Неоновые росчерки
Часть 146 из 184 Информация о книге
— Ты только при журналистах, это где-нибудь не ляпни, — предупредил Стас, — а то тебя утопят в словесных нечистотах и запретят упоминать твое имя всуе. Младшие эксперты, не оборачиваясь, загоготали, тряся спинами. Яша недовольно нахмурившись, обернулся на подчиненных и с укором посмотрел на Стаса: — Так, идите отсюда, господин подполковник. Нечего мне тут дисциплину расшатывать… — Поторопись, — попросил Корнилов выходя из фургона. — У нас очень немного времени. Мне нужно что-то, за что можно зацепиться, Яш. Стас не добавил в слух, что в противном случае вся сегодняшняя затея была напрасна. А Прокл Бельский зря рисковал своей жизнью, и убийца, которого они сегодня не смогут задержать, станет в разы осторожнее. Толпа пропущенных через турникеты металлодетектеров, росла с каждой минутой. И сейчас небольшая площадь, перед лофтом, уже заполнилась недовольным и возмущенным гомоном. Журналистов, которых подвергли проверке, и не думали расходиться. Напротив, они устроили соревнование, кто снимет видео на телефон с более язвительными и издевательскими комментариями. Полицейские, надев каменные маски, отчаянно пытались на это не реагировать. Стас оглядел стоящих подле фургона пятерых крупных мужчин, под присмотром двоих полицейских и подошел к ним. Взоры всех подозреваемых обратились к нему. Они видели, кто главный во всей этой полицейской операции и, кто принимает решения. И нет ничего удивительного, что трое из пяти смотрели на Стаса с откровенной надеждой. — Граждане, — со сдержанной, но показательной вежливостью проговорил Стас, — я приношу вам извинения за то, что вам приходиться терпеть эти неудобства. Но, поверьте по-другому, мы поступить пока не можем. Стас подошел к первому из подозреваемых и протянул ему руку для рукопожатия. — Как вас зовут? — Фёдор, — настороженно ответил мужчина с густой каштановой бородой. На лбу у него пролегли складки сомнения, во взгляде скрывалось недоверие. — Вы журналист? — пожимая его руку, Стас располагающе улыбался и левой рукой, как будто в убедительно-просящем жесте, чуть касался ямочке на кисти, подле большого пальца. Незаметно для всех мужчин, вежливо справляясь о их здоровье, Стас двумя пальцами прощупывал у них пульсацию латеральной вены. И он почти не удивился, что двоих, которые не прошли «тест» с падением ножа и показательно отводили взгляд, пульс был самый ровный. Социально паталогическая особенность некоторых серийных убийц или просто хронически девиатных личностей, заключается в разнице реакции на различные события. Как пример, сбитая машиной собака, приведет в ужас любого адекватного и нормального человека, заставив его презирать и даже ненавидеть водителя, который совершил подобное. Убийца, скорее будет жалеть, что не успел наслушаться визга и жалобного скулежа гибнущего животного. И разумеется, пульс обычного человека, от переизбытка жалости и гнева, будет звучать куда чаще, чем сердцебиение психопата, испытывающего совершенно противоположные эмоции. Тоже самое касается и подобных, тревожных и неприятных ситуаций. Убийца вовсе не желает попасться полиции, но относится к этому, немного, как к игре. С известной долей азарта и приятно нервирующего предвкушения — поймают или нет? Сумеют ли докопаться? А вдруг у них не получится? А если получится, то что?.. Есть даже популярная версия, что многие убийцы и вовсе тайно желают быть пойманными, ради славы и устрашающих заголовков газет, с их именем. Последнее, по мнению Стаса очень индивидуально, но факт остается фактом — большинство серийных убийц, куда более спокойно реагируют на те факторы, что вызывают у обычных людей тревогу, страх и панику. Даже, когда они знают, что могут быть пойманными. Ха, если бы они боялись, если бы страх перед полицией у них вообще существовал, они бы в жизни не убивали, не насиловали и даже не грабили бы никого! Стас смотрел в глаза обоим мужчинам, чей пульс звучал непозволительно спокойно, для происходящего с ними. И во взглядах у них Стас рассмотрел, что-то похожее на равнодушную, молчаливую насмешку Их глаза как бы говорили: «Давай, ср**ый следак, что ты там можешь мне предъявить? Мне плевать на тебя и всю полицию! Я вас не боюсь, вы все для меня одинаковые ничтожества!». Стас их запомнил. Пузатый мужчина, в свитере со снеговиком и другой, черноволосый, небритый, в клетчатой рубашке, поверх растянутого и застиранного свитшота. Корнилов, интуитивно, ставил на «Снеговика». Из фургона мобильной лаборатории выглянул взволнованный Яша. — Стас, зайди, пожалуйста! — попросил он. Корнилов с готовностью и надеждой влетел внутрь фургона. Сейчас был тот самый пафосный до невозможности гребаный момент истины. — Есть совпадение, — выдержав эффектную паузу, с довольной улыбкой, проговорил Яша. Несмотря на его привычную развязность в общении, Стас заметил, что Ящер испытал заметное облегчение — он понимал, насколько критически важно сейчас найти зацепку, улику, след. — Кто? — коротко спросил Корнилов. — На одной части обрывков нитриловых перчаток, как раз чёрного цвета, в очень маленьких количествах найдены потожировые следы, микроскопические частицы грязи и кожного эпителия, полностью соответствующих взятым пробам у одного из подозреваемых. Это мужчина с милым снеговичком, на свитере. — Следы на рукояти ножа? — спросил Стас, чувствуя приятный, немного мучительный, ажиотаж, собирающийся в груди и раздувающийся в легких пульсирующей волной. — Рукоятку ножа, лезвие которого идеально совпадает со следом в ноге Влада Неклюдова, старательно пытались отмыть. — Предусмотрительный, — оценил Стас. — Как минимум, знаком с базовыми целями и методами работы судебно-медицинской экспертизы, — оценивающе, кивнул Яша. — Перчатки он тоже старательно протёр мокрыми бумажными полотенцами, прежде, чем разорвать и побросать в унитаз… Именно поэтому, надо полагать, мы нашли на них частицы экскрементов. Да, и на рукояти ножа, помимо кусочков бумажного полотенца, присутствуют, конечно же, и фрагменты чёрной нитриловой материий. — Отлично, запротоколируй это всё, — сказал Стас, — а я пойду, отпущу намучавшихся людей и приглашу нашего недобропорядочного господина на беседу в автозак. Корнилов даже удивился собственному спокойствию: фактически, сейчас он выйдет из мобильной лаборатории и арестует одного из Масок. Сейчас он поймает одного тех садистов, насмерть замучавших Татьяну Белкину, Влада Неклюдова и Надежду Сомову. Но, должно быть всё дело в том мрачном и умиротворяющем моральном удовлетворении, которое он сейчас испытывал. Надо сказать, что Стас почти всегда именно так и реагировал, когда ему удавалось задержать преступника — с величественным и ледяным спокойствием. Показательным был и тот факт, что мужчина в свитере со снеговиком не стал сопротивляться, ломать комедию, выкрикивая слова об ошибке или биться в притворной истерике. Нет. Всё, что увидел Стас, когда подошел к нему и сообщил, что он арестован — это расплывшуюся на лице самодовольную наглую ухмылку и насмешливое злое презрение в глазах. — Долго же вы там копались, подполковник, — насмешливо проговорил мужчина. — Я уж думал, вы ни хрена не найдёте и отпустите меня… Он весело хохотнул, звякнув наручниками, которые полицейские по указанию Стаса нацепили на его запястья. Глядя на ухмыляющуюся рожу этого жирного подонка и вспоминая, двух молодых растерзанных девчонок и замученного парня, Стасу ощутил просто невыносимое желание врезать ему по морде. Со всей силы, от души. Чтобы у этого ублюдка, череп внутрь вогнулся. Но, Корнилов умел держать себя в руках и обуздывать порывы ярости. Иначе он был бы не лучше тех, кого ловит уже восемнадцать с половиной лет. — Да ты так наследил, — добавив в слова едкость и пренебрежение, ответил Стас, — что я устал спотыкаться об улики… Глаза убийцы опасно сузились. Он продолжал ухмыляться, но взгляд его изменился, наполнился убийственной злобой и яростной жаждой отомстить Стасу за насмехательство. Эгоцентризм и болезненное ЧСВ частенько являются опасными пороками преступников, подобных «Маскам». Они убивают и мучают своих жертв, наслаждаются их хрипящими криками и слезными молитвами, ощущая себя вершителями судеб. Такие, как «Маски» убивают не только ради извращенного и паталогического сексуального возбуждения, от совершения убийства. Им крайне важно ощутить себя полноправными хозяевами человеческих жизней. Только это поможет им, на время, почувствовать себя полноценными, признанными и… счастливыми. Ведь мир не замечает их, не ценит и, как им кажется, презирает, выталкивая за пределы равнодушного общества. Общества «овец», которое живет и себе не понимает, кто их хозяин, кто волен делать с ними, всё что пожелает, кто решает, кому из них жить, а кому умереть. И Стас только что, намеренно, как следует надавил и потоптался на вечно воспаленном чувстве собственного величия, стоящего перед ним убийцы. — Думаешь, ты такой гениальный, подполковник?! — сбросив маску невозмутимости, прошипел убийца, выплевывая капли слюны. — Ты, наверное, полагаешь, что спас этого ничтожного выродка, Бельского? Думаешь, он теперь будет в безопасности? Да? Надеешься, что арест отца сойдет тебя с рук?! Он сорвался на крик, ринулся к Стасу и его тут же скрутили стоящие позади полицейские. — На все твои вопросы, — произнес Стас, с некоторой надменностью глядя на согнутого усилиями полицейских убийцу, — ответ — да. Он поднял на него взгляд, наполненный бессильной, но бешеной злостью. С левого уголка рта мужчины стекала струйка слюны. По-звериному скаля зубы, убийца с неистовой, неукротимой ненавистью взирал на следователя. Личность убийцы, который на отрез отказался говорить со Стасом и с кем бы то ни было, установили по отпечаткам пальцев. И через несколько минут у Стаса была уже довольно объемная информация на задержанного. К моменту, когда он занялся изучением личности подозреваемого, на улице уже стремительно светало. По вечернему темные и по-настоящему зимние сумерки утра рассеивались, уступая блеклому свету снежного мартовского дня. Когда Стас прочитал имя и фамилию, он быстро достал телефон и набрал Сеню. Арцеулов, по замыслу Корнилов, как раз сейчас должен был проводить бурный обыск и учинять грубый шмон на тайном складе контрабандной китайской техники. Это должно было стать ещё одним психологическим ударом по «Маскам», чтобы заставить их метаться, паниковать и совершать ошибки, только благодаря которым их и можно задержать. — Слушаю, Стас? — позвучавший в телефоне, после дозвона, голос Арсения отдавал волнением и торжествующим возбужденным злорадством. — Сень, ты знаешь, кого-то по имени Марк Карташев? — спросил Стас.