Неоновые росчерки
Часть 114 из 184 Информация о книге
Она с предвкушением смотрела на две жирные цифры числа двадцать семь. Пятница двадцать седьмое — день суда. И день её мести. Жана втянула в себя запах душистого Американо и с торжествующим взглядом зловеще улыбнулась. Им не уйти, этим щенкам! Она сделает всё, чтобы они попали в настоящий ад. Жанна специально навела справки о тюрьмах, где сейчас царят наиболее суровые местные порядки. В частности, её интересовали издевательства над слабыми заключенными, пытки, избиения и чёртова содомия. К последнему Жанна, хоть и относилась с изрядной долей отвращения, всё же считала подходящим наказанием для малолетних подонков. Жанна несколько раз нервно, с придыханием, вздохнула и скосила глаза на стол. Рядом с монитором компьютера стояла цифровая фоторамка, с дисплея которой улыбалась Ирина. На этом снимке ей было двадцать один и она только что окончила пятый курс, получив степень магистра лингвистики. Жанна ощутила, как её душит гнетущая тоска и, как с новой силой её травит убийственное осознание гибели дочери. Жанна до сих пор не могла до конца принять и осознать горький и неумолимый факт, что отныне улыбку своей дочери он сможет лицезреть лишь на фотографиях, а слышать её голос лишь на тех видеозаписях, которые остались на телефонах… Жанна с невероятным усилием переборола себя, воздерживаясь от слёз. Хватит. Если она будет так себя вести, у неё могут отнять право судействовать на рассмотрении дела малолетних убийц. А она и так добилась этого с трудом — Минюст обеспокоен, что из неё не получится беспристрастный судья. Да и потом, уголовные дела не являются юрисдикцией суда Конституционного и, по-хорошему, Жанна не имеет права судить убийц её дочери, хотя бы на этом основании. Жанну спасли связи в Верховном суде и то, что её знают, как действительно справедливого, пусть хладнокровного судью её коллеги из Конституционного суда. К тому же именной ей, многие законы, которыми пользуется Верховный суд, обязаны своим принятием в конституцию Российской федерации. Жанна и правда старалась быть справедливой, в конце концов она желала стать судьёй и отнюдь не ради денег или положения, как многие уверенны. Да, она не единожды помогала Вацлаву и участвовала в его схеме, но в меру — отпетых, а главное в конец обнаглевших воров и коррумпированных лиц она с удовольствием отправляла в тюрьму. А то, что при её содействии различные «теплые» и удобные кресла доставались иным заинтересованным личностям совсем не преступление. Стук в дверь заставил её вздрогнуть и торопливо утереть едва выступившие на глазах слёзы. — Входите! — бросила Жанна, мельком взглянув на свои глаза в зеркало. Темная дверь её кабинета приоткрылась и вошёл личный помощник Жанны. Лавр был посвящен во многие дела Жанны. И с момента своего назначения успел стать настолько близок для Микадзе, что каким-то неуловимым образом начал всё чаще просыпаться в её постели. Правда при исполнении своих служебных обязанностей Жанна всегда исправно делала вид, что они только коллеги и Лавр, с пониманием, ей подыгрывал. Всегда невозмутимый и почти бесстрастный, сегодня он выглядел неуверенным и настороженным. — Что случилось? — Жанне хватило одного взгляда на лицо своего помощника и любовника, чтобы заметить его состояние. — Ваша честь, — прокашлялся Лавр, — пришли бумаги из прокуратуры Москвы. — Ну и отлично! Чего ты мямлишь? — Жанна привстала с кресла и протянула руку. — Давай сюда. Лавр всё также неуверенно отдал ей распечатанные документы в желтой папке. Жанна, стоя, с нетерпением открыла её и пролистала несколько первых страниц. Ей не терпелось увидеть заключение следствия СКР и мнение гособвинения. Но по мере того, как Жанна почти лихорадочно листала содержание папки, выражение её лица стремительно менялось с нетерпеливо-любопытного до растерянного и раздраженного. Досмотрев содержимое папки до середины, судья подняла на своего помощника недоуменный и угрюмый взгляд. — Это шутка такая? Лавр! Мужчина прокашлялся и, поджав губы, поправил галстук. — Нет… — Кто-то ошибся? Или что? — Нет, боюсь всё правильно, ваша честь. — Если всё правильно, как ты говоришь, где дело, номер шесть, ноль, шесть, два? Где дело об обвинении в терроризме и террористическом акте с захватом заложников? Где дело об… Жанна поперхнулась и быстро глотнула воды из стоящего рядом стакана. — Где дело об убийстве «Ирины и Самсона Токмакова?» Микадзе лично пролоббировала, чтобы убийцы её дочери предстали по двум отдельным статья — даже если не удастся вынести приговор к «пожизненному», то сроки за обе статьи были бы такие, что малолетние бандиты вышли бы на свободу в пенсионном возрасте. — Мне трудно это говорить, ваша честь, — снова прокашлялся Лавр, — но боюсь, Следственный комитет и прокуратуры города Москва закрыли это дело. От услышанного, Жанне показалось, что она на несколько мгновений оглохла и лишилась способности, как произносить слова, так и просто дышать. — Что? — в смятении проговорила она. — Это… Как такое в-возможно? Мысли путались в её голове. Реальность происходящего никак не могла состыковаться с логическими доводами и контраргументами. Её разум категорически отказывался понимать возможность происходящего. Лавр развёл руками. — Подробностей я не знаю. — Ты пытался выяснить, почему они закрыли дело? — голос Жанны прозвучал, как удар по столу. — Да, — на мгновение прикрыв глаза, вздохнул Лавр. — Они ответили, что… это дело требует пересмотра, в связи с новыми подробностями всего инцидента. Жанна несколько мгновений с ошалевшим видом взирала на своего помощника. Затем она со стуком швырнула папку на стол, знаком велела Лавру удалится и торопливо выхватила мобильный телефон. Расследование вёл некто полковник Следственного комитета, Родион Датский. Однако с ним, напрямую Жанну никто связывать не стал. В Следственном комитете только сообщили, что полковник сейчас занят другим делом и, что «Ведомство Следственного комитета не отчитывается о своих решениях перед Конституционным судом Российской федерации». Жанна, с раздражением, прервала связь и уставилась в окно. Глядя на пролегающие внизу уличные дороги, женщина сосредоточенно обдумывала, что она может предпринять. Против совместных усилий СКР и Прокуратуры, скорее всего — ничего. Однако она может приложить усилия, чтобы раздуть из этого не шуточный скандал. Благо и людские, и административные ресурсы у неё для этого есть. Другое дело, что сперва нужно понять мотивацию прокуроров и следователей из Комитета. Какого черта они там творят?! Жанна собралась в течении двух минут и немедленно выехала из здания Конституционного суда. Сперва стоит поговорить с представителями московской прокуратуры: там у Жанны больше знакомых и взаимоотношения с ними у судей намного лучше, нежели с СКР, Однако, когда она прибыла в столичную прокуратуру, один из замов прокурора Москвы в сжатой, неприветливой и сухой форме сообщил Жанне, что СКР пересмотрел дело шесть, ноль, шесть, два. И по итогу пересмотра теперь главная вина, за все случившееся, инкрементируется Даниилу Меллину, двадцати одного года. А все остальные, включая Прохора Мечникова, проходят, как соучастники. Да и то их вину ещё предстоит доказать. Жанна была буквально сражена и обескуражены подобным заявлением. По сути, даже если дело передадут в суд, вместо четверых обвиняемых, будет лишь один, да и он сможет предстать перед судом лишь фигурально — поскольку Меллин, в данный момент, пребывает в крайне тяжелом состоянии и не факт, что вообще выживет. После разговора с заместителем главного прокурора столицы, Жанна ещё почти двадцать минут приходила в себя в коридоре. У неё дрожали руки, в груди зрело острое и гадкое чувство собственного бессилия и невозможности повлиять на ситуацию. От смешанных чувств гнева и разочарования, она была готова заплакать. Но Микадзе была судьёй, а эта профессия предполагает кое-какую психическую деформацию, в сторону усиление самоконтроля. Мысль о том, что убийцы её дочери могут остаться на свободе или понести слишком мягкое наказание за свои преступления, была мучительно невыносимой. С большим трудом Жанне удалось взять себя в руки и начать мыслить. Совершив несколько звонков и побывав в десятке кабинетах весьма важных персон из Министерства Юстиции и Внутренних дел, через третьих лиц она смогла добиться хоть какой-то внятной информации. Пусть по не точным, и не достоверным данным, но Жанне сообщили, что руку к делу малолетних террористов приложил некто Мариан Мирбах. Услышав это имя и фамилию Жанна поняла, насколько для неё всё плохо. Нет, не «плохо» — катастрофически! Она и представить не могла зачем эта банда сопляков сдалась Мариану. Но отчетливо понимала, что если учредитель «Медеора», по непонятным пока причинам, желает оставить Мечникова и двоих других преступников на свободе, она вряд ли сможет с этим что-то сделать. Тем более, что, если верить докладам из ЦСН ФСБ, стрельбу по спецназу открыл именно Меллин, а Мечников и братья Ожеровские готовы были сотрудничать. И если Мариан пожелает, он даст Мечникова и Ожеровским таких адвокатов, которые, при содействии СКР, смогут выставить их жертвами, не меньше, чем заложники. Может Мечников и Ожеровские действительно менее виновны или не настолько виновны, как Даниил Меллин — Жанне было всё равно. Микадзе желала, чтобы они все сгнили в тюрьмах строгого режима. Жанна не скрывала сама от себя, что спать и есть не сможет, пока жизнь этих малолетних подонков не наполнится бесконечными мучениями и не обернется истинным адом! Но, что она сама может против Мирбаха… Пока Микадзе, сидя в машине, курила в опущенное окно, ей в голову пришла потрясающая мысль. А зачем, собственно, ей лезть к Мирбаху самой? Да ещё рисковать перейти дорогу могущественному владельцу корпорации «Медеор»? Она его не боялась, но и лишние проблемы ей совсем не к чему. Из-за своего бестолкового зятя, который ещё умудрился впасть в кому, она и сама может оказаться на скамье подсудимых, а потом злить такую влиятельную персону, как Мирбах вовсе не стоит. Зато можно сообщить, например, подполковнику Корнилову о том, что Мариан помогает террористам избежать наказания. Если Жанна хорошо разбирается в людях, то она не ошибается, что Станислав Корнилов не только умелый сыщик, но и искренний поборник справедливости. Вряд ли он спокойно воспримет весть о том, что террористам помогают избежать тюремного заключения.