Нефритовая война

– Хотелось бы с вами согласиться, – сказал Фен, сложив руки на животе, – вот только я не Колосс и не могу говорить от имени клана. Как и любые другие члены Горного клана, с которыми вы разговариваете. – Брови Фена вопросительно поднялись. – Похоже, Равнинный клан, как петух, обхаживает много кур.

Четыре месяца назад, после разговора за обеденным столом Коулов о возможных преемниках Айт, Шаэ послала в офис Иве Калундо большой букет гибискусов и звездных лилий, символизирующий процветание и дружбу, чтобы поздравить Иве и его семью с получением поста Шелеста Горного клана.

Через полтора месяца, вскоре после возвращения из Либона, Хило посетил Академию Коула Душурона и встретился с Грандмастером Ли.

На той же неделе Кобену Ато предложили стипендию для учебы в Академии, что случалось редко, такие стипендии предназначались только для перспективных учеников, рано проявивших необыкновенный талант.

Семья Кобенов отказалась от явной попытки переманить внука Айта Ю из школы Храм Ви Лон – было бы безумием отказываться от главной школы Горного клана и альма-матер всей семьи Айтов, каким бы щедрым ни было предложение. В ответ на посланный Иве букет обратно прислали лишь короткую записку с вежливыми благодарностями, но обе эти акции были предприняты только с целью привлечь внимание к семьям Иве и Кобенов и распространить слухи о том, будто Равнинные ищут следующего Колосса Горных за спиной текущего. Хило и Шаэ хотели, чтобы Фен узнал об этих действиях еще до встречи.

Хило развел руками.

– Я хочу наладить хорошие отношения с тем, кто будет руководить Горными после Айт Мадаши. Наши кланы объявили о мире, но я не верю, что Айт будет его придерживаться. Конечно, я думаю о собственной семье. Айт шепнула мое имя, и по этой причине погиб мой брат, а потому я не буду спать спокойно, пока она не уступит свое место достойному преемнику – по собственной воле или нет.

Фен выпрямился.

– В этом-то и проблема, – сказал он пылким тоном заговорщика. – У Айт нет плана передачи власти. Она стала Колоссом, убив законного наследника, а теперь уже не в том возрасте, чтобы иметь детей, даже если бы нашла мужчину, который осмелится на ней жениться. – Фен все распалялся. – Горные не столкнулись бы с такой проблемой, будь наш Колосс мужчиной с женой, способной родить ему сыновей. Клану нужна сильная кровь семьи Зеленых костей, которой доверяют многие поколения. – Он показал на Хило. – Отдаю должное, в Равнинном клане это есть. А у нас – нет. Нами руководит бездетная женщина, преследующая собственные цели, вот как низко пал когда-то великий клан Копья Кекона.

Шаэ была потрясена. Даже у Хило глаза открылись шире. Айт Мада – их враг, и Шаэ без колебаний назвала бы ее жадной до власти, но не ожидала услышать такое откровенно неуважительное описание Колосса от Фена. Поначалу это вызвало у Шаэ подозрения: а не пытается ли Фен втереться к ним в доверие? Неужели он и впрямь настолько простодушен?

Фен снова сложил руки, словно чтобы заставить самого себя замолчать.

– Поймите меня правильно, – поспешно добавил он, покосившись на Шаэ, прежде чем снова обратить взгляд на Хило. – Я ничего не имею против того, чтобы женщины были Зелеными костями и занимали ответственные посты на вспомогательных ролях. Но Колосс – это другое. Это хребет всего тела, как говорится. Айт делает одну ошибку за другой, позволяет обычным преступникам использовать нефрит и «сияние», вовлекла клан в публичный скандал и затеяла дорогостоящую уличную войну, которую, как считало большинство в клане, уж простите за эти слова, мы с легкостью выиграем. – Фен поморщился. – Когда я критиковал ее действия, совершенно бескорыстно, должен заметить, она отказывалась меня слушать. Если эта женщина узнает, что я с вами разговариваю, моя жизнь будет в опасности.

Несмотря на это заявление, Фен явно не боялся объявить о несогласии с Колоссом. Шаэ подозревала, что компания «Кеконская звезда» слишком велика и важна для Горных, а семья Фена слишком хорошо известна и влиятельна, и Айт Мада не может просто шепнуть его имя и заставить его исчезнуть, как бы Фен о ней ни отзывался.

– Я рад, что мы встретились, Фен-цзен. Именно с вами мне и следует говорить.

Хило откинулся в шезлонге, но едва заметным движением повернулся к Фену. Он выглядел расслабленным, словно много раз сидел на этом месте, а в голосе звучали нотки товарищества, будто он неожиданно обнаружил, что новый знакомый вырос в том же квартале. Эта перемена произошла так гладко и естественно, что Шаэ почувствовала себя неловкой гостьей трех мужчин, которые будто породнились, хотя всего несколько секунд назад были чужими друг другу.

Хило понизил голос.

– Я рад узнать, что в Горном клане есть люди, желающие перемен так же сильно, как и мы с вами, Фен-цзен, но как человеку со стороны, мне кажется, что в семье Кобен нет сильных лидеров, один лишь маленький мальчик. Я недостаточно терпелив, чтобы прождать еще двадцать лет, пока положение не улучшится, а насколько я могу судить, вы не отличаетесь угодливостью. Естественно, мне интересен новый Шелест, но я порасспрашивал о нем и понял, что он слепо подчиняется Айт Маде.

Фен фыркнул.

– Это так, к тому же в той семье жидкая кровь.

– В такие смутные времена, – мрачно сказал Хило, – сотрудничество кланов как никогда важно для страны. Вот почему я хотел встретиться с вами лично и узнать, чем мы можем быть полезны друг другу. Семья Фен известна и уважаема как в деловых кругах, так и на улицах. Старая поговорка «Золоту и нефриту вместе не бывать» хорошо звучит, но в сильной семье нужно иметь и то и другое, с этим никто не станет спорить. – Хило посмотрел на тучного бизнесмена уверенным взглядом. – Вы, очевидно, человек строгих принципов и, возможно, не захотите взять на себя так много ответственности, но раз проблемы в Горном клане затрагивают не только мою семью, но и весь Кекон, буду откровенен. Равнинный клан с удовольствием признает лидерство семьи Фен. Не вижу никого другого в качестве преемника Айт Мады.

Нефритовая аура Фена ощутимо вспыхнула от удовольствия, но он театрально вздохнул и неопределенно махнул рукой через плечо, отбрасывая эту идею, словно ему предлагали это уже столько раз, что он устал разочаровывать людей. Этот жест показался Шаэ настолько натужным и полным самомнения, что она с трудом не выдала своей неприязни.

– Я польщен, Коул-цзен, – сказал Фен, – в самом деле польщен, но мне нужно заниматься делами компании, к тому же я старею, почти пенсионер. Люди всегда ждут, что Колосс будет истинно зеленым. – Фен носил лишь тяжелые золотые часы с нефритом. – Носить много нефрита – это для молодых. Для клана лучше всего подходит лидер в расцвете сил, который достойно выглядит, но при этом опирается на семейные ресурсы и репутацию. Лично я довольствуюсь и ролью мудрого голоса с задних рядов.

Шаэ перевела взгляд с Фена Сандо на его сына. Она заметила, что и взгляд Хило переместился в этом направлении. Фен Хаку был одного с ними возраста, как говорят, неплохим Кулаком и пользовался популярностью среди товарищей и подчиненных, в немалой степени потому, что не стеснялся прибегать к семейным деньгам, закатывая вечеринки и награждая нижние чины.

Его волосы были напомажены гелем и зачесаны назад, а нефритовые гвоздики торчали из кожаного ожерелья на шее, напоминающего собачий ошейник. Он сидел немного ссутулившись, с живым, но презрительным выражением на лице, и даже низкий и ровный гул нефритовой ауры, казалось, излучал надменность и чувство собственного достоинства. На одно странное, приводящее в замешательство мгновение при взгляде на идеальные контуры его лица Шаэ вспомнила Хило лет шесть или семь назад.

Фен Сандо собирался сделать своего сына Колоссом после Айт Мады. Хило посмотрел на старшего и младшего Фенов и наклонил голову с полускрытой улыбкой.

– Преданный сын и отец-покровитель, работающие вместе? Вряд ли клану когда-либо выпадала такая удача. – Нефритовая аура Хило, обычно яркая и энергичная, гудела мягко, как широкая река, не выдавая почти ничего. – Мне бы хотелось помочь этого добиться. Но мы с Айт Мадой вместе сидели перед нашими кланами и общественностью, объявляя о мире. Я не нарушаю обещаний, даже данных врагу. Прежде чем мы продолжим, хочу это прояснить.

Фен Сандо бросил на Хило проницательный взгляд.

– Никому не нужна новая уличная война кланов. Но вы бы не попросили о встрече, если бы не могли предложить что-либо помимо одобрения.

Манеры Хило чуть изменились в сторону большей официальности, он заговорил медленнее.

– Айт Мада никогда не уйдет добровольно. Придется ее заставить. Когда вы пойдете против нее, Равнинный клан предложит вам дружбу и полную поддержку против тех, кто будет этому сопротивляться или попытается воспользоваться передачей власти, а такие люди всегда находятся. Это немало, и я не даю такие обещания с легкостью. Всегда есть и люди, которым понадобятся доводы более практического характера, чтобы принять нового лидера. И мой Шелест поможет вам их убедить.

Это напоминание застало Шаэ врасплох, она уже начала думать, что Хило вообще забыл о ее присутствии.

– «Кеконская звезда» – крупнейшая и самая прибыльная компания на Кеконе, так что, думаю, вы и так уже имеете значительное влияние на Горных, – сказала она, чтобы польстить толстяку. – Но все же некоторые ваши потенциальные сторонники будут вести себя уверенней, если предложить кое-какие финансовые вливания. Влияние Равнинных в определенных отраслях может заинтересовать тех, кто в противном случае не сумеет этим воспользоваться. Мы даже можем предложить слияние или партнерство некоторых предприятий… если у кланов будут более дружеские отношения. Естественно, мы ожидаем, что этой информацией вы будете делиться благоразумно.

Фен, похоже, обдумал эти заверения, а потом громко выдохнул, словно принял тяжелое, но необходимое решение.

– Того, о чем мы говорили, непросто добиться. Айт носит много нефрита и окружила себя преданными людьми. Это займет время, нужно подумать, какие перемены мы хотим увидеть. Но, учитывая ваше обещание дружбы, Коул-цзен, я решительно настроен искоренить проблемы Горного клана и исправить отношения между кланами.

Вот оно что – Фен тайно заручался поддержкой, чтобы устроить внутри Горного клана переворот. Если он увенчается успехом, то наверняка окончится смертью Айт Мады и ее ближнего круга. Равнинные втихую поддержат заговорщиков с помощью взяток, вознаграждений и финансовых уступок, а когда придет время, и силой своих Кулаков и Пальцев, чтобы побороть сторонников Айт Мады. После того как семья Фенов захватит Горный клан, между кланами и в самом деле установится долгий мир и дружба вместо существующего циничного перемирия.

– С нетерпением жду, когда это случится, Фенцзен.

Фен сомкнул ладони и завершил встречу, подойдя к бару и налив две рюмки хоцзи.


– Вы, конечно же, уже это знаете, Коул-цзен, но в Горном клане у вас репутация кровожадного человека. А вашу милую сестру называют союзницей Эспении и говорят, что у нее ледяное сердце. Это лишь показывает, какую ложь люди распространяют о своих врагах. Лично я вижу, какой вы прямой и разумный человек, в точности как ваш дед, с которым было так легко работать.

Они с Хило выпили, скрепляя новый союз.

Фен Сандо предложил еще немного поплавать и остаться на обед, но Шаэ сыграла роль встревоженного помощника Колосса, сказав, что им лучше вернуться, пока никто в клане не забеспокоился об их отсутствии. Пока президент «Кеконской звезды» одарил Коулов еще несколькими морскими байками, перемежающимися рассказами об особенности фрахтовых перевозок, Фен Хаку привел «Наследие» обратно на частный причал, где Коулов ожидала машина с водителем.

Когда Колосс и Шелест остались наедине и машина тронулась, Шаэ уже не могла больше сдерживаться.

– Фен Сандо, наверное, самый невыносимый и самодовольный невежа, которого я когда-либо встречала! – воскликнула она.

– И потому ты сочувствуешь Айт?

Хило широко улыбнулся и вытянул ноги в ее сторону, закинув ботинки поверх ступней Шаэ. Она сбросила его ноги, словно они до сих пор дети, борющиеся за место на заднем сиденье дедушкиной машины, пока Лан бранит их с переднего, увещевая оставить друг друга в покое. Хило положил руку сестре на плечо. Его настроение полностью изменилось по сравнению с мрачной поездкой чуть ранее, но исчезло и дружелюбие, которое он выказывал хозяевам яхты, теперь его кривобокая улыбка была наполнена диковатой радостью.

– Фен и его сын вместе не будут и вполовину таким же Колоссом, как Айт. Вот как мы победим, Шаэ. Позволим Горным разорвать друг друга на части под ногами у Айт.

Бывали времена, когда Шаэ приходилось признавать, что дедушка больше бы ценил своего младшего внука, если бы до сих пор длилась шотарская оккупация, которую необходимо уничтожить.

– Я подумаю, каким еще способом мы можем поддержать семью Фен, – сказала Шаэ.





Глава 25. Перехват




Маик Кен восстановил равновесие на палубе моторной лодки, когда она прибавила скорости, взметнув в воздух белую пену и прыгая на волне от более крупного судна. Кен не особо любил воду, в особенности когда в лицо брызжет холодный дождь; он предпочитал знакомые улицы Жанлуна – шумные, грязные улочки, где он правил вместе со своими Зелеными костями. Но клану приходилось патрулировать и зоны вне города – горы, побережье, даже сотни километров открытого моря. Кен подозревал, что он первый Штырь, по крайней мере, в своем поколении, взявший на абордаж судно в нейтральных водах. Но это часть его работы – отвечать на действия врагов, и он научился у Коула Хило всегда лично вести людей.

Цзуэн, Первый Кулак Кена, бросил абордажный крюк, и тот перелетел через леер грузового судна, сцепив его с лодкой. В отличие от многих здоровяков, у Кена не возникало проблем с Легкостью. Схватившись за натянутый канат, он закинул на него ногу и пробежал половину длины наверх, как ящерица по тонкой ветке, а остальное расстояние преодолел одним прыжком. Он тихо приземлился с ножом наготове.

К лееру бежали два человека с пистолетами. Кен с удивлением Почуял их нефритовые ауры, полыхающие враждебностью и тревогой. При виде него мужчины остановились и открыли огонь. Штырь прыгнул прямо на охранников, выпустив двойную волну Отражения, расчистившую ему путь в воздухе, и оказался прямо между ними. Он схватил ствол ближайшего пистолета левой рукой и с Силой вырвал его у стрелка, а правой завалил второго Отражением, и тот откатился по скользкой от дождя палубе к ближайшим металлическим контейнерам.

Кен выкинул пистолет за борт, его бывший владелец вытащил два дурбских кинжала – боевых ножа увиванцев – и набросился на Кена с градом быстрых и яростных ударов.

Кен пригнулся, отбивая левую руку увиванца ножом, а другой, с Броней, схватился за лезвие второго кинжала. Противник отреагировал мгновенно, выпустив оружие и врезав Кену по солнечному сплетению с такой Силой, что воздух вышел из легких Кена с болезненным вздохом. Прогиб нефритовой ауры противника выдал Кену, что тот собирается вложить Концентрацию в смертельный удар.

Кен переместил Броню на корпус, и дурбский кинжал неожиданно прорезал незащищенную кожу ладони. Кен выбросил нож и первым нанес удар с Концентрацией прямо в сердце – быстрый, но не смертельный, только чтобы оглушить. Сграбастав рубашку увиванца пятерней, он с ревом пнул его грудью и боднул в лицо головой. Раздался треск. Штырь врезал ослабевшему увиванцу плечом по груди, и тот перекувырнулся через леер и шлепнулся в пенную воду.

Кен обернулся. Его Кулаки, Цзуэн и Йин, и два Пальца, Лотт и Дудо, спрыгнули на палубу сразу после него, а один Палец, Тон, остался на моторной лодке.

Йин занялась вторым охранником, ковыляющим на сломанной ноге. Она уже вытащила саблю, но Кен приказал:

– Пусть пока живет.

Ему пришло в голову, что не стоит бросать в море и второго – теперь нефрит покойника, пусть его было и не так много, лежит на дне океана. По крайней мере, полукостная дворняжка больше не будет бесчестно носить нефрит.

Он прошелся по палубе между пятнадцатиметровыми стенками из красных, оранжевых и синих контейнеров, аккуратно поставленных друг на друга, как кубики его племянника. Грузовое судно имело триста метров в длину – слишком много, чтобы Почуять всех, находящихся на борту, но Кен знал, что Кулаки и Пальцы уже обыскивают судно, они найдут и убьют всех баруканских охранников и сгонят команду. Кен вытер руку о подол рубашки, зажал ладонь, чтобы остановить кровь, и направился к мостику.

Через двадцать минут капитан и офицеры собрались в кают-компании. Капитана, мужчину около сорока с кудрявой рыжей бородой и бакенбардами, судя по имени на табличке, звали Бамиву эйя Кидждива, он был югутанцем, как и несколько офицеров. Остальной экипаж, согнанный в столовую, состоял в основном из увиванцев. Хотя Кидждива вел себя с достоинством и спокойно, на его лбу проступила испарина, и Кен Чуял учащенное сердцебиение. Капитан явно ничего не знал про Зеленых костей и думал, что его судно атаковали пираты, которые украдут груз и покалечат команду.

– Не беспокойтесь, никто не пострадает, – сказал Кен. Либо капитан его не понял, либо заверения его не убедили. – Вы говорите на других языках? – спросил Кен. – По-увивански? По-эспенски?

Капитан говорил на сносном эспенском, и, к счастью, Лотт прилично владел этим языком, несколько лет учив его в Академии. Похоже, в последнее время это становилось популярным, чем больше в Жанлуне иностранцев и иностранных компаний, тем полезнее знать другие языки, даже Пальцам. Кен попросил Лотта перевести.

– Скажи ему, что мы хотим увидеть регистрационные документы и судовой манифест.

После беготни туда-сюда с мостика принесли затребованные документы. «Гордость Амарики» принадлежала югутанской компании, но зарегистрирована была на островах Увива и покинула Тиалуйю два дня назад, направляясь в Бурсвик, портовый город на севере Югутана. Обычно суда шли в Югутан южнее, вокруг Шотара и через залив Оригас, воды вблизи Оортоко сейчас были зоной военных действий, полной шотарских, эспенских и югутанских военных кораблей.

Кен нахмурился, листая манифест. Судно несло почти двадцать тысяч тонн грузов – одежду, потребительские товары, консервированные фрукты. Невозможно все это обыскать. Капитан задал вопрос, и Лотт объяснил:

– Он хочет знать, убили ли мы тех людей, четырех охранников.

Цзуэн и другие нашли на судне еще двух баруканов.

– Те люди работают на контрабандиста с островов Увива, – сказал капитану Кен, не ответив на вопрос. – Вы знаете, что они охраняли?

Капитан нервно сглотнул.

– Я не задавал вопросов, – объяснил он с помощью Лотта. – Мне заплатили за то, чтобы я их перевез. Мы часто берем на борт от четырех до десяти пассажиров. Я не знаю, что в контейнерах, никогда не заглядывал внутрь. Я их только перевожу.

Кен оставил капитана и офицеров под присмотром Цзуэна и вернулся с Лоттом на палубу. Небо до сих пор плевалось бесконечной моросью, но уже начало всходить солнце. Барукана, которого оставила в живых Йин, привязали к лееру, его нога изогнулась под кошмарным углом, лицо приобрело нездоровый оттенок. Йин сняла с него нефрит. Кулак разочарованно вздохнула, прислонилась к ближайшему контейнеру, разорвала звенья ожерелья и побросала фальшивый нефрит в воду, оставив только настоящие камни. Младшие Кулаки вроде Йин пылко стремились показать себя, состязались с товарищами, чтобы получить дополнительный нефрит, территорию, ответственность и Пальцев под начало.