен сказала:

– Мила, не торопись и не рискуй понапрасну. Ты уже продержалась так долго, постарайся, чтобы, когда ты навсегда уедешь, не возникло подозрений.

Мила помедлила, кусая губы, и посмотрела на Вен с затаенной благодарностью. Потом кивнула и ушла. Мила плохо разбиралась в бизнесе Горных и не всегда понимала, что искать, копируя все подряд при возможности. Кое-что оказывалось полезным для Вен, хотя по большей части нет, однако Мила трудилась исправно. На этот раз Вен была настроена оптимистично – детальное расписание встреч нового Шелеста Айт Мады могло пролить свет на деловые приоритеты Горных и крупнейшие предприятия.

Вен потягивала чай с пряностями и поглаживала раздувшийся живот. За последний год они с Коул Шаэ нашли и взрастили группу информаторов. Как и сказал Хило Кену и Тару за ужином, Равнинным везде нужны крысы, не только на улицах, не только среди людей Штыря. Женский спа-салон был, вероятно, самым невидимым местом в городе, именно там Вен и встречалась со шпионами. Здесь она редко видела Зеленых костей, да и те были девушками, уставшими от постоянной гонки за мужчинами и нуждающимися в передышке. После массажа или других процедур они тут же уходили, не задерживаясь в чайной. Владельцы прекрасно понимали, что находятся на границе территорий и ничего не выиграют от предательства того или иного клана, рискнув своим преимуществом малозначительного заведения. Шелест Равнинных не могла проводить подозрительно много времени в спа-салоне, но никто не удивится подобным привычкам жены Колосса.

Вен подумывала рассказать обо всем Хило. Возможно, это докажет, что она способна всерьез и полноценно заниматься делами клана, и даже если он этого не одобрит, то увидит огромную пользу от ее деятельности и согласится с ней. Хило принимал людей такими, как есть, он никогда не давал ей повода стыдиться своих родителей, отвергнутых обоими кланами за бесчестье, своего возможного происхождения как незаконнорожденной или того, что она каменноглазая. И за это она пылко его любила. Вен ненавистно было хранить от него секреты. Но для Коула Хило мир строго делился пополам, определяя долг и судьбу человека, и линия раздела была начерчена нефритом.

Забеременев, Вен неохотно призналась самой себе, что муж не позволит ей идти даже на минимальный риск, встречаясь с информаторами в «Небесном сиянии». Вдобавок честность с Хило означала бы, что придется выдать Шаэ как организатора этой затеи, а Шелест имела право сохранять свои методы и источники информации в тайне. Пока Хило считает, что жена посещает спа-салон только ради собственного здоровья и здоровья ребенка, у него не возникнет причин этому препятствовать.

Потенциальная ценность того, что Вен и Шаэ могли узнать о врагах клана, была важнее душевного спокойствия Вен, к тому же нельзя ставить под угрозу отношения Колосса и Шелеста. От этого зависит выживание семьи. Колосс – повелитель клана, его хребет, но хребет без поддержки обмякнет и сломается. Покойный деверь Вен, Коул Лан, был хорошим Колоссом, но его тянули вниз дед со старческим слабоумием, предатель-Шелест и неверная жена. Он напрасно пытался вытащить клан в одиночку, не просил о помощи, когда следовало, и не привлекал к делам клана брата и сестру, когда больше всего нуждался в их помощи. Он всячески старался быть сильным, и это сделало его слабым. Вен не могла допустить, чтобы такое произошло с ее мужем.

Она откинулась на подушки и пятнадцать минут читала книгу, пока не заметила, как вторая лазутчица прошлепала в чайную в тапочках, от нее пахло банными солями. Госпоже Лонто было за пятьдесят, она уже тридцать лет работала парикмахером в собственном салоне в контролируемом Горными богатом районе Холмы. За эти десятилетия она выслушивала всякого рода россказни, слухи и сплетни своей клиентуры, состоящей главным образом из жен, матерей и других родственниц Кулаков, Барышников и Фонарщиков высокого ранга. Клиентки госпожи Лонто не только с готовностью и завистью делились новостями о положении, доходах и союзах влиятельных семей Горного клана, но и нашептывали всякие гадости об Айт Маде, единственной женщине, имеющей большее влияние на их мужчин, чем они сами.

Госпожа Лонто многие годы наведывалась в «Небесное сияние» и сама завязала разговор с Вен, не ходя вокруг да около. Однажды она увидела, как жена Колосса выходит из бассейна с минеральной водой, и сказала:

– Госпожа Коул, простите, что помешала, но… – Ее лицо дрогнуло от отчаяния. – Мой сын совершил преступление против вашего клана, и я не знаю, как добиться его помилования.

Трудный сын хозяйки парикмахерской ограбил магазин на территории Равнинных, чтобы купить наркотики. Во время ограбления он ранил двух прохожих, в том числе дядю Пальца высокого ранга. К счастью для сына госпожи Лонто, его задержала полиция и поместила в тюрьму, прежде чем до него добрался клан, но задетый Палец намеревался встретить грабителя после освобождения, и если не убить, то, по крайней мере, так измордовать, что тот запросился бы обратно в тюрьму.

Госпожа Лонто заложила свой салон, чтобы оплатить лечение сына от наркотической зависимости, но, несмотря на знакомство со многими людьми из Горного клана, не стала просить их о финансовой помощи или защите для сына. Внуку, сыну ее дочери, исполнилось десять лет, и он готовился к поступлению в Ви Лон, а поскольку его оценок и способностей едва хватало для этого, госпожа Лонто опасалась привлекать внимание к сыну, наркоману и преступнику, – это могло бы и вовсе лишить внука шансов на поступление.

Выслушав рассказ госпожи Лонто, Вен поговорила с Кеном, а Кен – с тем самым Пальцем, убедив его принять официальные извинения и ухо обидчика. К счастью, его дядя полностью поправился.

Теперь же госпожа Лонто, похоже, пребывала в хорошем настроении. Сев напротив Вен, она рассказала, что реабилитация сына проходит успешно, он не принимает наркотики уже четыре месяца. Вен поздравила ее. Приятно было узнать, что деньги Равнинного клана, выплаченные за глаза и уши в Холмах, пошли на благое дело.

– Простите, госпожа Коул, – сказала госпожа Лонто. – На этой неделе мне особо не о чем рассказать. Новостей немного, да и в салоне почти пусто. Из-за жары все разъехались на побережье.

– Ничего страшного, – ответила Вен. – Я все равно хотела поговорить о событиях в прошлом, думаю, вы можете о них знать. – Когда женщина настороженно кивнула, Вен сложила руки на округлившемся животе и попросила: – Расскажите все, что знаете о семье Кобен.

В ближайшие две недели Вен нанесла еще три визита в спа-салон «Небесное сияние» и встретилась с другими информаторами, которые могли дополнить и подтвердить услышанное от госпожи Лонто. Она поболтала с самыми известными сплетницами из большой семьи Лины и посетила государственную библиотеку и архивы Зала Мудрости, пролистав кое-какие официальные записи. Вен передала все, что узнала, Шаэ, а та совместила эти сведения с другой информацией о бизнесе Горных, чтобы получить лучшее представление о положении дел во вражеском клане.

По словам госпожи Лонто и других, когда Айт Эоду, второй приемный сын Айта Югонтина, патриарха клана, был убит по приказу своей сестры Айт Мадаши, у него осталась жена, которая не стала по нему горевать. Брак Эоду не удался по нескольким причинам, в том числе потому, что он был неисправимым бабником. Может, вдова и оплакивала бы его, если бы его не убили голым в квартире любовницы – он оскорбил жену даже в смерти. Она вернулась к родителям, отказалась от фамилии мужа и воспитывала четырехлетнего сына под девичьей фамилией – Кобен.

Кобены были крупной семьей не особенно высокого статуса в Горном клане. В их рядах насчитывалось почти два десятка Зеленых костей, включая нескольких Кулаков, многочисленных Пальцев, нескольких учителей, врача и монаха. Другие члены семьи были Барышниками среднего звена или Фонарщиками с мелкими предприятиями, либо занимали другие уважаемые позиции, связанные с деятельностью клана. Кое-кто называл членов семьи скаредными и упертыми, поговаривали, что храбрости у них больше, чем ума. Однажды их звезда наконец-то взошла, когда одна из Кобенов вышла замуж за Айта, но после гибели Эоду семья посчитала везением, что брак оказался негодным, и дала понять новому Колоссу, что всегда недолюбливала ее брата.

Кобен Атошо, урожденный Айт Ато, был единственным племянником Айт Мады. Он почти не помнил покойного отца, и любовь к нему мальчику не прививали. Сейчас ему исполнилось девять, в предстоящем году он оканчивал начальную школу и собирался поступать в Ви Лон для обучения боевым искусствам. Семья Кобен надеялась, что с этой вехой Колосс признает мальчика внуком Айта Ю и своим потенциальным наследником, а значит, возрастет и престиж Кобенов внутри клана.

Два главных препятствия для их устремлений носили фамилии Иве и Фен. Семья Фенов была меньше Кобенов, но самой богатой на Кеконе. Патриарх, Фен Сандолан, был крупнейшим судовладельцем страны. У него было три сына и три дочери, старший сын – уважаемый Кулак высокого ранга. Фен Сандо имел серьезное влияние в деловом мире и не боялся при необходимости критиковать собственный клан.

Семья Иве была не такой многочисленной, как Кобены, и не такой богатой, как Фены, но Иве Калундо только что стал Шелестом Горных. Ему было тридцать шесть, он давно дружил с Колоссом и работал вместе с Айт Мадой еще в ее бытность Шелестом. Семья Иве лелеяла мысль, что Айт считает своим преемником Шелеста. Это помогло бы его родне поправить дурную репутацию. Они не были сильны в нефритовых способностях, но подвержены Зуду, как злосчастная семья Аун, и подозревались в пристрастии к «сиянию».

Шаэ растолковала ситуацию за столом после воскресного семейного ужина.

– Айт столкнулась с требованием разъяснить линию преемственности в клане, но по понятным причинам этого избегает. Мальчику из Кобенов всего девять, еще слишком рано, чтобы судить о его способностях, и Айт не принимала участия в его воспитании. Иве Калундо только что заступил на пост. Айт уж точно планирует долго пробыть Колоссом и хочет оставить вопрос о преемнике открытым, объявление наследника лишь подорвет ее власть, усилив другую семью.

Хило покатал незажженную сигарету между пальцами и прищурился, размышляя.

– Ты сказала, что Дору считал притязания Кобенов самыми серьезными.

– У остальных мало шансов, – ответила Шелест. – Фены богаты и влиятельны, но не имеют законных оснований для таких притязаний, к тому же Айт им не благоволит – они не спешили присягнуть ей, когда она стала Колоссом, и поддерживали ее брата, пока это было возможно. Ей нужны деньги и поддержка Фенов, но вряд ли она допустит их к руководству кланом.

Шаэ глотнула чая и подвинула остаток десерта Вен.

– Семья Иве, с другой стороны, предана Айт и не станет с нами говорить, если мы попробуем закинуть удочку. У Иве Калундо крепкая репутация, но его отец умер от Зуда, а в семье есть наркоманы на «сиянии». Многие в клане не согласятся передать руководство такой семье.

Кен почесал лоб и нахмурился.

– Имеет значение только мнение Колосса, – заявил он. – Если Айт доверяет Иве настолько, что сделала его Шелестом, и он ее не подведет, возможно, ей будет плевать, что говорят другие семьи.

– Возможно, – медленно повторила Шаэ, – но у Кобенов больше людей и серьезнее связи с семьей Айт.

Власть в кланах Зеленых костей необязательно передается по наследству, но по историческим и культурным традициям обычно оставалась в рамках семьи.

– Мальчик не в кровном родстве с Айтом Ю или Айт Мадой, – вставил Тар, раскинув руки. – Если это самые серьезные притязания, они все равно выглядят охренительно слабыми.

– Вот почему это не очевидный вывод, – сказала Шаэ. – Но я понимаю, из-за чего Дору предложил заключить альянс. Если мы наладим отношения с Кобенами, это может усилить их позицию, когда они заявят, что под их руководством мир между кланами продлится. А если Кобены окажутся на нашей стороне, Айт дважды подумает, прежде чем начать открытую войну с нами. – Шелест сердито фыркнула. – В качестве средства обороны это имеет смысл.

Вен осмотрела сидящих за столом. А потом обратилась к мужу, мягко, но уверенно: