Ненастоящие

Ваня скорчил ей рожицу в зеркале заднего вида. На самом деле в последнее время Дворжак уже не бесил его так сильно, как раньше. То ли потому, что у него больше не осталось тайн, которые так раздражали и одновременно манили Ваню раньше, то ли Ваня его все же зауважал после истории с ликвидацией ЗАО «Прогрессивные технологии», он и сам не знал. Но факт оставался фактом: последний год обидно дразнить и подшучивать над чехом ему хотелось гораздо меньше. Однако сейчас дело было вовсе не в том, что он соскучился.

– Да отчитаемся ему сразу, чтобы потом время на это не тратить, – пояснил Ваня. – Он же наверняка захочет узнать, как обстоят дела.

И это было правдой. Войтех хоть и находился в отпуске, но быть в курсе событий не переставал. Как только ему удавалось добраться до интернета, проверял дела и контролировал подчиненных. Формально главой Института была Анна Замятина, поскольку человек, предложивший создание ИИН, не хотел рисковать и назначать директором иностранца, но Войтех руководил всеми полевыми расследованиями, а потому группы всегда отчитывались по делам сначала ему, а потом уже, если ситуация того требовала, – Анне.

Дементьев ткнул кнопочку на экране Ваниного смартфона, и в машине послышался звук вызова скайпа. Чтобы было удобнее, он прикрепил смартфон в специальный держатель на панели. Войтех не отзывался долго, а когда наконец поднял трубку, все поняли, что он еще тоже находится в машине. Они с Сашей утром прилетели в Москву, а уже оттуда на такси отправились в пансионат, чтобы не тратить время на поездку домой. Добираться до места на общественном транспорте было бы очень сложно и долго, поэтому они решили разориться на такси. Это все равно оказалось дешевле, чем возвращаться в Санкт-Петербург за машиной. Самые необходимые вещи у них с собой были, и еще один чемодан, который они приготовили заранее, чтобы не тащить с собой теплую одежду на курорт, лежал сейчас в багажнике Ваниного внедорожника.

– Рад вас всех видеть, – весело отозвался Войтех, когда немного подтормаживающая камера наконец включилась, демонстрируя всем присутствующим непривычно довольное, загорелое лицо шефа. Очевидно, неделя на море пошла на пользу не только Саше, но и ему.

– А уж мы как, – отозвался Дементьев, придав голосу немного ворчливых ноток: должен же Дворжак сразу понять, как несправедлива жизнь, одни на курортах греются, а другие пашут в поте лица. – Сидоров дождаться встречи не мог, пришлось звонить.

Ваня не удержался и ткнул Дементьева в плечо.

– Да ладно, не стесняйся своих чувств, – послышался за кадром голос Саши. – Правда, жаль, не по тому Дворжаку ты скучаешь.

– Айболит, приеду, прибью, – пообещал Ваня, который терпеть не мог подобных намеков.

Экстравагантный братец Войтеха любил подразнить Ваню, оказывая ему недвусмысленные знаки внимания, которые скорее были просто способом побесить последнего, чем настоящим интересом, а Саша любила ему об этом напоминать.

– Ладно, давайте к делу, – велел Дементьев. Он с Карелом Дворжаком знаком не был, а потому шутку оценить все равно не мог. – Мы тут решили тебе по расследованию отчитаться, чтобы потом нам ничего не мешало веселиться.

Войтех мгновенно посерьезнел и кивнул:

– Давайте. Нам еще минут двадцать ехать, как раз успеете.

– В общем, кажется, на этот раз промах, – начал Дементьев. – Нет там ничего сверхъестественного.

Он кратко пересказал саму суть дела, при этом стараясь не упустить никаких важных деталей, коих было не так и много. Войтех выслушал молча, не перебивал, лишь в конце спросил:

– И что показал предварительный сбор информации?

– В доме чисто, – тут же отозвался Ваня. – Я даже по улице прошел, но тоже ничего. Никаких следов присутствия потусторонних сущностей. Семья благополучная, можно предположить только проблемы с алкоголем у виновника.

– При этом токсикология почти хорошая, – добавил Дементьев. – В момент убийства алкоголь в его крови был, но не так много, чтобы ему сорвало башню. Скорее всего, пил он, как это принято у богачей, просто чтобы расслабиться, а не забыться. С другой стороны, у него были кое-какие проблемы в бизнесе. Некритичные, но неприятные. За пару недель до происшествия он с друзьями ездил на охоту, те говорят, жаловался, что надоело все: бизнес, деньги, авралы, налоги.

– Бизнес вообще дело нервное, – вставил Ваня. – Да и в семье наверняка не так все безоблачно было. Детки-подростки, жена, мнящая себя бизнесвумен, небось, тоже мозг мужику выносила. Вот все друг на друга наложилось, он и перестрелял всех.

– Я на всякий случай еще велел Серегину достать медкарты его ближайших родственников, – снова встрял Дементьев. – Посмотрим, что там. Были ли какие-то отклонения в плане психики или нет. Но в любом случае, думаю, это не наш профиль. На месте Серегина я бы тоже особо за него не цеплялся. Дело ясное. Трагедия, конечно, но к сожалению, такое случается не только в маргинальных семьях.

– Сомнения вызывает только записка, – вставила Лиля.

– Записка? – тут же насторожился Войтех.

– Перед тем как всех убить, Никаноров написал в блокноте: «Они ненастоящие». Мы пока не знаем, что это значит.

– И имеет ли вообще отношение к нашему делу, – хмыкнул Дементьев, который с самого начала высказывал сомнение в этом. – Мало ли что Никаноров имел в виду. Там вообще надпись больше на рисунок похожа. Некоторые люди любят рисовать всякие абстракции, когда заняться нечем.

– Понятно, – кивнул Войтех, немного подумав. – Я вернусь, просмотрю дело на всякий случай, сравню со своими ощущениями. Раз уж это просьба твоего бывшего коллеги, проверим по всем фронтам. По крайней мере, я думаю, особой срочности в нем нет, и вы вполне можете провести выходные у нас.

– Вот спасибо, отец родной, – не удержался Ваня. – А то мы уж переживали, вдруг не разрешишь, заставишь обратно вернуться.

Войтех усмехнулся, но ничего не ответил, вместо этого снова обратился к Дементьеву:

– Володя, с тебя подробный отчет в понедельник со всеми предварительными выводами.

– Вот человек, а? – всплеснул руками тот. – На кой тебе отчет в понедельник, скажи мне? Ты еще неделю в отпуске будешь.

– Потому что если ты не напишешь его сразу, потом найдется новое расследование, тебе будет некогда, потом еще и еще, а бумаги будут копиться как снежный ком, – педантично пояснил Войтех.

– Мало мне было бумажек в Следственном комитете, так и тут тоже похоронить под ними готовы. Сидоров, выключи эту кабинетную крысу, видеть его не могу!

Ваня рассмеялся и помахал Войтеху рукой.

– Все, адьес, гражданин начальник. Скоро будем. Пиво в холодильник поставить не прошу, знаю, что ты его даже не купил, так что я со своим приеду. Бай!

Он ткнул в экран смартфона, и Войтех скрылся в темноте оборвавшейся связи.

– И все-таки не дает мне покоя эта записка, – вздохнула Лиля, когда они уже свернули с трассы на узкую дорогу, напоминающую проселочную. – Надо было взять ксерокопию с собой, вдруг Войтех что-то увидел бы.

– Ой, вот только не начинай! – вскинул руку Ваня, поймав взгляд сестры в зеркале заднего вида. – У нас два крутых дня впереди, полный багажник пива и мяса для шашлыка, как-нибудь уж обойдемся без записок. Нев, скажите ей!

Нев, уже ушедший в свои мысли, а потому не сразу понявший, что Ваня обращается к нему, немного удивленно осмотрел всех присутствующих в машине, а затем улыбнулся:


– По крайней мере, я думаю, не стоит теперь жалеть о том, что не сделали.

– Вот! – Ваня назидательно поднял палец. – Не зря вы мне сразу понравились. Глядишь, и сестрицу мою воспитаете.

Лиля тихонько фыркнула, отвернувшись к окну. Когда Ваня узнал, что они с Невом встречаются, рад он, мягко говоря, не был. И Лиля даже не знала, что не устраивает его больше: двадцатидвухлетняя разница в возрасте или магия Нева. Он даже пытался разговаривать на эту тему с самим Невом, не говоря уже о том, что ей просто-напросто вынес мозг. И до сих пор соблюдал дистанцию. И Войтех, и Дементьев уже перешли с Невом на «ты», стерев границу между ними, только Ваня и Саша все еще упрямились. Странно теперь было слышать от него подобные заявления. Впрочем, Ваня всегда умел менять мнение буквально на лету, когда ему это было выгодно.





Глава 2




8 апреля 2016 года, 18.30

пансионат «Королевская кобра»

Новгородская область

То, что однажды Саша вляпается в неприятности и в лучшем случае что-нибудь себе сломает, а в худшем – убьется насмерть, знали все, в том числе и она сама. Войтех не раз и не два просил ее быть осторожнее, несколько раз даже угрожал, что, если она не перестанет вести себя неразумно, он больше не будет брать ее на расследования, но ничего не помогало. Саша давала ему клятвенные обещания, сама в них верила, но стоило только чему-нибудь интересному мелькнуть перед ее носом, как она тут же обо всем забывала.

В тот злополучный февральский день они с Войтехом вдвоем гнались за призраком. Уже подозревали, что никакой это не призрак (им и в самом деле оказался внук богатой старушки, желавший поскорее отправить бабулю к праотцам и завладеть ее загородным домиком, а потому планомерно доводивший ее до сердечного приступа), поэтому хотели поймать засранца с поличным. «Призрак» пролез в узкую щель, куда Войтех протиснуться не смог, зато легко юркнула Саша. Войтех просил ее подождать, пока он найдет другой вход, но куда там! Саша его даже не услышала. Беда была в том, что «призрак» хорошо знал недостроенное здание, в котором пытался скрыться, а Саша – нет. Вот она и провалилась под пол. Повезло, что сломала только руку, а не позвоночник.

Открытый перелом надолго отправил ее на больничный. Но даже не это было самым страшным. Пожалуй, хуже перелома позвоночника было то, что, будучи закоренелой левшой, Саша умудрилась сломать именно левую руку. Первая неделя в гипсе стала для нее настоящим адом. Никогда еще за тридцать один год своей жизни она не чувствовала себя такой беспомощной. Разве что когда еще лежала в пеленках, но этого она не помнила. А уж с тех пор, как научилась управлять конечностями, со всем справлялась сама. Войтеху теперь приходилось не только застегивать ей пуговицы и зашнуровывать ботинки, но даже мыть голову. Летом было бы проще, но для полного счастья на дворе стояла мерзкая противная зима.

Когда с руки наконец сняли гипс и Саша смогла полноценно ею пользоваться, конечность все равно продолжала болеть. Саша нервничала и злилась, сама себя ненавидела за периодические вспышки, а потому, когда Войтех предложил взять отпуск и вдвоем куда-нибудь съездить, не раздумывала ни секунды. Может быть, смена обстановки позволит ей отвлечься от боли в руке, а солнце и теплое море прогонят депрессию.

Депрессия действительно пошла на спад, но рука продолжала болеть, поэтому она согласилась и на неделю в каком-то пансионате, где якобы лечили подобные травмы.

Такси остановилось перед невысоким забором, окружающим большой двухэтажный дом среди леса, меньше всего похожий на профилактический санаторий. Здесь не было нескольких корпусов, не прогуливались на костылях и без них люди. Если бы над калиткой, сделанной в форме замысловатой арки, не висела табличка «Королевская кобра», Саша подумала бы, что они ошиблись и приехали не туда.

Вокруг стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь шумом двигателя такси да негромкими переговорами Войтеха и водителя. Солнце уже наполовину спряталось за деревьями, но еще не село окончательно, раскрашивая мир в багряно-оранжевые цвета и придавая ему капельку волшебства, от чего настроение сразу стало подниматься.

Пока Войтех рассчитывался за поездку и доставал из багажника чемоданы, Саша решила прогуляться по тропинке и осмотреться. Эта небольшая прогулка сразу дала ей понять, что дом здесь всего один. Если другие где-то и были, то находились на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы их не было видно через густо растущие деревья. От калитки отходила еще одна узкая тропинка и терялась в лесу. Очевидно, вела все-таки к еще одному корпусу. Потому что даже если напрячь фантазию и предположить, что этот дом – единственный, то врачи и обслуживающий персонал должны где-то жить. Последняя деревня осталась довольно далеко и показалась Саше из окна такси маленькой и полупустой, едва ли там живет кто-то, кроме стариков, а ездить еще дальше ежедневно было уже сложно. Однако где бы ни жил обслуживающий персонал, звуки сюда не доносились.

Расстраивало только, что, судя по карте, огромное озеро тоже находилось довольно далеко. Саша не собиралась купаться в начале апреля, да и вообще вдоволь наплавалась в море за прошедшую неделю, но неторопливая прогулка по живописному берегу однозначно была бы приятной. К сожалению, пансионат окружал только лес.

Наконец Войтех уладил все формальности, отпустил такси и подошел к Саше.

– Дворжак, ты куда меня привез? – с улыбкой, выдающей, что место ей уже нравится, возмутилась она. – Я так тебя достала за эти полтора месяца, что ты решил увезти меня подальше и тихонько закопать на заднем дворе?

– Если бы я хотел от тебя избавиться, я бы сделал это еще на море, – с убийственной серьезностью ответил Войтех. – Что может быть проще, чем утопить тебя во время прогулки на катере и обставить все как несчастный случай?

– Может быть, то, что я хорошо плаваю, а ты недолюбливаешь незнакомые водоемы и потому едва ли бросился бы за мной в воду, чтобы добить? – усмехнулась Саша.

Войтех рассмеялся.

– Поверь, если бы ты достала меня так сильно, что я решил бы тебя убить, я бы переборол свой страх. – Он легонько подтолкнул ее к приоткрытой калитке, давая знак, что им пора.

– А ты страшный человек!

Саша вошла во двор, продолжая оглядываться по сторонам, Войтех следом катил оба их чемодана. Двор оказался небольшим, ухоженным, но еще пустым в это время года. Здесь росло несколько голых деревьев, были разбиты клумбы и стояли две скамейки у самого порога. Никаких беседок и мангалов, что давало понять: дом этот для отдыха на выходные в компании не используют. Сидоров расстроится, он большой любитель пожарить шашлыки, наверняка притащит с собой мясо, но Саша только порадовалась: в начале апреля жарить шашлыки на улице – сомнительное удовольствие. Прохладный ветерок уже сейчас неприятно забирается под одежду, а к ночи может стать еще сильнее.

В доме их ждали. Когда Войтех постучал по двери привязанным у входа молоточком, внутри послышались торопливые шаги, а затем на пороге показалась грузная женщина лет пятидесяти, одетая в стильный брючный костюм, и с аккуратной стрижкой на голове.

– Проходите, проходите! – обрадовалась она, увидев гостей. – Я уж вас заждалась. Одежду вешайте сюда, тапочки у нас индивидуальные для каждого гостя, не переживайте, ничего не подхватите. Я вам чайничек сейчас вскипячу, замерзли небось.

– Не стоит беспокоиться, мы на такси, – заверил ее Войтех, но женщина, казалось, его даже не услышала.

Она представилась Софьей Васильевной и продолжила щебетать:

– Я – управляющая пансионатом, так что по всем вопросам обращайтесь ко мне. К сожалению, качество связи здесь оставляет желать лучшего, а в деревне, где мы живем, ее и вовсе нет, но в доме установлен телефон, по которому вы всегда можете мне позвонить, и я прибегу. Ну в пределах разумного, конечно же, по ночам я все-таки предпочитаю спать. – Она немного заискивающе рассмеялась.

– Мы тоже, не беспокойтесь, – улыбнулся Войтех.

Они разделись, переобулись и, оставив чемоданы в тесной прихожей, прошли в поистине огромную гостиную. Большое окно в пол занимало целую стену, вдоль другой расположились шкафы с книгами. В настоящем камине горел огонь, возле него стояло кресло-качалка с теплым пледом, а центр комнаты занимали два расположенных друг напротив друга дивана, между которыми приютился низкий кофейный столик. Напротив двери в прихожую была еще одна дверь, сразу за которой начиналась широкая лестница, ведущая на второй этаж.

– Ого! – вырвалось у Саши.

Софья Васильевна довольно улыбнулась:

– Дом старый, когда-то здесь была барская усадьба. Потом, конечно, все пришло в запустение, заросло лесом. Но несколько лет назад объявился дальний наследник того барина, Михаил Федорович, наш руководитель и идейный вдохновитель. Дело в том, что жена Михаила Федоровича была тяжело больна, и он хотел, чтобы последние свои дни она прожила в тишине и спокойствии, поэтому и решил возродить усадьбу. Денег у него много, стройка завершилась буквально за лето. Я не видела этот дом разрушенным, только фотографии, но даже по ним понятно, сколько труда и средств сюда вложено. И знаете что? – Софья Васильевна замолчала и посмотрела на Сашу: – Жена Михаила Федоровича прожила еще несколько лет, хотя врачи давали ей не больше пары месяцев! Место здесь энергетически хорошее, воздух свежий. Вот после ее смерти Михаилу Федоровичу и пришла мысль сделать здесь пансионат. Чего хорошему месту зря пропадать? Так что посмотрите: уже к понедельнику вашей руке станет легче, а там и наш врач присоединится, всякие массажики-компрессики – и через неделю забудете, что у вас что-то болело!